Annotation
«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издается с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.
В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.
Дорогие читатели!
Курт Сиодмак
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 15[10]
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Александр Чернобровкин
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
ИСКАТЕЛЬ 1996
№ 5
*
Издатель журнала ООО «Издательский дом «Искатель»
Выходит 6 раз в год. Издается с 1961 года.
Москва, 1996
В НОМЕРЕ
КУРТ СИОДМАК
ПАМЯТЬ ХАУЗЕРА
Роман
АЛЕКСАНДР ЧЕРНОБРОВКИН
НАЕЗД
Рассказ
Дорогие читатели!
Напоминаем Вам, что с 1997 года Журнал «Искатель» будет выходить ежемесячно. Впервые проводится подписка и на сборник «Мир «Искателя», объем 352 страницы, периодичность — 1 раз в полугодие. На 159 странице этого выпуска мы поместили подписной талон на «Искатель». Заполните его и отнесите на почту.
Как и в прежние годы «Искатель» — а теперь и «Мир «Искателя» — в каталоге Федеральной службы почтовой связи (обложка зеленого цвета). На 104 странице представлены три подписных индекса: на «Искатель», «Мир «Искателя» и на комплект обоих изданий. Подписаться на журнал «Искатель» можно с любого номера как на месяц, так и на квартал, на полугодие и на весь год. Цены, учитывая, что в год выйдет не 6, а 12 номеров, естественно, выше предыдущих, но, как нам кажется, вполне по карману истинным любителям журнала.
Подписывайтесь — и Вы не пожалеете! Вас ждут встречи с новыми произведениями популярнейших отечественных и зарубежных мастеров фантастики и детектива, беседы с писателями, которым и Вы сможете задать свои вопросы; увлекательные путешествия в непознанный мир загадочных и таинственных явлений, редкие материалы на курьезные темы и многое, многое другое. Для Вас мы открываем новые интересные рубрики. Вы сможете участвовать в конкурсах, викторинах, в розыгрыше лотереи. Победителей ждут специальные призы!
Курт Сиодмак
ПАМЯТЬ ХАУЗЕРА
Трем А., моим друзьям, докторам философии посвящаю:
Аллану, преуспевшему в переносе памяти хомяка крысе;
Арнольду, готовому подвергнуть проверке в лаборатории любую, даже самую абстрактную идею;
Артуру — за его ценные советы автору.
Еще одно посвящение — представителям нового поколения Кэрол и Линн.
КАЛИФОРНИЯ, 1968
Глава 1
«Фрэнсис Л. Слотер» — и только. Ни адреса, ни профессии. Кори положил визитную карточку на стол и ждал. Два часа назад декан просил его поговорить с этим человеком: звонили из Вашингтона, предупредили о прибытии Слотера. Однако о цели визита по телефону ничего не сказали.
Слотер — рослый человек с разболтанной походкой. Короткие рыжие волосы, асимметричное лицо: одна половина гладкая и спокойная, другая — какая-то тревожная и напряженная. Длинный, тонкий нос как будто вынюхивает в воздухе опасность, совершая нечто вроде кругообразных движений, совсем как у опоссума Слотеру чуть больше сорока. Во всяком случае на столько он выглядит в своем сером костюме с серым спортивным галстуком.
— Я работаю в правительственном учреждении, не рекламирующем себя, — сказал Слотер. — Научные исследования приобрели столь важное значение для национальной обороны и безопасности, что Президент создал специальный департамент внутри другого департамента, выделив соответствующие средства на его развитие. Понадобилась помощь внешнеполитического ведомства, Пентагона и кое-кого еще. — Он сделал особое ударение на словах «кое-кого еще» и намекающе взглянул на Кори.
Кори молчал.
— Мы заинтересованы в ваших экспериментах с РНК, — продолжал Слотер, — очень заинтересованы. Поскольку вы один из крупнейших специалистов в этой области, доктор, я хотел бы довести до вашего сведения, что, как нам кажется, РНК способны в корне изменить нашу социальную структуру.
— Все может быть, — пробурчал Кори, этим пока что и ограничившись.
Но Слотер не смутился.
— ДНК и РНК — часть генетического механизма, контролирующего наследственные тенденции и задатки человека и животных. ДНК— носитель наследственного кода, РНК — его пророк, — Слотеру доставляла явное удовольствие возможность продемонстрировать свои недавно приобретенные познания. Он прочел немало работ, касающихся этой самой современной области биохимии, хотя большинство из них, даже статьи в популярных журналах, были весьма трудны для понимания. — Мы знаем, что соответствующие исследования в настоящее время проводят биохимики и психологи во многих университетах всего мира. — Слотер закинул одну длинную ногу на другую и улыбнулся, отчего его открытый рот стал чем-то похож на гильотину. — Моя миссия весьма конфиденциальна. Она стала возможной благодаря вашим последним экспериментам. Если это осуществится, мы станем победителями. Мы на пороге войны, доктор Кори, а войны выигрывают оружием. Одним из видов оружия могут стать РНК.
— Изложите, пожалуйста, суть дела, — сказал Кори, которого эти пошлые сентенции начали выводить из терпения. — Не за тем же вы летели сюда из Вашингтона, чтобы рассказывать мне о значении РНК.
Но Слотера не так-то просто было выбить из колеи. Он привык и умел отделять свою миссию от эмоций.
— Считайте это увертюрой к тому, что я скажу в дальнейшем. Мне не хотелось слишком шокировать вас немедленным сообщением о том, чего хочет от вас мой департамент.
— Можете не бояться этого.
— Оценивая вашу возможную реакцию, я исходил из своей собственной, — продолжал Слотер. — Когда мне сообщили, что направляют меня к вам, я сначала не мог этому поверить. По соображениям безопасности не слишком разумно было полагаться на переписку, и, кроме того, нас поджимало время, вот почему мне поручили увидеться с вами лично.
Кори по-прежнему смотрел на Слотера без всякого интереса, и Слотер решил изменить тактику.
— Я отдаю себе отчет в том, что вы в равной мере врач и биохимик.
— Вы, кажется, знаете мою подноготную не хуже меня самого, — усмехнулся Кори. — Видел я однажды досье на себя в ФБР — том Британской энциклопедии. Не сомневаюсь — ЦРУ имеет доступ к картотекам ФБР.
Слотер не отреагировал на упоминание о ЦРУ, но его нос опоссума снова беспокойно задвигался. Длинной рукой Слотер подтянул поближе к себе пепельницу и погасил сигарету.
— Эта комната не кишит, случайно, жучками? — спросил он с деланным беспокойством. — Совершенно секретные беседы вроде нашей обычно ведут, например, во время прогулок, где-то снаружи, чтобы сделать подслушивание невозможным.
Пальцы Слотера скользнули под стол, а глаза обводили комнату.
Письменный стол, два металлических стула, несколько стоящих в ряд небольших шкафов составляли обстановку комнаты. Ни шторы на окне, ни дорожек на полу. Окно выходило в небольшой сквер и упиралось в боковую сторону какого-то здания, скорее всего — химической лаборатории. Комната не внушала подозрений, но Слотер и не казался по-настоящему озабочен тем, что его подслушивают.
— Здесь нет никаких микрофонов, — сказал Кори.
Давно находясь под правительственным надзором, Кори тем не менее не имел прежде никаких контактов с вашингтонскими учреждениями. Слотер был первым официальным лицом, явившимся лично поговорить с ним.
— Пять дней тому назад, — Слотер вдруг резко встал со стула, — один немецкий ученый переметнулся от русских на нашу сторону. Это событие имеет столь же важное значение, как, скажем, раскрытие тайны проектов русской противоракетной обороны, в создании которой этот немец, между прочим, участвовал. Он объявился В Западном Берлине и просил там политического убежища. Мы хотели перебросить его в Вашингтон, но в аэропорту Темпельгоф в него стреляли. Пуля попала в позвоночник. Теперь этот человек парализован. Конечно, русские хотели помешать тому, чтобы этот ученый выдал нам их секреты и передал свои знания. Полиция арестовала террориста, но это не помешало ни его жертве, ни нам.
Сожаление в голосе Слотера звучало, как обвинение, казалось, он хочет убедить Кори, что никакого несчастья с немецким ученым не случилось бы, если бы ответственным за его переброску в Вашингтон назначили именно его, Слотера.
— Немецкий ученый умер? — спросил Кори, не очень-то понимая, зачем Слотер рассказывает ему эту историю.
— Нет. Он все еще в коме, — сказал Слотер с прежним сожалением в голосе. — Предпринимаются усилия по спасению его жизни всеми возможными средствами. Но контактировать с ним мы не можем. Жизнь его висит на волоске, он вот-вот умрет и унесет с собой информацию, получить которую мы надеялись.
— Но это еще никак не объясняет, почему вы обратились к биохимикам.
— Доктор Кори, — понизив голос, произнес Слотер, — вы достигли умения переносить память от одного животного к другому.
— Того же добились Холгер Хайден в Гетеборге и Мак Коннея из Мичиганского университета, а также некоторые другие ученые.
— Но вы единственный, кто достиг столь выдающихся успехов в трансплантации памяти высокоорганизованных живых существ, таких, как собаки или обезьяны. Следующая ступень — высшие существа, Человек, не так ли?
Кори едва заметно улыбнулся.
— Вы хотите, чтобы мы перенесли память вашего перебежчика в мозг какого-нибудь другого человека?
Слотер усмехнулся. Кори высказал именно то, что он, Слотер, и хотел ст него услышать.
— Осуществимо ли это? — спросил Слотер, подавшись вперед. — Или такая попытка слишком фантастична?
— Камерон вводил в организм человека культуру РНК как внутривенно, так и орально. Он также добился больших успехов в выделении РНК человека в чистом виде, но инъекция этих РНК в живую ткань может вызывать бурную ответную реакцию, даже фатальную.
— Мы должны использовать этот шанс, — сказал Слотер, снова садясь на прежнее место.
— Мы еще не настолько продвинулись в своих исследованиях, чтобы отважиться на столь решительный шаг, — возразил Кори. — РНК весьма токсична, и мы еще не научились ликвидировать или выделять ее токсические компоненты. Терпеть не могу ответственности за смерть человеческого существа. — И язвительно добавил: — Это неблагоприятно отразится на моем досье.
— Об этом не беспокойтесь, — сказал Слотер. — Ответственность мы вожмем на себя. — Он не спеша зажег вторую сигарету. — Вы, несомненно, уже думали об экспериментах на человеке.
— Конец венчает дело.
— Но где нашли бы вы добровольцев для ваших экспериментов?
— У меня кипы писем от людей, желающих подвергнуться им.
— Что движет этими людьми? Любопытство?
— Отчасти. Некоторые из них безнадежно больны и хотели бы успеть принести посильную пользу человечеству, прежде чем уйдут из жизни, другие готовы на это из чувства патриотизма. У каждого свои резоны. Но, думаю, вам известно, мистер Слотер, что наши законы запрещают такого рода эксперименты на людях. Даже когда люди добровольно идут на это, мы не имеем права проводить на них такие эксперименты. В других странах дело обстоит иначе.
— Но разве вы не сносились с Канадой и Швецией именно по вопросу об использовании их добровольцев?
— Вы раскрыли свои карты, — холодно сказал Кори. — Так вы еще к тому же подслушиваете телефонные разговоры?
— Конечно. Как вы могли заметить, мы не надоедали вам, — ответил Слотер таким тоном, будто предлагал компенсацию за свою нынешнюю напористость и настырность.
— И как же именно предлагаете вы действовать в данном случае? РНК экстрагируют, как вам известно, из тканей организма. Молекулы РНК содержатся в каждой клетке тела, но нам необходимо использовать исключительно молекулы, содержащиеся в мозгу. Ваш человек с Востока пока еще жив. Это препятствие весьма щекотливого свойства, не так ли? Или вы намерены ускорить его смерть?
— Вовсе нет! — Слотер, казалось, почувствовал себя глубоко задетым. — Но вы можете начать, как только этот человек скончается и его смерть будет официально зарегистрирована. — В голосе Слотера прозвучала полная уверенность, что Кори согласится с ним. — Я полагаю, некоторые ткани остаются какое-то время живыми и после наступления клинической смерти человека.
— Возможно, — ответил Кори. — Но можете ли вы подготовить его смерть в момент, наиболее удобный для начала эксперимента?
Слотер проигнорировал инсинуацию.
— Медики утверждают, что у этого человека нет никаких шансов пережить эту ночь. Даже врачи не всегда могут ответить на вопрос — когда умрет тот или иной больной. Для меня раненый немецкий ученый уже мертв.
— Где он? Все еще в Берлине?
— В данный момент он здесь, в госпитале.
Кори в изумлении уставился на Слотера.
— Мы намерены переместить его как можно ближе к вашему оборудованию. Или вы рекомендуете, чтобы мы перевели его в Медицинский центр сюда, на территорию университета? — невозмутимо спросил Слотер.
Он, кажется, считает мое согласие сотрудничать с ним само собой разумеющимся, подумал Кори.
— Конечно, решение зависит от вас, — монотонно продолжал Слотер. — Но если уж действовать, то действовать быстро. Никакой альтернативы я здесь не вижу. Нет никого, равного вам по знаниям и опыту ни в Европе, ни у нас, в Америке. Вы единственный, кто может обеспечить хотя бы малейший шанс на успех. Никакой персонал в этом случае, разумеется, привлекать не следует. Донор РНК остается анонимным. Мы не хотели бы называть вам его имя или обременять вас какой-либо бесполезной информацией. Секреты более всего обременительны для людей, непривычных к обладанию ими. Я установил, что чем интеллигентнее человек, тем меньше способен он хранить тайны.
Для Кори эксперименты на животных были привычным делом. Животное служило в них не более чем технической деталью, как. например, элементы электронного оборудования. Животными можно пренебречь без всяких ненужных эмоций, иначе эксперименты могут оказаться невозможными, не осуществимыми. Но использовать РНК человека в эксперименте на человеке, который может вследствие этого погибнуть?