Помедлив, он прояснил:
- Вместо того чтобы становиться союзниками вашего дяди. Который явно дал понять, что хотел бы, чтобы мы на него работали.
Он взглянул на синеглазую видящую, слегка нахмурившись.
- Ну. Большинство из нас настроены таким образом. Я не могу говорить за всю группу.
Я кивнула, задумчиво прикусив губу.
Я забыла, что накрасила губы, пока не ощутила вкус помады.
- Ладно, - сказала я, вытирая рот. Кивнув, я подняла взгляд и посмотрела ему в глаза. - Я согласна. Нам стоит поговорить. Я обсужу это с Блэком.
Поколебавшись, я добавила:
- Это не личное, знаешь. Отношение к тебе и твоим друзьям.
Подбирая слова, я попыталась решить, что ему сказать, сколько я могу рассказать, не нарушив доверие Блэка. В итоге я решила, что Даледжему не повредит немного знать.
- Он не питает нежных чувств к семье своих родителей, - сказала я, чувствуя, как лицо заливает теплом. - Думаю, тот факт, что вы знакомы с его родственником, шокировал его. Они продали его... в детстве, имею в виду. Во взрослом возрасте он не был знаком ни с кем из своей родни.
Поколебавшись, я сгладила свои слова, пожав плечами.
- Ещё у него и без того сейчас голова кругом идёт, - добавила я. - Смерть одного из самых давних его друзей не упростила ситуацию. Особенно учитывая все происходящее.
Даледжем кивнул, его лицо и глаза оставались серьёзными.
Из-за интенсивности его взгляда я поймала себя на вопросе, не читает ли он меня.
Как раз когда я подумала об этом, он спросил:
- Он подозревает насильственную смерть? В случае со своим другом?
От этого вопроса я прикусила язык, затем пожала плечами.
И вновь я не могла придумать вразумительной причины, почему не сказать ему правду.
- Он мало что говорил мне, но да. Думаю, что подозревает, - подняв взгляд, я посмотрела Даледжему в глаза. – Время, когда это случилось... недвусмысленное.
Даледжем снова кивнул, его глаза выражали печаль. Всматриваясь в его лицо, я вновь поразилась тому, насколько иначе он выглядел с цветными контактными линзами.
Не раздумывая, я тихо спросила:
- Она тебе не нравится, ведь так? Та, что с синими глазами. Она, похоже, никому из вас не нравится.
Он резко вскинул взгляд.
Затем, словно осознав, почему я спрашиваю, он фыркнул.
- Её зовут Рейвен, - сказал он. - И нет, она нам не нравится. Куда большая проблема в том, что мы ей не доверяем. У нас... есть история в прошлом. С сестрой Рейвен. И по большей части неприятная.
Я кивнула, хмурясь.
- А ты их лидер?
В ответ на это Даледжем тоже фыркнул.
- Едва ли, - сказал он. - Но, похоже, пока что я выполняю функции представителя. Они так или иначе попросили меня сделать это. По крайней мере, пока что.
- Это делает тебя их лидером, - сказала я, отвечая ровной улыбкой. - Ты не хочешь этой роли? Или этот титул тебя беспокоит?
И вновь эта загадочная улыбка.
- Скажем так, я нахожу эту мысль... ироничной, - он посмотрел мне в глаза, и на его губах все ещё играла та улыбка. - У всех у нас есть прошлое, сестра. Моё прошлое с этой группой тоже недвусмысленно.
Все ещё глядя, как пять других видящих наблюдают за нами, я задумчиво кивнула.
Затем я кивнула ещё раз, более решительно.
- Я поговорю с твоим другом, - сказала я. - Джакс, верно? Я поговорю с ним, посмотрю, могу ли я ему как-то помочь. Само собой, я не могу ничего обещать. Но я попытаюсь.
Благодарность отразилась на лице Даледжема, легонько выплеснувшись из его света.
Он поклонился меня, двигаясь официально и выверено - и совершенно чужеродно - что застало меня врасплох.
- Благодарю тебя, Сестра Мириам, - вежливо сказал он. - Я сочту это очень щедрой услугой. За которую я с величайшей радостью отплачу в будущем, любым способом, который ты сочтёшь приемлемым.
Я наблюдала, как он выпрямляется в полный рост, и слегка нахмурилась, оглядываясь по сторонам и убеждаясь, что никто не заметил этого поклона или того, как странно он двигался.
Меня вновь поразило то, какими потерянными они вшестером были.
Даже синеглазая, которой, по словам Даледжема, не доверяли остальные, казалась мне потерянной. Агрессия, которую я в ней чувствовала, злость в её свете - она не адресовалась исключительно другим видящим и даже не тому факту, что она застряла здесь с ними одна.
Во многом это казалось страхом.
Она находилась на враждебной земле, правил которой она не знала. Более того, в отличие от остальных, никто из её людей, видимо, не прошёл через дверь вместе с ней.
В некотором смысле мне казалось логичным, что они позволяют ей держаться рядом вопреки своим чувствам к ней. Они все потеряли свой дом. Они потеряли большинство своих друзей, семей, возможно, детей и даже супругов. Они были травмированы тем, что случилось перед их проходом через дверь. Они ничего не знали об этом мире.
Более того, их единственными союзниками могли стать Блэк, который выказывал открытую враждебность, и Чарльз, который являлся фанатичным последователем той же религии, которая разрушила их прошлый мир.
В этот раз уже я посмотрела на церковь.
- Я поговорю с Блэком, - сказала я.
Взглянув на Даледжема, я посмотрела в его тёмные глаза орехового оттенка и нахмурилась, подумав о нашей беседе - о Чарльзе, о случившемся с полковником, о травмированном видящем Джаксе, о женщине-видящей с синими глазами.
Мир только что сделался намного сложнее.
Не только для них - для нас тоже.
Может, именно это на самом деле беспокоило Блэка.
Может, на каком-то уровне он понимал это лучше меня.
Вздохнув, я сосредоточилась на Даледжеме.
- Вы останетесь с нами, - твёрдо произнесла я. - По крайней мере, пока не встанете на ноги и не сможете принимать самостоятельные решения, что вам ближе. Когда вернёмся в Сан-Франциско, мы поработаем над своеобразным курсом «Ассимиляция на Новой Земле». До тех пор ты и твои друзья не можете бродить сами по себе, и это не обсуждается.
Все ещё размышляя, я добавила:
- На сегодня у вас два варианта. Вы можете вернуться на частный самолёт Блэка и прождать там остаток дня, если хотите. Или вы можете сделать, как сказал Блэк, и действительно постараться слиться с людьми в церкви. Если кто-то вас заметит в плохом смысле слова... особенно кто-то из военных... вам лучше надавить на них или стереть, чтобы они забыли увиденное.
Сложив руки спереди своего чёрного платья, я нахмурилась при этой мысли.
- Вам нужно помнить, что с точки зрения человеческой расы здесь нет никаких видящих, - добавила я чуть резче. - Блэк очень хотел бы сохранить такое положение дел. И я тоже. Всем нам будет грозить чрезвычайная опасность, если армия Соединённых Штатов узнает, что здесь без их ведома живёт экстрасенсорная раса.
Даледжем кивнул с серьёзным лицом.
- Понимаю, сестра. Лучше, чем ты думаешь.
- Многие, если не большинство людей в этой церкви, пришли из этого мира, - добавила я, показывая на лестницы у чёрного входа. - В смысле многие имеют военное мышление. Спецоперации и прочее. Боевой опыт. Многие из них в высшей степени проницательны, хоть они и люди. Если вы будете вести себя слишком странно, это вызовет вопросы. По меньшей мере, они могут попытаться выяснить, кто вы такие. Здесь, на этой Земле, у вас нет документов, что вызовет ещё больше вопросов.
Даледжем снова кивнул. И вновь это напоминало поклон.
- Я полностью понимаю, сестра. Мы будем чрезвычайно осторожны. У большинства из нас тоже есть армейское прошлое... если это тебя успокоит.
- Успокоит, - призналась я. - Но если Блэк решит, что люди что-то заметили, он все равно может захотеть, чтобы вы вернулись на самолёт.
- В таком случае, мы определённо поступим так, как он скажет, сестра, - он вновь серьёзно посмотрел на меня. - Ты говоришь, что я возглавляю нашу маленькую группу. Может, это и так, но все мы прекрасно понимаем, кто стоит во главе над нами. Блэк - явно лидер. Ты его правая рука.
Подумав об этом, я медленно кивнула.
Я не могла возразить против этого. Блэк стоял во главе своего уголка мира, сколько я его знала.
- Что ж, теперь вы часть нашей группы, - сказала я. - Не давайте Блэку отпугнуть вас. Позвольте мне поговорить с ним, ладно? Я его знаю. На самом деле, он не хочет, чтобы вы уходили, даже если у вас постоянно складывается такое впечатление. Даже не считая всего происходящего, для него вполне типично отталкивать людей, чтобы посмотреть на их реакцию. В какой-то странной манере это дань уважения.
Запустив пальцы в свои волосы, я добавила:
- ...И сейчас он переживает огромный стресс, как я уже говорила.
Я почувствовала, как из света Даледжема выходит интенсивный импульс облегчения, и повернулась, посмотрев ему в глаза.
Увидев там безграничную эмоциональность, я выдохнула. Меня совершенно обезоружила сложная смесь эмоций, которую я ощущала исходящей от другого видящего. Там было глубинное облегчение, плюс утомление, беспокойство, страх, скорбь, настойчивое ощущение выбитости из колеи из-за того, что их внезапно забросило сюда, а также решительный настрой адаптироваться, каким-то образом ассимилироваться.
Он не хотел быть выброшенным на улицу.
Никто из них не хотел.
Враждебность Блэка и проблемы с Чарльзом вызвали у них ощущение, что перспектива оказаться бездомными вполне реальна. Они пытались решить, не стоит ли им просто уйти, рискнуть жить в одиночку.
Мой голос тут же смягчился.
При этом я импульсивно накрыла ладонью его руку.
- Не давайте Блэку отпугнуть вас, - сказала я, выпуская к нему импульс тепла. - Я серьёзно. Совершенно серьёзно. Я уже говорила, это не личное. У него есть весомые причины не желать напоминания, кем он был в том другом мире. Он изменит своё отношение... я тебе обещаю, изменит. Просто за короткий период времени на него многое свалилось.
Он благодарно сжал мою руку, и я улыбнулась в ответ, с облегчением видя, что немного напряжения ушло с его лица. Затем, вздохнув, я отпустила его руку.
Скрестив руки на груди, я посмотрела на каменные ступени, ведущие к церкви.
- ...Может, он пока этого не знает, но я подозреваю, что Блэку нужна ваша помощь, - пробормотала я тише. - Особенно, если он прав насчёт полковника.
Я мрачно посмотрела на Даледжема.
- ...Особенно, если вы оба правы насчёт Чарльза.
Даледжем лишь кивнул.
И все же, глядя в эти темно-ореховые глаза, я по-прежнему видела лишь облегчение.
Глава 2. Приём
На службе было людно.
Столько людей набилось в эту массивную церковь, что поначалу сложно было сориентироваться. Более того, сложно было не испытывать страха перед весом смерти этого мужчины, и перед реакцией, которую я чувствовала в военных и разведывательных кругах, не говоря уж о семье полковника.
Есть и положительная сторона - как только я вошла в те двери и увидела море чёрной одежды и фуражек, я куда меньше стала беспокоиться о том, что наши покинутые видящие будут выглядеть подозрительно.
Как раз когда я об этом подумала, я увидела Чарльза и группу его видящих, занявших почти полный ряд скамей в правой части церкви. Я наблюдала за ними исключительно боковым зрением, проходя мимо, пока не ощутила на себе взгляд и не повернулась.
Сделав это, я встретилась с непостижимыми зелёными глазами моего дяди Чарльза.
«Нам нужно поговорить, Мири», - послал он, говоря прямо в моем сознании.
«Не сейчас, дядя Чарльз».
«Потом, - пробормотал он в моем сознании. - Сегодня вечером мы улетим обратно в Москву, вскоре после того, как все закончится. Возможно, мы могли бы выкроить время перед приёмом?»
«Я в этом сомневаюсь, дядя Чарльз, - послала я в ответ, мои мысли все ещё звучали отрывисто. - Давай я позвоню тебе завтра. Сегодня мне нужно быть с Блэком. Что бы тебе ни понадобилось от меня, это может подождать. Я не хочу увиливать от приёма на похоронах ради чего-то, что может подождать двадцать четыре часа».
Я ощутила завиток раздражения в его свете.
Он был там, затем исчез.
«Справедливо, - послал он мягче. - Я понимаю, что тебе нужно быть со своим супругом. Мы поговорим завтра, - он помедлил, затем его тон сделался резче. - Блэк знает? Он осознает, как именно умер его друг? Как его нашли?»
Я почувствовала, как мои челюсти сжимаются.
«Завтра, дядя Чарльз, - послала я. - Я не хочу, чтобы ты сегодня беспокоил Блэка по этому поводу, серьёзно. Дай ему хоть один проклятый день. Один день, чтобы скорбеть. Один день, чтобы вспомнить, побыть со своими друзьями. Позволь ему завтра решить, как быть с тем, что случилось с полковником. Пожалуйста».
Я чувствовала, что мой дядя хочет поспорить.
Я чувствовала, как он хочет рассказать мне вещи, которые могут заставить меня передумать.
В конце концов, его мысли сделались мрачными.
«Один день, - неохотно согласился он. - Я постараюсь изо всех сил. Но Мири... если мне придётся нарушить это обещание, просто помни, что иногда ситуация не может ждать. Иногда ситуация развивается слишком быстро, чтобы брать паузу, полагающуюся нам в таких случаях».
Я не ответила, но почувствовала, что мои челюсти сжались ещё сильнее.
Быстрее зашагав по устеленному ковром проходу на своих высоких каблуках, я исподтишка на ходу сканировала толпу, улавливая тех, кто сидел ближе всего к алтарю, подмечая случайные мысли и читая настроение толпы.
К сожалению, я почти немедленно почувствовала то, что имел в виду мой дядя.
Несколько самых сильных и эмоциональных мыслей, услышанных мной, имели отношение к тому, как умер полковник. Наверное, неудивительно, но люди, которым принадлежали эти мысли, в основном носили военную униформу.
Они мало переговаривались между собой, только мрачно смотрели на алтарь, сосредоточившись на закрытом гробу, который покоился на возвышении прямо под алтарём.
Мне пришло на ум задаться вопросом, почему Блэк не надел униформу.
Мгновением позже я осознала, что он не мог.
Если бы кто-то спросил у него, где или когда он служил, это могло вызвать вопросы, на которые он не мог ответить так, чтобы не пришлось потом стирать память. Сейчас он представлялся частным консультантом по охране, который работал с военными, но сам не служил.
Полковник знал правду, конечно же.
Именно полковник занимался всеми файлами Блэка после войны, стер те, которые могли сегодня поставить его в неудобное положение, а также сделал так, чтобы все документы о нем и его компании соответствовали его визуальному возрасту в человеческих годах.
Полковник засекретил настоящие военные сведения о Блэке после Вьетнама.
В последние несколько дней он переключился, используя название компании Блэка на всех контрактах для Пентагона, так что не должно возникнуть вопросов о возрасте Блэка, его опыте взаимодействий с Пентагоном и доступом к секретной информации.
Ни одна из мыслей, которые я сейчас ощущала, никак не относилась к Блэку.
Большинство сводилось всего лишь к слухам и спекуляциям.
И все же мой ментальный слух уловил несколько мыслей, показавшихся вполне осведомлёнными.
«Бедная Камилла», - громко подумал волос прямо рядом со мной.
Я повернулась, обнаружив мужчину лет шестидесяти, с почти полностью поседевшими рыжими волосами, веснушчатым лицом, пузом, натянувшим перед армейской униформы, и раскрасневшейся шеей, торчавшей из воротника мундира. Его лицо исказилось скорбью, пока он смотрел на гроб.
«Я не знаю, как она вообще его опознала. Его собственная мать не смогла бы его опознать».
В его сознании промелькнул образ.
Я поморщилась, споткнувшись на плюшевом ковре. Я чувствовала, как он тоже морщится и поджимает губы, словно стараясь заблокировать этот образ.
«Бедная Камилла, - снова подумал он. - Надеюсь, кто-нибудь останется с ней сегодня ночью. Черт, надеюсь, её чем-нибудь напоили».