Мама сказала, что под конец вечера архитектор жестоко напился с горя и был оставлен гостями в бесчувственном состоянии. Мама посмеивалась, а я понял, что должен во что бы то ни стало таить от Пастернака свое отношение к нему, если не хочу, как тот несчастный архитектор, навсегда лишиться пастернаковского внимания.
Б. П. 11 апр. 1949 г.».Слова о «небожителе», скорее всего по велению Сталина, были преданы широкой огласке. Борис Леонидович был последним, кто поверил, что угроза ареста его миновала.
Пастернак и Маяковский
Борис Леонидович бессчетно возвращался к одному и тому же воспоминанию.
Московской ночью, бредя откуда-то из гостей, он и Маяковский присели на скамейку безлюдного в этот поздний час Тверского бульвара.
– Я был тогда очень знаменит, – рассказывал Пастернак. – Мы сидели молча, и вдруг Маяковский попросил: «Пастернак, объявите меня первым поэтом. Ну что вам стоит». И, помолчав, добавил: «А я сейчас же объявлю вас вторым».