В свою комнату я вернулся ближе к десяти вечера. Но уставшим себя не чувствовал, поэтому собирался еще немного почитать собственные записи. Вот только когда я зажег свечку, увидел на столе конверт, на котором огромными буквами виднелась надпись: «Милих, срочно прочитай это».
Мое сердце будто остановилось, и я перестал дышать. Паника завладела всеми мыслями, и я действительно не знал, куда себя деть. Милих. Это имя знают лишь те, кто жил на Кривом острове. Глубоко вздохнув, я потянулся к конверту, чтобы прочитать письмо.
Комментарий к
http://s008.radikal.ru/i303/1705/07/f555144fecd4.jpg (художник https://vk.com/club84586561)
========== Часть 4 ==========
Руки подрагивают, сердце ноет, и невыносимо трудно дышать. Только одно это имя «Милих» вызывает во мне целую бурю далеко не самых приятных эмоций. Воспоминания хлынули душераздирающей волной. Давят меня под своей тяжестью, и как бы крепко я ни стоял на ногах, эта волна собьет меня, унося мое обмякшее тело в глубину отчаяния. Не зря говорят, что от прошлого не убежишь и не спрячешься.
Смотрю на конверт долго и пристально. Вновь перечитываю надпись на нем, надеясь, что мне все же показалось. Но нет, там написано именно то, что я прочитал в самый первый раз. Возникает желание просто смять и выкинуть проклятую бумагу. Но ведь так от проблемы не избавиться. Тяжело вздохнув, неаккуратно рву край бумаги и достаю лист. Там написано всего лишь несколько строк, но эти слова когтистыми лапами окончательно рвут мое спокойствие на множество кусочков. Черным по белому ровным почерком написано: «Дорогой Милих, завтра в полночь (45.24.23432 по островному календарю) приди к салону «Яркие звезды». Тебе не причинят боли и неудобств. Разговор будет не о твоей матери и не о прошлой жизни. Нужно поговорить о тебе и твоем альфе. Я хочу передать его послание. Он слишком долго тебя искал и теперь наконец хочет встретиться. Вам нужно вернуться домой».
Округлив глаза, прикусываю и без того ноющие губы. Мое сознание перестало работать, и в голове возник лишь один огромный вопросительный знак. Совершенно не понимаю смысла послания. Оно будто вырвано из контекста и слишком тяжело для меня. Давит на разум многотонным грузом, разрушая мысли и обычный уклад жизни.
- Что? Альфа? Встреча? – непонимающе бормочу, переворачивая в руках бумагу и надеясь увидеть еще хоть какие-то более понятные записи. – Твой альфа? – в голос переспрашиваю у письма, будто бумага могла мне ответить. – Что за бред? – Этот вопрос звучит еще громче. Я почти кричу.
Срываюсь с места и иду к комнате Бернарда. Она недалеко от моей. Стучу пару раз по двери и, не дожидаясь ответа, открываю ее. Удивленно смотрю на Бернарда, а бета тем временем, ошарашенно взвизгнув, схватил с кровати покрывало и укутался в него. Лицо мужчины приобрело необычный алый цвет в тон его занавескам. Покраснели даже кончики ушей. Мне показалось, или на Бернарде были надеты только стринги и короткий топик, которые больше подошли бы худенькому омеге, а не пожилому бете в теле?
- Ты что-то хотел? – Бернард говорит так, будто ничего не произошло, и я не видел его зад в кружевах, но при этом еще сильнее кутается в одеяло и смотрит куда-то в пол.
- Эммм… Да. - Черт, почему это Бернард тут наряжается во всякие извращенные наряды, а стыдно мне? Тоже опускаю взгляд в пол и неловко почесываю затылок. – Кто сегодня заходил в мою комнату?
- Никто, - не могу понять, голос у него такой из-за того, что бета удивлен моим вопросом, или ему все еще неловко? Может, и то, и другое. – Я не заходил, а кроме меня в доме больше никого не было.
- Ясно. Спасибо, - киваю, опять-таки не смотря на бету. Собираюсь уйти, но он меня окликнул. Остановившись около двери, даже не думаю оглядываться. Лучше посмотрю на металлическую ручку. Она куда интереснее, чем Бернард в кружевах, старательно делающий вид, что он тут книги читал, а не занимался чем-то с рейтингом для взрослых.
- Ирис, пожалуйста, в следующий раз не заходи в мою комнату без разрешения, - его голос звучит с ощутимым укором. Мне становится еще более стыдно.
Все же оборачиваюсь к Бернарду и сразу же жалею об этом. Мужчина плохо прикрылся. Вижу ошейник у него на шее и наручники на руках. Около кровати стоит ящик с внушительным выбором игрушек для взрослых. Против моей воли в голове возникают картины того, как бета решил провести свою ночь. Скривившись, ненадолго закрываю глаза, проклиная свою богатую фантазию.
- Хорошо. Не буду, - говорю, и я не вру. Больше никогда и ни за что не буду врываться в чужие комнаты. Ну его к чертям. Мало ли что я мог увидеть, если бы зашел на десять минут позже.
Возвращаюсь в свою комнату и закрываю дверь. К сожалению, замка в ней нет, поэтому защищенным я себя не чувствую. Выглядываю в окно и понимаю, что через него ко мне не пробраться. Около окон нет деревьев и стена ровная безо всяких выступов. Значит, этот человек зашел в дом и попал в мою комнату через дверь. А Бернард этого даже не заметил. Сложенные неаккуратной стопкой мысли балансируют, готовые в любой момент рухнуть вниз. Страшно. Как же мне страшно. Пусть в письме и говорится, что мне не причинят вреда, но те, кто знает моё настоящее имя, просто не могут желать мне добра.
Хаотично расхаживаю по комнате, размышляя над тем, что делать дальше. Быстрыми шагами перемещаюсь из одного угла в другой, взъерошиваю волосы руками, путаясь пальцами в уже отросших прядях, и настороженно посматриваю по сторонам, боясь увидеть во мраке комнате зловещую фигуру. Естественно, завтра в полночь я никуда не пойду. Не хочу связываться со своим прошлым. Я не идиот, чтобы добровольно идти в возможную ловушку, уподобляясь мотыльку, летящему на свет, прямо в пылающий огонь.
Кто тот человек, желающий встретиться со мной? Почти уверен в том, что это Ричард, ведь то его письмо оказалось на моём столе точно так же, как и это. Все же нужно было прочитать его. А сейчас обрывки того конверта куда-то исчезли, хотя я оставил их на краю стола. Черт, это точно Ричард. Но какое отношение он имеет к Кривому острову? И что за бред там написан про моего альфу? Нет у меня никакого альфы! Я вообще еще девственник и собирался им оставаться до конца своих дней.
О том, чтобы поспать, я даже и думать не мог. Вместо этого время от времени словно параноик прислушивался к шуму в доме и всматривался во двор через окно, боясь увидеть среди деревьев темную фигуру, наблюдающую за мной. Это какой-то ужас. Может, я преувеличиваю, и нет смысла так сильно переживать, но слишком неприятными были воспоминания из моего прошлого, они давили на меня тяжелым грузом.
Прошла лишь половина ночи, а я все также сидел около окна и пытался успокоить себя, когда заметил кое-что странное. Сначала я ощутил запах затхлости и гниющего от влаги дерева, а потом и аромат цветов азумии, растущей во дворе. Эти ароматы ударили мне в голову и растворились в голове темной дымкой, затуманивая разум. Ко мне наконец возвращалось обоняние. Немного не вовремя. Голова и так болела от не самых приятных мыслей, а теперь еще она начала кружиться от изобилия запахов.
Но я старался не обращать на это внимания ровно до тех пор, пока среди всех этих ароматов не уловил еле ощутимый запах того, кто был тут. Он тонкой нитью пролегал среди затхлого воздуха и был незаметен до тех пор, пока ты случайно не учуешь его. После этого нить становилась веревкой и приобретала красный цвет, маня к себе прожекторами. Это точно был альфа. Не могу сказать, какой у него запах - приятный или неприятный. Но от него веяло опасностью. Все тело прошиб холодный пот, и мой собственный организм твердил, что нужно бежать. Этот альфа страшен. Встав с подоконника, я закрыл лицо ладонями и несколько раз глубоко вдохнул затхлый воздух через рот. Ладно, теперь нет смысла успокаивать себя. Ничего хорошего завтра в том салоне меня не ждет. Нельзя, чтобы этот человек нашел меня ни сегодня, ни завтра, или даже через десять лет.
На всякий случай я задул свечку, которая и без того почти не освещала комнату, после чего плотно зашторил окно и начал собирать вещи. Мне нельзя оставаться тут, но при этом больше некуда пойти. Деньги практически закончились, а мне нужно поскорее убраться с острова. Вещи я сложил пусть не аккуратно, но быстро. Осталось дождаться утра, чтобы не бродить по улице в темноте. Кинув сумку на пол, я сел рядом, прижавшись спиной к столу. Пол жесткий и холодный, поясница ноет от неудобной позы, но, забившись в том углу, я даже боялся пошевелиться. В данный момент я пытался слиться с мебелью. Накрыв голову руками, я стал часто дышать. Мне ужасно не хватало воздуха.
- Я не вернусь на Кривой остров, - бормочу. – Они меня не заставят.
Вновь глубоко дышу и закрываю глаза. Мне никак нельзя возвращаться в тот Ад, ведь выжить в нем я смог только благодаря матери. Сейчас меня никто не спасет, и я прекрасно знаю, что там делают с такими, как я.
На Кривом острове веруют в культ вуду и не брезгуют жертвоприношениями. Чаще всего темным богам преподносят животных, но лучшей жертвой считаются люди с необычной внешностью. Чаще всего это альбиносы или темнокожие, которых сейчас практически не встретишь. Их убивают не сразу, иногда они живут годами в темницах и лишь иногда от них аккуратно отрезают части тела, чтобы спалить в священном огне.
Я рос в золотой клетке благодаря матери и не знал об этом. Точно так же, как я не знал, что только столетие назад на Кривом острове отменили каннибализм, и то лишь из-за того, что соседние острова больше не хотели отправлять туда торговые судна. Об этом я узнал через пару лет после того, как отправился скитаться по миру, и в одной библиотеке нашел книгу о своем родном острове. Тщательно изучив ее, я понял, что если бы моя судьба сложилась иначе, я бы тоже стал очередной жертвой для какого-нибудь бога Вуду. Поэтому возвращаться на Кривой остров мне точно нельзя. Мой родной дядюшка станет первым, кто предложит сжечь меня на священном костре.
Открыв глаза и еще раз взъерошив волосы, я легонько прикусил губу и нахмурился. Надеюсь, что это все же какая-то нелепая ошибка. Не может же мне так сильно не везти.
***
Как только на улице стало светать, я взял свою сумку и пошел к выходу. Бернард, наверное, еще спал, ну, или занимался еще чем-то, поэтому, идя по дому, я его не встретил. Да это и к лучшему. Я не собирался говорить бете куда иду. Я сам пока что не знал, в какую сторону направляюсь. Просто вышел из дома и пошел по узким улочкам, не имея определенного маршрута.
Я старался вести себя спокойно и непринужденно, но все равно против воли постоянно оборачивался по сторонам, пытаясь понять, не преследуют ли меня случайно. Вот только, сколько бы я ни оглядывался, ничего странного увидеть не смог. Обычное утро, на улицах много сонных, но ярко одетых людей. Торговцы как раз расставляли свои прилавки и некоторые из них уже вовсю готовили хлебцы на углях, так как этот вид завтрака пользовался большим спросом.
Ко мне вернулся нюх, и я наконец мог почувствовать запах этого острова. А веяло от него острыми специями, древесиной и цветами азумии. Сквозь этот аромат пробивались сотни запахов омег, альф и бет. От такого изобилия немного кружилась голова, но со временем я стал понемногу привыкать. Со мной такое не впервые. После каждого долгого плавания мне приходится терпеть подобную адаптацию. Стоило немного подождать, и все наладится. Эта мысль успокаивала. Есть мне не хотелось, поэтому, безразлично поглядывая на прилавки с едой, я проходил мимо и шел дальше. Пересек несколько мостов, прошел множество кварталов и остановился на краю какой-то заброшенной поляны. Вокруг никого не было, и я попытался учуять, не преследуют ли меня. Но стоя в таком отдаленном месте, я не чувствовал запаха людей. Тут веяло лишь травой и цветами.
Скинув сумку на землю, я сел рядом с ней, только сейчас понимая, как сильно устал. Ноги ныли, а сандалии растерли мне пальцы до небольших ранок. На черной коже, из которой была сделана моя обувь, виднелась кровь, но я на это не обращал особого внимания. Сейчас мне хотелось лишь нервно посмеиваться. Еще никогда мне не приходилось скрываться от преследования, поэтому даже не знал, правильно ли поступаю. Помогла ли эта моя ходьба избавиться от преследования? А если за мной никто не следит? Тогда я обычный ненормальный параноик.
Как бы там ни было, мне нужно убираться с острова. Но и это не так просто сделать, даже если бы у меня были деньги, а их практически нет. На другой остров не попасть без разрешения королевской канцелярии. А значит, мне нужно написать запрос и отправить его на ближайший остров вместе с почтовым парусником. Поскольку почтовики ходят в море раз в две недели, только одна эта отправка займёт уйму времени. А еще нужно дождаться ответа. Ну и в самой канцелярии запрос пролежит месяц или два. Ненавижу эту бумажную волокиту. С этого острова я ждал ответ почти полгода. Тяжело вздыхаю и падаю на траву, закрывая лицо от ярких лучей солнца. В спину давят камешки, а трава щекочет шею. Надеюсь, что тут нет хотя бы змей.
Ладно, сегодня же отправлю запрос на ближайший остров. Что расположено ближе? Кипарисовый или Дождливый остров? Хотя, может, и тот остров, что находится южнее. Кажется, он называется Аркасовым. Ладно, пофиг. Там на месте разберусь. Нужно еще дойти до местной канцелярии, чтобы они заверили штампом мой запрос. Только подумав об этой бумажной волоките, как я, сам не понимая того, выругался и жалобно нахмурился. Как же меня все это бесит. А ведь пока я буду ждать разрешения посетить другой остров, мне нужно заработать деньги на билет. Придётся на оставшиеся деньги купить себе какой-нибудь балахон, под которым скрою лицо, и пойти работать на рыбный рынок. Там из-за вони мало людей, и мне не впервой очищать рыбу от чешуи и внутренностей.
Несмотря на все дела я долго лежал на лужайке. Мне хотелось отдохнуть, плюс я все еще старался понять, следят за мной или нет. Наверное, точно становлюсь параноиком. Но по истечении часа я взял сумку и пошел на ближайший рынок. Купил там дешевый коричневый балахон, чтобы он не так сильно пачкался, как остальные яркие ткани, и, скрыв под капюшоном лицо, направился в канцелярию. Там была такая огромная очередь, что мне выть хотелось от безысходности. И в очереди почти все были или старичками, или беременными омегами. Они пришли за социальными выплатами, из-за чего меня постоянно отправляли в конец очереди. Беременным и пожилым людям нужно уступать. Я это знаю и полностью согласен, но, черт, откуда у них столько сил, чтобы часами стоять за теми копейками? Причем они еще попутно не забывали переругиваться между собой, выясняя, кто из них первый пришел. Еще бы немного, и тут развернулась бы самая эпичная битва в моей жизни. Если существует Ад, то он выглядит именно так. Когда же я наконец написал запрос, и мне поставили печать на бланках, захотелось плакать от счастья. Чувствую себя рабом, которого хозяева после долгих лет тяжелой службы наконец отпустили на свободу. Дойдя до причала, я отдал почтовику последние монеты и запрос на Кипарисовый остров, попутно выяснив, что их парусник отправится в плавание только через полторы недели. Сегодня мне точно не везет.
На остров опустился вечер, и стало смеркаться. Когда ты сам по себе, есть много нюансов и трудностей. Например, я не знал, где мне жить и как буду питаться. Теперь я не мог элементарно вымыться и купить себе воды. Иногда мне хочется, чтобы все мои проблемы решились сами собой, и появился бы тот человек, который делал все вместо меня, а я бы просто наслаждался жизнью.
Отойдя от причала я опустил голову и с силой сжал ладони в кулаки. Тот салон находится в восточной части города. Туда я точно не пойду. Наоборот, любыми способами постараюсь обходить ту часть города стороной, боясь ненароком столкнуться со своими преследователями. К сожалению, это не решало проблемы с ночевкой. Даже немного усложняло ее.
Сначала я пытался улечься спать в лесу, но с наступлением ночи там появилось много змей, пауков и прочей опасной гадости. Из-за этого мне пришлось пойти в парк и улечься на скамейку. Оттуда меня согнали стражники, предварительно проверив документы. Сказали, что если еще раз я буду спать в общественном месте, меня оштрафуют. Пришлось мило улыбнуться им, извиниться и уйти. К сожалению, к приезжим тут более строгое отношение.
И что теперь мне делать? Возвращаться в дом Бернарда? Не хочу, там я себя не чувствую в безопасности. И так паршиво, когда нет элементарной поддержки. Бернард опять укоризненно посмотрит в мою сторону и уйдет прочь. Я не жалуюсь, но иногда так хочется поныть кому-нибудь и услышать в ответ хотя бы одно слово поддержки. В такие моменты я вспоминал свою маму. За всю жизнь только с ней я чувствовал себя в безопасности, а сейчас не могу даже положить цветы ей на могилку. Чувство вины перед ней никогда не исчезнет.