Гросс задержался посреди класса, под укрытием внутренней баррикады, нагроможденной из рабитой мебели и мешков с песком.
- Дальше мы идти уже не можем.
- Это что, наш последний плацдарм?
- Нет. Наши войска имеются еще за стенкой, но через коридор пройти не удастся.
- А почему вы не пробьете проходы, как в предыдущих стенах?
- Эта стена несущая. Черт его знает, что может случиться.
- Понял, - коротко ответил Шильке.
Он отпил глоток воды из фляжки на поясе, потом подправил коньячком. Было жарко и ужасно душно, смердело сожженной нитроцеллюлозой и чудовищным людским потом. В воздухе повисла взвесь самых разных, но отвратительных запахов. Из-за разбитых окон сюда не проникало хотя бы малейшее дуновение ветра. Чертов апрель. Жара как в июле.
- А где Франц Риттер?
- В том, другом классе, - Гросс пальцем указал на несущую стену.
Шильке сделал движение, как будто хотел приблизиться к ведущей в коридор двери, но какой-то солдат крепко схватил его за плечо и дернул назад. Тогда он захотел подойти к окну, но тот же самый солдат вновь придержал офицера.
- В коридоре смерть мгновенная, - пояснил он. – В окне нужно чуточку подождать. Пока прицелятся.
- Здание что, окружено Советами?
- Нет. Но снайперы у них повсюду.
- Следовательно, выстрел дальний и неуверенный.
Шильке явно начал нервничать. Ему страшно не нравилось место, в котором он находился, но выполнить миссию нужно было. Нужно, потому что это было вопросом его амбиций и чести. Ну а кроме того, совершенно частным образом, он хотел доказать Холмсу, что он, просто-напросто, лучше, чем тот. Более результативный в действии.
- Что находится под окном? – спросил он Гросса.
Тот сразу же догадался, что имеет в виду офицер.
- Нет, нет… Это не самая лучшая идея, герр капитан.
- Что находится под окном, Гросс?!
- Карниз. Да, он достаточно широк, чтобы на нем можно было поставить ногу, но…
- На каком расстоянии находится следующее окно, в классе, что рядом?
- Сантиметров сорок, пятьдесят.
- Оно разбито? Как и тут?
- Ну да. – Гросс мотнул головой. – Да, это самый лучший способ покончить с собой.
Шильке был слишком взволнован, чтобы слушать. Он повернулся к солдатам, которые, в ожидании чуда, все так же пялились на него, как на икону в храме.
- У вас еще имеются те дымовые свечи?
Те подтвердили решительными жестами голов. Сам же он свою голову никакими глупыми мыслями не забивал. Вокруг было слишком спокойно, чтобы поверить, будто бы он и вправду очутился в преисподней. Он еще не привык к фронту, опять же, он был прямолинейным немцем – для него спокойствие означало только спокойствие, и ничего более.
- Вы двое, - начал он отдавать приказы, - найдите какую-нибудь веревку или кабель и привяжите меня. Вы моя страховка. Ты, - указал он на пацана в слишком большом шлее, - бросишь гранату. Куда угодно, чисто, чтобы отвлечь. Все остальные ставят дымовые сечи… - тут он поколебался. – Откуда дует ветер?
- Более-менее, оттуда, - указал направление один из солдат. – Но очень слабо.
- Достаточно. Выполнять!
- Есть!
Гросс скептически присматривался, как офицера привязывают вырванным из стенки проводом, который наскоро сплели вдвое. Он еще что-то там бурчал себе под нос, что вместо упряжи было бы лучше сделать веревку, что дало бы более скорый результат, но не отважился сказать этого вслух. Наконец все были готовы действовать.
- Свечи!
Пять дымящих зарядов, прикрепленных к штыкам на винтовках, высунулось в окно.
- Граната!
Парень переждал нужное время и бросил так умело, что взрыв произошел еще в воздухе. Шильке высунулся из крайнего окна, нащупал рукой фрамугу следующего. В густой дымовой завесе он сел на подоконник и поставил ногу на карниз. Держась за обе фрамуги, он сделал шаг, пошатнулся и отпустил правую руку. Без каких-либо проблем перескочил подоконник выбитого окна. Вся операция продолжалась всего пару секунд. Никто из неприятелей не успел выстрелить. Никто из солдат, плененных в просторном помещении, не сориентировался, что кто-то вообще вошел через окно. Все напряженно уставились на двери.
Шильке освободился от страхующего провода, перевесил автомат Томпсона со спины вперед и крикнул:
- Эй, а что здесь, черт подери, вообще происходит?!
Даже если бы здесь ударила молния, она не произвела бы большего впечатления. Вид духа, материализовавшегося у солдат за спинами, привел к тому, что все они дернулись в неожиданном пароксизме и чуть не перестреляли друг друга, потом замерли. И вновь еще одна группа начала глядеть на него словно на существо из иного мира, на спасителя, что поведет из страны теней к свету. Холмс всегда был прав. Только внешний вид говорит о человеке. Внешний вид, поведение и те несколько мелких фактов, которые всегда можно использовать в свою пользу.
Одна из призрачных фигур схватилась на ноги.
- Докладывает сержант…
- Да ладно, ладно… - Жестом руки Шильке успокоил рвение доклада. – Фамилий не называйте, потому что я и так не запомню. Я же спрашивал, что здесь происходит?
- Яволь!
- О Боже, - поднял глаза к потолку Шильке. – Вы устав знаете? Что спрошенный унтер-офицер отвечает своему офицеру?
- Он отвечает: "Слушаю!".
Новый направленный в потолок взгляд.
- Это я слушаю. Или мне повторить свой вопрос в третий раз?
Идеальная штабная штучка. Пара дурацких слов, и фронтовик-простак теряется перед образованным штабным офицером. Уже известно, кто есть кто, кто тут командует, а кто является нулем в этом уравнении. Не нужны никакие чины и военные ранги.
- Мы отрезаны.
- Аллилуйя, - сухо заметил Шильке.
Они молча глядели друг на друга. Один со снисходительностью, другой в полнейшей потерянности. Офицер решил помочь унтеру.
- У вас есть какой-нибудь план?
- Мы думали, что это вы нас спасете.
- А когда меня не было, о чем вы думали?
На сей раз вопрос прозвучал с явной, вежливой заинтересованностью. Кто-то сзади не выдержал и фыркнул, заметив сконфуженность сержанта.
- У нас есть… У нас взрывчатка под той вон стеной. Как только услышим Иванов с другой стороны, мы ее взорвем и завалим стену на них.
- А потом?
- Ну, не знаю. – Сержант тут же поправился. – Значит, ну, не знаю, герр капитан.
- Ага. А тут есть какой-нибудь сапер?
- Я здесь! – Очередная фигура сорвалась на ноги. Похожая на привидение по причине одеяла на шлеме таким образом, что солдат, скорее, походил на русскую бабу. – Докладываю…
- Все, все. Один черт, вашего имени я не запомню. Перенесите заряды из-под той стены под вон ту, - указал он в противоположном направлении.
- Но ведь это несущая стена.
- Потому я и не приказываю вам взрывать ее всю. Сделайте маленькую дырку, чтобы через нее вы могли сбежать к камрадам, - отдавал распоряжения Шильке.
- А вдруг мы убьем кого-то из тамошних?
- Так попробуйте их предупредить. Если боитесь, что Иван подслушает, кричите шифром. Например: "Гросс, все идут на север!".
Шильке надеялся на то, что наиболее разумный солдат из тамошней группы поймет это и отодвинет людей под нужную стенку.
- Так ведь это же несущая стена, - повторил сапер.
- У вас есть две возможности. Или сбежите через дырку, или погибнете, и тогда будет безразлично, вызвал вашу смерть завалившийся потолок или русские пули. Tertium non datur!
- Господи… Не понимаю.
- Это по-латыни: "Третьего выхода нет".
Шильке уже не намеревался заниматься придурком. У него было чертовски мало времени, а пребывание здесь в любой момент грозило какой-нибудь идиотской атакой, контратакой, анти-контратакой, противо-анти-контратакой, каким-нибудь совершенно глупым убийством людей и устройством одни другим всяких гадостей. Он был абсолютным пацифистом до самых глубин собственных убеждений, война была противна ему, но более всего – она ему осточертела.
- Рядовой Риттер!
- Здесь!
Очередной человек, записанный обществом в список потерь, встал во фрунт.
- Вольно.
У Риттера было мягкое, хотя и грубо отесанное лицо, которое уродовал только шрам с рваными краями, пересекающий левую щеку. Наверняка не военная памятка. Шрам был весьма старым. Как и другие, Риттер глядел на офицера как на последнюю надежду. Но тот должен был его разочаровать. Несмотря на врожденный пацифизм, он не был благотворительным учреждением, раздающим счастье налево и направо. Не он был виноват во всех несчастьях, и они, говоря по чести, не слишком-то его и волновали. Он просто натренировал в себе трезвое мышление и такой же взгляд на все дела.
- Ведь вы строительный столяр, правда?
- Да. Был.
- Вы сбивали специальные ящики для перевозки произведений искусства, так?
- Так точно! Я был хорошим столяром, герр капитан.
- Вот именно. А вас не удивляет, что в такой момент такого нужного специалиста направляют на фронт? В первые ряды?
- Говоря по правде, я не понимаю вопроса, герр капитан. Мне прислали повестку из управления пополнений…
- Я веду следствие по делу серии таинственных убийств в группе людей, занимающихся эвакуацией ценных памяток. Отсюда и мой вопрос.
Риттер выпучил глаза. У него просто в голове не помещалось, что в этом море огня, океане боли и несчастий, на ежедневно расширяющемся кладбище кто-то ведет следствие по делу каких-то там убийств, абсолютно не существенных, принимая во внимание размеры поражения. Понятное дело, что он был служакой, сейчас он был внедрен в подчиняющуюся дисциплине часть, но вот поверить он никак не мог. Следствие! Да еще и кем проводимое? Самым энергичным и способным офицером, какого довелось ему видеть за последнее время. Человеком, которому умение командовать само шло в руки, и под руководством которого они многое могли бы сделать. Столяр потряс головой.
- Кто направил вас на фронт? – допрашивал Шильке. – С кем-то поссорились? Заметили что-то беспокоящее? Что-то обратило ваше внимание?
- Нет, герр капитан. Ничего серьезного я не видел.
- Именно о таком я и догадывался! – рявкнул Шильке. – Ведь если бы вы чего-то увидели, вас, черт подери, попросту бы убили! А они "всего лишь" отослали вас на фронт. Что вы видели такого, что могло бы не соответствовать рутинным действиям в вашей профессии?
Ситуация, словно из кошмарного сна. Вокруг поле боя, за стеной русские, артиллерия долбит со всех сторон, налеты ежесекундно, у всех вокруг заряженное оружие, Шильке спрашивает про какие-то там мошенничества в сфере, связанной с произведениями искусства. Так это и вправду сон?
- Хорошо, хорошо, - уже немного нервничая, сказал офицер. – Сейчас я назову вам несколько фамилий, а вы, Риттер, скажете, какая из них вам не известна. Поняли?
- Не понял, герр капитан.
- Вы укажете фамилию человека, которого НЕ знаете. Ясно?
Тот подтвердил, кивнув головой.
- Галант, Форст, Клостерманн, фон Хайманн, Клосинский, Райбау…
- Этих всех знаю, герр капитан. То есть, знал, потому что…
- Я знаю, почему вы говорите "потому что", - отрезал Шильке. – Дальше: Гутом, Нагорский, Цвайбельштайн, Гауэнтр, Нойманн…
- Этого не знаю, - отважился перебить Риттер.
- Но фамилию слышали?
- Так, слышал. Он был наездами. Приезжал из Берлина. И все боялись. Говорили: "Нойманн едет. Оставьте всякую надежду". Лично я никогда его не видел.
- Это один человек или несколько?
- Что?
Шильке не знал, как спросить об этом у Риттера.
- Он приезжал один или с несколькими другими людьми? Это была чисто фамилия или, скорее такого определения как "проверка", "паника"? Приезжает Нойманн – конкретный человек или, скорее, это: "внимание, спасайся, кто может"?
- Не знаю. Никогда он не был сам, потому что под ужин готовили зал побольше. Для одного человека этого бы не делали.
Шильке вытащил сигару из металлического цилиндрика. Он долго гред ее бензиновой зажигалкой, потом закурил, выдул клуб едкого дыма.
- С чем у вас ассоциируется Нойманн?
- Не знаю, герр капитан. Всегда было замешательство.
- Так с чем? – спросил Шильке еще раз.
Риттер пытался что-то припомнить. Что-то было. Вроде бы как им приказывали переждать в помещениях для рабочих, но что-то было. Что-то на самой границе памяти, что-то, чего Риттер не мог вспомнить. И внезапный проблеск.
- Куколки, герр капитан. То были куколки.
- Что?
- Куколки. Маленькие такие, китайские.
- Я еб….
Грохот в коридоре разорвал барабанные перепонки в ушах. Все живое рухнуло под защиту временной баррикады. Пулеметные очереди рикошетами отражались от стен. Кто-то бросал гранаты. Звуки вязли в безумии паники, охватившей солдат.
- Иван пошел!
Шильке не знал, кто проорал эти слова. Он подполз к саперу.
- Заряды готовы?
- Чего?
- Siecher?! (здесь: Точно? – нем.).
- Jawohl!
Шильке приказал всем присутствующим хором орать "Гросс, иди на север!". При этом он едва слышал сам себя. Паника отмеряла порции адреналина прямо в мозг. Кто-то стрелял, кто-то беспомощно ёжился под иллюзорной защитой баррикады, страх подавлял, не позволяя понять, что же происходит вокруг. Герр Данте, подумал капитан, похоже, вы тоже принимали участие в уличных боях. Но поэт, певец преисподней, продолжал молчать. А вот русские, наоборот. Они выли, как будто бы самим криком желали заставить стены резонировать.
- Поджигай!
- Так ведь это же несущая, - простонал сапер.
- Поджигай. Tertium non datur.
Сапер снова не понял. Он сжался, словно новорожденный, и повернул рычаг детонатора. У Шильке, правда, уши были заткнуты пальцами, но это было малейшей проблемой. Капитану просто хотелось блевать. Он не слишком понимал, как располагаются стороны света, где потолок, а где пол. Но дыру в стене, несмотря на тучи пыли, он заметил.
- За мной! – скакнул он вперед. Это было мимолетное мгновение понимания таинств командования. Собственно говоря, как самый старший чином, он обязан был остаться, проследить за всем и покинуть ловушку самым последним. Но чудовищный страх даже не допускал появления подобного рода мыслей. К счастью, теория командования оставляла ему выход: "За мной!". Это означает, все обязаны делать, что и и он. А он сам покажет, как. Шильке рванул в щель, вырванную в кирпичной стене, бросая "томпсон" перед собой. К счастью, Гросс понял, что означает "отправляться на север". Совершенно целехонькие солдаты из другого класса умело перехватывали беглецов. Несмотря на стрельбу и вопли в коридоре, Шильке удалось немного взять себя в руки. У него лишь дрожало левое веко.
- Как ситуация?
- Иван держит нас в руках. Даже и не знаю, удастся ли нам проскочить дальше.
- Быстрее, быстрее!
Солдаты помогали коллегам, пролезавшим сквозь дыру в стене. Один, еще один… Следующим был Риттер. О застрял в узкой дыре.
- Это ранец, - крикнул кто-то. – Ранец его держит.
- Перережьте ремешок штыком! – приказал Шильке.
Кто-то молниеносно выполнил приказ. Солдаты ташили коллегу за руки.
- Что-то его держит!
Неожиданно Риттер скривился.
- Иван меня схватил! Иван схватил меня за ноги!
- Черт подери! Тащите!
- Камрады, спасите! – выл Риттер. – Спасайте меня!
И что тут делать? У тех были его ноги, у немцев – руки. Еще немного, и Риттера разорвали бы наполовину. Что тут делать? Протиснуть гранату над спиной? Тоже погибнет. Стрелять? А как?
- Друзья, не бросайте меня, - плакался Риттер.
Солдаты прибавили усилий. Материал кителя треснул на обоих плечах. Протянулось больше рук, чтобы тащить. В толкучке дергали уже и за голову, за воротник, под руки. Но русские тоже были сильны. Риттер постепенно скрывался в дыре.
- Аааа! Друзья! Друзья!
Его чуть не задушили. Рванули так, словно бы и вправду хотели разорвать на клочья. Интересно, а суставы у него остались целыми?