Высказав эту, увы, правильную мысль, он поворачивает один из кранов.
Как и все состоятельные люди нашего времени, Фрэнсис Беннет, отказавшись от домашней кухни, стал абонентом большого общества «Питание на дому». Это общество по сложной сети пневматических труб доставляет своим клиентам множество самых разнообразных блюд. Система эта обходится, разумеется, недешево, но зато кушанья вкусные, а главное — это дает возможность избавиться от невыносимой породы домашних поваров и поварих.
Итак, Фрэнсису Беннету пришлось завтракать в одиночестве, что его несколько огорчило. Он уже допивал кофе, когда миссис Беннет, вернувшись домой, показалась в зеркале фонотелефота. Поцеловав миссис Беннет в щеку, отраженную в рефлекторе, Фрэнсис Беннет направился к окну, где его ожидал аэрокар.
Научно-фантастический рассказ
Техника — молодежи № 7, 1959
Рис. Р. Авотина
На этой высоте не хватало воздуха. Мы поднимались очень медленно, тяжело дыша. Анероид показывал пять тысяч метров над уровнем моря.
Глубоко внизу, невидимая нам, глухо ревела, перекатывая глыбы камня, буйная вода тибетской реки Нуцзян.
Мы шли налегке по узкой горной тропе гуськом, нога в ногу за старым проводником Солованцю. За нами следом подымались осторожные тибетские яки с изыскательским снаряжением на спинах.
— Ну и дорожка в небесах! — проворчал топограф Максимов и остановился, переводя дух, на крохотной каменистой площадке.
Я, Ли-цзян и радист с удовольствием последовали его примеру. Проводник обернулся на оклик Ли-цзяна, и на его коричневом морщинистом лице появилось подобие улыбки. Он что-то сказал и показал направо рукой. Ли-цзян перевел: — Большие горы впереди, а над ними главным — старый горный дед Цюйершань с седой головой. Сердитый дед, пройти перевал скорей надо.
Солованцю сосредоточенно смотрел, не мигая, вдаль, и вся его сухая, как осеннее дерево, фигура торжественно выпрямилась. Впереди расстилалась панорама, подавляющая своим величием.
За целью гор подымалась седая от снежной пелены острая вершина Цюйершаня. Она серебрилась в лучах заходящего солнца и, казалось, была близка. Темные скалы неясным пьедесталом теснились под ней. Между скал плыли клочья белесых облаков.
Солованцю тронулся с места, не дожидаясь сигнала, и мы поплелись за ним.
Стемнело, когда проводник подвел караван к ущелью, рассекавшему скалы, которые нависали над тропинкой. Здесь был наш очередной пункт нивелировки трассы будущей горной тибетской дороги. Хао-дун, радист, разгрузил яков, сняв вьюки с аппаратурой, а остальные принялись готовить лагерную стоянку под естественным каменным навесом из сланцев.
Сон в горах среди скал недолог. Утром мы проснулись от звуков музыки. Это Хао-дун настроил приемник, добавил усиление, и в разреженный воздух понеслись звуки рояля. Мощные аккорды прелюда Рахманинова, усиленные эхом, звучали необычайно громко. И долго-долго, уже после того как радист перешел на переделу и прием служебных радиограмм, нам казалось, что мы слышали перекаты грозы в горах.
Ли-цзян был страстным любителем классической музыки. Он считал, что миниатюрный магнитофон не так уж отягощает багаж изыскателей, чтобы отказаться от удовольствия в часы отдыха наслаждаться любимыми мелодиями. При наличии мощного полупроводникового радиоприемника, который всегда сопутствовал дальним экспедициям и отрядам, такое желание удовлетворить было довольно просто.
Рекогносцировка окрестностей показала, что будущую трассу дороги преграждают выступы скал, сложенных различными породами. На сотом пикете ясно различались круто наклоненные пласты черных слюдистых сланцев, таких же, как и на нашей стоянке. Они напоминали своим строением слоеные пироги с подгоревшей коркой. Роль корки играл верхний пласт, отделенный выветриванием.