* * *
Несмотря на тонны успокоительных зелий со снотворным эффектом, я по-прежнему плохо спала и каждую ночь просыпалась от ужаса, потому что мне снились безумные глаза Карнелиуса. Я спасалась от него бегством по коридорам этого ужасного замка, но каждый раз он меня догонял почти у самого входа. Я пряталась от него, но он меня находил. Так что перспектива опять привлечь чье-то нездоровое внимание – пугала очень, поэтому, как только они ушли, я отправилась в библиотеку к Ушу и Ышу. И я готова была провести в этой библиотеке все 24 часа, просто потому что так мне было спокойней.
– Уря-а-а-А-А-А!!! Дианочка пришла! – сегодня Уш был ярко-салатовый в фиолетовый горошек, но, как и обычно, он был в экстазе только от одного моего появления. – Что сегодня будем читать?
– Привет, Уш! Рада тебя видеть! Мне бы антидот на вот это заклятье сделать…
– Интересненько-о-о! – деловито хмыкнула Ыш, поправляя очки. Она в отличие от Уша выглядела очень строго и элегантно в своем черном оперении, с красной окантовкой.
– Добрый день, Ыш, есть ли шанс, что-нибудь найти, как вы думаете? – уважительно обратилась я.
– А зачем заклятие накладывала? – осуждающе поинтересовалась сова.
– Подруги попросили, и я для них старалась. А они для меня постарались…, – объяснила я.
– Интересненько-о-о! – снова хмыкнула Ыш. – Вряд ли, конечно, но поищем что-нибудь.
– О! На ловца и зверь бежит! – приветствовал меня его высочество.
– Главное, чтобы не на цветок пчела летела! – проворчала я.
– Что-о-о? – не понял принц.
– Ничего…, – отбилась я, – ты меня зачем-то искал?
– Да…, – он почесал затылок, – понимаешь, дьявольщина какая-то происходит… за последние десять минут – я получил на комустр штук 20 сообщений о том, что я тебя недостоин и поэтому должен от тебя отказаться. И еще вдобавок по магической почте четыре вызова на дуэль! Правда, один из вызовов на дуэль пришел еще сегодня утром. Ты, случайно, не знаешь, что происходит?
– А ты как думаешь?
– Что ты опять экспериментировала с любовным зельем…, только ума не приложу, как ты это провернула с таким количеством людей. И тем более с графом де Валенса! Он же даже сейчас не в городе!
Вот так и убивают некоторые благие намерения в других. А я ведь искренне хотела все рассказать и не пользоваться ситуацией. Но теперь нет! Дудки! Если он считает, что единственная причина, по которой его могут вызывать из-за меня на дуэль, это подсунутое мной кому-то любовное зелье, значит, пусть сражается из-за меня! И даже, если его смертельно ранят – поделом ему! Чуть-чуть поистечет кровью и моя мама его заштопает, как и в прошлый раз.
«– Не, ну, обидно, ж, – хмыкнула моя Венера, – пусть он и по большому счету прав, но все равно обидно!
– Надо наказать! – гневно проговорил Марс
– Потому что такие догадливые как он – долго не живут, – поддакнул Меркурий»
– Я ни-ко-го не по-и-ла лю-бо-в-ны-м зе-ль-ем! – зло и членораздельно, чтобы до него дошла искренность моих слов, произнесла я. – Другие идеи есть? – я добрая, и поэтому дала ему еще один шанс.
– Это розыгрыш! – «озарила» его тупейшество новая догадка, – ты использовала этих несчастных, чтобы отыграться на мне за вчерашнее! Но я же извинился, Ди! – он еще и головой укоризненно покачал.
«–Ну, и придурок же он! Думает, что только вокруг него Земля вертится! – возмутилось мое Солнце.
– Ну, все! Теперь, пусть не ждет пощады! – рассвирепел Марс.
– Да, как он посмел, предположить такое! – негодовала Венера.
– Да, уж в этот раз его явно занесло! – со знанием дела резюмировал Меркурий».
– Кстати… граф де Валенса – мой давний поклонник, – не удержалась я, чтобы не обратить внимание принца на очевидное (Дело в том, что привлечение любви – не создает чувства на пустом месте, а обостряет и усиливает уже существующие). – Вот, пожалуйста! – И я продемонстрировала ему сообщение от Валенсы, в котором граф весьма однозначно изливал свои чувства ко мне…. – А с кем у тебя еще дуэль?
– Твой Андрэ…, Генри де Котуар и Аллонсо фон Бердинар…
– И ты по-прежнему считаешь, что я в чем-то убеждала этих не-е-есча-а-астных? – слово несчастных я подчеркнула. – Особенно Генри де Котуара?
Что касается де Котуара, то я била наверняка, потому что этот герцог, не упускал случая пофлиртовать со мной, и, при этом, совершенно не считал его высочество препятствием. Генри – был удивительно хорош собой и знал об этом. Кроме того, ему не давали покоя лавры принца, как первого парня в университете. И теперь вызвав Рауля на дуэль, чтобы защитить мою честь, герцог – имел все шансы сместить принца с должности «самого желанного парня в университете», потому что ничто так не зажигает женские сердца как благородный рыцарь, защитивший поруганную честь прекрасной дамы. А своим вчерашним поведением Рауль хотя и не совсем надругался, но зато крайне болезненно прищемил и мою честь и достоинство, и особенно самолюбие, которое у меня ну, ужасно чувствительное.
– Не может быть, чтобы этот бум в защиту тебя, поднялся только из-за того, что я якобы дал тебе отставку! – отказывался он верить в то, на что я весьма непрозрачно намекала.
– А что может быть? – издевалась я, прекрасно зная, что он не за что не додумается до истинной причины. Дело в том, что заклятие на привлечение любви, именно в том виде, в котором оно было реализовано, – было еще одним фирменным рецептом моей семьи. И если бы принц повел себя как порядочный фиктивный жених, то есть поверил (или сделал вид, что поверил) в то, что я пользуюсь таким бешеным успехом у молодых людей, то я бы ему это рассказала, и еще рассказала бы, что через 24 часа, все мои пламенные поклонники остынут, и не будут понимать, что на них вдруг нашло. И вопрос с дуэлями бы отпал сам с собой. Но раз, кое-кто не понимает своего счастья, значит этому кое-кому, придется за это заплатить… парой-тройкой, а может даже и четверкой царапин.
– Не знаю! – недовольно ответил он, – но у меня уже через полчаса первая дуэль…, а потом следующая… и следующая…, и если Валенса успеет вернуться в город дотемна, то и следующая.
– Я буду там, чтобы болеть за твоих противников, лю-ю-юбимый! – подарила я ему самую сияющую из моих улыбок, а слово «любимый», естественно, произнесла настолько ядовито-иронично-шутовски, насколько вообще была способна. И судя по сузившимся в злые щелочки глазам, способно я была на многое.
– Мы же вроде помирились, вчера! – раздраженно напомнили мне, – Так какая муха тебя укусила сегодня?
– А я встала не с той ноги! У нас у ведьм, которых любят только под воздействием приворотного зелья, такое бывает!
– Кхе-Кхе! Кхе-Кхе! – обратил на себя внимание мышонок, – Дианочка, я так понимаю что то, о чем ты просила уже не актуально?
– Нет, не актуально…, спасибо, Уш!
– А что она просила, кстати? – проявил бдительность принц.
– А не ваше дело, ваше высочество! – отбрила его Ыш.
– Спасибо, Ыш! – в моей душе расцвели розы…, потому что если даже строгая и деловая Ыш со мной согласна, то его непроходимое тупейшество таки сильно не прав.
– Что-то мне подсказывает…, что меня здесь считают в чем-то виноватым…, – его самозацикленное высочество нахмурило лобик, – но я понятия не имею, в чем я провинился! Объясните кто-нибудь!?
– Кхе-Кхе! Кхе-Кхе! Тяжелый случай! – констатировала сова. – Ваше высочество… идите-ка вы… на дуэль! Вы ее заслужили!
– Ей Дракону! Заслужили! – поддакнул Уш.
Глава 2
Заслужил он дуэль или не заслужил, но я как представила себе истекающего кровью принца, так самой дурно и стало. Поэтому я тут же набрала на комустр всех четверых, с которыми принцу предстояла дуэль, и, пользуясь, во-первых, их неспособностью противостоять моим просьбам, потому что таково действие заклятия, а во-вторых, своим даром внушения, я убедила их – максимально правдоподобно, но абсолютно бескровно (для принца) проиграть его высочеству. В качестве компенсации, я пообещала с каждым из них провести аж два вечера! А что? Во-первых, у меня было еще как раз восемь дней до отбытия в другую реальность, а во-вторых, еще не факт, что они захотят со мной ужинать через двадцать-четыре часа. Хотя, если быть до конца с, то первый вариант меня устраивал гораздо больше: и вечера расписаны и принц с утертым носом.
После чего с чувством выполненного долга, я отправилась болеть за Генри де Котуара. Он был первым, назначившим принцу дуэль, и единственным, кто решил защитить мою честь без помощи заклятия. Разумеется, он преследовал далеко не бескорыстные цели, и я для него была всего лишь ценный трофей, но все равно приятно!
Согласно кодекса проведения дуэлей в нашем королевстве, право выбора имел тот, кого вызвали на дуэль, то есть, в нашем случае, его высочество! Однако выбор места и рода дуэли (до первой крови, до тяжелого ранения, до смерти одного из противников) – назначал вызвавший. В общем, именно поэтому у меня не было проблем ни с присутствием на дуэлях, ни с уверенностью, что все пройдет по моему плану.
Дуэль Генри и его высочества была назначена на живописном берегу зачарованного озера, которое давно и плотно облюбовали сирены. Ну, разумеется, Генри с его любовью к позерству и драматизму, просто не мог выбрать другого места. Потому что он не мог не знать, что сирены не устоят, и составят песнь о его благородном поступке во имя защиты чести прекрасной дамы. А то, что он при этом еще и проиграет, будет обыграно как роковая несправедливость судьбы, более благосклонной к наследным принцам, чем к благородным рыцарям! Но зато девушка достанется герою! Зал рыдает! Занавес опускается.
И вот мы на месте. Я, Генри де Котуар, его лучший друг Мишель де Секур, мрачное и очень недовольное высочество и его лучший друг Джон де Мендельтон, кроме того здесь же Эрик фон Кордунтер, кстати, начальник тайной полиции. Роли участников ясны как белый день: я – зритель, болельщик и причина дуэли, Мишель и Джон – секунданты, мрачное высочество и Генри – дуэлянты, Эрик – распорядитель.
– Рауль де Ларуан и Генри де Котуар, прежде чем мы приступим к дуэли, я хотел бы дать вам последний шанс помириться! – меланхолично возвещает Эрик.
– На кону честь любимой мною девушки! Я настаиваю на дуэли! – заявляет Генри.
– У меня, как видишь, не остается выбора… я вынужден участвовать в этом фарсе…, – раздраженно вещает его недовольное высочество.
– Генри вы имеет право назначить, когда эта дуэль закончится!
– Я уступил мольбам моей прекрасной дамы и согласен закончить эту дуэль с первой кровью! – высокопарно заявляет Генри, глядя на меня. Его мрачное и подозрительное высочество при этом становится еще мрачней и подозрительней.
– Я хотел бы еще раз услышать, в чем предмет вашего спора, господа! – не сдается Эрик.
– У меня нет претензий к графу! – заявляет принц.
– Он оскорбил и унизил красивейшую, добрейшую, благороднейшую…, – и он посылает мне воздушный поцелуй.
– е…е…е…, говори-говори… и может быть ты и сам в это поверишь! – презрительно перебивает его офигевшее и невыносимое высочество.
– Ну, и стоит ли мне продолжать? – нагло заявляет Генри.
В это же время, сирены аплодируют и улюлюкают на заднем плане, и уже слагают о нем песнь.
– Я понял. Здесь непреодолимые противоречия… и потому я предлагаю секундантам отсчитать 10 шагов. А вам дуэлянты приготовить шпаги. Я правильно понимаю, что избранное вами оружие, Рауль, шпаги.
– Правильно, – подтвердил принц.
Стоит ли упоминать, что дуэль была краткой: выпад, выпад и вот Рауль уже царапнул Генри. Я, как и положено мне по роли, срываюсь с места и бегу, а на бегу ору истошно и во все легкие: «Ге-е-е-енри-и-и-и, до-о-о-р-о-ого-о-о-ой!», затем падаю на колени и рыдаю. Генри ничего не остается, как упасть рядом со мной и утешать меня безутешную…. Я обнимаю его всхлипывая, беру в ладони его лицо и целую… в щечку. Зрители рыдают. Занавес.
Очень раздраженное высочество, к сожалению, не задерживается до окончания представления и телепартируемся на место следующей дуэли. Поэтому и мне здесь делать больше нечего, я благодарю Генри за защиту моей чести, подтверждаю, что завтрашний ужин я провожу с ним. Вскакиваю на Матильду и мчусь на следующую дуэль.
Эта дуэль у принца была с Аллонсо фон Бердинар. Состав участников данного действа был почти тот же за исключением секунданта второго дуэлянта и собственно самого дуэлянта.
Согласно правилам и традициям Эрик фон Кордунтер должен дать участвующим в дуэли сторонам еще один шанс помириться.
– Рауль де Ларуан и Аллонсо фон Бердинар – если у вас есть, что сказать друг другу, то сейчас самое время. Я предлагаю вам поговорить и решить ваш спор мирным путем! – все это Эрик говорит тоном учителя младших классов, усмиряющего двух сорванцов.
– Его высочество наследный принц де Ларуан за последние две недели нанес оскорбление сразу двум дорогим моему сердцу леди, вначале обожаемой мной герцогине де Монморанси, а затем и уважаемой мной графине де Тайльбур! Я настаиваю на дуэли! – заявляет Аллонсо.
«Упс…, а мы оказывается всего лишь уважаемый предлог для дуэли…, а сражаются тут за честь обожаемой герцогини! – расстроились мои Венера, Меркурий, Солнце и Юпитер»
– Я готов принести официальные извинения… обеим, но особенно Луизе, – неожиданно выдает пристыженное высочество.
После этих слов, пухленький и низенький Аллонсо своими маленькими поросячьими глазками внимательно смотрит на меня и, весьма вероятно, вспоминает обещанные два ужина, и прикидывает, а стою ли я его дальнейших усилий…. Я в ответ растерянно и печально улыбаюсь, ну, потому что мне грустно и досадно, ну, вот никак не рассчитывала я на такой поворот событий!
– Что вы, ваше высочество, подразумеваете под официальными извинениями? – задает Аллонсо следующий вопрос.
«Вау! – иронизируют моя Венера и Меркурий вместе, – нас оказывается, нашли достойными дальнейших усилий! Можем собой гордиться!»
– Я… не знаю,… не думал еще…, – растерянно, но искренне выдает Рауль.
– Ваш ответ не удовлетворил меня. Я настаиваю на дуэли! – гордо вскидывает голову барон.
– Та, пожалуйста! Так, даже еще предпочтительней для меня! – с радостью «идет на уступки» принц, по-видимому, только что успевший обдумать и пересмотреть в отрицательную сторону свое решение официально извиниться. Кому-кому, а самозацикленному и самовлюбленному высочеству проще шпагой пять минут помахать, чем признать себя в чем-либо не правым.
– Зна-а-а-чит, противоречия не разрешимы…, – скучающим тоном объявил Эрик-распорядитель, – соперники, приготовьте шпаги и займите свои позиции, – и послал в небо электрический заряд, возвестивший о начале дуэли принца и барона.
Хотя дуэлью – это назвать, конечно, было чрезвычайно сложно, потому что барон явно очень плохо владел шпагой, а принц заметно поддавался (правда, заметно было всем, кроме фон Бердинара). Даже более того, его высочество, по моему мнению, использовал весь свой дар прекогниции, чтобы дать возможность Аллонсо царапнуть его шпагой, но тот был настолько неумел, да еще и неуклюж, что упускал возможность за возможностью. Ситуация для принца с каждой минутой усложнялась еще и тем, что фон Бердинар, по-видимому, вообще впервые в жизни взявший в руки шпагу, держал ее все более и более неуверенно. Но принц, поставивший перед собой цель: проявить благородство по отношению к барону, влюбленному в его бывшую невесту, которая, между прочим, приложила максимум усилий, чтобы прикончить меня – оказался непросто страшной, а абсолютно неумолимой силой.
– Ой! Ой-йо-йо-ой-й! – стонет его притворяющееся высочество, роняет шпагу и хватается за ногу, – я подвернул ногу! И она теперь меня не держит!
А барон хоть и со шпагой своей не дружит, но с головой очевидно в ладах, потому что сориентировался моментально:
– Признаете ли вы поражение, ваше высочество?
– Признаю. О, благородный Аллонсо! Вы меня победили!
Мать – моя ведьма. Чтобы понять, что сотворила эта откровенная и грубая лесть с бароном, это просто надо было наблюдать и лицезреть. Поверьте мне на слово, буквами алфавита ЭТО не передать: гордыня, самодовольство и абсолютное счастье лились из него такими количествами, что если бы они вдруг, не дай бог, приняли физическую жидко-образную форму, вся наша реальность захлебнулась бы. Однако, его кукловодное и манипулятивное высочество именно на такую невменяемо-самовозносящуюся кондицию барона, как раз и рассчитывал.