- Кто-то рассказал о том, что мы с тобой… И тогда Верховный Жрец сказал, что меня тоже должны судить. Как и тебя.
На этих словах у неё вновь иссякли силы, и дочь старосты вновь зашлась в рыданиях. Ринмир молчал. Что он, тот, кто косвенно послужил причиной ареста девушки, мог сказать, чтобы утешить её?..
========== Глава XI: Осознание ==========
- Что за бред?! – воскликнул Лайонелл. – Её могли бы судить, только если бы она укрывала тебя от Верховного Жреца! Остальное – глупость, предрассудки! Неужели из-за них…
Золотой Страж не договорил, но Ринмир прекрасно понял невысказанный вопрос. Понял – и засмеялся, словно это была замечательная шутка.
- Ты думаешь, это действительно страшно? Ты не знаешь… не знаешь, что такое боль, мальчик. И я рад: лучше не знать, чем жить с нею.
Теперь Лайонелл уже не пытался задавать вопросы. Он просто слушал. Луна миновала середину неба…
До рассвета оставалось несколько часов.
Ринмиру казалось, что их решили похоронить заживо в этом подвале – его и Мэрайю. Девушка почти не говорила с ним, только тихо плакала, забившись в угол. Когда заканчивались слёзы, из её груди вырывались сухие всхлипы. На глупые утешения и попытки обнять её Мэрайя не реагировала, лишь пыталась слиться со стеной и забиться ещё куда подальше.
Целый день они провели там, в подвале, без еды и питья. Когда же Ринмиру уже казалось, что о них попросту забыли, снова открылась ведущая в подвал дверь, и воин в позолоченных доспехах приказал следовать за ним.
Ринмир брёл вперёд, пытаясь поддержать шатающуюся от слабости в коленях невесту. Почему-то девушка не смотрела на него; дочь старосты глядела лишь прямо перед собой, упрямо сжав губы и пытаясь не плакать. В этом вся Мэрайя: слабая, как и многие девушки, но упорно пытающаяся казаться сильнее.
Верховный жрец ожидал их там же, близ хижины старосты. По правую руку от него сейчас стоял сам глава деревни. Мэрайя с надеждой смотрела на отца, но тот молчал, замерев и сгорбившись, будто некая статуя скорби. Привычным движением потерев сапфировый перстень, Верховный Жрец заговорил:
- Предвестница молвила: мир обречёт на погибель маг. А значит, единственный шанс спасти этот мир – сделать так, чтобы в нём не оставалось магов, ни одного.
Эта тишина, в которой не было ни единого звука, кроме голоса Верховного Жреца, пугала. Опутанный чёрными нитями, он смотрел на Ринмира, как на врага. Юноша открыл рот, собираясь сказать хоть слово в защиту себя и возлюбленной, но неожиданно громко прозвучали слова Мэрайи:
- Почему вы судите меня?! Что я-то вам сделала?!
Ринмир молчал, лишь растерянно смотрел то на жреца, то на невесту, то на молчаливых односельчан. Он ждал, что же скажет девушка, попытается ли она сказать хоть слово, чтобы защитить не только себя. Но Мэрайя будто разом забыла, что человек рядом – её возлюбленный. В светлых глазах полыхало лишь одно желание: дикое, животное желание жить, а не погибнуть лишь из-за связи с колдуном.
Верховный Жрец с брезгливым недоумением смотрел на девушку. Так смотрят на надоедливое насекомое – без страха, лишь с отвращением.
Не видя, как меняется лицо Ринмира, девушка уверенно продолжала:
- Он околдовал меня, заставил связаться с ним! Но теперь, когда он у вас в плену, я свободна от чар и могу говорить, не боясь, что он убьёт меня за неповиновение!
- Мэрайя, о чём ты… - Ринмир попытался взять невесту за руку, но девушка резво отпрыгнула в сторону:
- Не подходи!
Ринмир смотрел в знакомые глаза – и не видел в них ничего, кроме страха. Она, та, что знала его лучше, чем кто-либо в этой деревне, поверила одному слову жреца! На языке крутилось множество слов, но ни одно из них не могло вырваться; лишь судорожно приоткрывался в немом изумлении рот.
- Вы… - Ринмир беспомощно смотрел на жителей родной деревни. И везде, повсюду он видел одинаково пустые, преисполненные страха взгляды. Кто-то из этих людей мог бы умереть без его магии, но сейчас они словно разом позабыли о всём том, что сделал для них молодой колдун. Как вещь, он был удобен им, пока помогал; как только он, по словам жреца, поставил их жизни под угрозу, люди предпочли просто забыть обо всём, что он совершил. Даже Мэрайя, казавшаяся такой преданной, сейчас просто предала его. Молчал и Кристоф, спрятавшийся за спиной отца, будто бы это могло скрыть от взглядов такого мощно сложенного детину, как он. Все молчали, когда Верховный Жрец, устало улыбаясь, произнёс:
- Отпустите девушку и проверьте. Если вы не найдёте на ней следов магии – значит, она и в самом деле невиновна. Этот маг околдовал вас всех, заставил вас доверять ему, а между тем приближал наш мир к погибели! Такие, как он, должны умереть, как бы это ни было прискорбно. Либо они, либо весь мир…
Ринмир так же, как и прежде, не произносил ни слова. Почему-то разом стало неважно, что сейчас говорит старик. Раньше он готов был поверить, что ничто в этом мире не напугает его.
Как оказалось, осознание предательства может напугать сильнее, чем любое существо из мира по ту сторону Искажения.
========== Глава XII: Сильнее смерти ==========
Лайонелл смотрел на колдуна, силясь понять, зачем колдун рассказывает ему о том, что произошло столько веков назад. Он уже не верил, что его хотят разжалобить или вымолить прощение за свою магию, как это делали многие до Ринмира. Маг, казалось, даже не боялся. В его лице не было боли или страха. Он не жаловался на судьбу; он лишь рассказывал без лишних эмоций о том, что некогда пережил. Наконец, Лайонелл робко произнёс:
- Наверное, оно и к лучшему… Если бы даже ты стал супругом той девушки, рано или поздно она предала бы тебя.
- К лучшему? Да, может быть, - спокойно улыбнулся колдун, словно его забавляли рассуждения Золотого Стража. – Сейчас я тоже так думаю.
Рассвет неумолимо приближался – и маг, торопясь, продолжил свой рассказ…
Верховный жрец перевёл взгляд на Ринмира, словно размышляя о чём-то. Наконец, он негромко спросил, поправляя сапфировый перстень:
- Как бы ты хотел умереть, маг? Я готов даровать тебе ту смерть, какую ты пожелаешь. Мы – не преступники, и не испытываем удовольствия от криков мучимой жертвы.
По этому поводу юноша испытывал определённые сомнения. Значит, они не считают себя преступниками? Эти люди, опутанные чёрными нитями, готовые по одному слову Предвестницы вырезать невинных лишь потому, что те имели несчастье заниматься магическими искусствами?! Вскинув голову, Ринмир в очередной раз огляделся. Наверное, он по-детски пытался отыскать поддержку хотя бы в одном взгляде. Но нет, сейчас почему-то никто не желал вступиться за мага…
Глядя на старого жреца, Ринмир молчал. Видя, что юноша не собирается отвечать на его вопрос, старик чуть склонил голову:
- Тогда я сам решу. Эдвин, Морай! Отведите этого колдуна подальше от деревни и убейте. Делайте, что пожелаете – я отдаю его в ваше распоряжение.
Ринмир всё ещё не мог понять, что происходит. За какой-то день всё встало с ног на голову, и ему сейчас желают смерти те, кому он всегда служил поддержкой и опорой. Даже Мэрайя больше хотела жить, чем остаться рядом с ним. Можно ли винить её за это?.. Можно ли винить людей за их страх?..
Воины в позолоченных доспехах вели Ринмира куда-то за околицу – и он знал, что совсем скоро они выйдут на берег реки. Может, эти люди решат утопить его? Нет, это ненадёжно, тем более что один из них слишком уж часто косился на свой клинок. Значит, зарубят.
- Слушай, говорят, у тебя дочь в городе осталась? Не боишься ты девку-то одну бросать?
- Почему ж сразу «одну»? – возражал Эдвин своему собеседнику, не забывая подталкивать вперёд их пленника. – У ней бабка по матери есть, вот с ней-то дочка и осталась. Ничего, зато будет потом внукам рассказывать, что папа у неё – герой, мир от уничтожения, значит, защищал.
Ринмир слушал, и не мог не понять: все эти пустые слова сказаны совершенно искренне. Если Верховный Жрец ещё сомневался, то его спутники уже давно окрестили себя героями и спасителями мира. Они гордятся тем, что им приходится убивать невинных…
Впереди показалась река, и воины в позолоченных доспехах умолкли. Ринмир смотрел на воду – прозрачную, весело бегущую по камням. Он не почувствовал боли тогда, когда вода окрасилась в алый цвет, а грудную клетку прорвало насквозь остро заточенное лезвие. Он смотрел на текущие капли, будто это не его кровь сейчас смешивалась с беззаботными водами речушки. Молодой колдун рухнул лицом вниз – и одновременно остался стоять, глядя на своё тело будто со стороны.
Сейчас весь мир пульсировал и окрасился в цвет той фиолетовой пустоты, что доводилось видеть Ринмиру за изнанкой мироздания. Линии складывались в огромную воронку, и юноша понимал: ещё немного, и его затянет внутрь этой пугающей воронки, он растворится в ином мире, станет его частью…
В каком-то отчаянии он снова посмотрел на своё тело – и увидел дрожащую, оборванную нить. Разум стал ясным, как никогда ранее. Протянув руку, он представил, что в его руках – игла. Сейчас он – портной, а мир – его полотно, готовое послушно расступиться по его желанию.
Ринмир потянул за бледную, гаснущую нить – и вонзил её в самый центр воронки, отчаянно желая, чтобы в этот раз всё вышло так, как требуется. Он обещал той, что предала его: когда-нибудь он сможет выполнить обещание. Когда-нибудь цветок в его руках не рассыплется пеплом, а распустится, будто не его лепестки только что желтели и рассыпались меж пальцев.
Нить натянулась… и не порвалась, как прежде. Он лежал, глядя куда-то вниз, и понимал: из груди всё так же течёт кровь, за спиной слышны шаги удаляющихся воинов в позолоченных доспехах. Но боли больше не было, а тело оказалось на удивление лёгким. Ринмиру не составило труда подняться, когда посчитавшие свой долг исполненным воины удалялись.
Прежняя жизнь кончилась. Начиналась вторая – та, что напрямую была связана с магией, что теперь текла по его жилам вместо остывающей крови…
========== Глава XIII: Тень возмездия ==========
Лайонелл почти со страхом посмотрел в тёмные глаза Ринмира:
- Выходит, ты умер тогда?!
- Мертвец – это тот, чья сущность уже на иной стороне мироздания. Я же – я всё ещё здесь, - парировал колдун, скрещивая на груди руки и чуть приоткрывая ставни, так, чтобы в комнату ворвалась струя пахнущего дымом с близлежащей фабрики воздуха. Золотой Страж непонимающе глядел на собеседника, пытаясь понять: кто он? Или что он такое?
- Значит, вот как ты стал… таким, какой ты сейчас? Об этом ты хотел рассказать?.. – Золотой Страж всё ещё панически пытался убедить себя: колдун стремится его разжалобить, дать понять, что и ему не чуждо ничто человеческое. Но почему-то в полумраке гостиничной комнаты сверкнула горькая усмешка:
- Выжив тогда, я смог исполнить своё давнее обещание. Несколько лет я скрывался, не наведываясь в родную деревню и ожидая, когда они забудут меня. Но мне не давала покоя одна мысль: та, кому я дал то обещание, не знала о его исполнении. И я решил… рассказать ей об этом.
Усмешка превратилась в оскал, полный холодной, давно остывшей ненависти. Золотой Страж поёжился, продолжая вслушиваться в слова древнего колдуна…
Арга совершенно не изменилась за прошедшие годы; будто время замерло в этой деревне с тех пор, как Ринмир вынужден был покинуть её. На всякий случай он укрыл себя от чужих взглядов капюшоном плаща и намотанным до самых глаз шарфом. Никого не удивлял подобный его облик: зимой, тем более ночью, здесь всегда было морозно.
Одна из бывших соседок, засидевшая допоздна в гостях у сестры, окликнула Ринмира – и юноша торопливо поправил шарф, боясь, что его узнают. Но женщина лишь с интересом спросила:
- Кто вы? Давненько я не видала незнакомцев в наших краях.
Ринмир испытывал острое желание открыть своё лицо, сказать о том, кто он. Но сейчас он явился не для этого, и потому, склонив голову, молодой колдун произнёс:
- У меня послание для дочери старосты. Могу ли я её увидеть?
- Ну, если послание срочное, то, думаю, она вас примет. Правда, я бы на вашем месте подождала до утра – у неё ребёнок совсем маленький, чай, разбудите. Да и что муж-то её скажет, ежели узнает, что она вечерами с незнакомцами треплется!
Известие о ребёнке, о том, что Мэрайя уже замужем за другим, почему-то не удивило и даже не шокировало. Ещё тогда, когда невеста отреклась от него, было ясно: она вовсе не желала связывать свою жизнь с деревенским колдуном. Быть может, он казался ей выгодной партией, а может, она понимала, что им сможет вертеть как пожелает… Этого Ринмир не знал.
Тихо скрипнула открытая дверь дома. Несколько мгновений они смотрели друг на друга: молодая женщина с младенцем на руках и умерший однажды, но воскресший колдун. Наконец, Мэрайя приветливо улыбнулась и спросила:
- Вы к моему мужу, да? Сейчас, погодите, уложу ребёнка, и…
Не узнала. Впрочем, этого следовало бы ожидать.
- Простите, - чуть склонил голову Ринмир, стараясь изменить голос. – Кажется, я ошибся домом.
- Ах, вот как? – воскликнула знакомым звонким голосом дочь старосты, но Ринмир уже покинул чужой ему дом, закрыв за собой дверь. Да, он ошибся домом. Ошибся дверью. Ошибся жизнью. В этой, новой жизни, что подарила ему магия, нет места для Мэрайи. Нет места для Арги и её жителей, которых он столь долго считал соседями и друзьями.
Поднявшись на заснеженный холм, возвышавшийся над деревней, колдун поднял руки вверх. Сейчас весь мир, как и прежде, пульсировал фиолетовым, и с неба тянулось множество нитей. В каждый дом, в каждую оконную щель. Ринмир сосредоточился: сейчас он творил самое сильное в своей жизни колдовство.
Ярость выливалась через его пальцы на изнанку мира, обращаясь огнём. Быстро, быстро собирались над деревней багровые тучи, и вскоре пламя хлынуло с неба, подобно дождевым потокам. Соломенные крыши и деревянные стены легко вспыхивали; люди, походящие на живые факелы, выбегали из домов – и тут же вспыхивали, обращаясь в чернеющие головешки.
Ринмир смеялся. Смеялся, глядя на то, как умирали женщины и дети в этом тёмном магическом пламени. Где-то среди них была Мэрайя и её ребёнок, но разве ему есть дело до предателей? Они осудили на смерть невиновного. Теперь он – судья. И он приговаривает их к вечному забвению.
Вот и она – предательница, беспомощно бегущая по дороге. В руках у неё ничего нет: младенца она бросила гореть заживо так же, как когда-то обрекла на смерть Ринмира. Порыв ветра сорвал капюшон с головы колдуна, и на мгновение он увидел в расширившихся зрачках подбежавшей почти вплотную предательницы тень узнавания. Она узнала его.
В следующий миг пламя обрушилось на неё обжигающей волной. Девушка кричала; кожа натягивалась и лопалась кровавыми пузырями, чернела, сворачивалась, будто сгорающие листья. Обгоревший остов человеческого тела был ещё живым, когда обессиленный Ринмир остановился. Это существо смотрело на него – смотрело испуганными светлыми глазами, которых огонь не коснулся. Мэрайя умирала, как умирали там, внизу, другие жители Арги. Но всё так же, как тогда, она хотела жить.
До тех пор, пока на горло предательницы, ломая хрупкие кости, не опустился тяжёлый сапог её бывшего возлюбленного.
========== Глава XIV: Другой путь ==========
Хрустнула ставня – и Лайонелл передёрнулся, словно вдруг наяву услышал треск ломающихся костей. Язык будто замёрз, и Золотому Стражу стоило больших усилий произнести:
- Ты убил их? Их всех?
- Совершенно верно, - без следа прежней улыбки кивнул Ринмир. – Что, всё ещё думаешь, что я пытаюсь оправдаться перед тобой, мальчик?
- Это – твоя история? – руки Лайонелла тряслись так, что он сейчас не смог бы выстрелить из пистолета – промазал бы с двух шагов. – Это ты хотел мне рассказать?
- Именно, - чуть склонил голову древний колдун. За окном медленно занимался рассвет, и отчего-то лицо Ринмира стало спокойнее, чем прежде. Видимо, он помнил о словах Лайонелла: как только наступит рассвет, его убьют.
- Зачем ты это сделал? – севшим голосом осведомился Золотой Страж. – Зачем ты рассказал мне это?