- Я нарвал цветов, чтобы проверить: смогу ли я с помощью магии заставить их ожить. Это… ценная практика.
Он старался говорить как можно небрежнее, словно отрицательный результат – дело времени. Но Мэрайя поняла его сомнения. Она всегда понимала.
- У тебя не получается, да?
- Это временно! – заверил Ринмир, совсем по-детски краснея и чувствуя себя полным неудачником рядом с этой смешливой красавицей. – Я обязательно справлюсь в следующий раз! Вот, смотри…
Торопливо сграбастав очередной цветок, Ринмир сосредоточился. От волнения он вновь потянул за незримую нить слишком сильно – и очередной цветок рассыпался пеплом в его руках.
Мигом вспомнились все детские насмешки, которыми любила сыпать в адрес мальчишек Мэрайя. Ну, сейчас-то она точно решит вспомнить детские годы и засмеётся. Пусть у неё и красивый смех, но разве приятно понимать, что ты – объект её насмешек?
Неожиданно на плечо легла лёгкая, почти невесомая ладонь. Недоумённо подняв глаза на подругу детства, Ринмир увидел вместо усмешки тёплую, ободряющую улыбку:
- Ничего страшного. Когда-нибудь ты сможешь. Ты же всегда выполняешь обещания, правильно?
Ринмир не смог сдержать ответной улыбки. Действительно. Нет нужды спешить. Лучше потерпеть и ещё немного попрактиковаться. В конце концов, когда-нибудь у него всё получится.
Хотя бы потому, что он не может обмануть эту наивную веру в чудо, какая всегда неприкрыто сияет в глазах Мэрайи…
========== Глава VIII: В предчувствии счастья ==========
- Зачем ты мне всё это рассказываешь? – непонимающе спросил Лайонелл, глядя в тёмные глаза собеседника. Такие бесконечно древние и пугающие, точно две сквозных дыры в черепе, позволяющие увидеть отблески иного мира. Ринмир пожал плечами:
- Потому что хочу рассказать. Ты сам согласился выслушать мою историю, помнишь? И до рассвета, мальчик, ещё далеко.
Золотой Страж тяжело вздохнул, понимая, что согласием сам себя загнал в угол. Словно прочитав – а может, и в самом деле прочитав – его мысли, колдун усмехнулся:
- Хорошо. Если ты настаиваешь, я перейду к более… интересным для тебя событиям. К тем дням, когда весть о пророчестве, что предрекало падение Искажения, дошла до нашей деревни…
- Осторожней! – воскликнул Ринмир, бросаясь к оступившейся и едва не упавшей в реку спутнице. Мэрайя лишь вскинула голову и засмеялась: она, в отличие от многих девиц-кокеток, не боялась порвать или испачкать платье.
В Аргу пришла весна, за нею – лето. Так же переливалась зелёными оттенками свежая листва, пропускавшая сквозь себя золотые лучи. Казалась, даже река нынче походила на поток сверкающих драгоценных камней, весело струящийся куда-то к далёкому морю.
Неожиданно смех девушки прервался, и лицо Мэрайи вмиг стало задумчивым. Наконец, она неуверенно проговорила:
- Послушай, Ринмир…
- Что-то не так? Ты поранилась? – встревожено осведомился молодой колдун, постоянно боящийся сделать что-нибудь глупое в присутствии полюбившейся ему подруги детства. Мэрайя отрицательно покачала головой, после чего тихо спросила:
- Ты ведь знаешь, что о нас с тобой говорят в городе?
- Тебя это так беспокоит? – мгновенно всполошился молодой колдун. Только рядом с этой девушкой он, уже взрослый мужчина, чувствовал себя оплошавшим ребёнком. Как он мог не замечать, что ей не по душе пересуды соседок? А ведь вряд ли кто-то будет справедливо судить дочь старосты – скорей, из зависти наговорит гадостей вроде того, что она совсем недавно любилась с колдуном, невзирая на отсутствие меж ними брачных уз. По-хорошему, ему давно следовало бы просить руки Мэрайи, вот только при мысли о том, что придётся заговорить об этом с ней, язык сам собой завязывался тугим узлом, не давая произнести и слова.
- Не то чтобы беспокоит, - повела худыми плечами Мэрайя и небрежно откинула с лица непослушный локон. – Скорее, эти слухи не по душе моему отцу. Ты же знаешь, какой он «правильный».
Долго грустить девушка не могла, и потому сразу же после этой фразы легко спрыгнула в реку близ берега, задирая подол платья почти до колен. Ринмир отвёл взгляд, не желая показаться невоспитанным оттого, что он неприкрыто любуется на аккуратные узкие ступни с длинными пальцами, так редко выпускаемые из плена дорогих туфель. Сейчас было самое время рассказать о своих намерениях, узнать ответ возлюбленной – и Ринмир несмело заговорил:
- Слушай, я хотел сказать… ээ…
Глаза, словно светящиеся изнутри весельем и юностью, пытливо уставились на него. Мэрайя пыталась отгадать, что же он сейчас скажет. Ждёт ли она от такого, как Ринмир, предложения идти по жизни рука об руку? Или же, услышав эти слова, она засмеётся и скажет, что он для неё – лишь друг детства?
Если бы была в мире магия, способная за человека произнести его слова! Но Ринмир мог лишь несвязно мямлить, точно ребёнок, оправдывающийся за совершённую пакость:
- Я… ну, это… хотел…
- Что? – всё ещё недоумевала Мэрайя, не догадывающаяся о ходе мыслей своего друга. Неожиданно послышался преувеличенно весёлый голос:
- А, вот вы где!
Ринмир почти с благодарностью посмотрел на приближающегося Кристофа: тот спас его от необходимости объясняться перед ожидающей Мэрайей и дал возможность сменить тему. В самом деле, лучше поговорить об этом потом, не сейчас…
- Так как скорее небо рухнет, чем наш приятель заговорит, расшифрую тебе его слова: он хочет на тебе жениться.
Сложно было описать то выражение лица, с которым Мэрайя посмотрела сначала на Кристофа, а затем на своего прежнего собеседника. Ринмир готов был провалиться сквозь землю. Вот кто просил Кристофа вмешиваться?! Он бы и сам справился, он же мужчина, в конце концов, а не ребёнок, и…
- Ты шутишь? – удивлённо уставилась на Кристофа Мэрайя. Рыжеволосый юноша обречённо закрыл глаза. Значит, она думает, что это шутка! А значит, и совсем не любит его, это всё ему показалось, да и…
- Нет, не шучу. Просто боюсь состариться прежде, чем мне удастся выпить на вашей свадьбе, - засмеялся Кристоф. Тут уже Ринмир не выдержал и с воплем: «Я тебя придушу!» бросился на лучшего друга. Мэрайя отчего-то больше не смеялась: её глаза, всегда такие смешливые, сейчас смотрели серьёзно.
- Если ты против, то, конечно, я не стану даже говорить с твоим отцом, - собравшись с силами, выдавил из себя Ринмир. – Я… просто хотел знать, согласна ли ты, и…
Его почти бессвязную речь прервал тихий смех Мэрайи. Она не насмехалась: её глаза лучились счастьем.
- Согласна. И… я буду ждать, пока ты поговоришь с отцом. Нам же нельзя будет видеться до свадьбы, правильно?
Послуживший сводником Кристоф лишь меланхолично смотрел куда-то на ветви деревьев, всеми силами стараясь стать незаметным. Это было проблематично: всё же сын кузнеца обладал немалым ростом и крепким телосложением.
- Я бы на твоём месте поторопился с этим, друг. Говорят, завтра к нам в деревню прибудет сам Верховный Жрец и задержится на пару дней. Было бы здорово, если бы он успел обвенчать вас, разве нет? – Кристоф искренне радовался – в кои-то веки он помог кому-то, а не Ринмир. На него было невозможно сердиться даже за столь грубое вмешательство в личные дела. Улыбнувшись, колдун внимательно посмотрел на лучшего друга:
- Да, ты прав. Сейчас же отправлюсь к старосте!
Прежде, чем Ринмир бросился бежать в деревню, его бесцеремонно перехватили за руку. В следующий миг Мэрайя быстро чмокнула молодого мага в щеку.
- Я буду ждать, - прозвенел её озорной шёпот. Кристоф, вновь сделав вид, что его здесь нет и не было, отвернулся и принялся изучать взглядом крону одного из деревьев. Ринмир же смотрел вслед бегущей к деревне Мэрайе, и на его губах играла по-детски глупая улыбка…
========== Глава IX: Слова Предвестницы ==========
Рассвет над Аргой почему-то показался молодому колдуну не таким вдохновляющим, как прежде. Раньше он всегда вставал с восходом солнца: многие травы, необходимые для создания целебных отваров, можно было отыскать лишь в эти ранние часы от первых лучей солнца и до того момента, как красно-золотой диск оторвётся от горизонта. Но сейчас хотелось снова закрыть глаза и подремать ещё немного, будто на грудь уложили тяжёлый, неподъёмный груз, не дающий встать с постели.
Вчера Ринмиру так и не удалось повстречаться со старостой: тот, как оказалось, выехал навстречу Верховному Жрецу, дабы сопроводить его до деревни. Говорят, он должен был вернуться поздним вечером…
Ринмир устало закрыл глаза. Когда же он открыл их снова, в окна уже заглядывал луч поднявшегося над горизонтом солнца. Поняв, что сегодня он пропустил то время, когда травы приобретают целебные свойства, молодой колдун тихо выругался. Но невесёлые мысли занимали его недолго: почти сразу Ринмир вспомнил о своём обещании и торопливо поднялся. Староста наверняка уже вернулся, а значит, сейчас самое время просить руки его дочери.
Надев лучшую свою рубашку, на которой сохранилось меньше всего застиранных следов от пролитых отваров, молодой маг устремился в сторону деревни. Весело щебетали птицы, шелестели на ветру листья – что дурного могло случиться в подобный день? Не заботясь ни о ком и не о чём, Ринмир мчался по тропе. На бегу он пытался подобрать нужные слова: как начать разговор, как задать вопрос, как не оплошать перед отцом невесты…
За такими мыслями он не замечал, сколь пустынны улицы Арги, не замечал тех взглядов, что были устремлены на него из-за полуприкрытых ставен и дверей. Лишь через некоторое время он остановился, сообразив: на улицах не видно ни одного человека, хотя солнце уже довольно высоко.
- Где все?.. – пробормотал он себе под нос, но всё же двинулся вперёд, к дому старосты. Как ни странно, там он получил ответ на свой вопрос: большинство деревенских жителей столпились вкруг хижины старосты. Сейчас их вниманием завладел вовсе не он, нет: прямо перед хижиной расположился наскоро сложенный постамент, на котором разместились трое незнакомцев. Двое были воинами; третий, в богатых жреческих одеяниях, смотрел на мир с таким презрением, что, казалось, в прозрачном синем сапфире на его крупном перстне было больше жизни, чем в сощуренных старческих глазах. Он говорил людям о чём-то – и Ринмир немо наблюдал, как люди разом оглядываются, шепчутся о чём-то, смотрят на него…
Наконец, перешептывания стихли. Ринмир стоял напротив толпы односельчан, пытаясь понять, отчего за столь краткий срок они переменили своё отношение. Сейчас те, кто был ему благодарен, смотрели не с уважением, а с сожалением и страхом. Солнце скрылось за набежавшей тучей, и тени словно разрослись, укрывая собой всю деревню…
- Это – ваш колдун? – негромко спросил жрец. В воцарившейся тишине его шёпот показался громче самого пронзительного крика, и Ринмир попятился. Он не знал, какие слова ему сейчас будет суждено услышать. Просто он видел, как черны те нити, что связывают Верховного Жреца с иным миром. Будто марионетка, он барахтался в этих нитях и не мог освободиться из них. Если бы только было можно применить магию, которая как-то очистила бы эти нити, не дала им отравлять старика… Наверное, он сильно болен.
- Да, это он, - шепнул кто-то в толпе. Ринмир не узнал голос этого человека: его внимание было сосредоточено на чёрных нитях, опутывающих жреца.
- Скажи, - старик тяжело поднялся, приближаясь к юноше и сверля его пронзительным взглядом, - тебе нравится применять магию? Расскажи, что ты чувствуешь, когда тебе приходится колдовать?
Только растерянностью и непониманием происходящего можно было объяснить, что Ринмир ответил правду:
- Гордость. Моя магия спасла множество людей. Без неё я бы не добился нужного результата.
Старик на удивление печально посмотрел на молодого мага, будто и ему тоже были свойственны сожаления. Затем он заговорил, и каждое его слово отдавалось эхом где-то в глубине души, вырезалось на сердце кровоточащими буквами:
- Совсем недавно Предвестница говорила с нами. И она сказала: магия – зло, которое погубит мир, обречёт его на падение…
- Что за ерунда?! – воскликнул Ринмир, забывая о том, с кем ему сейчас пришлось говорить. Старик устало опустил голову, потирая сапфировый перстень:
- Значит, ты не раскаиваешься?..
- В том, что спасал людей?! – недоумённо пробормотал Ринмир, всё ещё не понимая до конца, что происходит. Эхом пронёсся над деревней его ответ:
- Мне не в чем раскаиваться.
- Вот как.
Больше старик не произнёс ни слова. Он лишь обернулся к своим воинам, подавая им знак схватить юношу…
========== Глава X: Несправедливый суд ==========
Ринмир царапнул ногтями деревянную ставню, и послышался тихий скрип. Лайонелл вздрогнул, понимая, что до того даже не смотрел на колдуна. Словно перед его внутренним взором проносились эти обрывки чужой жизни; словно он сам присутствовал там, в той давно забытой деревне, где сейчас нет и следа жизни.
- Значит, ты…
- Нет, я не пытаюсь тебя разжалобить, мальчик, - уже слегка раздражённо прервал Лайонелла колдун. Золотой Страж поспешно исправился:
- Я не это хотел сказать! Просто… Наверное, тебе больно? Из-за того, что произошло?
- Время лечит боль, и это не пустые слова. Тогда – может быть, было больно. Сейчас я уже не помню, да и что толку от боли? – колдун говорил ровно, без малейшего сомнения в своих словах. Затем, запрокинув голову и посмотрев куда-то в потрескавшийся потолок, Ринмир спросил:
- Знаешь, что может быть страшнее боли?.. Страшнее, чем осознание грядущей гибели?
Лайонелл молчал. В тёмных глазах колдуна промелькнула грусть. Промелькнула – и тут же исчезла:
- Хорошо. Тогда я расскажу тебе…
В подвале, похожем на каменный мешок, не было видно света; лишь один луч пробивался сквозь крошечное окно под самым потолком. До него легко можно было дотянуться, чтобы увидеть густую траву и крохотный кусочек неба, почти полностью спрятавшийся за травяными зарослями.
Ринмир знал: сейчас там, снаружи, идёт суд. Судят его – без возможности оправдаться, без возможности сказать хоть одно слово. Он не слышал чужих речей, но в душе жила надежда: деревенские жители, которым он столько лет помогал, не дадут его в обиду, оправдают перед Верховным Жрецом. Не станет же тот, в самом деле, за одного колдуна уничтожать целую деревню?
Неожиданно дверь подвала открылась, и Ринмир часто заморгал, протирая заслезившиеся от слишком яркого света глаза. Он ожидал своих судей, но вместо этого увидел… Мэрайю. Девушку вёл перед собой один из тех воинов, сопровождавших жреца – высокий мужчина в позолоченных доспехах. Ринмир вскочил и тут же ударился головой о низко нависавшую балку.
Не спускаясь в подвал, воин подтолкнул девушку вперёд – и та покорно спустилась следом. Стоило двери закрыться за спиной их тюремщика, как Ринмир бросился к невесте:
- Почему ты здесь?! Ты же не маг! Почему они привели тебя сюда?
Мэрайя молчала; бледные пальцы, словно светящиеся в полумраке, нервно теребили рукав платья. С каждым мгновением тишины становилось всё тревожнее, хотя Ринмир и понимал, что обвинить девушку Верховному Жрецу не в чем. Она не колдунья, а значит, её не за что осуждать.
- Мэрайя, почему ты здесь? – настойчиво повторил Ринмир, накрывая ладонь девушки своей. Отчего-то дочь старосты вздрогнула. Быть может, смутилась или не ожидала прикосновения со стороны своего жениха?
Девушка молчала, глядя на возлюбленного со смятением во взгляде. Казалось, она силилась подобрать нужные слова, но не могла их найти – они застревали где-то в горле, душили её. Всё так же безмолвно Мэрайя присела на пол у окна. Ринмир не понимал, почему она не желает говорить с ним, почему молчит. До тех самых пор, пока она, закрыв лицо руками, не заплакала: горько, безысходно.
Ринмир торопливо присел рядом, ласково обнимая её за плечи и пытаясь сообразить, что он может сказать своей невесте. Ему было тревожно видеть её слёзы, но он и понятия не имел, как успокоить плачущую девушку: до того Мэрайя, смешливая и не любящая, чтобы её жалели, никогда не плакала.
- Они… они… - повторяла сквозь слёзы дочь старосты, то и дело раздражённо смахивая рукавом текущие по щекам капли: она злилась. Скорее всего – на себя, за то, что не может сейчас удержаться от рыданий. Ринмир осторожно положил руки на вздрагивающие плечи, заглядывая в покрасневшие глаза невесты. Мэрайя, увидев этот взгляд, снова вздрогнула. Распрямив спину, точно солдат перед командиром, она сглотнула, пытаясь проглотить ком в горле. Затем всё же нашла в себе силы произнести: