А потом они шлялись втроем по городу допоздна, пили раздобытое Гретой пиво, целовались в укромных местах и даже искупались в фонтане. Точнее, просто свалились, потому что осенью купаться там не было никакого удовольствия. Из фонтана их прогнала какая-то бабка с маленькой собачкой и долго ругалась вслед. Фридрих смеялся вместе со всеми, убегая, и чувствовал себя почти влюбленным, хоть и непонятно в кого. Не в Грету же. Наверное, просто в жизнь, снова повернувшуюся к нему своей хорошей стороной.
— Вы вообще где шлялись? — встретил их дома отец.
— Да просто гуляли, пап, — сказал Герберт, дыша в сторону.
А Фридрих порадовался происшествию с фонтаном, благодаря которому они протрезвели. И тому, что Герберт озаботился ментоловыми пастилками перед возвращением.
— Чтоб завтра оба были дома в восемь и делали уроки, — сказал отец. — Совсем распоясались.
— В восемь, пап!? — возмутился Герберт и получил подзатыльник. — Мы что, восьмилетки тебе?
Отец оценивающе посмотрел на Фридриха, и тот прикрылся локтем. Но отец не стал его лупить, сказал напоследок “да, в семь лучше” и свалил.
— Вот блядство… — буркнул Герберт, поднимаясь по лестнице.
— Ну, сделаем уроки и снова гулять пойдем, — сказал ему Фридрих. — Уроки же и правда надо.
Герберт остановился:
— Посмотрим фильмики?
— Как по сиськам бьют? — засмеялся Фридрих.
— Разные можно. Приходи ко мне после душа.
Фридрих кивнул, исполнившись радостного предвкушения. Очень хотелось посмотреть вместе порнуху и подрочить друг другу.
Он ополоснулся по-быстрому и проскользнул в спальню брата. Герберт был худой и горячий, а еще без пижамы, только в трусах. Они некоторое время повозились под одеялом, устраиваясь.
— Че, заранее уже встало, — фыркнул Герберт, задев его член.
— Ага, — почему-то покраснел Фридрих. — Давай, включай уже.
Герберт врубил лаптоп с поревом, где голую сисястую девку лупили розгами по жопе. Та очень жалко хныкала. Фридрих тяжело задышал, глядя на ее трясущиеся ягодицы.
— Интересно, — пробормотал он, — их на самом деле так пиздят, или рисуют следы.
— Хуй знает. Скоро по сиськам будут лупить, так смешно, — отозвался Герберт и положил руку ему на член.
Фридрих вздрогнул и покосился на него, заливаясь горячечным жаром. В голову пришла глупая мысль — а каково было бы поцеловаться с ним? Губы у Герберта наверняка твердые…
Дверь распахнулась, и Герберт быстро захлопнул лаптоп.
— Фридрих, — процедил вошедший отец, — немедленно иди к себе. И чтоб я больше не видел вас в постели вместе.
— Но мы же просто, — пробормотал Фридрих, сгорая от стыда.
Вылезать было просто ужасно, сейчас отец увидит его стояк…
Отец, не говоря больше ни слова, взял его за плечо, выдернул из кровати и толкнул к двери. Он был зверски сильный. Фридрих упрямо остановился.
— С первого раза не понял? — спросил отец, приближаясь.
Фридрих попятился.
— Пап, мы больше не будем, — сказал Герберт.
— К себе, Фридрих, ты меня не расслышал?
Фридрих увернулся и отскочил к двери:
— А то что? Ремнем меня побьешь, да?
— Ремнем? — удивился отец. — С чего ты… — он оглянулся на хихикающего Герберта: — Так. Ясно.
— Я случайно пошутил так, Фридрих, — сказал Герберт.
Фридрих растерянно на него посмотрел и хотел что-то сказать, но его схватили за локоть, выволокли в коридор и затолкнули в свою комнату:
— Немедленно спать.
Фридрих сел на кровать, обхватив себя за плечи. Без брата вдруг стало очень пусто.
***
— Спишь? — Герберт улегся поверх одеяла рядом с братом. Конечно же, тот не спал. — Я уже думал, пидор наш ему пропизделся. Надо еще его припугнуть.
— Тогда он точно расскажет, — прошептал Фридрих, глаза его в темноте были огромные и темные.
— Можно мне под одеяло, холодно.
— Лезь давай.
И Герберт залез. Его затрясло, когда он прижался к брату, тот был без пижамы, горячий такой. В бедро уперся твердый Фридрихов член.
— Хочешь? — просто спросил Герберт, сжимая его рукой.
— Да, — Фридрих повернулся на спину, приподнимая зад и стягивая трусы, и тогда у Герберта крышу совсем снесло. Так захотелось всадить Фридриху, но нельзя же, тот ведь не пидор. Да еще и брат… А если бы Фридрих был девчонкой, подумал вдруг он, тогда можно было бы? Тот опять завозился и притерся хуем к его руке.
— Давай и ты мне, — сказал Герберт.
Он потянулся и лизнул брата в плечо, и тот не отодвинулся, продолжая медленно двигать рукой по его члену. Это было у них как настоящий секс, когда по согласию. Фридрих не противился ему, позволяя лизать шею и наваливаться сверху.
— А ты бы дал мне, если б девкой был? — не выдержал Герберт, очень хотелось вставить член во Фридриха, прямо в его внутренности. Но не в жопу же ему пихать, в самом деле, как пидору какому-то.
— Сам ты девка, — разозлился Фридрих, пытаясь вылезти.
— Кайф какой, — простонал Герберт, эта возня под ним так заводила. — Да не дергайся, я пошутил. Давай Алана вдвоем натянем, одновременно. Будет как будто друг с другом.
— Ага, только без пидарасни, — согласился Фридрих и расслабился вроде бы, продолжая ласкать его.
И это было лучше, чем трахать Алана или кататься без спроса на отцовской тачке, лучше всего на свете. Герберт кончил, вжимаясь во Фридриха всем телом, сердце стучало в ушах и в горле, и так хорошо…
Потом они просто лежали рядом, пока у Герберта не слиплись пальцы на руке.
— Вали давай, а то отец запалит, — зевнул Фридрих.
— Ну что, Грету или Алана? — спросил Герберт перед уходом уже. — Грету хуй разведешь на поебаться.
— Тогда Алана.
Им удалось заловить Алана только в субботу. В четверг и в пятницу отец сам отвозил их в школу, хорошо хоть до класса не провожал. А в субботу отец свалил с утра на работу по какому-то срочному делу, а они остались дома. И Алан тоже остался. Спустился на кухню, когда Герберт пытался пиццу в микроволновку запихнуть.
— Иди подмойся, — подмигнул ему Герберт, и Алан сбежал наверх, в их с отцом спальню.
Герберт кинулся за ним, на ходу прикидывая, сколько у них есть времени, пока отец не вернется. Часа три-четыре минимум.
— Не надо, — попросил Алан жалобно. Он сидел на кровати, поджав под себя ноги, ну просто всем своим видом напрашивался.
— Фридрих, — крикнул в коридор Герберт, выдергивая из розетки зарядное устройство для телефона.
— Не надо, пожалуйста, не делай этого, Герберт, — опять запросил Алан.
— Да ты же сам напрашиваешься, сука, — заорал Герберт и бросился на него.
Сперва было трудно с ним справиться, никак не удавалось накинуть шнур на руки, а потом подключился Фридрих. Вместе им удалось связать кисти Алана и уткнуть того рожей в подушки. Алан мычал и вырывался, на этот раз он сопротивлялся всерьез. Герберт схватил с прикроватного столика фоторамку и треснул пидора по затылку несколько раз, пока рамка не развалилась в его руке. И Герберт отстраненно смотрел, как голову Алана заливает красным, несколько капель попало на выпавшую из рамки фотографию — отец обнимает смеющегося Алана в какой-то пещере.
— Бля, ты что творишь, — зашипел Фридрих и выпустил их добычу, отступая.
— Перестарался, — заржал Герберт. Ему было отчаянно весело сейчас, ведь осталось совсем чуть-чуть, несколько ударов буквально, и пидор снова станет покорным и смирным. — Замотаем ему башку полотенцем и все равно выебем.
Он дернул Алана за связанные запястья, и тот застонал и опять принялся твердить свое “не надо” и “пожалуйста”.
— Может, ну его нахуй, — негромко сказал Фридрих. — Надо ему голову заклеить. А отцу пусть скажет, что сам упал.
Герберт посмотрел на брата. Точно, как же он сам не подумал о последствиях.
— Слышь, педрила, — он замахнулся, заставляя Алана сжаться и всхлипнуть. — Иди в ванную и умойся, и тут прибери все. Если только пикнешь отцу хоть слово — ты труп. Запомнил?
— Да, да…
— Не слышу, — ухмыльнулся Герберт и заломил ему руки, аж хрустнуло что-то.
— Блядь, да ты ему сломаешь сейчас, — Фридрих попытался его оттащить. — Хватит, дебил.
— Пусть скажет, Фридрих, пусть скажет, — не унимался Герберт.
Кажется, Алан что-то пытался говорить, даже кричал, пока Фридрих тащил его в коридор.
Герберт буквально на секунду отвлекся, а потом кинулся за ними.
— Успокойся, — крикнул Фридрих, вталкивая Алана в ванную и заскакивая следом.
— Открой, — Герберт несколько раз треснул ногой по двери. — Открой, ты что задумал, козел.
Ему не ответили, и тогда Герберт попытался высадить дверь плечом, как в кино. И отлетел к стене, в глазах аж потемнело от боли. Или от злости, ведь Фридрих был его, только его брат, так какого же хуя он закрылся в ванной с пидором?
— Предатель, — заорал Герберт и опять кинулся на дверь.
И совсем не заметил вернувшегося отца.
— Герберт, — тот схватил его, пытаясь оттащить от двери. — Что здесь происходит.
— Пап, там Фридрих и Алан, — выдавил Герберт и затих, сдавленный отцовскими руками, как в тисках. — Они там закрылись от меня.
— Что происходит, — еще раз спросил отец, тряхнув его, и Герберт вдруг заметил, что тот старый уже совсем, с морщинами и залысинами, просто урод по сравнению с Фридрихом.
***
— Давай я тебе помогу, не вырывайся, бля, ну же, — Фридрих трясущимися руками достал аптечку с полки.
Они с Гербертом пару раз уже ею пользовались — после драки в школе, а еще когда на площадке падали. Он нашел пластырь с заживляющей мазью и шагнул к Алану. Но тот вжался в стену и ударил его по рукам. Бинты и коробочки с таблетками раскатились по полу.
— Тебе сзади надо заклеить же, — сказал Фридрих тихо. — Послушай… Алан. Не говори никому ничего, мы тебя не тронем больше, если молчать будешь.
В этот момент Герберт долбанул в дверь чем-то тяжелым и заорал. Алан затравленно вздрогнул.
— Он тоже не будет, я обещаю. Хорошо?
Алан кивнул и всхлипнул, проведя рукой по лицу, на его щеке остался красный след.
— Давай, — он взял несопротивляющегося больше Алана за шею и заставил наклониться над раковиной, чтобы смыть кровь.
Беснующийся за дверью Герберт вдруг затих, а через некоторое время раздался короткий стук и голос отца:
— Алан, Фридрих, откройте.
Фридрих обмер.
А Алан вдруг то ли в высоко взвыл, то ли заскулил так и бросился к двери. Фридрих как в замедленной съемке наблюдал, как тот дергает судорожно замок, вываливается из ванной и цепляется за отца:
— Не оставляй, не оставляй меня больше с ними, Людвиг…
— Фридрих, — сказал отец.
— Я… хотел помочь, — Фридрих посмотрел на свои испачканные руки и спрятал их за спину.
— Алан упал с лестницы и разбил голову, — сказал вдруг Герберт, бешено улыбаясь и не сводя глаз с Фридриха.
И Фридрих слабо улыбнулся ему в ответ: кто поверит в такую явную ложь, даже если Алан смолчит.
Отец смотрел на них по-очереди, прижимая своего Алана одной рукой. А потом усмехнулся и опустил глаза, провел по его лбу, убирая волосы:
— Так все и было, дорогой, ты и правда упал с лестницы? Сам?
— Пойдем, я тебе покажу, как все было, — сказал вдруг Алан и потянул отца в спальню.
Фридрих, как привязанный, потащился за ними, даже не обратил внимания, когда Герберт ударил его в бок и прошипел: “сука, без меня хотел?”
В разгромленной спальне отец остановился и обернулся к Герберту:
— С лестницы, значит?
И сильно ударил его по лицу, того аж к стене отбросило, а из носа потекла кровь.
Алан вытащил из угла маленькую камеру и протянул ее отцу. Наверно, они были любители домашнее порно снимать, подумал Фридрих. А теперь вот так пригодилось это гребанное извращение Алану.
Из маленькой камеры доносились писклявые искаженные вопли. Отец досмотрел все до конца, а потом спросил снова у Герберта:
— И что же вы собирались сделать с ним связанным.
Фридриха он не замечал, словно его тут и не было.
— Да отпиздить его и все, заебал вообще, сука, — засмеялся Герберт.
— И чем же, Фридрих, — обратился вдруг к нему отец.
— Не знаю, — прошептал Фридрих.
— Да всем, — сказал Герберт, кривя губы.
— Трахать себя не давал, — сказал Алан и всхлипнул, цепляясь за отца.
— Ты сам первый лез, — сказал Герберт. — Уебище.
— Неправда, вы первые!
— Что же ты молчишь, Фридрих? — спросил отец. — Кто же был первый?
— Алан сам виноват, — сказал Фридрих. — Нечего было к Герберту мелкому лезть.
— Он к тебе лез? — спросил отец Герберта.
— Нет! — крикнул Алан.
— Да, — ухмыльнулся Герберт.
— Тебе ведь тринадцать было. Как же ты это позволил?
— Да вот как-то так, — пожал плечами Герберт.
Отец взял его за руку и увел в кабинет, бросив напоследок: “а вы тут ждите”.
Фридрих сел на тумбочку, в голове звенела пустота. Он поглядел на замершего Алана — тот прижимал руку к груди и обреченно смотрел в стену. Отец с Гербертом не приходили долго, и Фридрих взял подушку с кровати и лег на полу, его мучительно клонило в сон, вырубало просто. Но почему-то он не решился ни пойти к себе, ни лечь на постель тут. Потом пришел отец и увел с собой Алана. Герберт не появился, и Фридрих снова заснул, а проснулся от пинка.
Когда отец говорил с ним, он все уже знал, все их выходки с Аланом, начиная с больницы. Фридрих разрыдался у него в кабинете, когда у него спросили — а если бы у его отчима были такие же подонки сыновья? Если бы с его матерью поступили так же, как они с Аланом? Отец что-то еще спрашивал потом, уточнял подробности. А потом замолчал надолго.
— Что теперь будет? — спросил у него Фридрих.
Отец не ответил, затолкал его в чулан и запер.
— Фридрих? — прошептал Герберт из темноты и сжал его руку.
— Герберт…
— Ты ничего же не сказал ему?
— Он и так все знал.
— Ничего он не знал, — шепотом заорал на него Герберт. — Дебил! Надо все отрицать было. Он только предполагал, тупица ты. Неужели все сдал?
— Заткнись! — закричал Фридрих в полный голос, отталкивая его. — Прекрати все это. Прекрати, — он сжал виски ладонями. — Лучше бы я сдох в том поезде.
И Герберт отстал от него.
Фридрих прислонился лбом к стене. Вот бы все это на самом деле было дурным сном или предсмертным видением. Как бы ему хотелось, чтобы всего этого не было.
— Эй, Фридрих, — Герберт погладил его по спине. — Не покидай меня.
— Куда же я денусь из этого ебаного чулана, — сказал Фридрих.
Охватившее его отчаяние утихло, затаившись пустой серостью где-то внутри.
— Никуда, — согласился Герберт и обнял его.
В конце концов, надо жить дальше, подумал Фридрих. Ничего непоправимого на этот раз не произошло. Никто не умер. У него есть его брат, и он его любит. Фридрих слегка повернулся, чтобы им было удобнее друг к другу прижиматься, и переплел их пальцы. Герберт тихо дышал ему в шею, и Фридриху казалось, что он слышит, как рядом бьется сердце его брата. Казалось, оно бьется в унисон с его собственным, наверное, так все и было, когда они вместе сидели в животе матери.