— Обществоведение, — прошептал тот.
Фридрих достал тетрадку и принялся рисовать на полях сисястых чертей и летающие фаллосы, делая вид, что внимательно записывает за учителем. Учитель, кстати, был худой и с подвижным интеллигентным лицом, как у еврея. Может, он тот самый пидор, о котором говорил Герберт? Фридрих задумался — а каково было б его отодрать? Хотя задница у него старая, небось, ему же лет тридцать уже, фу на такую.
Урок закончился, и Фридрих обернулся к соседу:
— Дашь конспекты переписать? А то у меня ничего нет, недавно в город приехал.
— Ага, конечно, — улыбнулся тот. — Меня Рой зовут.
— Три раза даст, как же, — проходящий мимо крупный парень сбросил учебники и тетрадки Роя на пол.
Тот безропотно принялся их собирать.
— Ты что лезешь, урод, — сказал Фридрих. — Не видишь, я с человеком разговариваю? Давно по роже не получал?
— Сейчас сам получишь, урод, — остановился парень. — Что-то я здесь ни одного человека не вижу.
— Я тоже, — поддакнул еще один.
— А я прекрасно вижу жертву аборта в твоем лице, — Фридрих подошел к обидчику поближе и толкнул в плечо.
— Зачетно опустил, Фридрих, — засмеялся рядом кто-то.
Фридрих бросил быстрый взгляд в сторону и узнал Фрэнки, одного из друзей Герберта.
Меж тем противник тоже толкнул Фридриха в плечо и процедил, не поворачивая головы:
— Что, Фрэнки, решил теперь еще у одного на подсосе побегать?
— Сейчас ты у нас сосать будешь, — парировал Фридрих.
Он заметил, что у противника было два приятеля. Что ж, два на три — неплохо. Хорошо, что Фрэнки вмешался, а то втроем бы Фридриху неслабо вломили.
— И жопу подставлять, — захихикал Фрэнки.
— Пидор, — добавил Фридрих и снова толкнул противника, на этот раз сильнее.
— Сам ты пидор, — обиделся тот и заехал Фридриху по морде.
И даже попал, мазнув по скуле. Фридрих пробил ему прямой в нос, а Фрэнки врезал портфелем одному из его приятелей.
— Учитель! — заорал кто-то, и они расцепились, отшатнувшись.
Фридрих тяжело дышал и сжимал кулаки, злость, скопившаяся в нем из-за этой долбанной давалки Алана, не успела излиться в слишком короткой драке.
— Поговорим еще, — бросил он. — Завтра после школы.
— А что не сегодня, трусишь?
— Есть дела поважнее твоей задницы.
Сегодня надо было разобраться с задницей Алана.
— Соплями умоешься.
— Это брат Герберта, так что закатай губу обратно, Ральф, — сказал Фрэнки, ухмыляясь.
— То-то я смотрю, рожа гнусная, — заявил Ральф. — Да и про пидоров много знаешь.
— Скоро на своей жопе все сам узнаешь, — сказал Фридрих, краснея от злости. Подосрал им папочка со своей открытой пидарасятиной.
Фрэнки заржал, и с ним засмеялось еще несколько человек.
Они с Ральфом некоторое время мерили еще друг друга взглядами, а потом одновременно отвернулись.
— Конспекты тебе надо, Фридрих, — догнал его очкарик Рой уже на выходе из класса.
— Ага, перепишешь мне? — улыбнулся ему Фридрих.
Рой кивнул.
— Спасибо, — Фридрих хлопнул его по плечу.
— Нормально ты наглый, — сказал Фрэнки уже в коридоре. — Запряг задрота.
— Да он сам хотел, — ухмыльнулся Фридрих.
Следующим уроком у него биология была, и этот класс оказался общим с Гербертом.
— С кем посрался, — деловито спросил брат, заценив ссадину на щеке Фридриха.
— С Ральфом, — ответил за него Фрэнки.
— Нормально, — оживился Герберт, — надо им еще после обеда вломить.
— Сегодня же с этим разбираемся, — сказал Фридрих со значением.
— Ага… — рассеянно улыбнулся Герберт и притиснул проходящую мимо Грету за сиську.
Грета развязно подмигнула Фридриху, и тот прижал ее на мгновение к брату и погладил по второй сиське. Она со смехом вырвалась.
***
Алан не приехал забирать их из школы. И дома его тоже не оказалось.
— Интересно, где эта жопа шароебится, — Герберт злобно пнул табуретку, и та врезалась в холодильник.
— Деньги ищет, — ухмыльнулся Фридрих.
— Какие еще деньги, колись.
— Хочет от нас откупиться, я его нахуй послал.
— Деньги — это хорошо, — Герберт почесал нос. — Слушай, а сколько он нам готов заплатить?
— Без понятия, — Фридрих выудил из холодильника котлету и сок.
— Бля, надо взять было. А потом все равно его отжарить, — заржал Герберт.
В тот день они чуть не попались. Алан вернулся одновременно с отцом, дождался того с работы и приперся домой с ним вместе.
А Герберт с Фридрихом поджидали его до вечера, даже гулять не пошли из-за этой суки хитрожопой.
— Да он нас не боится совсем, — возмущался Фридрих, не отрываясь от стрелялки.
Вдвоем с братом было классно играть, они натащили в комнату Герберта хлеба с колбасой, чипсы и даже остатки пирога, который вчера Алан пек.
— Покажем ему, кто тут хозяин. Рабов надо воспитывать.
— У меня стоит, бля, — сказал Фридрих развязно, и Герберт отложил консоль и заржал. У него тоже стояло вовсю, и что-то противно дрожало внутри. Ничего удивительного, они же ведь пидора ебать собрались.
— Давай его в сортире подловим, — Герберт вытер вспотевшие ладони о штаны.
Было слышно, как на первом этаже работает телек, отец всегда новости на полную громкость включал. Некоторое время они сидели, притаившись на лестнице, и казалось, Алан знает, что они поджидают его. Как добычу.
— Долго нам еще в засаде сидеть, — прошептал Фридрих, прижимаясь горячим боком.
Герберт опять уловил его запах — пот и спизженная у отца туалетная вода. Он погладил Фридриха по спине и ощутил, как в паху заныло с новой силой. Вот что от недоеба бывает, с ужасом подумал Герберт и отдернул руку.
— Почеши, чешется, — поелозил Фридрих. — И ноги затекли.
— Мойся чаще, — скривился Герберт и принялся водить пальцами по спине Фридриха, едва касаясь, а тот тянулся за его рукой, как котенок или маленький ребенок.
И от этих почти незаметных движений член стоял аж до боли, и Герберт не выдержал — вцепился со всей силы брату в бока, тот взвыл громче телека и чуть не скатился с лестницы, а отец и Алан подскочили с дивана и уставились на них.
— Давайте кино посмотрим, комедию ржачную там, — сказал им Герберт. — Надоели ваши новости.
Отец молча отвернулся и уселся обратно, уставившись в экран, а Алан прижался к нему. Рука отца тут же скользнула ему на плечо, оглаживая. Герберту стало обидно. Бывают же такие родители, которым какой-то гомосек дороже родного сына. Ну и похуй, решил Герберт, никто ему и не нужен, кроме брата, конечно. Он посмотрел Фридриху в затылок, тот сидел ступенькой ниже и разминал затекшую ступню.
— Классно все же, что ты к нам приехал, а не к тете Миранде или к бабке там. Бабка совсем ебанутая стала. А у тебя мамины фотки есть?
— Да, на компе много. Вспомнил, надо же.
— Ну, я же ее не знаю совсем, — принялся оправдываться Герберт. — Не знал, то есть.
— В контейнере все, покажу, как получим, — Фридрих как-то резко помрачнел и поднялся на ноги. — Я спать иду.
— Пошли гулять лучше, они и не заметят, что мы смылись. Хочешь, тачку нашу возьмем, прокатимся. Грету прихватим с подружкой там.
Тут Герберт уже рисовался. После прошлогоднего случая отец от него ключи всегда прятал, но ради Фридриха он бы рискнул их стянуть, пожалуй.
— А отец? — мотнул головой Фридрих.
— Да пошел он нахуй.
Но вместо этого они еще долго на лестнице сидели, говорили о всяком. Фридрих, оказывается, целоваться с языком умел, какая-то взрослая баба его научила. Мамина подруга.
— Лесбиянка, что ли? — не понял Герберт.
— Да нет, подруга просто, ну, как мы с тобой друзья, — Фридрих стукнул его в плечо.
Герберта аж злость разобрала, что брат с ней сосался, надо же, лазил языком в рот какой-то незнакомой бабе.
— Покажешь мне. Не на этом же тренироваться.
— Пидарасней попахивает, — разозлился Фридрих и оттолкнул его, и они опять чуть не задрались.
А на следующее утро отец свалил раньше всех, даже Алана своего не разбудил. Герберт это обнаружил, когда встал поссать, обычно отец в это время копался на кухне уже, а тут тишина. Он прокрался и заглянул в спальню — на кровати дрых Алан, а папаши не было. Герберт кинулся в комнату Фридриха и затормошил брата:
— Проснись, просыпайся же.
Тот сонно отбрыкивался, и Герберт шлепнул его по бедру и по обтянутой трусами заднице. Член стал как камень.
— Чего тебе, — недовольно уставился на него Фридрих.
— Отца нет, можно взъебать этого.
— Может, ну его, — брат зевнул недовольно, и тогда Герберт продемонстрировал ему свой стояк, под домашними штанами все отлично прорисовывалось:
— Пошли, просто подержишь, поможешь мне.
— Ладно.
В этот раз все не так гладко вышло, как в госпитале. Алан принялся орать и отбиваться, они свалились с кровати втроем, запутавшись в одеяле.
— Кричи, сука, никто не поможет, — Герберт сдавил его шею, тот аж захрипел. — Или ты в тюрьму хочешь? Хочешь, ну, отвечай? — он встряхнул его и услышал, как голова об пол стукнулась. В такие моменты Герберту всегда казалось, что это не с ним все, как будто он кино про себя смотрит. И про Фридриха.
— Да нахуй, — лениво сказал вдруг Фридрих, отпуская руки Алана. — Скажем лучше отцу, что эта блядь к нам лезет.
Герберт тоже разжал руки.
Алан закашлялся, а потом тихо сказал:
— Я не лез, вы сами…
— Не пизди, — Герберт ударил его по лицу, а потом они вместе уложили его животом на кровать, не встречая никакого сопротивления.
У Алана словно заряд кончился, батарейки сели, до того безропотно он все это терпел, только вздрогнул, когда Герберт начал вставлять ему без смазки и без гандона.
— Расслабься, сучка, — Фридрих погладил пидора по заднице. Тот задергался, пришлось его перехватить за спину.
— Бля, презик забыл, — Герберт чувствовал, как его сдавливает в чужом теле, так горячо, почти больно, вот Алану сейчас точно больно, вон как дрожит.
— Кончай, — сдавленно сказал Фридрих. — Еле держу его.
От этого сперма сама из члена хлынула, Герберт даже подвигаться толком не успел. Он отвалился, освобождая место Фридриху, и Алан тут же воспользовался этим. Выкрутился у них из рук и рванул в ванную.
— Убежала наша сучка, — Герберт поднялся и брезгливо натянул штаны. Дыхание его сбилось, а член был липкий и наверняка пах этим самым, говнищем пидорским.
Он виновато посмотрел на Фридриха:
— В ванной дверь крепкая, если топором только.
— Да хуй с ним, — растерянно сказал Фридрих, он так и был без штанов, в одних боксерах, и в майке еще.
— А хочешь, — Герберт облизнул пересохшие губы и погладил брата прямо по члену, — хочешь, я тебе помогу по-дружески? А то на географию опоздаем, пока этого будем ловить.
***
Фридрих пнул кучу осенних листьев и покосился на Герберта, снедаемый непонятными чувствами. Они медленно тащились в школу и уже безбожно опаздывали, дав порядочного крюка по парку. Герберт ухмыльнулся, тоже взглянув на него, и Фридрих слегка покраснел. Ему казалось, что он до сих пор ощущает твердые холодные пальцы брата на своем члене. В паху от этих мыслей ныло, а в животе крутилась сосущая пустота. Странное, захватывающее дух чувство, и близко не лежащее рядом с грязным возбуждением от ебли с пидором. И обжимашки с девчонками, всегда немного неловкие и пустопорожние какие-то, тоже не шли ни в какое сравнение.
— Герберт, слышь…
— Ну че?
— А Грета-то твоя явно не прочь с двоими, как ты думаешь? — брякнул Фридрих и представил себе как из порнушки кадр: они с братом зажимают голую девчонку с двух сторон и пялят в обе дырки.
Герберт заржал:
— Надо ее будет заманить куда-нибудь, да.
— Бля, опять встало, — сказал Фридрих.
— У меня тоже все время так, — поделился Герберт и доверительно понизил голос: — Может, поможем друг другу снова, а?
Он кивнул на кусты.
— Давай, — хрипло ответил Фридрих, в горле у него пересохло.
Они пробрались в густые заросли и остановились под толстым старым деревом, напряженно глядя друг на друга. В белых волосах Герберта запутался красно-золотой кленовый лист. Фридрих вдруг подумал, что лицом брат больше на мать похож, чем на отца, точно, один в один ее черты, только мужской вариант. А еще она рыжей была.
— Доставай, че ждешь, — сказал Герберт и облизнулся. А потом расстегнул ширинку и вытащил свой член, темно-розовый, с налитой головкой.
Фридрих кивнул и тоже достал.
— Ну, у кого больше? — хмыкнул Герберт и подался вперед.
Они приставили члены друг дружке и некоторое время внимательно их изучали.
— Тут мы совсем близнецы, — сказал наконец Фридрих.
— Четырехяйцевые, — засмеялся Герберт и погладил большим пальцем головку Фридрихового члена, отчего у того пробежала какая-то судорога по позвоночнику.
Фридрих с опаской обхватил член брата рукой и вообразил почему-то, что держит свой, ставший как будто отдельным. Как те фаллосы с крылышками, которые он в тетрадках рисовал. Он нервно хихикнул и подвигал рукой, глядя на Герберта. На щеках у того пылал возбужденный румянец, а ресницы подрагивали.
— Медленнее давай, — прошептал Герберт и тоже задвигал рукой.
Некоторое время они подстраивались друг под друга, а потом вошли в один ритм.
Это было круто, так же хорошо, как когда дрочишь себе, каждое движение в тему. Но удовольствие в разы больше — от волнения, от близости, от того, что они, кажется, слились в одно существо сейчас.
Второй раз за день кончить удалось не так быстро, они растянули удовольствие минуты на три, не меньше. И Фридриху снова ударило в голову и закружило, до чего же классно.
— Боже, — выдохнул Герберт, утыкаясь ему в плечо.
— Ага, — бессмысленно сказал Фридрих и отпустил его.
В школу они только к третьему уроку приперлись, а потом свалили раньше времени, прихватив с собой и Грету. И затащили ее на дневной сеанс, какой-то фильм про вампиров. Фридрих так и не понял, что там вообще эти вампиры делали, людей в зале почти не было, и они на пару тискали Грету за голые сиськи под кофточкой — та позволила расстегнуть себе лифчик. Сиськи у нее были такие упругие и как раз в ладони помещались, чистый кайф.
— Куда трусы тащишь, лапы убрал, — зашипела Грета, извиваясь.
— Слышь, ты, достала выебываться, да, — тихо заржал Герберт, возясь второй рукой у нее под юбкой. — Тоже мне недотрога.
В полутьме Фридрих увидел, что Герберт таки стянул с нее трусы до колен, и тогда тоже запустил руку ей между ног.
Их с братом пальцы переплетались, пизда у Греты была влажноватая, нежная и слегка колючая. Герберт принялся целовать Грету в губы, а вконец обнаглевший Фридрих задрал ей кофту и присосался к сиське. Некоторое время она терпела и даже похотливо постанывала, а потом растолкала их и натянула кофту с трусами обратно. Даже лифчик попыталась застегнуть, изогнувшись, но Герберт ей не дал:
— Совсем оборзела что ли.
— Не лезьте, смотрят же, — ломалась Грета.
— Да кому ты нужна, — захихикал Герберт, снова хватая ее.
— Ах так, ну ты дебил вообще, — рассердилась Грета.
— Нам нужна, очень, — прошептал Фридрих.
Занятная борьба за трусы началась снова, и он подумал — хорошо, что он уже спускал сегодня, а то точно бы в штаны обкончался позорно, до того возбуждающе было делить одну девку на двоих с братом.