Дверь распахнулась, и в проеме возник Блэк с каталкой:
— Держи его, Грей.
Тут Энди довольно ловко вывернулся у меня из руки и сиганул в цветочные заросли.
— Бля, — с чувством сказал Блэк. — Заходи с той стороны и выгоняй его на меня. У тебя шокер с собой?
Просто отлично. Неужели Энди все же буйный?
— Подожди, — сказал я Блэку. — Попробуем обойтись без экстренных мер.
— Дойка через двадцать минут, Грей, если через пять минут эта кабанятина не появится…
— Заткнись уже, ты его пугаешь.
Блэк, к моему удивлению, замолчал и вышел в коридор, пожав плечами. Оттуда он делал мне знаки, вероятно означавшие, что у нас мало времени.
— Эй, — обратился я к кустам. — Выходи, будь хорошим мальчиком. А вечером я тебе почитаю и покажу картинки с героями. Ты любишь комиксы?
Тишина. Я выставил руки ладонями вверх и продолжил:
— Смотри, у меня нет шокера или наручников, я не причиню тебе вреда.
Мне показалось, что слева от меня кусты слегка шевельнулись.
— Энди, выходи уже. Я заберу тебя сразу после процедуры, обещаю. А вечером, если хорошо поужинаешь, сделаю тебе массаж головы, — черт, я так увлекся, что назвал его придуманным именем. Хотя вряд ли он это заметил.
Я подошел ближе и аккуратно раздвинул цветы, пытаясь высмотреть среди них Энди, а потом заметил белеющую сквозь зелень пижаму. Энди сидел прямо на земле, подтянув под себя ноги.
– Можем поиграть с тобой в прятки, только не сейчас, а потом, — успокаивающе сказал я, беря его руки в свои и вытаскивая из укрытия. – Ты любишь прятки? Очень интересная игра, один прячется, а все его ищут, — я продолжал говорить, отряхивая его от земли.
Пижама испачкалась, придется переодевать.
— Это его любимая игра, — заржал Блэк. – Спрятаться под кроватью и воткнуть вилку в ногу.
— Забирайся на каталку, — спокойно сказал я, стараясь не напугать Энди. И тот послушался, сам залез и дал себя пристегнуть.
Когда мы сдали его в доильню, Блэк вздохнул с облегчением, почесывая бородку:
— Осторожней с этой скотиной, Грей, я не шутил насчет вилки.
Бородка у него была остренькая и рыжеватая, так и хотелось дернуть. На месте Энди я бы обязательно дернул.
— Он безобидный, уж я-то разбираюсь в этом.
— У меня даже шрам остался, вот, — Блэк задрал темно-зеленую форменную брючину и продемонстрировал густую кучерявую поросль.
— Не видно шрама, — упрямо сказал я.
— Докторице Еллоу он чуть глаз не выткнул, а мне в ногу попал, — Блэк присел и начал копаться в волосах на своей ноге. — Вот тут шрам.
— Кстати, о докторицах, — перебил я его. — Не видел тут ни одной бабы.
— Их тут и нет. Я слышал, что на двух наш коровка совершил нападение, да и сама здешняя атмосфера, ну, понимаешь… В общем, в прошлом году решили баб из проекта убрать, для их же безопасности.
— Понятно, — сказал я.
Не то чтобы меня это огорчало, последний год я обходился случайным перепихоном и собственной рукой. Ладно, не только рукой, у меня была искусственная вагина для дрочки, и задница тоже, я звал их Тельма и Луиза. Конечно же, я взял своих подружек с собой в Бункер.
Сейчас у меня было свободно пару часов, и я воспользовался этим и вернулся к себе. Мои апартаменты состояли из довольно просторной комнаты, санузла с современной душевой кабиной и маленького балкончика. Там даже нельзя было поставить столик и стул, чтобы курить вечерами, глядя на закат. Впрочем, курить я бросил полгода назад, а закат отсюда все равно не увидишь. В метрах двадцати от окна проходила глухая бетонная стена.
Я решил разобрать сумку с вещами. Переложил Луизу с Тельмой в прикроватную тумбочку, развесил вещи в шкафу, поставил зубную щетку в специальный стаканчик в ванной. Разложил комиксы на журнальном столике. До конца смены оставалось еще три часа — надо было забрать Энди с дойки, помыть, покормить ужином и сдать санитару Мадженте.
После дойки Энди выглядел не очень. Лежал голый и пристегнутый на каталке с закрытыми глазами, иногда вздрагивая.
— Я сам им займусь, — сказал я Блэку.
— Да как угодно, мне же легче, — заржал тот. – Будем считать мою смену оконченной.
— Хорошо.
Блэк радостно слинял в бар для сотрудников.
Я укрыл Энди простыней до подбородка и повез в палату. Собственно, его палата представляла собой такую же комнату, как и у меня, только без балкончика. Непрозрачное белое окно было затянуто толстой решеткой. Просторный санузел запирался на ключ, чтобы в отсутствии санитаров Энди не мог туда попасть. Для отправления естественных надобностей у него была утка, а если совсем приспичит, Энди мог позвать кого-нибудь из нас, чтобы его допустили до унитаза. Хотя, наверное, посрать самому, без клизмы, ему здесь редко выпадало.
С моей помощью Энди оделся и доковылял до отдельной небольшой столовой, в которой кормили только его. На ужин была тушеная курица, пюре, овощи, творожный мусс с ананасом и несколько соков на выбор. Энди начал с мусса. Он ел, а я сидел рядом и смотрел на него. До чего все же интересное лицо, иногда эмоции отражались в нем, как в телевизоре, а иногда оно становилось совершенно непроницаемым.
В столовую влетел доктор Ред и плюхнулся на стул рядом со мной.
— Вот вы где, — он тяжело дышал, как будто бежал до этого по коридору. Рожа у него шла красными пятнами. – Гости приехали.
Энди уронил пластиковую пиалу с остатками мусса на пол.
— Где Блэк?
— Уже ушел, — ответил я уклончиво.
— В бар?
Я кивнул.
— Придется тебе тогда, — усмехнулся Ред и вытер лицо салфеткой. – Черт бы их всех побрал.
Мне показалось, что Энди вот-вот заплачет.
— А что, собственно, нам предстоит?
— Ему, — Ред ткнул пальцем в Энди, — предстоит подставить жопу одному из пациентов. А тебе, — он ткнул пальцем в меня, — предстоит следить за процессом.
— Как инструктору для случки?
Ред заржал:
— А ты с юмором, — он подцепил пальцами кусок курицы из тарелки Энди. — Чертовы пациенты. Иногда сваливаются как снег на голову без предупреждения, и плевать им, что сегодня доили уже, и вообще, ночь на дворе.
Я вспомнил, что целебной была не только сперма Энди. Трахаясь с ним, можно было излечиться от многих болезней. Вот почему везде стояли камеры, вот почему в моем контракте существовал целый раздел, посвященный запрету половых действий в отношении Энди. Вот почему меня, как и всех остальных, тщательно проверяли на предмет здоровья, прежде чем взять сюда. Мне нечего было лечить, разве что кариес. Но перед тем, как прибыть в Бункер, я посетил стоматолога.
Доктор Ред и еще два незнакомых сотрудника проводили нас с Энди в комнату для приема пациентов. Одна из стен в ней была полностью зеркальной, посередине стояла кровать с двумя парами браслетов – в изножии и в изголовьи. От браслетов тянулись тонкие цепочки, крепящиеся куда-то к кровати. Белье напоминало помесь леопарда и зебры, а под ногами лежала искусственная медвежья шкура.
Ред на бегу проинструктировал меня: приковать Энди, смазать ему задницу и наблюдать.
— А член пациенту не надо направлять, — спросил я.
— Нет, — хохотнул Ред. – Зеркало с той стороны прозрачное, как в комнате для допросов, будешь любоваться оттуда. Смотри, чтобы пациент не причинял объекту сильного вреда. Не душил и не избивал, не ломал пальцы и не выдирал волосы.
— Это шутка, доктор Ред?
— Нет. У него же не стоит, и поэтому терапевтический эффект проявляется гораздо слабее. Пациенты свирепеют, ну и… — Ред неопределенно помахал пальцами. – Следи, в общем. Посчитаем тебе как дополнительное дежурство.
Я с тяжелым сердцем приковал Энди лицом вниз и нацепил перчатки. В происходящем было что-то очень неправильное и гадкое. На прикроватном столике я нашел смазку с банановым ароматом. Неужели эта пошлость — желание клиента… то есть, пациента?
Я выдавил Энди на задницу чуть не полтюбика и принялся массировать анус. Два пальца вошли как родные, и я сразу добавил третий. Чем сильнее я растяну Энди сейчас, тем легче его заднице будет принимать член. Через пару минут растяжки его дырка так послушно раскрывалась, впуская четыре пальца, так обхватывала их своими нежными краешками, что у меня встал.
— Потерпи, — сказал я, обращаясь непонятно к кому — к Энди или к своему члену. Наверное, к ним обоим.
Я добавил еще смазки и ушел в соседнюю комнату, оставив его с приоткрытой, алой изнутри дыркой и блестящими ягодицами.
Мне открывался заманчивый вид — Энди подтянул к себе колени и выгнулся, выставив задницу, мускулы на его спине и руках красиво напрягались под кожей. Я устроился поудобнее на стуле и решил расслабиться. Сейчас будут трахать Энди, а я буду подсматривать и дрочить. Интересно, будет ли кто-то наблюдать за мной. Я негромко засмеялся и чуть не свалился со стула, когда увидел вошедшего пациента. Эта рожа часто мелькала по телевизору и в интернете, но я все равно поверить не мог — нашего Энди собирался трахнуть сам сенатор Торнтон.
Пока я пялился на сенатора, тот быстро разделся и шагнул к кровати, надрачивая член. Он неплохо сохранился для своих шестидесяти, подтянутое спортивное тело, волевое лицо и отсутствие пуза делали его внешность вполне сносной. Если бы он еще молчал, или перегородка не пропускала звук, было бы вообще замечательно.
Но нет, сенатор шлепнул Энди по заднице и сказал:
— Заждалась папочку, куколка? Сейчас папочка будет вставлять своей куколке палочку в попку.
Я беззвучно заржал, зажимая себе рот. Папочка, палочка, где он нахватался этого пиздеца?
Сенатор встал на колени позади Энди, подтягивая того за бедра к себе, и засадил. Он немало удивил меня своими дерганными собачьими движениями, почему-то я считал сенатора спокойным и серьезным человеком, даже собирался голосовать за него на следующих выборах.
— Сучка! — сенатор опять шлепнул Энди, оставляя красный след у того на заднице. Я решил, что мой голос он не получит. — Какая мокрая дырочка у моей девочки, заждалась папочку, — еще пара шлепков. — Отвечай!
Энди что-то промычал в подушку и вильнул задом, пытаясь соскочить с таранящего его члена. Я так и представлял, как тот почти полностью выходит из его дырки и врывается вновь, не слишком толстый, но длинный. Энди упирался руками в спинку кровати, чтобы не стукаться в нее головой.
— Сожми попочку, сделай папочке приятно.
Когда же ты заткнешься. Я даже забыл, что собирался подрочить.
Это продолжалось еще минуты три, потом сенатор зарычал и спустил Энди в задницу.
Я с облегчением выдохнул.
— Что это, а? — сенатор вдруг просунул руку под живот Энди и вцепился в его вялый член. — Сучке не нравится? Ничего, сейчас понравится.
Он потянулся к столику рядом с кроватью, на котором стояла коробка с сигарами и изящная гильотинка для них. Я вспомнил слова доктора Реда про пальцы и приготовился жать на тревожную кнопку, но сенатор не тронул Энди, а сел на кровать, отвернувшись.
Он с наслаждением курил, а я вытирал вспотевшие руки о халат и пытался успокоиться. Все закончилось, мысленно обратился я к Энди, все уже хорошо.
Боже, как я ошибался.
Сенатор неожиданно развернулся, зажимая сигару в зубах, растянул руками ягодицы Энди и ткнул тлеющим концом сигары ему в дырку. Энди заорал и забился, натягивая цепочки, а сенатор усмехнулся и бросил сигару в пепельницу.
— Так тебе больше нравится, сучка?
Я как безумный жал на тревожную кнопку, сенатор смеялся, а Энди кричал. В комнату вбежали доктор Ред и доктор Грин, и я тоже запоздало рванул туда. Вот же сука, я хотел врезать сенатору по роже, но он быстро свалил через неприметную боковую дверь, даже член не обтер.
— Промазал, — Грин выдавил из баллончика густую пену на задницу Энди. — Анус не задет.
Я заметил, что они притащили с собой медицинский чемоданчик для неотложной помощи.
— Успокойся, Грей, попей водички, — сказал Ред. — А то придется отстранить тебя.
— Я спокоен, спокоен, — хрипло сказал я и спрятал трясущиеся руки в карманы халата.
Доктора еще некоторое время смотрели Энди в задницу.
— Да нормально все, к утру и следов не будет, — заметил Грин. — Как на собаке. Грей, заклеешь ему пластырем, когда будешь мыть, а потом сними.
— Пожалуй, надо сделать перерыв с дойкой дня на два, — сказал Ред.
— Опять вы со своей теорией стресса, доктор? — поморщился Грин.
Они заспорили о научном, а я принялся отстегивать Энди от кровати и перекладывать на каталку. Он свернулся под простыней в комок и еле заметно дрожал, глядя прямо перед собой.
— Можно увозить? — спросил я докторов, и на меня махнули рукой.
В палате Энди не захотел слезать с каталки, так и лежал, не двигаясь, несмотря на мои уговоры, так что пришлось отнести его в душевую на руках.
По инструкции, на ночь Энди тоже следовало пристегивать сложной системой ремней, которая якобы не мешала полноценно спать, но в то же время “надежно фиксировала объект”.
— Хочешь, я останусь с тобой, тогда можно будет тебя не привязывать? — спросил я у Энди, легонько поглаживая и массируя его голову. — Посторожу твой сон в этом кресле, — я усмехнулся: — как бессильный ангел.
Энди, конечно же, мне не ответил, даже не посмотрел. Но я чувствовал, что он расслабляется от моих прикосновений, а дрожь его становится реже и сильнее, как будто беззвучные рыдания.
— Я обещал тебе комиксы, но не успел принести, — сказал я, выдвигая верхний ящик его прикроватной тумбочки. Конечно же, там лежал Новый Завет, точно такое же синее дерматиновое издание, какое можно найти в любом мотеле. Только это было ни разу не раскрытое.
Я открыл его посередине и с выражением начал читать с первой попавшейся строчки: — И познаете истину, и истина сделает вас свободными… — я посмотрел на Энди и улыбнулся: — А ты видел сериал про секретные материалы? — я сделал загадочное лицо, наклоняясь к нему поближе: — Помнишь, “истина где-то рядом”?
Его темный воспаленный взгляд задержался на моем лице, а губы дрогнули:
— Дурак, — прошептал он.
Я фыркнул:
— Тогда давай библию почитаем, если про секретные материалы не нравится.
Психи часто ругались во время приступов, но для Энди это было скорее прогрессом.
Он закрыл глаза, а я снова опустил руку ему на голову и принялся перебирать белые волосы, читая случайные отрывки из библии. Чтение было скучным, я листал, пропуская страницы и открывая где попало. Но мне надо было говорить, ведь после шока людям противопоказано молчание и одиночество, так нас учили на курсах помощи психам.
Энди заснул, а я долго сидел рядом с ним, пока не отрубился прямо в кресле, и снились мне бессвязная и липкая муть, наверное, от неудобной позы.
А с утра пришел доктор Грин с санитаром Маджентой и выставил меня из палаты, заявив, что никто не собирается мне оплачивать сверхурочные.
“И так две смены подряд отбарабанил, иди отсюда, Грей”, — сказал Грин.