— Я спущусь во двор. Может быть, там с кем-нибудь познакомлюсь...
На самом деле, Димка очень сомневался, что у него достанет смелости знакомиться с кем-то в совершенно чужом городе. Ему просто ужасно надоело прятаться на чердаке, а ещё — Димка втайне надеялся, что какая-нибудь добрая тётенька случайно решит угостить его пирожком...
Во всяком случае, сказал себе Димка, когда совершенно не хочется есть, тебя то и дело пытаются накормить!
К вечеру небо над городом разъяснилось, а стены домов приобрели оранжевые оттенки заходящего солнца. Дворик был пустым, только две девчонки с мячом бегали под липами. Димка постоял минут пять у подъезда, думая, о чём спросить какого-нибудь прохожего, не вызвав лишних подозрений? Что им с Йоллой вообще важно знать? Казалось, кусочки головоломки вот-вот сложатся, и тогда Димка всё увидит и всё поймёт.
Женщина с полными сумками шла к подъезду. У неё был усталый вид, и Димка не решился заговорить. А она, заметив Димку, изменилась в лице, стала, опустив сумки на асфальт. Димка испуганно попятился.
Из подъезда вышла другая женщина. Пока Димка раздумывал, стоит ли ему убегать, соседки завели разговор.
— Тамара, да ты позеленела, ровно задыхаешься? Сумки, что ль, тяжёлые?
— Сумки... Умоталась я... Лидочка, а чей это паренёк тут вертится? Не к твоему Антону?
— Да нет, первый раз вижу... Ох, постой!
— Тоже заметила? Утром в новостях показывали — ровнёхонько такого же мальчишку Оборотень придушил!
— Не придушил, не до конца он его. В три часа вот сказали — "скорая" подобрала, их врач, как увидел ту передачу, так мальчонку и признал. А самого Оборотня не видел, говорит. Никак испугалась чего тварь эта?
— Испугаешь дьявола!.. Что теперь делать-то, Лида? Прежде на детей хоть не нападал... Ты бы своих в деревню отправила, раз такое творится, ведь ему что в доме, что на улице — всё равно утащит, если, не допусти Хранитель, пожелается ему!
— А на кого я их, на бабку повешу? Это мне самой уезжать, а работа как? Потом ведь не пристроишься... Может, притихнет он, Оборотень-то? Не так уж часто выходит, аспид проклятый.
Димка разрывался между желанием убежать и дослушать разговор. Он пятился маленькими шажками, чтобы снова не привлечь внимание тёток, мало-помалу дошёл до угла дома и очутился на улице. Прохожих было немного, казалось, их уж точно не интересовал обыкновенный с виду мальчишка. Димка огляделся. Улица ему нравилась — на ней было много деревьев, широкие тротуары и газоны, а чуть дальше виднелся парк.
Я пройдусь до парка, а по дороге, может, что-нибудь и придумаю... Например, расклеить объявления, что мы с Йоллой будем ждать Альви в парке, каждый день в такое-то время... Ещё нужно завтра пойти к Филиппу и расспросить о старых временах, о том, что было на месте Светополя в древности.
Навстречу Димке шли парень и девушка. Они весело говорили о чём-то, а Димка, задумавшись, едва не столкнулся с ними.
— Эй, смотри, куда несёшься! — Парень стёр каплю мороженого с локтя, а его подруга удивлённо посмотрела на Димку — такие растерянные, испуганные были у мальчика глаза.
— Хочешь банан?
...После этой странной сцены Димка почти бежал. Почему-то было невыносимо стыдно, словно он стоял на тротуаре с протянутой рукой — но ведь девушка сама предложила банан, сунула его Димке в руку, хотя Димка ничего ей так и не ответил...
В парке отыскался уголок — безлюдный, тёмный и тихий. Димка присел, прислонившись спиною к каштану. Когда от банана осталась одна кожура, Димка с ужасом вспомнил о Йолле. От злости на себя и обиды на весь свет Димка чуть не заплакал. Было уже почти совсем темно. Если не вернуться немедленно, Йолла начнёт беспокоиться.
Я позвоню в любую квартиру и попрошу для Йоллы хоть кусочек хлеба, решил Димка. Это ведь не для себя, это я должен суметь!
Он встал. Оказалось, он не знает, в какую сторону идти, однако Димка не испугался, потому что помнил название улицы и номер дома. Надо было просто выйти из парка и спросить...
Аллея всё не кончалась. На столбиках по обе стороны засветились фонари, и тени сделались чернильно-глубокими. Димка часто оглядывался, ему казалось, звук шагов то делается оглушительно громким, то захлёбывается в волнах ватной тишины.
— Мальчик!
В груди словно расплескали ледяные иглы... Он притворился, будто ничего не услышал и постарался не сбить шаг. Кто-то догонял его. Димка умолял все волшебные силы на свете, чтобы парк закончился, и вокруг оказались люди, и они бы его спасли...
Он знал, что нельзя оборачиваться — после этого уже не притворишься, будто ничего не происходит. Но Димка оглянулся. Позади была пустая аллея. Димка вздохнул. Он даже представил, как расскажет Йолле о своём приключении...
...И налетел на кого-то, ударившись плечом.
— Мальчик, я служу Хранителю. Простите... Я напугал вас...
А Димка вдруг обнаружил, что страх ушёл. Словно шарик воздушный лопнул, не выдержав растяжения. Это не Оборотень, решил Димка. И, кажется, не бандит. Вот только зачем я ему?
— Хранитель желает встретиться с вами. Он полагает, что вы можете оказать нам большую услугу. У Хранителя достаточно власти, чтобы отблагодарить вас.
— Он знает, откуда я?!
— Хранителю известно, что вы — не обычный житель этого города.
— Хорошо. Только я должен предупредить Йоллу.
Посланник кивнул. И проговорил:
— Позвольте, я сокращу ваш путь?
...Йолла бросился к Димке, облапив его.
— Я тут сижу и ругаю себя, что не пошёл с тобой! Просто болван! А как ты прокрался через двор — я же следил за подъездом, не отрываясь!
— Прошёл другой дорогой. — Димка оглянулся. Тёмные углы чердака дышали пустотой, подслушивая, подглядывая... Там, в парке, Посланник провёл Димку к невысокой каменной стене. Димка, зачем-то привстав на корточки, заглянул за стену. Сумерки колыхнулись, и Димка несколько мгновений видел пустырь, и за ним — изгороди и сады, крыши домов, и сердце Димкино дрогнуло — а потом он очутился прямо здесь, на чердаке.
Всё это Димка пересказал Йолле.
— Здорово! Значит, всё скоро выяснится!
— Наверно... У меня какое-то странное чувство... Будто ничего здесь хорошего нет. Не опасность... а просто какая-то пустота. Точно в последний день каникул — дождь, беспросветный дождь!
С чердака их провели тёмным и тесным переходом в глухое здание с каменными стенами. Увидев винтовую лестницу, Йолла вздрогнул и бросил выразительный взгляд на Димку.
— Та самая? — шепнул мальчик. Йолла пожал плечом...
— Что это за место? — спросил Димка у посланника.
— Истинный Город. Мы почти пришли. Хранитель расскажет всё.
Они долго спускались по лестнице, и с каждой минутой Димка явственнее чувствовал странную и неизъяснимую связь — этой башни со всем, что окружало её — с домами и улицами, людьми и деревьями, с холмами, и даже с солнцем, и с луной, с морским заливом, блиставшем в лунном свете, и с замершими на латунно-зыбкой равнине залива кораблями... Башня связывала всё. И Димка, опускаясь в её подземные ярусы, растворялся в незримой силе, впитывал силу, и сила делала небо тяжёлым, как будто сам он стал мифическим атлантом, державшим небосвод.
Казалось, Йолла ничего подобного не испытывает — он выглядел возбуждённым и рвался заглянуть в каждое из немногочисленных окон, — узких и высоких, настоящих бойниц — которые попадались на пути. Что он там смог углядеть, Димка не знал. Ясно было только, что увиденное немало удивляет Йоллу.
Ещё до того, как вошли к Хранителю, Димка почувствовал его присутствие. Хранитель был неподвижен и тяжело болен. В зале повис приторный и горький запах — курились благовония, показавшиеся Димке ядом.
Всё тело и лицо Хранителя скрывала хламида с капюшоном. Рука в серой перчатке лежала на страницах раскрытого фолианта.
Из проёма слева выступил ещё один человек. Он поклонился Димке и произнёс:
— Я — Голос Хранителя. Устраивайтесь в креслах, чтобы выслушать... Считают, что болезнь Хранителя не передаётся по воздуху и через предметы. Мы сжигаем здесь эти смеси для поддержания сил самого Хранителя.
Но Димка не боялся Хранителя — будто его притягивала чернота под капюшоном старца и книга, в которой были записаны главные тайны Города — и не только Города...
— Около пятисот лет назад, — произнёс "Голос" (а Йолла вздрогнул — ему показалось, говорит другой человек; бархатно, весомо катились слова, словно из глубины сознания — и сливались с мыслями, и Йолла принимал их...) — В соседней стране, восточнее Города, вспыхнула эпидемия чумы. Страною правил лорд, чей замок стоял на высоком холме, а столица, охваченная смертью, располагалась у подножия. Лорд надеялся, что его семью беда обойдёт стороной, он запер все ворота и двери, запасов еды в замке хватило бы надолго, а воду слуги брали из глубоких колодцев...
Город у холма умирал на глазах, и казалось, вот-вот лапы Чёрной Смерти разожмут хватку — великая дань была собрана...
В тот вечер сын лорда, десятилетний А...
..."Голос" умолк и попятился, а книга сползла к краю стола, сам Хранитель, словно откинутый назад невидимой силой, заслонил голову руками. Башня, казалось, вращалась...
Димку подхватили под руки, на мгновение он увидел глаза Йоллы — но они исчезли, сменившись огромными и страшными кольцами...
— Оборотень здесь! — не то прошептал, не крикнул "Голос". Димка улыбнулся — по сравнению с настоящим Властелином Города, "Голос" Хранителя был всего лишь говорящей игрушкой...
У стены стояла странная штука. Димка подумал, что она похожа на спортивные козлы — такого же размера, с четырьмя ногами, только ноги не были приделаны, они просто росли из туловища. Туловища, у которого не имелось головы.
Значит, подумал Димка, кольца, что я видел, это его глаза... То есть, не глаза. Взгляд. Глаз у него нету, но он видит.
Так странно! Эта штука у стены... Она просто коснётся... и всё. Всё.
Тёмное существо, казалось, слышало Димку. Оно дрогнуло и шагнуло — но не к Димке, а как-то наискосок... И опять — замерло. Потом отступило назад, дёрнулось в сторону.
Как телёнок... Только что родившийся телёнок! Но у этого нет головы, оно не думает.
Оборотень стал проваливаться. Он медленно проминал каменные плиты пола, словно те были из пластилина. Пока не ушёл в них совсем.
В башне снова вскрикнули. Краем глаза Димка увидел Хранителя — капюшон спал с его головы, открыв обезображенный проказой череп. Руки Хранителя сжимали Кристалл.
— Не нужно было именовать его. Даже мысленно.
...В спальне принца горели две свечи, окно закрыто, душный, уксусный воздух застывал в груди ядовитой, липкой слизью.
— Пошла вон! — прошептал он сиделке. Ты задела в панике стул, принц тихо застонал.
— Тебе больно, светлячок? — Отец взял его пальцы. Едва касаясь их — он не боялся чумы, но внезапно, закрыв глаза, вспомнил лето, когда принц учился ездить на пони. Дорога увела далеко за холмы, и замок скрылся из виду. Звон повис над травами. Отец спешился, а мальчик ещё оставался в седле.
— Я упаду, а ты подхвати меня. Я будто полечу!..
Лорд кивнул, и так же, как теперь, легко коснулся ладони сына.
...Мальчик долго не открывал глаз. Лорд наклонился над его лицом.
— Не больно. Только плохо. Одежда нехорошая, давит на меня везде... и жжёт.
— Сейчас я принесу другую. — Он встал. — Только потерпи чуть-чуть...
Минуту, две, бесконечность... Отец смотрел на мальчика.
— Я сошёл с ума... весь мир... сумасшедший... Сжечь всё... ничего, ничего не должно жить, радоваться...
Он сбежал в залу, где семья прежде собиралась за столом. Он увидел жену, она стояла у камина неподвижно. Трёхлетняя Ани жалась к её ноге.
— Почему ты ничего не делаешь? Почему ты не делаешь для него ничего, а стоишь тут..?
— Ани можно спасти! Ещё можно... — прошептала она. — Отошли её из замка.
— Ты... — Нечем дышать. — Ты... уже отказалась от него!
...Мальчик видел в бреду крыс. Одна из них укусила мальчика. Рана была небольшой, но она болела. Теперь мальчик видел, будто его окружило целое море крыс. Боль охватила всё тело, и вдруг чёрный, живой ковёр колыхнулся, вспучившись, и какое-то чудовище, мерзкий уродец с крысиной мордой и коренастым туловищем дворфа, прошёл мимо кровати мальчика, ухмыльнувшись.
— Не беспокойся, — проскрипел он. — Ты не умрёшь. Твой родитель заплатит за тебя хорошую цену!
Мальчик закричал. Негромко, но протяжно и жалобно, как будто предчувствуя столетия мук...
...Лорд протащил женщину за волосы до лестницы.
— Ты будешь сама ухаживать за ним как следует. Не служанка, ты, сама. Не сомкнёшь глаз — и не желаю, чтобы ты пережила его!
Ани, беззвучно раскрывая рот, захлёбывалась, пока не прибежала служанка и унесла её прочь. У двери в спальню принца лорд едва не споткнулся о какого-то карлика. Безумными глазами уставился на гостя.
— Я могу спасти принца, — негромко, но так, что слова его были отчётливо слышны, проговорил дворф. Лорд помотал головой, прогоняя наваждение.
— Я могу спасти принца. Но для этого осталось совсем немного времени.
— Делай! — прохрипел лорд. — Делай — ты получишь всё!
Карлик кивнул.
— Велите подать карету. И самых лучших лошадей. И запасных лошадей тоже. Я должен успеть довезти принца в Ардол, город, где находится наше святилище.
...Его мутило. Боли теперь почти не было, но всю дорогу — когда он приходил в сознание — приступы тошноты обращали мир в грязно-серый, крутящийся кисель...
— Что ты замыслил сотворить с ним?! — Белки глаз налились кровью, страшен стал лорд, хотя последние часы безумие отчасти разжало тиски. Он понимал, что сделался орудием в каких-то мерзких затеях карликов. Слишком точно всё было рассчитано — уж не подстроен ли мор, и когти Чёрной Смерти дотянулись до принца через высокие и глухие стены не случайно?!
— Что ты возьмёшь за свой... за это?
— Ничего, — усмехнулся карлик. — Ты заплатил. Уже.
...Трое — дворф и лорд с принцем на руках — спускались глубоко в подземелья Ардола. В пустом зале карлик велел положить мальчика на пол.
— Теперь ты должен уйти.
— Что с ним будет?
— Тёмный Огонь Бездны коснётся его. Ты не можешь здесь быть. Смертные не могут выдержать силу Огня. Их дух пожираем Огнём Бездны — Огонь слишком могуч для смертных.
— Но мой сын!..
— Этот мальчик — не обычный человек. В нём возродился дух Изначальных. Получив силу Огня, он легко справится с болезнью и восстановит тело. Сила Изначальных возродится. Ты обретёшь живого сына, а мир — утраченную Силу. Твой сын сможет стать великим владыкой. Одним из самых великих...
— Нет... — шептал лорд. — Что-то не так... Не так! Неправильно. Обман...Здесь обман... Он не сможет... Он не справится! Я знаю. Я чувствую!..
Дворф махнул рукой, и появившиеся из подземелья карлики в мгновение опутали человека верёвками. Сознание снова вернулось к мальчику, он успел увидеть ладонь отца, пальцы, впивающиеся в камень, отчаянно желающие раскрошить...
— Снимите с него эти вонючие тряпки! — приказал Дворф. — Несите бальзамы и чаны с водой... Маленький человечек... Тонкая кожа, тонкие кости... может быть в этот раз Тримир окажется прав, и твой дух выстоит... Ты будешь благодарен мне. — Присев, он заглянул принцу в глаза. — Может быть, ты обретёшь такую Силу...
...Димка услышал вскрик. И глухой стук. Хранитель упал, ударившись виском об угол стола. Кристалл выскользнул из рук. Димка потянулся к Кристаллу, узнавая его, и Кристалл откликнулся. Засиял, вплывая в Димкины ладони. Пел, мерцал, переливался...