- А тебе какая выгода? – физрук не мог понять, какой кайф в том, чтобы тебя имели во все дыры.
Казалось, хренеть дальше некуда… но, как говорится: когда кажется - креститься надо.
- Как «какая»? Моральная, - нехорошая ухмылка. – Я бываю исключительно сверху, а тебе, насколько мне понятно, сейчас всё равно*.
Виктор аки рыба закрывал и открывал рот. Он даже не знал, чему удивляться больше: тому, что оно оказывается исключительно сверху, или тому, что, по предположениям того же «оно», физрук не будет против. Да Корыжев вообще протестовал против «обабения», а тут такие предложения. Мужчина хотел было заорать, мол, иди в баню, но его неожиданно посетила одна замечательнейшая мысль. Он-то сильнее этого задохлика раз в десять, а снять напряжение, особенно после того как прямо сейчас Маятников недвусмысленно заелозил коленом по области паха, хотелось невероятно. Итак, вопрос принципа – быть или не быть? Бить или не бить? Дать или не дать? Ну, и в том же духе.
В общем, Никита вовремя заметил дьявольскую ухмылку.
- Хорошо, - не успел аспирант отойти от лёгкого согласия подопытного, как его скинули на пол, фиксируя две руки крепкой одной, а тело прижимая к ковру с помощью пятой точки.
Проще говоря, не прекращая лыбиться, Корыжев нагло уселся на талию коллеги. В слегка затуманенных мозгах и мысли не проскочило, что происходящее здесь неправильно. Член стоит и ноет, жертва дрыгается, но сделать ничего не может – разве необходимо что-то ещё?
- Ты что творишь? – мгновенно запаниковал брюнет.
Неожиданно для себя Виктор понял, что ему невероятно нравится эта паника – надо же, хоть здесь скользкая тварь получит заслуженную взбучку.
- Тупой вопрос, - и, низко наклонившись, оставил лёгкий засос на заходящейся в пульсе жилке.
- А какой, по-твоему, острый? – попробовал съязвить химик.
По правде говоря, его очень нервировало такое положение вещей. Обычно он сам играл первую скрипку, задавая темп и всё остальное, но в этот раз его попросту скрутили, не дав возможности диктовать свои условия.
- Это тоже был тупой вопрос, - громкий хмык. Язык касается шеи, проводя влажную полосу снизу вверх, и биолог дёргается, словно пришибленный электрошокером. – Тупые вопросы полагается задавать мне, - короткий контакт глаза в глаза – в одних лукавость, во вторых лёгкая паника, - я же из нас двоих самый дурной и нетрезвый.
Никита забрыкался, шипя что-то нелестное матного содержания, однако Виктор, чему-то кивнув, повторил ласку. На этот раз она длилась дольше, и неформал непроизвольно задрожал.
- Мразь, - шипящий стон.
Если бы блондин не слышал такого звука собственными ушами – ни за что не поверил бы, что люди способны так стонать.
- Ты не лучше, - констатация факта.
Присев ниже, физрук понял - любовник так же немало заведён. Корыжев без сожаления стянул с живота коллеги футболку, открывая незагорелый бледный живот, и, согнувшись в три погибели, припал губами к пупку. Руки, конечно, пришлось опустить на грудь, но от этого ситуация особо не изменилась – аспирант, оставив попытки вырваться, затих, наверное, выжидая удобный момент.
Недоуменно притормозив у груди, Виктор машинально отметил отсутствие привычных мягких выпуклостей и ослабил внимание. Этот момент и выбрал Маятников, чтобы рывком вскочить. Каким-то чудом ему удалось, поэтому, даже не оглядываясь, он несколькими прыжками преодолел расстояние до спальни. Там захлопнул за собой дверь, укатившись под кровать.
Физрук тем временем опоздал буквально на секунду – перед его носом громко щёлкнула преграда, послужившая форой для биолога, поэтому, когда Виктор зашел в комнату, в ней, на первый взгляд, никто не находился.
Решив не тратить понапрасну время, мужчина мельком заглянул под кровать. Там никого не обнаружилось, и блондин прямо-таки демонстративно шумно уселся на постель, зорким взглядом «сканируя» окружающее. В принципе, тут-то и спрятаться негде, не в форточку же протиснулся?.. Хотя… с его формами полностью исключать подобный вариант не следовало.
Немного отвлекал ноющий член, но Корыжев не был бы Корыжевым, если бы не смог отодвинуть возбуждение в сторону – падла притаилась где-то здесь - раз она ухитрилась завести его почти до невменяемости, пусть заплатит по счетам.
- Маятников, - попробовал миролюбиво наладить контакт мужчина. – Ты ж каждый день с кем-нибудь кувыркаешься и неужто ни одного раза не был снизу? – в ответ тишина. – Или слабо под меня лечь? Ты ж только этого и добивался, а теперь в кусты? Отматросил и бросил?
- …думал, всё наоборот будет, - досадный шепот снизу.
Может, кто-то другой и не услышал бы, но точно не Виктор. Аспирант усмехнулся – знал же, соперник не удержится.
Одним плавным, почти звериным движением он соскользнул вниз. Под кроватью действительно никого, но худющее тело, упёршееся руками и ногами в железные палки сетки, имелось. Удивительно, как продержался так долго, с его-то суповым набором.
Поняв, что обнаружена, жертва дурным голосом завопила:
- Спасите-помогите-насилуют! Млять, я же клизму не делал! И после такого признания тебе всё ещё хочется совать пальцы мне в зад? А вдруг я больной? А вдруг ты больной?
Хмыкнув, физрук просто отодрал биолога, повалив того на кровать. Однако неожиданно неформал серьёзно предложил: - Давай поговорим серьёзно.
На это мужчина подозрительно прищурился:
- Опять твои фокусы?
- Только не сейчас, - немного кривая усмешка и мимолётный взгляд на топорщившуюся ткань в радиусе паха.
Ну конечно, поговорим – бежать-то некуда – доигрался, тролль восьмисотого уровня. Как там говорят: «Тебя постигнет анальная кара»?
- Допустим, - покивал.
Другой мужчина, приподнявшись, напрямик начал:
- Ты ведь не хочешь лизать мне задницу?
- Причём здесь это? – не вкурил тот.
- Объясняю на пальцах , - наиграно тяжко вздохнул химик. - Ты ничего не знаешь о таком виде секса, так? А я расскажу. Тяжела участь гея, - парень постарался отодвинуться подальше, но, заметив телодвижения, на него подозрительно зыркнули, заставив на некоторое время оставить попытки. Со стратегическим отступлением придётся повременить. – Прежде чем засунуть в кого-то своё хозяйство, это место необходимо тщательно вылизать. Ну, чтобы растянуть, а то ещё застрянет, - последнее предложение он пробормотал себе под нос: – Может, обойдёмся обоюдной дрочкой?..
- Нет, - договорить «лектору» не дали, повалив на спину. Кровожадная ухмылка: - Несколько минут назад ты на полном серьёзе собирался меня трахнуть, а теперь, раз меня потянуло на эксперименты… Раздевайся.
Маятников обреченно закатил глаза к потолку, стягивая порядком потрёпанную футболку.
Невезуха. Видно, у Судьбы волки нынче в фаворе.
* Люди, мне интересно, теперь дошел смысл названия? :D
========== Миник восьмой с тремя четвёртыми: «Сила компромата» ==========
Распрощавшись с футболкой, Маятников выжидающе уставился на аспиранта. Тот кивком головы указал на одежду ниже пояса:
- Это тоже.
Нервно сглотнув, Никита понадеялся, что вид голого мужика утихомирит горящего энтузиазмом блондина. Откровенно говоря, неловких или смущающих ситуаций для Маятникова не существовало, но раздеваться в предчувствии, что тебя всё-таки жестоко поимеют, – не самый лучший стимул для стриптиза. Остервенело скинув последние детали гардероба, он, передёрнув плечами, встал возле кровати.
Виктор криво усмехнулся, глядя на данный суповой набор, и через силу сдержал рвущееся наружу желание отправить субъекта к бабушке по матери. Откармливать. Вместо этого он тихо искренне выругался:
- Фак.
Он не отступил.
Наоборот, сцепил руки на талии неформала, притягивая того ближе. Шепнул, обдавая перегаром:
- «Серьёзно», говоришь?
А в ответ обречённое:
- Млять!..
Тогда физрук поднялся, впиваясь жестким поцелуем в губы, сминая их, кусая до крови. Другой разозлившись, ответил не менее грубо, и это превратилось в какую-то борьбу за лидерство, доминантность. Надо сказать, они были на равных: разгоряченная кожа касалась ткани трусов, из-за чего сходили с ума оба.
Корыжев с глубоким удовлетворением отметил, что сволочная мерзость тоже неслабо заведена и трётся об него как распоследняя сучка, когда у той течка.
- Отсоси мне, - прохрипел Корыжев, пытаясь отдышаться и унять боль в прокушенной губе.
Брюнет ткнулся носом в его плечо, просипев:
- Могу только откусить, - это прозвучало очень даже ехидно.
- Тогда сам напросился.
Одна лёгкая подножка, и положение круто изменяется. Теперь Никита, сам не слишком-то соображая, что творит, приподнимает бёдра, чтобы поделиться возбуждением, а блондин, нависая над ним на локтях, вставляет колено между чужих ног… и замирает, силясь уразуметь, какое действие должно последовать далее.
- О чём задумался, натуральный мальчик? – не упустил случая поиздеваться неформал. – Хотя, в принципе, это мне известно. Правда, ответа ты не знаешь, я а не скажу.
Виктор сжал зубы, сдерживая наверняка пугающий рык. Он бы зарычал в любой другой ситуации, с любым другим человеком, но какая-то чудом уцелевшая часть оставшихся мозгов настойчиво советовала не показывать крутой нрав, так как в обоих случаях исход неутешителен: либо жертва умудрится сбежать, либо от паники родит в процессе. А ещё вспомнились слова, выплюнутые несостоявшейся тёщей «на дорожку»: «Тарзан недоделанный. С тобой только полоумные встречаться согласятся!»
- Буду использовать метод тыка, - мстительный оскал.
Маятников пренебрежительно фыркнул – много ли этим методом натыкаешь?
Оказалось, достаточно. А уж когда кожа на загрубевших от тренировок пальцах коснулась паха, стало впору взвыть от мучительно пробежавшей зарядом по телу вспышки.
- Я тебя процитирую, - выдавил сквозь стиснутые зубы химик и от души выругался, пытаясь избавиться от жалостливого тона: – Фак!
Блондин хрипло засмеялся, медля. Как ни крути, а определённая часть действа, именуемая «Полизать», его неслабо смущала. Но не всё же мальчик, девочка, ночь, кровать, миссионерская поза. Необходимо разнообразие.
- По… подожди, - притормозил Маятников, каким-то хитрым способом перекатываясь, чтобы оказаться сверху. Переведя дыхание, он соблазнительно улыбнулся: - Пойдём в душ.
- Зачем? – Корыжев совершил обратный перекат, засосом впиваясь в беззащитную жилку на горле.
Никита сжал в пальцах постель, унимая дрожь. М-да, вот так проработаешь год под одной крышей и только после этого узнаешь, что человек, оказывается, умеет трахаться не хуже. Особенно в роли доминанта.
На несколько мгновений призадумавшись, биолог убедил себя попробовать – когда ещё выпадет такой шанс? Один раз – не пассив. А компромат на всякий случай имелся в полном объёме. Если что – применим шантаж.
- Пойдём, - почти попросил неформал, и, на удивление, Виктор послушался, крепко ухватив жертву за руку – чтоб не слиняла под шумок.
«Жертва» линять не думала, поведя «насильника» к месту назначения.
Что ни говори, а ванная комната в этой квартире была выше всяких похвал. Просторная – раз, широкая душевая кабина – два, ванная рядом – три. Хозяева, при которых построили такое, определённо любили чистоту. Однако это Корыжев заметил многим позже. Сейчас он, войдя, грубо толкнул любовника к ближайшей стенке и, избавившись от мешающих трусов, приставил истекающий смазкой член к анусу.
- Стопэ, не так быстро, - Маятников старался не паниковать так явно, порадовавшись, что был прижат именно к той стенке, где располагалась полка со всякими принадлежностями для секса. Он протянул руку, доставая смазку, и протянул её любовнику. – На. Растяни меня хотя бы.
Секунды две Виктор непонимающе таращился на банку, но после до него дошло спросить:
- Как?
- Пальцами! – недовольное шипение. – Открываешь банку, смазываешь свои корявки, суёшь их в жопу. Растягиваешь мышцы! Потом её же на член намажешь. Что… - «С целками дела не имел?!» - хотел добавить, но осёкся.
Если и имел, то лишь с одной.
Тем не менее Корыжев справился с собой достаточно быстро. Возможно, помог алкоголь, возможно, что-то ещё, но буквально секунд через десять брюнет почувствовал, как в него по одному проникают удивительно холодные пальцы.
- Сукин сын, - выдохнул он и от случайного прикосновения к простате по-кошачьи выгнулся.
Он упирался в стену ладонями, однако руки дрогнули, заставляя «упасть» локти. С трудом придя в себя, Никита потянул любовника под душ – зря, что ли, пришли.
Тёплая вода только придала остроты ощущениям. Корыжев наконец прекратил издевательскую «долбёжку» двумя пальцами – указательным и средним - и быстро, настойчиво протолкнул смазанный член внутрь. Маятников матерился на чём свет стоит, но отстраниться от источника боли не давала сильная рука, прижимавшая его к другому телу за талию.
- Понежнее нельзя? – зло просипел тот, обернувшись через плечо.
Он вздрагивал при каждом хлопке – когда в него, не жалея, входили до самого конца. Невероятно хотелось скривиться от жалости к самому себе – такого при огромном опыте аспиранта ещё не случалось.
И тут физрук неожиданно бережно мазнул пересохшими губами по красному следу после засоса на шее, после этого прошелся целым каскадом коротких возбуждающих поцелуев по спине, шепнув:
- Прости.
Секунду Никита оторопело соображал, а сообразив, недовольно дёрнулся:
- Двигайся, млять! У нас, твою мать, не мексиканский многосерийник!
На самом деле это почему-то смущало. Его, человека, извращённого современным миром до кончиков пальцев. Что за дурной нрав у этого… человека.
Теперь настало время для жарких прерывистых всхлипов. Сволочь даже не потрудилась натянуть на хозяйство резинку, и пульсирующая живая плоть, даже смазанная, скользила не так хорошо, как могла бы. К тому же из-за этого Маятников чувствовал себя донельзя странно. А возможно, это просто потому, что его имеют, а не наоборот?
Чтобы не опозориться, захныкав, пришлось сцепить зубы – угол толчков изменился, задевая простату. Тем не менее Виктор всё понял, облизнувшись.
Шипение:
- Ещё! Быстрее!
Вода стекала по телу, и хотелось скулить, умоляя: «Быстрее, быстрее!» Никита никогда не числился садомазохистом, но особое, неповторимое ощущение создавала саднящая боль в заднице, смешиваясь с острым чувством кайфа. Такого, что любой нарк позавидует.
От ошеломления биолог даже не понял, когда, собственно, кончил, с головой захлебнувшись в нирване.
Может, он до траха «Милки» переел, слыхал же: «Какие кокс и марихуана? Кусочек шоколада «Милка» - и через минуту ты в Альпах тусуешься с фиолетовыми коровками». Нет, розового рогатого скота перед глазами пока не появилось, но разноцветные круги присутствовали.
Вот и попробовал «снизу». Итог: когда тебя имеют и когда ты – ощущения разные. Теперь понятно, отчего большинство уважающих себя гомиков предпочитали определённую позицию. Универсалы-то обычно «би».
«Хах, нашел о чём сейчас думать», - иронично поддел себя Маятников.
А в покое его оставлять не собирались. Кончив себе в руку, Виктор дернул его, чтобы молодой человек стал лицом к нему:
- Продолжим, когда я отойду.
Мысленно определив сексуальные предпочтения всех родичей мучителя вплоть до седьмого колена, Никита через силу ехидно улыбнулся. Взял испачканную руку коллеги в свои две, поднёс к лицу и, установив контакт глаза в глаза, медленно и с наслаждением слизал со среднего пальца сперму. Проглотил, облизнулся. В конце концов, всё оказалось не так плохо.
- Презерватив надеть не забудь.
Бедной заднице предстоит нелёгкое, э-э-э… приключение. Однако у кое-кого кое-чьи компрометирующие фотографии. Ещё посмотрим, кто на втором круге навяжет свои правила.
========== Миник девятый: «Первокла-ашка, у тебя сегодня пра-а-а-аздник…» ==========
Третье сентября.
Кабинет химии/биологии.
У 10-Б нынче повторение, но весь гуманитарный класс давно и прочно заснул, утыкаясь носом в собственные тетради. Только двое хоть как-то дергались, изображая активность, и то, судя по всему, их телодвижения никоим образом не относились к биологии. Ну конечно, следующим уроком английский, и почтенная дама в очередном фетишистском припадке задала громадную домашку. Нет, Маятников всё понимал, но наглёныши даже не пытались шифроваться: