- Коршевич, это что?
- Вольное сочинение, - лениво ответит тот, что-то чиркая на бумажке.
- А каким боком оно относится к теме? Если не ошибаюсь, у нас идёт анатомия человека.
- Ну да, - не смутился мальчишка, подтверждая свои слова кивком. – Это сочинение по биологии.
- В стихах? – иронично поинтересовался преподаватель.
Отсюда он прекрасно различал отступления от полей и одинаковые окончания последних слов, характерные рифмованным произведениям. Острое зрение давало определённые преимущества.
- Валь, в стихах? – обернулся Коршевич, выдавая автора.
- В стихах, - печально вздохнула та.
Мда, значит, не английский. Та вроде бы не имела привычки требовать стихи – и уж точно на иностранном языке. Вот же… творческие люди.
- Ладно, - Никита хмыкнул, снова поворачиваясь к доске. – Значит, Валя на следующий урок приготовит нам сочинение, касающееся нашей темы. Прозой, в три листа, - и как припечатал. – От руки. Ясно?
- Ясно, - уныло откликнулась десятиклассница.
- Прекрасно. Тогда, - неформал, не жалея уши окружающих, со всей силы долбанул кулаком по парте. Ученики мгновенно вскинулись, ошалело переглядываясь: «Где пожар? Здесь пожар?» А Маятников, взирая на дело рук своих, громко произнёс: – Записываем домашнее задание, салаги!
Коридор. Перемена.
Соблюдая строжайшую конспирацию, Листник перебежками передвигался из угла в угол: последние два дня ученица восьмого класса проявляла слишком большую любовь к мужскому туалету на третьем этаже. В принципе, «мужской», а тем более «туалет» - это громко сказано. Скорее миниатюрная курилка, где отводили душу суровые «мужчины». Но девчонок туда не пускали ни под каким предлогом. Эта же особа, по словам пронырливых младшеклашек, наведывалась в то место чуть ли не каждую перемену.
Фёдор выглянул из-за двери кабинета информатики, не обращая внимания на то, как косятся на него проходящие мимо ученики. Восьмиклассница бесстрашно зашла внутрь, и зажиточный средневековый дворянин, коего на сей момент изображал историк, хотел было двинуться на подмогу, но этого не потребовалось.
Девчонка громко, словно в громкоговоритель (а возможно, так и было), на весь коридор заорала:
- Я тебя люблю!!!
Ей не менее громко (никак громкоговоритель отобрали) ответили:
- А я тебя нет! Пошла на!
Несчастный прибор вновь перешел в руки владелицы:
- Да пошел ты!
Затем звук налившейся на кого-то воды, звон ударившегося о кафель железного ведра, и та с гордо поднятой головой и воистину достойной королевы осанкой вышла. Продефилировала к кабинету географии и уже у двери презрительно стряхнула с юбочки невидимые пылинки.
Листник, более не уделяя внимания уборной, расплылся в неприлично довольной улыбке мамы-кошки: первая любовь всегда такая… незабываемая.
Однако позже, припомнив инцидент, историк так и не смог понять, откуда у той имелись рупор и ведро с водой – она шла с пустыми руками, а ведро в том санузле никогда не стояло. Заранее подготовилась, или НЛО подсобило?
Спортзал.
- Быстрее, вы ползете, как древние ископаемые! – рычал на бедных перешуганных девятиклассников Корыжев. – Иначе я пожалею, что вместо значившейся в учебной программе гимнастики разрешил вам играть в волейбол!
Второй физрук лишь устало вздохнул – он ведь только вчера собирал всех своих подопечных, ныне бесславно протирающих и без того блестящий пол чистыми штанами, и предупредил, мол, нужно сделать то-то и то-то, чтобы не попасть под горячую руку записного командора. Так нет же, нашлись пара «добровольцев», и все получили на орехи.
Оставалось уповать на лучшее.
Пятнадцать минут спустя.
- Эй ты… Никаменко, что за удар? Ты целиться пытаешься? – орал блондин, обвинительно тыкая пальцем в место, где впечатался мяч.
Оно находилось совсем рядом с лампочкой - если бы на той не стояла защитная решётка, зал однозначно лишился бы ещё одного источника света. «Ещё одного» потому, что честь каким-то нереальным образом погасить первое светило выпала Соловьёву.
- Это всё ветер, - слабо проблеяла в оправдание девчонка.
Ну да, подземные ветра в закрытом со всех сторон помещении. Новый закон Ньютона уже на подходе – где бы яблоко взять?
Следующий её удар в то же место, на сей раз даже ближе, вызвал у Корыжева нехорошие параноидальные подозрения.
- Ветер, ветер, - вякнула Вика, характерно размахивая руками и в «прозрении» округляя глаза. – Ве-етер.
Одноклассники тихо угорали, пытаясь сохранить хоть некое подобие серьёзных лиц.
Потерев переносицу, физрук свистнул в свисток, знаком велев продолжать игру. Однако когда та самая девятиклассница грохнула мячом по решётке третий раз, Виктор не выдержал:
- Никаменко, ты пытаешься отомстить или страдаешь крайней степенью криворукости?
- Что Вы, Виктор Викторович, - та широко улыбнулась. – Это ветер. Понимаете, из-за него я себе чулок порвала – когда спортивки поверх одевала, снять не догадалась. Ползаю себе, ползаю, а он взял и порвал…
Именно этот момент выбрала, чтобы мигнуть и потухнуть, многострадальная лампочка.
После уроков.
- Ты меня ждал? – нечасто Маятникова удавалось подловить на такой удивленной физиономии.
- Нет, - буркнул физрук и, прищурившись, подозрительно пригляделся – что-то здесь не так, - у меня сейчас уроки закончились.
- Ври больше, - хмыкнул тот. – У тебя на третьем окно и всего шесть уроков.
Физрук не стал спрашивать, смотрел ли брюнет его расписание… точно, «брюнет»!
- Маятников, а что ты с одним и тем же цветом волос так долго ходишь? Никак вшей для опытов там разводишь?
- Нет, - фыркнул аспирант. – Отращиваю свой натуральный цвет. До этого у Листника парики заимствовал. Врач сказал, нужно полгода дать им отдохнуть, а то облысею. Смотри, - весело усмехнувшись, тряхнул свободно свисавшими прядками. – Скоро в хвостик буду завязывать… Стоп, - остановившись, он смерил недоуменно переваривающего монолог мужчину изучающим взглядом и практически с издевкой расхохотался: - Ты… ты что, когда трахаешься, в лицо не смотришь?
Слава Богу, в вестибюле никого не было, но Корыжев всё равно воровато оглянулся по сторонам и чуть ли не за шкирку вытащил долбанутого на-этот-раз-гота на улицу – физрук не сомневался, неформала и присутствующие дети не смутили бы, не говоря о взрослых.
- Заткнись. Если мне не изменяет память, вчера тебя всё устраивало.
«Ещё как устраивало», - подумалось биологу.
Тогда, после первого раза, они не виделись около месяца. Маятникову почти удалось выкинуть из головы тот случай, как в дверь постучали. Посмотрев, кто там, Никита с изумлением признал в госте коллегу-шварценеггера, но впустил. И мгновенно был разложен на собственном полу этим самым гостем, против обычного, даже не озаботившимся, будут ли у сцены свидетели.
«Ты ж вроде натуральный мальчик», - протестовал неформал.
«Теперь не совсем», - коротко ответил тот.
Между стонами Маятников пытался образумить аспиранта, уверяя, мол, «один раз – не пидорас» и прочими подобными призывами, но, когда дело перешло из раздела «мультики» в тематику взрослого кино, одним махом выдохнул весь воздух, набранный для новой возмущенной речи, и сдался на милость захватчика.
От судьбы не убежишь, если не можешь сопротивляться – не парься, лежи и получай кайф. Даже если быть ведомым, зависимым от кого-то не хочется до скрежета зубовного.
Постепенно нашествия стали обыденными, и никто из соседей не удивлялся, когда за оглушительно громким хлопком входной двери раздавались обречённые ругательства.
- Подождите, нам по пути! – оба аспиранта обернулись на пороге.
По ступенькам к ним бежал Фёдор, то и дело спотыкаясь о длинную белую бороду, которую наверняка забыл снять. Она тянулась за ним по полу вместе с красной переливчатой мантией.
Не дожидаясь соответствующих вопросов, историк бодро проинформировал:
- Мы с детками изучали короля Артура, круглый стол и его мудрого помощника великого мага Мерлина.
- А ты типа Мерлин? – скептически полюбопытствовал физрук.
- Не похож? – Листник приосанился, движением опытной модели покрутившись вокруг своей оси. – С прошлого съезда ролевиков осталось.
- Похож, - заверил его химик, доверительно добавив: – Очень.
Все рвущиеся с языка красочные эпитеты он смог оставить при себе.
Трое молодых людей после нелёгкого рабочего дня отправились по домам.
========== Миник десятый: «Женские штучки» ==========
Шел на исход октябрь, и Корыжев, засунув руки в глубокие карманы широких реперских штанов, шел домой из магазина. Вдруг остановился, словно учуяв чей-то взгляд. Обернулся. Пару раз моргнул, не поверив собственным глазам, но отчётливо понял – это не мираж. Странно, но сердце не кольнуло, лишь внутри что-то вялое всколыхнулось и пропало. Девушка как девушка. И как он раньше мог её боготворить? Как бы сказал сейчас неуёмный Маятников: «Любовь зла, полюбишь и…»
Арина приветливо улыбнулась, подходя ближе:
- Я тебя искала.
- Зачем?
- Передать подарок матери. Если не забыл, ты недавно стал на год старше.
«И что за подарок? Пара трусов и банка малинового варенья?» Виктор неожиданно поймал себя на этой мысли и меланхолично отметил последствия влияния Никиты.
- К тому же я соскучилась, - и большие-большие глаза, как у Кота в сапогах из Шрека.
- А почему не предупредила?
- Боялась, что прогонишь, - вздрагивает, но тут же берёт себя в руки, мило улыбаясь.
Произойди такое пару месяцев назад – не заметил бы всего цирка стопроцентно, но сейчас с мужчины словно сняли розовые очки, заставляющие обожествлять свою вторую половинку.
С силой потерев виски, Корыжев кивнул в сторону дома:
- Пойдём, расскажешь.
Как бы ни хотелось расстаться прямо здесь, им действительно нужно серьёзно поговорить.
Радостно кивнув, Арина надела на плечо лёгкую сумочку и направилась за своим бывшим избранником.
Они зашли в квартиру, и девушка сняла лёгкие красные сапожки на шпильке. Виктор, разувшись быстрее, сразу отчалил на кухню - выкладывать продукты.
Арина, когда пришла, аккуратно присела на кухонный угловой диван.
«Почти не изменилась», - подумалось аспиранту.
Он хотел начать, но она остановила, закрыв своей ладонью его рот.
- Подожди, я сама, хорошо? - глубоко вдохнула, успокаиваясь. – Мы с мамой были неправы насчёт тебя. Сначала Олег казался идеальным мужчиной – хорошим, заботливым, замечательным, но это всего-то на первый взгляд. Он задурил мне голову, а потом бросил ради какой-то мелированной стервы.
Виктор повернул голову, убирая руку:
- Вы встречались больше года.
- Но расстались. Мне всегда был нужен только ты.
- Что не мешало врать тебе всё это время.
- Прости…
Вдох-выдох:
- Уходи.
- Не хочу. Я люблю тебя.
Блондин покачал головой:
- Но я тебя не люблю. Теперь.
Неожиданно позвонили в дверной звонок, и мужчина использовал этот шанс, чтобы ускользнуть. Знал бы, кто явился в гости, не радовался бы настолько сильно. Но физрук не догадался посмотреть в глазок, тут же распахнув дверь. Закрыть её уже не успел – Маятников предусмотрительно поставил ногу на порог. Мелькавший за его спиной Листник приветственно помахал рукой.
Отчасти, Виктор не смог ничего сделать, так как в немом охренении выпадал в осадок – подобного Никита Андреевич при всей своей оригинальности ещё не вытворял. Складывалось ощущение, что его рожей тщательно поелозили по ведру с сажей, в левом ухе виднелись две серёжки-гвоздика, правое полностью прокололи, а от первой серёжки к нижней губе тянулась тонкая цепочка, заканчивающаяся кольцом. Пирсинг обнаружился и в правой брови. Волосы накручены на гофре, а челка мелирована в розовый. На ногах кеды с разноцветными шнурками разных оттенков серо-буро-малинового, ультратонкие джинсики, несмотря на то что на улице далеко не плюс двадцать. Выше – черная однотонная, кажется, футболка и черно-розовая в клетку пайта.
Корыжев, даже зная, что существо перед ним определённо мужского пола, засомневался в принадлежности субъекта к М-партии.
- Что вы здесь делаете? – зашипел блондин, не пропуская «гостей» внутрь. – Как вы вообще узнали адрес?
Неформал загадочно улыбнулся:
- Мы заметили - тебе нужна помощь.
- С чего бы? – хмуро.
Усмешка на секунду пропала:
- Он, - кивок на Фёдора, – знает, как выглядит твоя ненаглядная. Не оставлять же тебя на её растерзание.
- Я и сам справлюсь, - мужчина невольно кинул взгляд в сторону кухни, где сидела Арина.
- Но, я так понимаю, - подал голос Листник, - ты её не любишь, а она этого не признаёт.
Красноречивый мрачный взгляд говорил сам за себя.
- Провидец мой, - похвалил историка брюнет.
Ролевик, кстати, тоже не особо отличался от своего коллеги и больше напоминал не девушку, а подростка неопределённого пола, едва-едва вышедшего из детского возраста. На голову парень надел парик, который непросвещенные люди вполне могли принять за настоящую шевелюру. Черные волосы заплели в простую косу, вместо резинки использовав розовую ленточку. Скорей всего, Фёдор Сергеевич отказался портить парик утюжком или гофре, однако, чтобы соответствовать, добавил аксессуаров. На нём красовались точно такие же пайта, «наверное-футболка» и кеды, с разницей, что на последних шнурки расположены противоположно. Отличались существа-близняшки и штанами – у Листника задницу обтягивали чёрные джинсы.
- В общем, - Маятников решительно проскользнул под рукой физрука, - мы поможем.
- Агась, - Фёдор прошел следом. Он мгновенно понял, где находится Арина, и говорил очень тихо. – Прикинемся парочкой. Никита будет моей подружкой. Ник, ты ж не против?
Тот, предвидя нечто схожее, постарался перестать некультурно ржать:
- Не-а. С удовольствием посмотрю шоу.
- Ты согласен?! – грозно вопросил Маятников.
- Согласен, - обречённо ответил физрук.
Учитывая фокусы, ежедневно вытворяемые парочкой поклонников разных субкультур, Арина запомнит этот день надолго, если не на всю жизнь.
- Тогда разувай меня, мой «прынц», - торжественно промолвил Листник, царственно протягивая ногу в кеде.
Маятников держась за живот, от беззвучного смеха согнулся пополам.
- Пошел на фиг, - смерив «прынцессу» убийственным взглядом, прошипел Корыжев.
И тогда Арина, забеспокоившись, вышла в коридор. Прежде чем осознать происходящее, Виктор уже, опустившись на одно колено, развязывал шнурки своей новой «эмо-пассии».
Удивительно, но ничего говорить не потребовалось – девушка, пару раз пооткрывала накрашенные губки, складывая их буквой «о», подобрала с пола отпавшую челюсть и, смерив возмущённым взглядом обеих «девушек», с достоинством обулась. Ну конечно же, бывший жених и её никогда не обувал, а здесь эту… лахудру… на коленях…
- Пока, Вить, я всё понимаю, - выдавила из себя она, прежде чем выскочить за дверь.
Дождавшись, когда стук каблучков по ступенькам стихнет, все трое расхохотались. Корыжев, конечно, пытался скрыть веселье, однако безрезультатно.
Успокоившись, Федя с жалостью протянул, зашнуровываясь обратно:
- А такая классная. Я б её… - биолог вовремя тактично закрыл его рот рукой, отвечая вместо историка:
- …дружески обнял. Короче, при повторении сюжета – обращайся.
- Ага, - подтвердил вырвавшийся Листник, мечтательно прищурив накрашенные глаза. – В следующий раз я не упущу её так легко.
- Надеюсь, следующего раза не случится. Она не понимает, что-то восстанавливать безнадёжно поздно. Не хочу её ни видеть, ни слышать. После таких-то слов…
- Я так и подумал. Ну всё, мы пошли, - подвёл итог химик, выталкивая «подружку» за дверь.
Не дав ролевику и пискнуть, они окончательно вышли, оставив физрука приходить в себя.
Тот съехал с колена на пол и, уже не таясь, негромко рассмеялся. Правда, смех мало походил на радостный.
В дверь снова позвонили. Наверное, Арина забыла какие-то вещи или хочет высказать своё возмущение. Тяжко вздохнув, мужчина поднялся, распахивая дверь. И тут же к его губам прижались другие сухие губы. Первой мыслью мелькнуло – оттолкнуть, второй – прижать покрепче. Потому что визитёром оказался не кто иной как Никита. По-любому навешал Листнику лапши на уши, а сам – сюда.