– Да, жутковато, – ответил я.
– Оно проходит через всё здание прямо вниз, – сказал Кристофер, – хотя здесь наверху оно сильнее. Я уже обошел это треклятое имение вдоль и поперек, так что я знаю.
Я отвлекся, хотя и знал, что этого он и добивался.
– Неужели даже женскую половину и кладовую мистера Амоса? – спросил я. – Ты не мог.
– Мне не удалось попасть в винный погреб, – с сожалением произнес Кристофер. – Но во всех остальных местах я был. Кладовая мистера Амоса воняет сигарами и выпивкой. А комната миссис Бэлдок полна тряпичных кукол. Спальня мистера Амоса еще эффектней, чем у графини. У него круглая кровать. В сиреневом шелке.
Я отвлекся еще больше. Я попытался представить, как мистер Амос ворочается в круглой сиреневой постели. Это было почти так же сложно, как увидеть графиню в ряду танцовщиц.
– Ты шутишь, – сказал я, – я всё время был с тобой.
Он наполовину усмехнулся, наполовину содрогнулся. И, обняв себя руками, сказал:
– Ах, Грант, какой же ты простодушный. Совсем не сложно создать собственный образ. Я просто создавал иллюзию себя, стоящую у стены, пока графиня пожирала свой обед. Это единственное время, насколько мне известно, когда мистер Амос занят, прислуживая ей. Подумай об этом, Грант. Я смотрел на тебя или разговаривал с тобой во время последних обедов?
С крайним изумлением я понял, что нет. Было сложно не отвлечься еще больше, чтобы выпросить у Кристофера объяснения, как он это сделал, но я твердо взял себя в руки.
– Да, но что ты искал? Расскажи. Ты мне должен.
– Грант, – сказал Кристофер, – ты настоящий банный лист. Идешь за мной по следу, точно ищейка. Хорошо. Я расскажу тебе. Но давай сначала вернемся в нашу комнату. Я уже заледенел.
Когда мы вернулись в комнату, Кристофер надел свою элегантную льняную куртку и завернулся в одеяла.
– Так-то лучше, – сказал он. – Почему ночью становится так холодно? Из-за того, что это место высоко в горах? На какой высоте Столлери, Грант?
– Три тысячи футов, и ты снова пытаешься меня отвлечь, – ответил я.
Кристофер вздохнул:
– Хорошо. На самом деле, я просто думал, с чего начать. Полагаю, лучше начать с того, что я не из твоего мира. Я пришел из другого мира – полностью другой вселенной, которую мы называем Двенадцатая серия. А эту, где живешь ты, мы называем Седьмая серия. Тебе не трудно поверить в то, что твой мир не единственный на свете, Грант?
– Нет, – ответил я. – Дядя Альфред говорил мне, что могут существовать другие миры. Это связано с вероятностями.
– Верно. Хорошо. Одним затруднением меньше. Следующее, что ты должен знать: я был рожден кудесником с девятью жизнями. И это – поверь мне, Грант – куда больше, чем быть просто магом. И хотя сейчас у меня осталось совсем немного жизней, это никак не меняет природу сил, которыми я обладаю. А значит, дома, в моем мире я прохожу обучение, чтобы занять должность, которую мы называем Крестоманси. Крестоманси – это кудесник, назначенный правительством, чтобы контролировать использование магии. Пока всё понятно?
– Да. А что, если ты не хочешь этим заниматься?
– В точку. Тогда я, видимо, сматываюсь в Седьмую серию, – он засмеялся, но не слишком весело. – Если честно, мне уже почти нравилась мысль стать Крестоманси, когда я страшно поругался с моим опекуном, который является нынешним Крестоманси. Мой опекун, он очень серьезный и правильный человек – один из тех, кто знает, что всегда прав, если ты понимаешь, о чем я, Грант.
– А не может он обучить кого-то другого, с кем бы он лучше ладил? – спросил я.
В темной комнате я видел только, как Кристофер покачал головой:
– Нет. Насколько нам известно, ему больше некого обучать. Габриэль де Витт и я – единственные кудесники с девятью жизнями во всех известных мирах. Так что мы застряли друг с другом. Он меня не одобряет, а я считаю его скучным. Но ссора произошла не из-за этого. Он является опекуном многих ребят моего возраста, и большинство из нас живет с ним в Замке Крестоманси. Но одна из нас, кудесница из Десятой серии, которой нравится, чтобы ее звали Милли – особый случай. Она живет с нами только на каникулах, поскольку люди, от которых она пришла, настаивали, чтобы она училась в пансионе. Ее последняя школа в Швейцарии…
– Где это? – спросил я.
– У вас в Седьмой ее нет, – ответил Кристофер. – Она находится в Альпах – зажата между Францией, Германией и Италией.
– Я не слыхал и о Германии.
– Тевтонские Штаты? – предположил Кристофер.
– О, имеешь в виду Славяно-Тевтонские Штаты! Про них я знаю. Мама говорит, что Тесди… предки моего отца пришли оттуда во время Завоевания Англии.
– Можешь не утруждаться, сообщая мне, что история и география здесь другие. Я получил образование. Ты хочешь слушать дальше, или нет?
– Продолжай, – сказал я.
– Так вот, – продолжил Кристофер. – Милли была по-настоящему несчастна в той швейцарской школе. Она сказала, девочки и учителя там ужасны, и она ничему не учится, и ее всё время наказывали просто за то, что она другая, и она не хочет туда возвращаться на последний семестр. Но, конечно же, наш опекун отправил ее обратно, потому что так положено. Она плакала. Она не из тех, кто плачет по пустякам, так что я понял, что ей там в самом деле очень плохо. Я пытался сказать об этом нашему опекуну, но он не стал слушать, и тогда мы поругались в первый раз. Милли пришла в отчаяние и сбежала из той школы. Будучи кудесницей, она взялась за дело с умом – так что школа и мой опекун подумали, будто она прячется где-то в Двенадцатой серии. Но я с самого начала знал, что она в другой серии. Я сказал об этом опекуну, но он ответил, что не собирается слушать юношеские бредни. Это была наша вторая ссора.
Последовало короткое молчание. Я чувствовал, Кристофер погрузился в мрачные размышления. И понял, что это была очень серьезная ссора. Наконец, Кристофер вздохнул и продолжил:
– В общем, вскоре после этого у меня возникла уверенность, что где бы Милли ни пряталась, она попала в беду. Я был достаточно встревожен, чтобы снова пойти к моему опекуну. Он более-менее велел мне заткнуться и уйти, – последовало еще одно короткое мрачное молчание. – Тогда произошла наша третья ссора. Он сказал, они делают всё возможное, чтобы найти Милли, и я должен прекратить тратить впустую его время. А я сказал: нет, не делают, потому что он не хочет менявыслушать. Честное слово, Грант, если бы он не был тоже кудесником с девятью жизнями, я бы превратил его в слизняка. Я жутко разозлился!
– Значит, ты отправился на ее поиски сам, – сказал я.
– Звучит куда проще, чем было. У меня ушли недели, пока я добрался досюда. Выяснить – в тайне, конечно, – куда отправилась Милли, уже оказалось достаточно сложно, и теперь я понимаю, что это была еще простая часть. Я засек ее в этой части Седьмой серии через пару дней. Мой опекун думает, будто я прячусь в Двенадцатом Б, но это только прикрытие, чтобы он не узнал, как я упросил Странников подбросить меня. Тогда и начались задержки. Понимаешь, Странники – одни из немногих, кто постоянно перемещается из мира в мир…
– Имеешь в виду, те два… три… пять фургонов и та лошадь ходят по другим мирам? – воскликнул я.
– Постоянно, Грант, – ответил Кристофер, – и их племен гораздо больше и они гораздо лучше организованы, чем они позволяют увидеть. Они двигаются через миры вроде как по спирали – этого я тоже не знал и чуть с ума не сошел, пока они перемещались. И они гораздо важнее, чем думают люди. Не поверишь, какие происходили задержки и катастрофы, пока они разбирались с кризисами в Первой серии и дальше – я сгрыз все ногти. Прошло больше месяца, прежде чем мы хотя бы начали приближаться к Седьмой серии. Потом нам надо было попасть сюда. К счастью, они всегда приходят в Столлери. В Столлери есть что-то, что им необходимо постоянно сдерживать, сказали они. Хорошо только то, что мой опекун, вероятно, не меньше меня запутался насчет того, где я.
– У тебя будут ужасные неприятности, не так ли? – спросил я.
– Это слишком мягко сказано, Грант, – ответил Кристофер. – Неприятности неподходящее слово для того, что случится, если он поймает меня. Понимаешь… – Кристофер прервался, и на этот раз молчание больше походило не на мрачные размышления, а на то, что внутри у него всё бурлит от тщательно подавляемого страдания. – Понимаешь, Грант, когда я был младше, я постоянно терял жизни. И мой опекун в своей обычной властной манере попытался это прекратить, забрав одну из моих жизней и заперев ее в своем сейфе под девятью могущественными чарами, снять которые может только он. Я знал, что пока у него есть эта жизнь, он может выследить меня, куда бы я ни пошел. В любом случае, я имею право на свою собственную жизнь. Так что перед тем, как уйти со Странниками, я снял чары, открыл сейф и забрал жизнь с собой. Он не простит мне этого, Грант.
«Золотое кольцо! – подумал я. – Готов поспорить, это и есть его жизнь». Его опекун казался мне совершеннейшим чудовищем.
– Тогда что ты собираешься делать, – спросил я, – когда найдешь Милли?
– Не знаю! В том-то и проблема, Грант. Я не могу найти ее!
По комнате разнеслись звуки глухих ударов, но я только смутно мог разглядеть, как Кристофер поднимает и опускает кулак, колотя себя по коленям.
– Я чувствую ее, – сказал он. – Она здесь, я знаю, здесь! Я чувствовал ее, когда мы шли сюда по парку, и я по-прежнему чувствую ее внутри дома. Когда я добрался до той странной части за нарисованной линией, чувство было почти такое, будто я наступаю на нее! Но ее нет там! Я не понимаю, Грант, и это сводит меня с ума!
Он уже бешено колотил себя по коленям. Я был удивлен, ведь Кристофер всегда выглядел таким хладнокровным.
– Успокойся! – сказал я. – Она кажется несчастной? Как если бы была пленницей или что-то в этом роде?
– Нет, на самом деле, нет, – Кристофер успокоился достаточно, чтобы перестать стучать по коленям, и поразмышлял над этим. – Нет, не думаю, что она пленница – в точном смысле слова. Но она не счастлива. Это… это больше похоже, как если бы она где-то застряла неожиданно для себя – в лабиринте или что-то вроде того, – и не может найти нужные повороты, чтобы выбраться. Думаю, она часто паникует. Вначале я решил, что она работает здесь горничной и подписала контракт на пятьдесят лет или еще что, но теперь я видел всех работающих здесь девочек, и ни одна из них не Милли – даже под маскировкой.
– И единственное место, где ты не смотрел – винный погреб? – спросил я.
– Да, но я совсем не чувствовал ее, когда стоял возле двери в погреб, – ответил Кристофер. – Хотя, если подумать, дверь в погреб находится точно в центре странностей дома…
– Тогда нам стоит попасть внутрь. Мы можем подбить мистера Максима взять нас туда на пробу вина. А снаружи ты искал? В садах может быть лабиринт, в котором она застряла. Не забывай: завтра у нас свободна вторая половина дня. Давай сходим на улицу и поищем по территории.
– Грант, ты гений. Место, где она находится, чувствуется как лабиринт. Хотя тогда она внутри него уже несколько месяцев. Должно быть, в нем присутствует магия, иначе она бы уже умерла от голода.
– В Столлери много магии. В Столлчестере все на это жалуются. Из-за нее мы не можем поймать телевизионный сигнал.
– О, я знаю, что здесь много магии – несомненно, – согласился Кристофер. – Она разлита по всей территории. Но я понятия не имею, для чего используется большая ее часть. Какая-то часть ее не дает проникнуть внутрь чужакам, чтобы никто не помешал остальной магии, но…
Думаю, на этом месте я заснул. Я не помню, что еще Кристофер говорил, и следующее, что я осознал: мерзкий Грегор долбил по нашей двери, крича, что мы ленивые болваны, и чтобы мы вышли и собрали обувь, иначе он расскажет мистеру Амосу.
– Ненавижу Грегора, – сказал я, пока мы спускались в лифте, держа корзину с обувью. – Не мог бы ты заколдовать его, чтобы он упал лицом в сэндвичи во время Чая, а?
Кристофер тем утром был бледным, уставшим и задумчивым.
– Соблазнительная идея, – ответил он.
Но я видел, что все его мысли сосредоточены на этой Милли, которую он искал. Я бы на его месте больше беспокоился о его жутком опекуне. Но я видел, что Кристофер на самом деле просто зол и почти совсем его не боится.
«Ну ладно», – подумал я и погрузился в дела.
Глава 9
За завтраком леди Фелиция выглядела веселее обычного, хотя только и делала, что хрустела хлебом, раскрошив его по всему столу и устроив беспорядок, который Грегор заставил меня убрать, пока не появилась графиня.
В то утро моросил дождь. Леди Фелиция посмотрела на него и заявила, что покатается верхом позже, когда он прекратится. Эндрю пришлось сбегать в конюшню сказать, чтобы ее лошадь не седлали. Жаль, она не послала Грегора. Эндрю вернулся покрасневший и промокший.
Как только графиня закончила завтрак, мы должны были пойти к мистеру Максиму, но миссис Бэлдок послала за нами первая.
– Ты искал в конюшне? – спросил я Кристофера по пути к Комнате Экономки.
– По-настоящему нет, – ответил он, – только прощупал. Я не лажу с лошадьми. Но ты прав, Грант. После обеда надо будет разведать и там тоже.
Миссис Бэлдок пожелала нас видеть по поводу нашего свободного времени.
– У вас будет возможность подняться в Столлстид, – сказала она, – и, если вы хотите туда пойти, я дам вам небольшой аванс. Но помните: вы должны вернуться ровно в шесть.
Я испытал облегчение. Я боялся, она отругает нас за то, что мы не спали полночи.
– Нет, спасибо, мэм, – ответил Кристофер с поистине изысканной учтивостью. – Мы надеялись осмотреться в садах и, возможно, совершить экскурсию по конюшне, если вы не против.
– О, ну ладно, тогда, – миссис Бэлдок улыбнулась Кристоферу – он окончательно стал ее любимчиком. – С конюшней никаких проблем. Просто попросите кого-нибудь из конюхов. Но сады и парк – другое дело. Нельзя, чтобы Семья видела там Персонал. Вы должны позаботиться о том, чтобы не выходить на такие места, где вас можно заметить из окон. И если вы встретите любого члена Семьи в садах или парке, вы должны немедленно исчезнуть из виду. Если я получу от Семьи жалобу на этот счет, я буду вынуждена тут же известить вас об увольнении, а вы же этого не хотите, не так ли?
– Конечно, нет, мэм, – серьезно ответил Кристофер. – Мы будем крайне осторожны.
Когда мы возвращались по каменному переходу к мистеру Максиму, он сказал:
– Знаешь, Грант, я начал уже дико злиться на Семью, прибравшую к рукам все эти акры садов, когда вдруг понял, что и дома ни разу не видел лакея или горничную в саду. Думаю, там такое же правило. О, и Грант, не забывай: мы пытаемся убедить мистера Максима взять нас в винный погреб. Это срочно.
Задача оказалась непростой. Мистер Максим заставил нас в тот день готовить яйца.
– Самая простая, быстрая и питательная разновидность легкого завтрака, какая только может быть, – сказал он, потирая руки в своей обычной раздражающей манере. – Сколько вы знаете способов приготовления яиц?
– Пашот, варёные яйца, – ответил Кристофер, – э, омлет. Какое вино лучше всего подавать с яйцами, мистер Максим?
– Позже, позже, – сказал мистер Максим. – Конрад?
– Яичница-болтунья, жареные яйца. Моя сестра иногда готовила их в маленьких горшочках в духовке. В такие дни мой дядя открывал бутылку красного вина…
– Давай не будем впутывать историю твоей семьи, – возразил мистер Максим, – а лучше подойдем посмотрим на плиту. У меня здесь небольшая кастрюля с кипятящейся водой и еще одна, наполненная топленым маслом. Какой ваш следующий шаг? Кристофер?
Он протянул Кристоферу большую миску с яйцами. Мгновение Кристофер усиленно размышлял.
– Маринад! – воскликнул он. – Вот как это называется! Если я залью вином эти…
– Ты можешь попробовать сварить их в вине вместо воды, – предложил я, поддерживая Кристофера. – Нечто вроде пашот де люкс?