– Когда кого-то любишь, не означает, что эти люди не придадут тебя или не причинят боль, – сказала я. – Поверьте, я знаю это лучше, чем кто-либо другой.
Я подумала о Логане и о том страшном моменте, когда он повернулся ко мне в зрительном зале Аоиды и я увидела, что его глаза светятся красным. Когда я поняла, что Вивиан и Агрона сотворили с ним что-то ужасное. Что я, возможно, опоздала, чтобы спасти его. Это был один из самых скверных моментов моей жизни. А теперь Логан ушёл, и это тоже причиняет боль. Потому что на этот раз он исчез по собственной воле, а не из-за того, что сотворили Жнецы. Он исчез, потому что так захотел, не оставив мне ничего, кроме кошмаров.
Рейчел одарила меня слабой улыбкой.
– Печально, не правда ли? Но это правда. Иногда любовь может причинять невероятную боль.
Я больше ничего не сказала. Да и что тут скажешь? Нас всех ранили Жнецы, кого-то больше, кого-то меньше. Каждый из нас справлялся с этим по-своему. Всё-таки я пододвинулась чуть ближе к Рейчел и оставалась рядом, пока остальные заканчивали свои спарринги и вновь присоединились к нам.
Похолодало и стемнело, солнце село, а часы тянулись медленно. Все завернулись в свои спальные мешки, но в отличие от них я слишком нервничала, чтобы уснуть. Поэтому села как можно ближе к мерцающему пламени костра.
Я вызвалась подежурить, чтобы другие могли подремать. Мы не обнаружили никаких следов пребывания здесь Жнецов, но это не означает, что их тут нет. Они запросто могли где-то спрятаться и ждать подходящего момента для нападения. Ну и заодно я присматривалась, не увижу ли малыша-грифона и таинственную тень. Но если они где-то поблизости, то оставались такими же невидимыми, как Жнецы.
Без четверти двенадцать запищал мой мобильный, напоминая, что пришло время будить остальных. Ворча и постанывая, они нехотя начали подниматься. Достав фонарики из своих рюкзаков, включили их и пошли в заднюю часть двора.
Цветки амброзии выглядели точно так же, как днём – крошечный участок, полный белых цветков, растущих из каменной стены.
– Вы уверены, что мы должны сорвать их именно в полночь? – спросила я.
– Так сказала Метис, – ответил Аякс. – В полночь, желательно в морозную, зимнюю ночь.
– Что ж, по крайней мере мороз у нас есть, – пробормотала я.
Температура с вечера постоянно падала. Чем холоднее становилось, тем больше инея собиралось на камнях и рухнувших стенах. Между тем весь двор выглядел так, будто лежит под серебряным покрывалом – холодным и прекрасным – хотя цветы странным образом остались не тронутыми растущими кристаллами.
Мы стали ждать, минуты тянулись так медленно. От нашего дыхания образовывался пар в воздухе, а потом ледяными кристаллами падал на землю. Довольно долгое время с цветами амброзии ничего не происходило, не считая того, что они, как и мы, дрожали на холоде.
– Минута до полуночи, – объявил Оливер, глянув на мобильный. Из-за белого света дисплея, падающего на его лицо, он походил на призрака. Мы сосредоточились на цветах и ждали изменения, какого-нибудь признака того, что они сделают именно то, что должны сделать... то, что нужно Никамедису.
И медленно – очень-очень медленно – цветки начали расти.
Сначала я подумала, что мне показалось. Но потом я моргнула, потом снова, и снова, и поняла, что они действительно... двигаются.
Казалось, три маленьких отдельных цветка стремятся навстречу друг другу, будто между лепестками в серебристом свете луны на небе каким-то образом образовалось притяжение.
– Вы тоже это видите? – спросила я.
– Тссс, – шикнул Оливер. – Разрушишь атмосферу.
Я ткнула ему локтем в бок, и он улыбнулся. Потом мы оба вернулись взглядом к цветам.
Как только лепестки трёх цветов коснулись друг друга, показалось, что они одновременно завяли, будто не могли выносить близости друг друга. Я ахнула, спрашивая себя, может быть что-то пошло не так, может быть, они не будут цвести из-за того, что мы стоим здесь вокруг и отчаянно в них нуждаемся.
Но как только цветы завяли, в их центре образовался серебристый свет, а пурпурно-серые полосы на лепестках взорвались холодным пламенем. На мгновение цвета соединились в яркую смесь из серебра, пурпура и серого, становясь всё ярче и ярче, так что в конце концов мне пришлось закрыть глаза и отвернуться от интенсивного света. Потом, так же быстро, как всё началось, цвета и свет поблекли.
Я открыла глаза – и удивилась тому, что лежало передо мной.
Каким-то образом три маленькие чашечки соединились в большой, красивый цветок. Лепестки теперь переливались серебром и немного поблёскивали металлом. Можно было подумать, что если постучать по ним ногтем, они зазвонят, как колокольчик. Белый, пурпурный и серый цвета тянулись теперь также и по внешней стороне лепестков, находясь так близко друг к другу, что образовывали широкую полосу. Этот цветок был одной из самых красивых вещей, которую я когда-либо видела.
Несколько мгновений мы все молчали.
– Это невероятно, – в конце концов прошептала Дафна.
– Верно, – согласился Ковингтон странным, почти что завистливым тоном. – Верно.
Снова мы все замолчали.
– Что ж, – сказала я, подошла и осторожно потянула за цветок, отрывая его от каменной стены и из клюва грифона – вместе с лозой и всем остальным. – Мне всё равно, какой он красивый. Важно только, что он сделал то, что должен был. Теперь мы сможем его использовать, чтобы помочь Никамедису.
– Конечно, – согласился Ковингтон. – Конечно.
Я осторожно засунула амброзию в длинную, узкую, пластиковую трубу, которую купил вчера Аякс, когда мы ходили по магазинам и отоваривались для похода. Я могла только надеяться, что труба защитит цветок, чтобы мы смогли доставить его в академию целым.
– И что теперь? – поинтересовалась Рори.
– Теперь мы ляжем спать, – пробормотал Аякс. – День был длинным, а завтра утром нам предстоит спуск с горы.
Мы все вернулись к лагерю. Аякс подложил в костёр еще дров, так что они будут гореть всю ночь, пока все расползались по своим палаткам и спальным мешкам. Полчаса спустя я лежала с Дафной в палатке. Рейчел и Рори тоже будут спать здесь, но после дежурства. Я пододвинулась ближе к Дафне в поисках тепла, хотя она уже храпела. Иногда из её спального мешка выскальзывала розовая магическая искра и летела, словно светлячок по воздуху, постепенно затухая.
Я застегнула свой спальный мешок и убедилась, что одна рука лежит на рукоятке Вика, а другой обхватила трубу с цветком амброзии. Меч открыл свой глаз и посмотрел на меня со всей серьезностью. Вик сегодня был очень молчаливым, и мы говорили не так много, но я знала, что он отдыхает перед сражениями, которые, несомненно ещё последуют. Меч понял, что самая опасная часть пути ещё впереди – спуск с горы, который также включал в себя пережить все ловушки, устроенные Жнецами.
– Не переживай, Гвен, – сказал Вик. – Спи спокойно. Я буду настороже. Сегодня ночью никакие Жнецы не подкрадутся к тебе. Обещаю.
– Хорошо, Вик, – пробормотала я. – Оставляю это на тебя, – сказав это, я закрыла глаза, позволяя темноте сна взять надо мной верх.
Глава 25
Меня разбудил холод.
В какой-то момент ночью спальный мешок соскользнул с плеч и теперь холодный воздух пробирался по затылку, словно ледяная ладонь. Дрожа, я глубже забилась в спальный мешок, пока тепло моего собственного тела в сочетание с шелковистым материалом прогоняли ужасный холод. Было еще очень рано, и Дафна, Рори и Рейчел посапывали рядом со мной, но я увидела, что снаружи уже светает. Должно быть скоро рассвет. Если нам хоть чуточку повезёт, то до академии мы доберёмся в полдень, а уже вечером вернёмся в Северную Каролину.
Какое-то время я лежала, укутавшись в спальный мешок, но уже скоро начали просыпаться и остальные. Полчаса спустя мы все собрались вокруг костра, от которого за ночь остались лишь тлеющие угли. Полусонным нам не особо хотелось разговаривать друг с другом. Вместо этого все с хрустом пооткрывали бутылки с водой и принялись рыться в рюкзаках в поисках чего-нибудь съедобного на завтрак. В этот я раз я снова выбрала упаковку мюсли. Сушёные фрукты с шоколадом, овсом и орехами были не такими вкусными, как вчера, но благодаря им мой желудок бурчал не так сильно.
После того, как мы все более-менее проснулись и поели, убедились, что костёр полностью потух, убрали палатки и сложили остальные вещи. Рейчел забросила себе рюкзак на спину, а затем запрокинула голову и посмотрела на небо. Утреннее солнце спряталось за тяжёлой завесой тёмно-серых туч.
– Надвигается метель, – объяснила она. – Нужно спуститься с горы прежде, чем снегопад разыграется в полную силу.
Мы кивнули. Ни у кого не было желания застрять здесь. Уже сейчас было достаточно холодно и ветрено. Я даже представить не могла, насколько все будет плохо, когда выпадет полметра снега. Но, несмотря на холод, я не стала надевать перчатки. Если нападут Жнецы, хочу, чтобы могла в любое время свободно вытащить Вика из ножен.
Пока все взваливали на плечи рюкзаки и готовились отправиться в путь, я просто не могла избавиться от дискомфорта, охватившего меня. Всё получилось так... просто. Не считая нападения в поезде, Жнецы пока ничего не предприняли против нас. Вопрос: почему и что они на самом деле планировали.
Мы как раз собирались покинуть двор, как я краем глаза заметила таинственную тень. С секунду я раздумывала над тем, сколько нам понадобится времени, чтобы спуститься с горы и где и когда могут напасть на нас Жнецы. В другую мне стало ясно, что на краю моего поля зрения стоит фигура, которая, кажется, смотрит прямо на меня.
Я резко повернула голову влево – но там никого не оказалось. Кроме разрушенной стены и разбросанных валунов с цветами, расстилающимися, словно красочное одеяло по центру двора.
– Что случилось, принцесса? – спросила Рори, заметив, что я оглядываюсь.
Я покачала головой, потому что не знала, что сказать. «Извини, но я кажется вижу вещи, которых на самом деле нет», – звучит как-то не очень...
Карканье.
Я замерла, надеясь, что этот звук был только в моём воображение.
Кар-кар-кар.
Но высокие, жуткие крики раздались вновь, эхом разносясь по двору. Тогда-то я и поняла, что это не фантазия – а серьёзные неприятности.
Секунду спустя на меня опустилась тень, закрыв те крохотные лучи солнца, пробивающиеся сквозь тучи, и птица устремилась вниз. Огромное существо, по меньшей мере, раза в два больше меня, с блестящими чёрными перьями, которые пересекали красные полосы; длинные крючкообразные когти и чёрные глаза, в которых горели горячие, обжигающие красные искры.
Чёрная птица Рух – и она была не одна.
На кожаной упряжке, что была прикреплена к широкой спине птицы, восседала девушка. Чёрная мантия развивалась вокруг её тела, под которой был надет подходящий чёрный лыжный костюм. Вьющиеся каштановые волосы, светящиеся золотистые глаза, насмешливая улыбка. Она выглядела точно так же, как в моих кошмарах. И так же, как у птицы Рух, в её взгляде блестели красные искры. Она смотрела на меня с улыбкой.
– Привет, Гвен, – произнесла Вивиан Холлер. – Так и думала, что найду тебя здесь.
* * *
Я тут же бросила свой рюкзак и вытащила Вика из ножен, висящих на бедре. Я хотела броситься вперёд, но Алексей поднял руку, останавливая меня. Он, предостерегая, покачал головой, затем вытащил свои два меча из ножен, висящих на спине, и встал передо мной. Остальные тоже побросали свои сумки и вытащили оружие, готовые сражаться со Жнецом.
Когда Вивиан поняла, что мы не собираемся всем скопом сразу набрасываться на неё, она надулась, будто разочарованная нашей сдержанностью. Это навело на мысль, что она хочет, чтобы мы напали на неё. Я задавалась вопросом почему, потому что казалось, что она здесь одна. Мой взгляд метался по руинам, но никаких других Жнецов, скрывающихся за грудами обломков, я не обнаружила. Но они точно были где-то здесь. Должны быть. Вивиан даже не стала бы пытаться сражаться со всеми нами в одиночку. Не настолько глупа и храбра.
Вивиан посмотрела на Алексея, её взгляд задержался на мечах в его руках.
– Телохранитель цыганки? В самом деле? Даже у меня нет телохранителя. Очень жаль, что тебе нужен кто-то подобный, правда? – она щёлкнула языком в притворной симпатии. – С другой стороны, я ведь могу позаботится о себе и сама, чего нельзя утверждать о тебе, не так ли?
– Не знаю, не знаю, – протянула я. – Думаю, в этом я не так плоха. В конце концов, тебе ведь до сих пор не удалось прикончить меня. С твоей стороны — это большой и эпичный провал, не так ли? Особенно учитывая, какая я слабая, жалкая и беспомощная? Что с тобой не так, если ты даже не можешь убить несчастную меня, Вив? Разве ты якобы не «великая воительница с мощной магией»? Спорим, Локи не слишком радует, что его чемпион не может выполнить даже такой простой приказ. Кто знает? Если ты и дальше будешь продолжать в том же духе, то скорее всего он решит найти себе нового чемпиона. А возможно он даже отберёт у тебя твою телепатию. Разве это не ужасно унизительно для тебя?
Её золотистые глаза вспыхнули, и эта жуткая красная искра Жнецов загорелась ещё горячее и ярче. Она сжала поводья птицы Рух, словно раздумывая, не погнать ли его вперёд, чтобы раздавить меня. Мгновение спустя Вивиан ослабила свою хватку, но я знала, что разозлила её. Хорошо. Я планировала разозлить её ещё сильнее – прежде чем убью.
Всё же я не могла избавиться от ощущения, что Вивиан уже захлопнула свою ловушку – и что та в любой момент вонзит свои зубцы в наши горла, как капкан вонзился в лапу малыша-грифона. Снова я глазами пристально изучила руины, но так никого и не обнаружила, а единственным звуком было завывание зимнего ветра в камнях.
Вивиан расстегнула упряжку, скользнула на землю, выхватила меч из ножен, которые были перекреплены к упряжке, затем встала перед птицей, взяв свой меч за лезвие, так чтобы была видна рукоятка. Мгновение спустя я встала рядом с Алексеем и сделала то же самое с Виком.
– Лукреция, – прошипел Вик.
На рукоятке меча Вивиан открылся красный глаз и уставился прямо на него.
– Вик, – промурлыкала она глубоким женским голосом. – Так приятно вновь увидеть тебя, хоть ты и выглядишь таким тусклым и заржавевшим. Стареешь, не так ли?
– Тусклым? Тусклым и заржавевшим? Ну... Ну ты... – Вик был так зол, что начал заикаться.
Лукреция рассмеялась над его гневом, и её тёмное хихиканье отражало то, что исходило изо рта Вивиан.
Когда они, наконец, прекратили обе смеяться, я снова посмотрела на Вивиан.
– Чего ты хочешь? Что всё это значит?
Вивиан снова надулась.
– Ты вот так вот сразу хочешь перейти к делу, Гвен? Что ж, если ты хочешь умереть раньше, а не позже, – тогда хорошо, это как раз для меня.
Она ухватилась за рукоятку своего меча и вскинула Лукрецию вверх. Я напряглась, задаваясь вопросом, что она собирается делать. Уже секунду спустя я получила ответ, когда вторая чёрная птица Рух метнулась с неба вниз и приземлилась рядом с птицей Вивиан. А на этой огромной птице сидела хорошо мне знакомая личность – Агрона Квинн.
Она будто сошла из моих кошмаров – шелковистые светлые волосы, загорелая кожа, светящиеся зелёные глаза. На ней была длинная чёрная мантия, развивающаяся на ветру и таким образом открывающая серебряный лыжный костюм и сапоги под ней. Несмотря на холод, перчатки она не надела, а на левой руке, как и во снах, вспыхнуло кольцо. Должно быть, ещё один драгоценный камень Апаты, украденный ею из библиотеки Древности. Те драгоценности, которые она использовала, чтобы контролировать Логана и настроить его против меня.
Но особое внимание привлекла её правая рука. Она была очень похожа на крючкообразные когти птицы Рух. Пальцы Агроны стали пурпурного цвета, опухли и изогнулись под разными невозможными углами. Она заметила мой взгляд, нахмурилась и опустила руку вниз, не желая, чтобы я видела её уязвимое место.
Я нахмурилась, задаваясь вопросом, что же не так с её рукой, а потом вспомнила – это я сделала. Во время боя в зрительном зале Аоиды я Виком била по ее пальцам, желая уничтожить рубин Апаты в форме сердца. Этот камень был вставлен в кольцо, надетое на ней. Похоже, рука не совсем оправилась от ранения. Ну, наверно потому, что я использовала Вика, чтобы раздробить ей пальцы.