- Стойте тут, - сказал Тетемикточтли, - и не мешайте мне. Я не долго, не так, как в тот раз.
Аманенетль скривила губы, Тощий Волк согласно кивнул. Теперь он чувствовал вину перед обоими и пытался угодить каждому, хотя прекрасно понимал, что это невозможно. Тем временем Спящий Кролик встал на самый край пожарища и сделал странный пасс - в тот же миг тело жреца охватило белое сияние, вот только веяло от него не жизнерадостным светом, а чем-то мертвенным, замогильным. Девушка презрительно покосилась на отправителя обряда, а потом насмешливо улыбнулась воину. Тот в ответ насупил брови и приложил палец ко рту. Вскоре священник повернулся к спутникам и произнёс:
- Они всё ещё здесь. Все до единого. Мы уничтожили лишь их призрачные оболочки. Но сами духи целы и невредимы. Поймите же, разве можно уничтожить душу?
- Ты хочешь сказать ... - начал командир ордена Венеры.
- Да, именно так, - прервал его Тетемикточтли, - Они могут напасть снова, как только восстановят свои обличья. Может быть, даже сегодня ночью.
- Получается, они могут нападать каждую ночь, - с досадой проговорил Тощий Волк, - Им-то всё ни по чём, а мы-то не выдержим. Должен же быть хоть какой-то способ!
- Мне нужно хорошо поразмыслить, - покачал головой юноша, - Возможно, господин Миктлантекутли и госпожа Миктлансиуатль наведут меня на мысль. Я отойду в сторону и сосредоточу разум. Вы стойте тут, смотрите за мной, но не отвлекайте, если заметите опасность, будите.
Аманенетль демонстративно вопросительно посмотрела на воина, но тот решил не поддаваться на женские уловки. Когда речь идёт о деле, капризы следует оставить при себе.
- Хорошо, ступай. Я буду настороже, - кивнул парень.
Священник свернул с дороги и пошёл вдоль края пепелища. Пару раз он останавливался и оборачивался, как будто соизмерял, стоит ли остаться здесь или двинуться дальше. Должно быть, служителю смерти требовалось отойти достаточно далеко, чтобы чувствовать уединение, но, в то же время, избранник Венеры не должен был терять товарища из виду. Наконец, целитель расположился между крупных плоских корней водной пахиры. Жрец сел со скрещенными ногами, положил руки на колени и закрыл глаза. Губы едва двигались, видимо, Спящий Кролик шептал слова молитвы или заклинания. Но Тощий Волк не мог расслышать ни звука. Вот отправитель обряда выткнул их пучка волос заострённую кость и точным движением проткнул мочку уха. Куиллокуэтлачтли заметил, как на миг исказилось лицо юноши, но в следующее же мгновение черты вновь сделались спокойными и сосредоточенными. Член культа Миктлантекутли собрал кровь на полоску бумаги. У него не было жаровни. Тетемикточтли положил листочек на землю и направил на него ладонь. Из запястья вырвалось облачко тёмно-лилового цвета, похожее на густой пар. И тут вспыхнул огонь. Вверх поднялось колечку дыма. А жертвователь снова начал произносить некий заговор. Парень откинулся назад, сомкнул веки и тяжело уронил голову на грудь и перестал шевелиться. "Неужто умер?" - подумал воин. Нет, видно, как грудь едва-едва вздымается и опускается, значит, дышит.
Аманенетли надоело ждать, и девушка подошла к избраннику Венеры. Но тот отмахнулся от неё. "Подожди!" - прошептал он сквозь зубы. Больше всего мужчине не хотелось, чтобы новая неожиданная выходка капризной красавицы положила конец стараниям молодого жреца. Бумажная Кукла сделала недовольную мину, но решила не мешать. Тощий Волк уже начал уставать и хотел подойти к священнику, как вдруг тот выпрямился, глубоко вдохнул, расправил плечи и встал. На его лице сияла торжествующая улыбка. Спящий Кролик направился обратно на тропу.
- Я понял, - сказал он с еле сдерживаемой радостью, - Нет, может быть всё совсем не так, но попытаться стоит. Помнишь, я тебе рассказывал о своём свистке смерти. Мне пришла идея. Если он может отправлять в Миктлан живых, то, возможно, сможет сделать то же самое и с мёртвыми.
Сиуатламакаски посмотрела недоумённо на обоих
- Звучит логично, - ответил воин.
Тетемикточтли подошёл ко краю пепелища. Сначала он стоял неподвижно, видимо, снова читал молитву или сосредотачивался. Затем поднёс руку к груди - тут же появился небольшой керамический черепок на верёвке. Юноша приложил его к губам и издал жуткий звук. Сначала негромкий, сиплый, похожий на последний вздох умирающего или хрип человека которого душат, вдруг он резко набрал силу и стал подобен завыванию урагана, потом тон сделался низким, словно рокот земных недр или рёв воды в далёком ущелье, а далее снова высоким и резким, как крик сипухи. Вскоре всё стихло. Хрупкая фигурка Спящего Кролика одиноко темнела на фоне огромного белого поля. Парень склонил голову и будто бы к чему-то прислушивался. Внезапно откуда ни возьмись над сгоревшей деревней появилась большая сова. Ночная хищница днём?
- Откуда она? - удивился Тощий Волк.
- Это - не просто сова. Это - вестник Миктлантекутли.
Птица сделала насколько кругов над пожарищем, издала протяжный крик и исчезла.
Неестественный свет вновь окружил худое тело жреца. На сей раз заклинание продолжалось недолго. Вскоре молодой священник повернулся и пошёл назад, к спутникам.
- Их больше нет! - произнёс он, торжествуя, - Господин и госпожа отправили их на путь в Миктлан. Более никто из них нам не помешает.
- Потрясающе! Если бы не ты... - начал воин. Но тут вперёд вышла Аманенетль:
- Ничего потрясающего - бросила она, - А почему же ты, дружок, не сделал этого раньше, вчера днём, когда мертвецы нам ещё не угрожали? Тогда бы нам не пришлось рисковать жизнью и защищаться от призраков всю ночь. Или ты сам не знаешь, чему научили тебя в твоём храме?
- Как ты смеешь говорить такое?! - с негодованием ответил Спящий Кролик и сжал кулаки от злости, - Я бы простил такое богохульство скудоумному крестьянину, который не разбирается в делах великих. Но ты? Ты, которая училась в кальмекаке, а потом несколько лет служила Шипе Тотеку, разве ты не знаешь, как действуют дети Дарителя Жизни? - Бумажная Кукла не ожидала такого напора от обычно тихого паренька, который ранее сносил все её зуботычины, и растерялась. А Тетемикточтли продолжал, - Боги распоряжаются своей силой так, как захотят. Они дают людям право пользоваться ей по собственному усмотрению, где и когда они сами сочтут нужным. Я считаю, что, если вчера господин и госпожа не послали мне эту идею, то они хотели испытать нас, достойны ли мы применить могущество владык преисподней. И изгнание духов оказалось возможным только после того, как Миктлантекутли и Миктлансиуатль решили, что я достоин стать проводником их воли. А что касается того, чему меня научили в храме, я так скажу, ты бы лучше посмотрела на себя. Скольких призраков ты поразила вчерашней ночью?
Как только юноша прервал пылкую речь, жрица злобно выпалила:
- Ну хватит! Довольно! Я уже слишком много смотрю на вас и ваши выходки. Пора взять всё в свои руки! Напоминаю, мальчики, что это меня, а не тебя и не тебя, назначили главной отряда. А потому вы оба должны подчиняться мне. Отныне я говорю, что кому делать. Поняли?
Ребята встревоженно переглянулись.
- Да, конечно, - буркнул под нос и опустил голову Тощий Волк. Спящий Кролик предпочёл промолчать.
- Вот и отлично, - сиуатламакаски немного понизила тон. Она ещё раз обвела взглядом мужчин. Те сохраняли безмолвие, - Так или иначе, но сейчас, когда главная угроза устранена, мы можем перейти к тому за чем нас, собственно, сюда послали. Сейчас мы отправимся в лес и начнём искать спатифиллум. Вернёмся в лагерь, когда соберём нужное количество.
Хоть Тетемикточтли и объявил, будто призраки повержены, всё же с дороги свернули на почтительном расстоянии от пепелища. Под ногами шелестел и непривычно пружинил толстый слой сухих листьев. Трава здесь почти не росла. В основном из подстилки то и дело пробивались большие папоротники. Порой они образовывали густые заросли. Кое-где виднелись островки зелёного мха. Постоянно приходилось перешагивать через старые брёвна. Иногда кора под ногами предательски скользила и отслаивалась большими лепнями. Стволы ясеней уходили высоко в небо. Прямые и тонкие, как копья, они почти не несли боковых ветвей, а кроны раскрывались только у самой вершины, да и то не очень широкие. Пёстрые лишайники покрывали деревья яркими пятнами, кое-где водоросли образовывали тонкий сине-зелёный налёт. Иногда на пути показывались мелкие ручейки с прозрачной холодной водой. Часто дорогу преграждали небольшие пологие холмы, и воображение тут же рисовало погребённые под слоем почвы храмы ушедших народов, которые спят в ожидании пока какой-нибудь искатель приключений не явит на свет их сокровища. Ветер унялся, но в лесу воздух всё ещё оставался насыщенным влагой от утреннего тумана. Пахло мокрой землёй, трухой, прелыми листьями. Было душно и жарко. На коже мгновенно появилась неприятная испарина.
Бродили долго, но спатифиллум всё не попадался. С самого начала Спящий Кролик плёлся позади всех. Зато Аманенетль никак не отставала от Тощего Волка и шла за парнем след в след. Иногда она будто бы нарочно отдалялась от жреца и увлекала воина в сторону
- Пойдём туда, - показала девушка рукой, - пусть он пока поищет здесь в низинке, - если мы разделимся, то сможем обследовать большую территорию, и скорее найдём нужный цветок.
Вдвоём они поднялись на пологий увал, а затем спустились по скользкому склону. Бумажная Кукла держала избранника Венеры за руку, и юноше прикосновение её тонких пальчиков доставляло особое наслаждение, иногда от близости женщины волна мурашек пробегала по спине. Вдруг оба остановились на прогалине. Вокруг царила удивительная тишина, лишь откуда-то далеко сверху изредка доносилось чириканье птиц. Тетемикточтли уже не было видно. Он остался позади за холмом. Куиллокуэтлачтли остался с сиуатламакаски наедине.
- Как же тут жарко! Да ты весь взмок, бедняга, - сказала служительница Шипе-Тотека.
Она взяла в руку нижний угол кечкемитля, подняла его и утёрла юноше пот. Тот, будто заворожённый, смотрел, как открылась волнующая грудь, и не осознавал, во сне ли это или наяву. Тем временем красавица развязала тильматли и сбросила плащ на землю. Парень стоял перед ней и не смел двинуться с места. Аманенетль засмотрелась на его контурирующиеся ключицы, могучие плечи, сильные руки, рельефную грудь и впалый живот. Наконец она ловко сбросила свою накидку, заключила воина в крепкие объятия и одарила поцелуем, сладким, как яд.
Ночной разговор
Тетемикточтли сидел у стены хижины и пытался хоть чем-то занять себя. Никуда идти не хотелось, хоть рядом с Аманенетль и Тощим Волком находиться было невыносимо. Они будто бы заполнили собой весь дом и оставили жрецу лишь маленький тёмный уголок, куда почти не проникал свет от очага. Конечно же, никто не запрещал юноше ходить, куда вздумается. Но стоило ему покинуть своё убежище, как молодой священник попадал под их тяжёлые взгляды, и парню становилось не по себе. Да, самим своим присутствием, существованием служитель смерти мешал влюблённой парочке. Спящий Кролик не слепой, возжигатель копала понимал всё: как они шушукаются между собой, как прижимаются друг к другу во время сна, как стараются остаться наедине при каждом удобном случае, как обнимаются и целуются, когда считают, будто он их не видит, и что делает по ночам Куиллокуэтлачтли, когда думает, будто все уже заснули. Во истину, избранник Миктлантекутли считал себя пленником. По привычке мужчина начал считать дни. Двенадцать-тростник - встреча с командиром ордена Венеры, два-гриф - получил задание от Несауальтеколоцина, три-движение - отплытие из Тламанакальпана, четыре-кремень -остановка в Атокатлане, пять-дождь прибытие сюда и ночная битва, шесть-цветок - изгнание призраков, далее - семь-крокодил, а сегодня, получается, восемь-ветер.
Но главное, спасение мёртвой земли уже началось. По словам Аманенетли, а в компетентности жрицы Тетемикточтли всё-таки не сомневался, даже после того, как духи ушли, состояние почвы не улучшилось. Вовсе не нежить, а вредоносные чары огня, которые сотворил человек из Тлачинольшочитлана силою Шиутекутли, не давали ей восстановиться. Кстати, умертвия больше не появлялись. Миктлантекутли не обманул. Однако заслугу Спящего Кролика никто более не вспоминал. Тогда уже ближе к вечеру они всё-таки отыскали подходящее растение - большой красивый куст со многими отводками. Выкапывали долго. Бумажная Кукла очень боялась повредить корешки и старалась обойтись малыми жертвами. Растение принесли в лагерь и разделили на части по одной-две листовых розетки. Каждую посадили в отдельный горшочек. Секретный ингредиент сиуатламакаски добавляла сама. Затем рассаду полили и выставили под ясень. Там молодым побегам будет достаточно светло, но в то же время Тонатиу не спалит их лучами-дротиками. В день семь-крокодил ничего полезного не делали, только получили продукты из Атокатлана. После обеда отправились купаться к реке. Девушка приказала парням отвернуться, когда она раздевалась и входила в воду. Зато сама прелестница бесстыдно глазела на Тощего Волка с явным вожделением. Юный священник с трудом подавил гнев, хотя в глубине души осуждал себя за малодушие.
Сегодня служительница Шипе Тотека осмотрела спатифиллумы с помощью внутривиденья. Все они успешно впитали силу бога. Теперь можно приступать ко второму этапу замысла и отправиться в бывшую деревню. За несколько ходок воин и жертвователь принесли все драгоценные кустики к пепелищу. Пока ребята бегали туда-сюда Аманенетль занималась посадками. На сей раз женщина не испугалась, смело шагнула прямо в зловещее облако пепла и не побоялась остаться там одна. Прямо в мёртвой земле она вырывала ямки и помещала туда растения вместе с грунтом и частицей достойного сердца шочимики (100). Между ними Бумажная Кукла отмеряла ровно по десять шагов. Пока мужчины переносили горшки из лагеря и обратно, они старались говорить друг с другом как можно меньше. Именно тогда Спящий Кролик со всей болью осознал, как сильно разделила их коварная красавица. Он чувствовал, Тощий Волк стыдится собственного поведения, но не хочет раскрывать свои чувства целителю. В свою очередь Тетемикточтли боялся вызывать Куиллокуэтлачтли на откровенный разговор. Одно священник понял точно: он больше не назовёт командира ордена Венеры ни другом, ни товарищем. Далее пришлось ещё доставить несколько больших сосудов воды из реки. И хоть сделали совсем немного, закончили, когда уже начали спускаться сумерки. По дороге к хижине Аманенетль рассказала: "Пока вас не было, я снова воззвала к Шипе Тотеку. Я надеялась хоть на какое-то улучшение. Но нет. Оказалось, земля страдает ещё больше, стонет ещё сильнее. Словно раненый, словно увечный. Но я знаю, ведь и больному после приёма лекарства может стать хуже. Но затем грядёт выздоровление. Так после пика лихорадки глаза закатываются, голова идёт кругом, тело содрогается от озноба, слабеет и не слушается, кожа покрывается проливным холодным потом, вся одежда и циновки промокают насквозь. Но затем человек возвращается к жизни. Так и наша земля, она всё преодолеет и начнёт оживать".
Картины прошедших дней вставали одна за одной, жрец настолько отдался воспоминаниям, что не заметил, как к нему подошёл Тощий Волк и присел напротив.
- Не помешал? Что делаешь? - произнёс парень неуверенно. Сразу стало ясно, он пришёл сюда за другим, и невинные фразы - лишь повод для неприятного разговора.
- Да нет, ничего, - в груди уже подавилось то самое неприятное чувство, которое возникает, когда тебя ставят в неудобное положение.
- Давай выйдем, надо поговорить, - сказал воин и опустил глаза.
Священник кивнул, встал с циновки и направился к дверному проёму, командир ордена Венеры пошёл следом. Некоторое время они, молча, шли плечом к плечу, каждый смотрел только вперёд и не поворачивался к собеседнику. Остановились на краю обрыва. Взору открылось холодное иссиня-чёрное небо. Звёзд мало. Тусклую жёлтую Луну пересекали серые полоски облаков.
- Знаешь, я хочу быть с тобой честным. Не хочу таиться, скрывать и обманывать, - начал Куиллокуэтлачтли. Каждое слово давалось ему с трудом. Мужчина выдавливал их, словно последние капли сока из листа агавы, - Ты знаешь, ты видишь, мне нравится Аманенетль, - тут избранник Тлауискальпантекутли резко вдохнул, словно порезался или наступил на колючку, - Я понимаю, ты меня осуждаешь. Я и сам осознаю, что делаю всё неправильно. Прости, я не в силах противостоять своему желанию. Можешь думать, будто я безвольный слабый, падший человек. Наверное, так оно и есть. Я и сам страдаю, - здесь парень краем глаза покосился на жреца и, увидев, что тот остался недвижим, продолжил, - Вот всё закончится, мы приедем домой. Я заберу её из храма, приведу в свой дом, мы свяжем друг друга плащом и юбкой. Обещаю, я проведу обряд покаяния Тласольтеотль (101) и снискаю прощение богов. Мы уже договорились. Она не против, - Тощий Волк резко повернулся к Тетемикточтли, во взгляде читалась мольба. Жертвователь продолжал смотреть вперёд, словно каменная статуя, - Да не молчи ты! - взмолился воин.