Перепуганные Элизабет и Айрин старались не отставать от него. Выбравшись, наконец, с аллеи, он кликнул кучера, который быстро явился на зов хозяина.
— Вы ранены? — Ужаснулась девушка, увидев прорезанную дыру на пальто.
— Нет, просто скользнуло. Дамы, прошу пройти в экипаж, — галантно предложил он. Лакей помог обеим женщинам забраться в карету, куда сел и Хьюго.
Айрин всю дорогу до дома восхищенно смотрела на своего спасителя. Ему льстило это.
— Мистер Монтгомери, зайдите все же к нам. Наша Грейс изумительно все заштопает. У нее умелые руки, — с благодарностью во взгляде предложила матушка.
— Благодарю за заботу, но я зайду лишь для того, чтобы убедиться, что Вы в безопасности, — учтиво ответил он, при этом бросив на девушку нежный взгляд.
— А где Вы научились так защищаться? — с восхищением и интересом в глазах спросила Айрин.
— Мой наставник Пьетро, выписанный моей матушкой из Италии, много покуролесил по миру, в том числе и по Востоку, — объяснил мужчина. — Там он выучился этим приемам, а затем передал мне свои умения.
— Вы должны быть благодарны ему. Он хорошо Вас научил, — все с тем же восхищением сказала ему Айрин.
— Я передам ему Вашу благодарность, — мягко улыбаясь, ответил он, и вдруг посерьезнев, добавил:
— Я никому не дам Вас обидеть, Айрин. Никому!
И выражение его лица не оставляло сомнений, что это действительно правда.
***
Это весьма неприятное событие со счастливым исходом быстро забылось в суете подготовки к балу у леди Херефорд. Дядя Джонатан, на которого выпала основная часть хлопот, и выводящего в свет двух дебютанток — Айрин и свою дочь Эмму, объездил всех знакомых, и в результате обе танцевальные карточки его подопечных были заполнены, за небольшим исключением. В карточке Айрин мистер Хьюго Монтгомери значился дважды*.
Так же дядющке пришлось претерпеть материальный расход в связи с шитьем двух бальных платьев соответственно для каждой дебютантки. Зато теперь Айрин стояла в красивом цвета слоновой кости платье с двухслойной юбкой из атласа и шелка. Верхняя половина лифа тоже была щедро украшена аппликацией из атласа и шелковых цветов жемчужного цвета. Нижняя юбка, уже опустившаяся до пола, со шлейфом и сложной драпировкой, выглядывающей из-под первой части, того же цвета, что и цветы, была сшита из шелка. Плечи были открыты. По горловине декольте проходил широкий рюш, с нежным кружевом в тон шелка, и с пышными, прикрывающими только плечи рукавами. Длинные перчатки, сложная прическа из красиво уложенных черных волос с искусственными цветами из атласа, двухслойная нитка жемчуга вокруг шеи, веер из перламутра и шелка, бальные туфельки на небольшом каблучке дополняли изысканный образ девушки. И она с нетерпением ждала приезда дяди, который почему-то запаздывал.
— Айрин, девочка моя! Как же ты у меня выросла! — прослезилась матушка. — Мой нежный цветок, я просто уверена - ты затмишь всех. Да, да, не спорь со мной, — прервала она попытку дочери возразить, и тут же заговорщицки улыбаясь, проговорила: — И я не удивлюсь, если мистер Монтгомери захочет видеть тебя своей женой. Он же не слепец.
Айрин вздохнула.
— И где же мой шурин? — воскликнула ее матушка. — Я просто обязана увидеть, как ты грациозно пройдешь в полонезе**. Еще немного и мы попадем сразу на обед!
Но Джонатан заехал за ними только к вечеру, как и положено — с небольшим опозданием.
Комментарий к
* В Англии 19 века, времени правления королевы Виктории, мораль возбраняла молодой, незамужней девушке танцевать с каким-либо мужчиной более одного раза. Молодым людям, состоящим в помолвке разрешалось это сделать дважды за бал. Три раза осуждались обществом, как аморальное поведение, в любом случае. Исключение: королева Виктория и Альберт.
** Автором было просмотрено куча материалов по списку танцев на балах викторианской эпохи на бумажных и электронных ресурсах, пересмотрено куча фильмов, в которых по мнению критики достаточно достоверно отображалось данное время. К сожалению, точно установить, каким именно танцем открывался бал не представилось возможным, из - за противоречивости мнений. Автор оставил за собой право сделать этим танцем полонез, действительно танцуемый на балах, описываемого времени.
========== Часть 4 ==========
Несмотря на получасовое опоздание Джонатана и его родственниц, к которым прибавилась и сваха мисс Эммы Пемброк миссис Гвен Одли, почетный гость, виконт Рассель, позволил себе опоздать еще на полчаса. И теперь, сдав лакеям верхнюю одежду, они прошли вверх, по парадной лестнице особняка к хозяйке бала, миссис Херефорд, которая поприветствовала их, доброжелательно отозвавшись о прелестном виде двух дебютанток.
Далее процессия проследовала в танцевальную залу, располагавшуюся за парадным входом и поприветствовали мистера Кадмуса Херефорда, супруга устроительницы торжества. Их объявили. Выставив вперед Айрин и Эмму, они немного задержались у парадной лестницы - надо же себя показать! Далее мистер Джонатан прошел на бельэтаж, окружавший залу с двух сторон, где располагались гости, не участвующие в танцах. Дебютантки же, сопровождаемые Гвен и Элизабет, прошли вниз, где устроились рядом со своими знакомыми — миссис Таккерей с дочерью. Подошедший лакей осведомился о первом участии девушек в Сезоне, и тут же вручил им небольшие букетики с лилиями, с которыми они должны были танцевать полонез с записанными кавалерами. Тут выяснилось, что бальная книжечка мисс Джойс Таккерей пуста. Но положение спасло то, что две симпатичные девушки (а Эмма только немногим уступала по красоте Айрин), вызвали живой интерес у немногочисленной части мужского населения бала. И первый решившийся кавалер к своему неудовольствию обнаружил, что желаемые объекты (увы!), уже заняты, но, оказавшись представленным мисс Таккерей, был вынужден пригласить последнюю на полонез. Таким образом значимость мисс Таккерей возросла, и вскоре ее бальная книжечка заполнилась не без участия свахи.
Айрин же предоставилась возможность разглядеть залу получше. Еще на подъезде к особняку Херефордов, уже ярко освещенному, с тремя деревянными перголами, соединенными между собой бордюром из перекрещенных перекладин и щедро украшенными цветочными гирляндами и композициями с папоротником, она поразилась этой красоте, и теперь, пройдя внутрь, легко посчитала, что попала в райское место. Потому как и внутри все и вся заполняли цветы в виде гирлянд, огромных вазонов с композициями и декоративных решеток с вьющимися растениями. Сама зала состояла из двух этажей, нижний из которых, предназначенный для танцев, содержал колоны, поддерживающие бельэтаж, с балюстрадой вдоль него. Близко к стенам были расставлены стулья, банкетки и диваны. С двух сторон на специальном столе стояли цветные глыбы льда, решая проблему спертости воздуха, потому как на хороший бал приглашалось не менее двухсот гостей, не считая прислуги, обслуживающей все это. В углу бельэтажа, в небольших комнатках, примыкающих к зале рядом с лестницей стояли столики с ожидающими рядом лакеями — для гостей, проголодавшихся до ужина. Но, учитывая, что все пришли потанцевать и пообщаться, там могли предложить лишь легкие сэндвичи, мороженое и чай.
Освещение залы было великолепным! Глядя на него, можно было с уверенностью сказать, что хозяева поставили для себя цель не допустить ни одного неосвещенного уголка. Люстры, светильники, бра, канделябры были повсюду. Итак, все блестело и сияло, начиная с полов и кончая огромными люстрами.
Матушки и сваха сели на диван, находящийся в нижней части, девушки стояли, ожидая кавалеров, записанных на полонез. Но первым к дамам подошел Хьюго. Галантно поприветствовав почтенных дам, он был представлен Эмме и Джойс, записавшись к последней на танец с дальним прицелом иметь возможность подойти к Айрин по уважительной причине. Но вслед за ним подошли записанные кавалеры, и Монтгомери с сожалением отступил, отдавая должное заведенному порядку. Распорядитель бала подал возглас становиться в полонез, что означало: почетный гость прибыл, начинается выход дебютанток, который возглавят почетный гость и хозяйка торжества.
Девушки встали на левой стороне лестницы, мужчины на правой. После того, как спустился виконт Чарльз Рассель и миссис Аделаида Херефорд, пары соединились на расстояние вытянутой руки, встав позади главной пары. Распорядитель танцев подал знак и заиграла бравурно-торжественная музыка. Распорядитель поднял руку, предупреждая о начале движения, и, дождавшись нужного момента, сделал первый шаг.
Дебютировало не более семнадцати девушек, поэтому чинно, не торопясь все спустились с лестницы. В свободной руке девушки держали букеты, кавалеры прятали свободные руки за спину. Музыка была столь величава, что подневольно Айрин прониклась ею, и ее сердце стало биться ей в такт. Она полностью подчинилась этому ритму, делая бесконечные шаги, плие*, образуя с другими участниками фигуры, и поклоны для зрителей. Когда музыка смолкла, их поочередно представили окружающим, причем представляемая выводилась кавалером немного вперед, и, сделав глубокий реверанс, дожидалась объявления имени, после чего провожалась кавалером обратно. Виконт и хозяева при этом стояли вновь у начала лестницы. Когда все закончилось, распорядитель бала объявил начало танцев. Кавалер Айрин подвел ее к матушке, которая весь танец не спускала с дочери внимательных глаз. Как впрочем, и оставшиеся соседки со своих подопечных.
Теперь кавалеры шли каждый в свой черед. Айрин весело отплясывала в народных контрдансах, шотландком риле, шаловливой польке, головокружительном вальсе, веселясь при этом от всей души.
Оставшийся на некоторое время по соображениям приличия виконт Рассель, сидя рядом с хозяйкой, вел беседу, разглядывая танцующих. За его спиной стоял секретарь, неизменно сопровождающий своего патрона на любом мероприятии.
— Какая миленькая, — вдруг произнес виконт, смотря на прелестниц.
— Какая именно? — решила уточнить миссис Херефорд.
— Вон та, синеглазая брюнетка с фарфоровой кожей, — объяснил он. — Изящна, очень изящна.
— Это мисс Айрин Пемброк, дочь покойного Гектора Чарльза Пемброка, — напомнил ее имя секретарь.
— Maqnifique miette**, — с томным выражением высказал виконт. — А от чего скончался ее батюшка? — поинтересовался он у своего всезнающего секретаря.
— Неудачная игра на бирже, — доложил тот. — И, как результат, удар, от которого он не смог оправиться.
— Comme il n’est pas raisonnable*** — не то пожурил, не то посочувствовал виконт. И добавил заинтересованно: — А откуда ты столько о ней знаешь?
— Ваша Милость изволила спрашивать, кто автор той акварели, виденной Вами в художественной галереи Куинси. Так вот: это ее работа.
— Подожди, мне ведь назвали мужское имя!
— Это псевдоним, взятый ею, чтобы акварели раскупались. Ее дядя Джонатан, опекун детей мистера Пемброка, договорился с владельцем, что он будет приносить ее работы, но под мужским именем, чтобы не отпугнуть возможного покупателя. Это хоть небольшой, но приработок для ее семьи. К сожалению, последствия краха от биржевой игры были катастрофичны. Тут многое сумел сделать ее дядя, сохранив небольшие остатки доходов своего брата. Но они все отойдут к ее брату, как к наследнику. А девушка — бесприданница.
— Как печально! — воскликнул, расстроившись, Рассель. — Тогда для нее будет большой удачей, если найдется молодой человек, не побоявшийся этого. Если найдется, — повторил он.
— Тут все же есть надежда, — сообщил секретарь.
— И какая?
— Хьюго Монтгомери. В наших кругах ходят намеки, что он весьма неравнодушен к этой молодой особе, — тактично сообщил секретарь. При словах «намеки» Чарльз немного поморщился.
— Опять эти Монтгомери, — с возмущением произнес Милорд. — Еле забылась история с его отцом, и теперь сын так же дает повод для сплетен. Хотя, laisseez lui la chance****. Пусть ей повезет, — от души пожелал виконт и переключил свое внимание на прочих прелестниц.
Комментарий к
Язык цветов: лилия - невинность.
* плие-танцевальный, не глубокий поклон при шаге.
**magnifique miette - очаровательная крошка (фр)
***comme il n’est pas raisonnable - как не разумно (фр)
****laisseеz lui la chance - пусть ей повезет (фр)
========== Часть 5 ==========
Время, незаметно промелькнув для попавшей первый раз на бал Айрин быстро подвело ее к мазурке, записанной за Хьюго. Она с нетерпением ждала этой минуты. Потому как объяснить появляющееся при его появлении теплое чувство в ее груди было трудно, а в ее девичьих, невинных снах все чаще появлялся рыцарь: на белом коне и в блестящих доспехах, черты лица которого все больше и больше походили на черты мистера Монтгомери.
Мужчина подошел к ней, и, предложив руку для того, чтобы встать в круг танцующих, произнес:
— А Вы, мисс Пемброк сегодня популярны. И я благодарен Вашему дядюшке, заранее побеспокоившемуся поиском кавалеров для танцев, иначе у меня не было бы шанса потанцевать с Вами.
— Боюсь, что Вы преувеличиваете мои заслуги, — поскромничала она.
— Конечно, девушка должна быть скромной, — в тон ей с очень легкой ехидцей ответил Хьюго.
В ответ, взглянув на него, она рассмеялась, вызвав одобрительную улыбку мужчины. Они встали в круг. Распорядитель объявил танец, заиграла музыка. Поначалу Айрин внимательно прислушивалась к объявлению шагов ведущим, но Хьюго, как оказалось, был великолепным танцором: он умело вел ее, поддерживая в нужные минуты, отпуская и давая волю там, где это требовалось. Как результат, девушка плавно, грациозно и изящно шла в танце, скользя по паркету. Мужчина активно двигался, делая антраша*, щелкая громко каблуками, вставая на колено, и делая подпрыгивающие шаги. Девушка посчитала, что это были лучшие минуты бала. Но, к сожалению для Айрин, танец закончился. По правилам этикета кавалер, танцевавший мазурку, должен был сопроводить леди и ее попутчиц на ужин, для которого объявили перерыв. По тому же этикету все выстроились, и лакеи проворно стали рассаживать гостей, проводя их в отведенную для ужина залу, в которой стояло три стола: один поменьше поперек залы у противоположного конца, и два огромных, расположенных перпендикулярно первому. Все было красиво сервировано и обильно украшено цветами. Рассаживались соответственно расположенным на столе рядом с приготовленными приборами и тарелками карточкам. По правилам мистер Монтгомери, являющийся хорошим другом семьи Херефорд, должен был сидеть близко к хозяевам торжества. Но, к удивлению Элизабет и ее дочери, его карточка оказалась рядом с их карточками.
А дело заключалось в том, что Аделаида Херефорд обладала добрым и сентиментальным сердцем, которое до глубины души растрогал рассказ Хьюго о его пылких, романтических чувствах к мисс Пемброк. Поэтому ее сочувствие зарождающейся любви победило здравый смысл, и вопреки правилам карточки Айрин и Хьюго оказались рядом.
За множеством гостей расположить все блюда на столе не представлялось возможным. Поэтому на столах были украшения, красивая посуда, столовые приборы и салфетки. Вдоль стен расположились буфеты, на которых расставлялись супницы. Лакеи наливали порции супа, разносили и подавали его гостям.
Сев за стол, все сняли перчатки и положили салфетки на колени. Айрин посмотрела на стол, стоявший поперек ее столу, где сидели хозяева, виконт и прочие высокородные гости.
— А Вы, Айрин хотели бы там сидеть? — спросил Хьюго.
— Нет, — спокойно ответила она. — Есть лучше не под взглядами чужих людей.
— Разве Вас можно назвать диковатой? — удивился мужчина.
— Я не люблю привлекать внимания к себе, — пояснила она.
— Это с непривычки. Сдается мне, Вы полюбите балы, — утвердительно ответил он. — Вы удачно дебютировали. И многие оценили Вашу грацию и красоту.
Она смутилась от его слов и не нашлась, что ответить.
— Я смутил Вас. Простите меня, — с нежностью в голосе добавил он, и вдруг спросил: — Что мне сделать, чтобы развеселить Вас? Хотите достану с неба луну?
— Не сможете, — глянув на него как-то по-детски, ответила она. — Луна есть шар, висящий над землей.