========== 1. Пролог. ==========
Джеймс Рендалл, молодой человек, темноволосый, кареглазый, с шикарными бакенбардами, одетый в узкого кроя брюки, хромовые бутсы, а также немного щеголеватый темно-серый сюртук модного кроя, из-за ворота которого выглядывал безупречно повязанный шейный платок цвета кофе с молоком, уже который раз перечитывал письмо своей сестры, Сары Рендалл. Суть того, что заставляло его переживать всю дорогу, укладывалась в пару строк:
«Милый брат! Поскорее возвращайся домой! С нашим ангелочком, Розамундой, произошло несчастье! Не смею доверить бездушной бумаге сообщить тебе страшную новость, но приготовься к худшему.
Сара».
Письмо, местами заляпанное кляксами, говорило само за себя — сестра писала его в спешке.
«Что же означают эти строки… — молодой человек боялся даже представить. Сжимая в руках замаранную бумажку, он с тревогой оборачивался назад, понимая, что и так дела в мореходной компании шли из рук вон плохо, но стоило им хоть малость пойти на лад, руки обвила новая цепь неприглядных событий.
Экипаж немилосердно трясло из-за размытой дождями дороги. Но он не обращал на это внимание. Сказывалась усталость. Невольно он стал вспоминать свою милую, нежную женушку. Ее золотые, цвета спелой пшеницы, кудряшки; васильковые глаза; милый, вздернутый носик; маленький аккуратный ротик, с нежными, алыми губками. Хрупкую, маленькую, изящную. И ее запах, сладковатый, с нотками свежести. Ему так нравилось вдыхать аромат ее кожи, касаться ее, ощущая шелковистую нежность под руками.
Тревога и беспокойство за супругу тут же вернулись к Джеймсу, стоило ему снова бросить взгляд на уже порядком измятое письмо.
«Страшная новость! Неужели Розамунда тяжело больна? Нет, нет! Это просто глупая фантазия моей вечно экзальтированной сестренки. Но почему дядюшка Джордж не сделал ни одной приписки? Господи, помоги мне!»
И именно тут особо мощный толчок выбил его из мира раздумий к серой, моросящей реальности. Через минуту его кучер Питер Смит заглянул к нему и, убедившись, что с хозяином все в порядке, произнес:
— Вымоина, сэр. Сейчас поедем дальше.
— Хорошо! Если можно побыстрее, Питер!
— Сэр, никто не любит Лонгвудский лес, и вы знаете почему. Я и так все время подгоняю лошадей, но загонять их неблагоразумно. Потерпите, мы уже близко к Блек-Понду.
И, закрыв дверцу, возница тронул экипаж дальше. Мысли Джеймса перенеслись к фразе про лес. Банда Зеленых Братьев держала его под своим полным контролем. Недаром его отец, Эдвард Рендалл, настоял, чтобы экипаж его сына сопровождала парочка портовых грузчиков, готовых пустить в ход свои громадные кулачища, если найдутся такие наглецы.
Новый толчок. Джеймс приоткрыл штору, закрывавшую окошко, и перед его глазами во всей красе предстал темноводный, заросший камышами и ряской пруд. Местная достопримечательность со своей богатой и страшной историей. Молоденькие крестьянки, собираясь длинными зимними вечерами, рассказывали страшилки про опозоренных девушек, которых забирали к себе русалки; про страшного зверя, временами выходящего на свою кровавую охоту. Шериф Майкл Милтон Брекенридж с личного разрешения королевы возглавил прочесывание Лонгвудского леса и Блек-Понда. Но его ожидало фиаско. Братья умели хорошо скрываться, а пловцы, специально привезенные Брекенриджем, не нашли и чешуйки мифических красавиц, за исключением одного скелета, уже полностью разложившегося и опознанию не подлежащего. Что привело к противоположному эффекту. По всем местным крестьянским подворьям пронеслась новость о новых жертвах темных вод. А может, в этих россказнях виновато его поместье Ченчжвуд, соседствующее с прудом, будто старинный дух прошлых столетий, пропитавший собой все окружающее пространство.
По крайней мере, наличие пруда означало конец лесной дороги и начало владений Рендаллов. Блек-Понд им не принадлежал, но служил вехой, обозначающей, где оканчиваются королевские земли.
Несколько минут и впереди уже можно было рассмотреть смотровые башни родового замка. Сквайрами, по понятиям аристократии, Рендаллы стали весьма недавно. Поэтому его дед выкупил данный замок с окружающими его земельными угодьями за кругленькую сумму. Их мореходной компании с входящими в нее верфями присвоили звание королевских. И если его предок, основавший все это, был простым человеком, добившимся почета и уважения, то сам Джеймс Рендалл был хорошо воспитан и образован.
Наконец-то экипаж остановился. Лакей, распахнув дверь, опустил подножку. Джеймс, не теряя времени, спустился на булыжную мостовую и бегом бросился к стоящим на балюстраде замка людям.
— Дядя Джордж! Сара! — молодой сквайр обнял родственников и тут же взволнованно воскликнул:
— Что с Роз? Почему она не встречает меня?!
— Подожди, Джеймс! — остановил его Джордж, — давай пройдем внутрь. Сара, девочка моя, распорядись насчет кареты и сопровождающих. И проследи, чтобы нам никто не мешал.
— Хорошо, дядюшка. — ответила племянница, и Джеймс отметил для себя ее скорбно-испуганное выражение лица.
— Стивенс! — обратился к дворецкому дядюшка, — принесите нам бренди… И побольше. В комнату Джеймса.
— Слушаюсь, сэр!
— Пойдем, мой мальчик, — с выражением печали и скорби произнес дядя, переведя взгляд на Джеймса, — разговор будет тяжелым.
Джеймс понимал, что произошло что-то ужасное, но ему, мчавшемуся на всех парах домой, вдруг расхотелось услышать то, о чем он уже где-то в глубинах своего сознания догадался. И, войдя в холл замка, он увидел траурную ленту, помещенную по углам парадного портрета его нежной супруги. Не в силах стоять на ногах, он схватился за первый попавшийся стул и опустился на него, закрыв глаза.
— Стивенс! — позвал слугу Джордж.
— Не надо! — Джеймс хрипло запротестовал. — Я в порядке! Почти… Идем!
Молодой человек решительно встал и двинулся в свои апартаменты.
— Как это произошло? — уже пройдя в свои покои и дождавшись бренди спросил Джеймс.
— Мальчик, мужайся! Розамунду обнаружили в пруду полторы недели назад, — начал рассказывать Джордж, — Брекенридж прислал своего помощника. Толковый малый. Он все осмотрел и пришел к выводу, что это самоубийство.
— Но почему?! Почему?! — Джеймс взревел, не в силах уцепиться за самоконтроль. Ярость заглушала разум.
— Выпей! — дядя силой влил ему в рот хорошую порцию бренди. — Это еще не вся правда. Все гораздо ужасней.
— Что может быть ужасней?!
— Ее обнаружили без одежды, с признаками побоев и… — дядя сделал паузу, — … изнасилования. Ее растерзали, Джеймс. Но, как разобрался малый Брекенриджа, она сама оказалась в воде, потому как ран, приведших бы к смерти, на ней не обнаружено. Твоя жена не выдержала позора.
— Нет! Нет! Нет, — потрясенный племянник ссутулился и уже просто сидел, обхватив голову руками.
— Розамунда… — шептал он, не в силах сдержать свое горе, — Розамунда, зачем?..
========== 2. Надежда на счастье? Часть первая. ==========
Он хорошо помнил, тот миг, когда впервые увидел Её. Маленькая, хрупкая, с пушистым ореолом волос, Розамунда сразу напомнила ему цыпленка. Такого же беззащитного и невинного. Джеймс даже не понял, какой подарок дала ему судьба.
Бедный, глупый мальчишка оставлял ее одну, все время. И она привыкла коротать это медленное течение с Сарой, или иногда обращаясь к нему, с просьбой прогуляться с ней до Блек-Понда и обратно.
Каждый миг их общения хранился в его сердце. Зная, что придет тот миг, когда он откроется ей.
*
Юная шестнадцатилетняя особа в сопровождении сквайра Джеймса Рендалла прибыла после полудня в Ченчжвинд, родовой замок супруга, ставший теперь ее домом.
Девушка была среднего роста, худенькая, темноволосая, с глазами цвета воды норвежских фьордов, аристократическими чертами лица, и умением держать спину, как учила ее мать, Элизабет — по крови аристократка, попавшая в сложную, жизненную ситуацию. Муж Элизабет, Гектор Вестенра, потеряв почти все, что имел, в результате неудачной игры на бирже, скончался от апоплектического удара, оставив вдову с двумя детьми, и небольшими сбережениями на «черный день», благоразумно сэкономленными Элизабет.
Того, что им выделяли на проживание родственники, было мало, и вдова была вынуждена сдавать часть комнат, рекомендованным родственниками джентльменам.
Из прислуги они могли себе позволить только служанку и кухарку. Поэтому Беатрис помогала матери вести хозяйство. Элизабет, понимая что девушка должна быть образованна, не смотря на стесненные обстоятельства, смогла привить ей любовь к чтению и музыке. Не имея возможности нанять гувернантку, она лично занималась с дочерью игрой на пианино, пением и танцами.
Когда настало время, и ее брат Эзра покинул их, став вторым помощником капитана, за что они были благодарны друзьям, знавших Рендалла — старшего, пришел и ее черед попытаться исправить их положение удачным замужеством.
Так получилось, что и стараться не пришлось.
Молодой вдовец, Джеймс Рендалл, увидел ее во время праздничного Пасхального богослужения, в церкви апостола Петра. Он напросился проводить их до дома, на что Беатрис постаралась повежливей отказать. Но ее опытная мать, быстро понявшая куда дует ветер, с благосклонностью приняла помощь молодого мужчины, и даже сумела разговорить свою неопытную дочь. В результате, немного поотстав от них, Элизабет убедилась, что молодые люди легко нашли общие темы для беседы. И в ее материнском сердце поселилась надежда, что все же и дочери улыбнется удача, которая позже оправдалась предложением руки и сердца.
Таким образом, в середине мая местный пресвитер обвенчал их. К радости матери и родственников Беатрис, с шей которых спала ответственность за двух отпрысков Гектора.
Сразу же после венчания молодожены отправились в Ченчжвинд, договорившись, что к середине июня будет устроен бал в честь этого события.
*
Экипаж, запряженный четверкой гнедых лошадей, неторопливо подкатил к невысокому, парадному крыльцу, увенчанному красивой балюстрадой. На мощенной булыжниками мостовой, перед крыльцом, выстроилась прислуга, ожидая приезда хозяина с молодой супругой, одетая в положенные для такого случая фраки, сюртуки, чепцы и передники. Слева от них расположилась группа господ, так же своим видом демонстрирующая важность происходящего момента.
Лакеи, подбежав, опустили подножку, и открыв дверцу, помогли Джеймсу спуститься на землю. После чего, они проворно помогли выйти и Беатрис.
Супруг предложил ей руку, и она, подхватив ее, с достоинством проследовала к двум мужчинам и молодой девушке, по виду одного с ней возраста.
— Дядя Джордж! Ленард! Сара! Разрешите представить вам новую хозяйку моего сердца и нашего поместья — Беатрис Рендалл, урожденная Венстера. — Представил супругу Джеймс. И продолжил.- Дорогая! Познакомься, это мой дядя Джордж!
Девушка посмотрела на мужчину, с цепким, сосредоточенным взглядом карих глаз, от которого ей стало не по себе. Он молча поцеловал ее руку.
— Это мой троюродный брат Ленард! — Представил Джеймс, молодого мужчину.
— Миледи, Вы очень милы и очаровательны! — Поцеловав ей руку, проговорил тот, тут же обратившись к Рендаллу. — А ты счастливчик, Джеймс!
Супруг усмехнулся, и представил девушку:
— Это моя сестренка Сара!
— Добро пожаловать в Ченчжвинд! — поприветствовала золовка невестку добродушной улыбкой, отчего Беатрис сразу стало понятно: они подружатся.
— Мне тоже очень приятно, — ответила девушка, улыбнувшись Саре. Отметив, что они с братом, сильно походят друг на друга.
Закончив церемонию знакомства, Джеймс предложил пройти внутрь. Лакей к этому времени спустил с багажного отделения кареты, нехитрые пожитки Беатрис. И она вознамерилась забрать у него свой скарб, чтобы отнести к себе. Но супруг перехватил ее движение, и негромко проговорил: — Этим занимается прислуга. Привыкай к этому.
Девушка опять подхватила его под руку, и они чинно проследовали внутрь. Джеймс и Беатрис Рендалл. Дядя Джордж. За ним Ленард и Сара. Прислуга замыкала шествие.
*
— Джеймс, надо поговорить, — как только они оказались внутри, серьезно произнес Джордж.
Через несколько минут мужчины уютно расположились в оружейной комнате, куда по приказу Джорджа принесли аперитив перед ужином.
Дядя сделал несколько глотков, перекатывая напиток по языку, удовлетворился полученными ощущениями и только после этого начал разговор:
— Джеймс, назови мне хотя бы одну причину, по которой я должен радоваться твоему браку, — и его лицо приняло выжидающе-вопросительное выражение.
— Я так понимаю, — ответил Джеймс, — что новое чувство — не основание.
— О! Нет, конечно, — усмехнулся Джордж, вновь наполняя бокал аперитивом, — попробуй еще раз.
Джеймс пожал плечами.
— Она — аристократка.
— Уже лучше. Но, кроме этого, есть еще что-нибудь?
Джеймс не до конца понимал, к чему ведется весь этот разговор, а потому просто ответил:
— А мне и первой причины достаточно.
— Прекрасно, — с усмешкой проговорил Джордж, отпивая из бокала, — достойный ответ. Но вот ведь в чем дело: чувства проходят со временем, останется что?
— Дядя, наши дела сейчас идут весьма хорошо и я не понимаю, почему я должен был отказать себе в женитьбе на любимой женщине?
— Ты всегда был идеалистом. Впрочем, как и твой отец, — ответил Джордж, неодобрительно покачав головой и неожиданно вспомнил, — Мерион Кавендиш интересовалась твоей персоной.
— Милая девушка, но мне она никогда не нравилась, — заметил Джеймс.
Похоже, только дядюшка спал и видел мисс Кавендиш в роли жены племянника. Возможно, именно это являлось причиной того, что Беатрис Джорджа не устраивала, хоть он это и не афишировал. И именно поэтому поспешил вновь напомнить племяннику о Мерион.
— Зато богата, аристократка, влюблена в тебя по уши. Прости, но в твоей новой малышке я не увидел особого отношения к тебе.
— Значит я буду любить за двоих, — решил не сдаваться Джеймс, — и прекратим на сегодня этот разговор. Я люблю Беатрис, и это не обсуждается. Я еще нужен тебе?
— Да нет. Вернемся позже к этой теме.
Джеймсу стало ясно, что дядюшка не намерен отступать от своего и когда-нибудь вновь заведет свою старую песню.
— Напрасный труд, Джордж, — холодно произнес племянник, — встретимся за ужином.
И Джеймс, явно рассерженный, покинул дядю, оставшегося сидеть в кресле с самодовольной ухмылочкой.
*
Камеристка Беатрис Рендалл Тина Пикок — молодая, ловкая девушка лет двадцати, принесла хозяйке полный кувшин теплой воды, и помогла ей умыться с дороги, предложив утереться холщовым, добротной выработки, полотенцем. Она приготовила и подала ей ромашковый чай, чтобы хозяйка смогла успокоить волнение, возникшее после представления домочадцам, теперь уже ее семьи. После чего разобрала чемоданы, аккуратно развешивая в гардеробном шкафу ее простенькие платья и верхнюю одежду, раскладывая и остальной скарб по местам, тихо, без выражения, без каких-либо эмоций.
— Миледи хочет отдохнуть с дороги? — Обратилась камеристка к девушке.
— Да, — ответила та.
После чего Пикок помогла удобно устроиться хозяйке в кресле, подложив ей под голову думку, и накрыв пледом. Дело шло к вечеру, а июнь выдался в этом году довольно прохладным.
— Если я буду нужна, — и камеристка указала на шнур, увенчанный большой кистью, — позовите меня. Перед ужином, минут за пятнадцать, вы услышите гонг. Второй будет означать, что все должны спуститься в столовую. Приятного отдыха, Миледи!