— А если я случайно коснусь, или поврежу эту не-трогай-точку? — Ученица жадно ловила каждое движение своей Наставницы, стараясь не пропустить даже малейшего нюанса из урока. Чтобы помочь Паоле, ей надо хорошо учиться, а не плакать.
— Значит, больше вмешательств придется сделать, и как правило — не самых удачных. И, раз ты этим лишаешь её выбора поступать так или иначе, то ответственность за всё, последующее за этим, ложится на тебя. Но ведь этого нам не надо? Не так ли? — И Старшая улыбнулась, видя с каким вниманием Ученица слушает и смотрит. — Самое главное — не торопись. Итак, прошла на первую ветку, закрепила стило в этом положении, и смотришь.
Пространство вокруг стало изменяться и возможное будущее двух половинок андрогина поплыли перед их взглядами.
— Не нравится? — спросила Старшая, и получив утверждающий ответ, продолжила: — Не спеши обрезать ветвь, смотри далее, если ветвей много — останови время. Но иногда выбрать действительно сложно. Теперь по второй — вот так. Закрепила, и снова смотрим. Пройдись по третьей ветви, только не торопись.
Ученица взяла в руки стило и проследовала по месту, которое надо было посмотреть.
— Приняла решение? — вопросила Старшая.
—Да, — уверенно ответила Ученица и, взяв стило, отсекла нежелательные ветви будущего. Ствол жизни выпрямился в точке настоящего, и она стала контролировать всё дальше.
— Помни, я рядом, — поддержала Ученицу Старшая и исчезла в своём коконе.
***
Герхард принимал ванну. После сражения хотелось смыть всё с себя, облачиться в чистое, а затем насладиться вином, покоем, и нежной подружкой, которую он сегодня получил. Вдоволь расслабившись в воде, конунг вылез из своей огромной ванны. Прислужник быстро помог ему обмотаться полотенцем и уютно расположиться в кресле перед гранд-камином. Затем малый подал ему любимое вино в хрустальном с позолотой бокале. И, включив режим «Потрескивания поленьев», оставил повелителя, давая ему возможность отдохнуть.
Герхард расслабился и решил немного посидеть в тишине перед приятной и бессонной, как он надеялся, ночью. Мысли потихоньку потекли в русле предстоящего удовольствия. И конунг вспомнил длинные стройные ножки с острыми коленками, аппетитные формы при худощавой фигуре, не скрываемые свободными шортиками и майкой девчонки. И наконец, глаза: пронзительные, изумрудные, полыхающие яростью и гневом. Внезапно он вспомнил, как она попыталась прокусить шеллар.
«Однако, этой малышке пора стать женщиной, » —подумал он, потянув немного вина и смакуя его вкус; затем не спеша допил, и отставил пустой бокал в сторону. После чего приказал привести Паолу к нему в покои.
***
Через пару минут она была у него. И первое, что она сделала, это оглядела помещение. Оружием мог стать только небольшой фруктовый нож. Также можно было разбить что-то. Но она плохо понимала, что надо будет нанести удар, и желательно смертельный. А убивать она не умела.
Он же осматривал её, пока не приближаясь. Девушка оправдала надежды. Тонкая ткань платья струилась по её фигуре, не скрывая, что грудь высока и упруга; широкий пояс помогал оценить тонкость талии, а через разрезы по бокам при любом движении показывались её так нравившиеся ему ножки. Запястья были тонки, а пальчики длинны и изящны. И он точно знал, что сейчас перецелует их все: и на руках, и на ножках. Её нежные губы манили, слегка курносый носик был очень мил, а в бездонной зелени глаз хотелось утонуть. И он снова ощущал тот восхитительный запах свежести, оттенённый приятными отдушками. Герхард медленно двинулся к прекрасной пленнице. Но она отодвигалась до упора, пока не уперлась в стену. Это физическое ограничение свободы придало ей решимости и силы. Метнувшись к столику, она схватила фруктовый нож, и его выставила перед собой. Это было неожиданно для Моркадо, но понятно — она просто так не сдастся.
— Серьёзно решила разобраться со мной? — Сдерживая смех и спрятав улыбку, спросил он. Затем взглянул на девушку хмельным, полным страсти взглядом, напугав её этим ещё больше. После чего приблизился, упёрся грудью в выставленное оружие. и тихо проговорил ей на ухо, обдавая своим разгорячённым дыханием: — Давай, бей! — И видя, что она не может решиться на это, схватил её руку и, сжав кисть, заставил бросить нож. Потом прижал к стене и очень нежно поцеловал.
— Ненавижу! — Сверкая глазами, прошипела она, как только он прервал свой поцелуй.
— Ничего, мой нектарчик, полюбишь, — пообещал он, хмелея от девчонки, а не вина. Он приспустил платье с плечей, благо декольте это позволяло, и расстегнул застёжку на поясе, отчего платье упало, открыв ему прекрасную наготу Паолы. И Герхард опять прижался к ней, целуя всё порывистее и дольше. Сдёрнул полотенце с себя.
— Нет! Не хочу! Не смей! — девушка стала сопротивляться сильнее, но отбила руки о его железную мускулатуру и, прижав их к себе, расплакалась.
Обычно он не обращал внимания на такой пустяк, как желание женщины. Она создана для того, чтобы нести ему удовольствие. Но сегодня всё было по другому. Ему вдруг захотелось, чтобы она позволила себя любить, дав ему возможность поразить её лаской и нежностью. Герхард ещё раз попробовал поцелуями возбудить в ней желание его ласки, но она сопротивлялась.
— Силой не хочу, глупышка, — испытывая к ней нежность и теплоту, сказал он.
Прижав девушку своим телом к стене, и полностью её обездвижив, он набрал на коннекторе канал связи с медблоком.
— Маттео!
— Да, повелитель.
— Брыкается, напиток нужен.
— Уже иду!
— Сейчас, Малыш, все будет хорошо, — глядя на нее потемневшими от страсти глазами, прошептал он, продолжая нежно ласкать ее своими губами и прижимая руками её бедра к себе. Но его возбуждённая плоть напугала её ещё больше. Паола разрыдалась от беспомощности и попыталась оттолкнуть конунга. В таком состоянии ее и застал высокий кареглазый брюнет, вошедший по разрешению Герхарда. Он расположил на столике инъекционный пистолет, вставил ампулу и выстрелил в предплечье девчонки, введя успокаивающее.
Затем достал какие-то снадобья, быстро сделал кашицу, добавив в нее вина, и попросил Герхарда разжать ей зубы. Тот, видимо имевший большой опыт в подобном деле, заключил её в крепкий захват, и как глупому кутёнку надавил в определенных местах на скулы, заставив приоткрыть рот. После чего Маттео, силой вливая приготовленное пойло, заставил её выпить все до конца.
— Теперь бы ее надо согреть, чтобы быстрее подействовало, — предложил врач повелителю. Тот кивнул, вернулся в кресло перед камином и усадил Паолу к себе на колени.
— Ухожу, повелитель, — еле выдавил из себя Маттео, и быстро оставил их вдвоем. И никто в целом мире не догадался, какая буря пронеслась в душе медика.
Выйдя за дверь, он прижался к стене, постоял немного, закрыв глаза и приходя в себя, подумав: «Какие у неё прекрасные глаза. Просто изумрудная бездна. А как сложена… » — Но, понимая, что ничем не может помочь ей, привычно скрутил пытающееся вырваться чувство жалости, прошёл к себе в медблок, где очередной пациент помог справиться с чувствами до конца.
***
Успокаивающее начало действовать. Девчонка обмякла, почувствовала тепло от камина. Её ярость потухла. Слёзы высохли. Голова Паолы немного зашумела и она почувствовала головокружение. Чувства исчезли, уступив место расслабленности и покою. Лицо приобрело умиротворённое выражение, и она вдруг ощутила насколько горячо тело конунга и то, как ей нравится жаться к нему.
Она даже не поняла, как это произошло, но её губы сами приникли к его губам. Девичья застенчивость исчезла, уступив место жару, разлившемуся по каждой её жилке и разогревающему внутри неё то, что называется — желанием, и она обняла мужчину. Тепло от Герхарда вызывало волну истомы, разлившейся по всему телу, поцелуи будили чувственность, усиливая женские желания до темноты в глазах и стука в висках, дыхание стало прерывистым. И она сдалась.
Он подхватил её на руки и отнес на кровать. Действие «пойла Маттео» достигло апогея. И каждый его поцелуй или нежное прикосновение к бархатистой коже девушки исторгало из неё сладкий стон от охватывающего её желания. Сдерживать свой внутренний пыл стало для Паолы не возможно, и она стала отвечать жаром своих поцелуев, бесстыдно поглаживая руками его крепкое, мускулистое тело и испытывая явное удовольствие от новизны ощущений. Он скользил своими губами по её нежной и шелковистой коже, а она стонала от охватывающего её желания, сминая руками простыню. Теперь каждый их поцелуй и нежная ласка разжигали нешуточное пламя любовной неги.
Стыда не было. Для Паолы всё стало неважно, кроме этого обжигающего чувства страсти, и его ласкающих губ и рук. Она начала немного выгибаться и сладко покрикивать, не в силах сдержать своё возбуждение. А он прикусил её ушко и скользнул рукой вниз. Паола замерла, предчувствуя, что сейчас всё изменится и внезапная боль снизу заставила девушку немного дёрнуться, но его сильные руки удержали её на месте и он нежно зашептал в её ушко, успокаивая, — тише, Малыш. Это было один раз, и теперь тебе будет очень хорошо, — и, раздвинув её ноги, лёг на Паолу полностью. Немного подождав, чтобы та привыкла к тяжести его тела, он вошёл в девушку, начав аккуратно двигаться, разрабатывая тугое лоно, хмелея от страсти, и сдерживая себя немного, чтобы не напугать её в первый раз.
***
Сколько раз, в своих девичьих мечтах, Паола представляла иную первую ночь с мужчиной: ложе, устеленное цветами, нежного Ожидаемого (с чертами Иргана); их разговоры и чувства, ну и горячие поцелуи всю ночь.
В жизни всё оказалось куда проще и гаже. Гормоны били в голову, она получала удовольствие от того, что с ней делали. И в тот момент ей было все равно, кто это был. Лишь бы эта сладкая пытка между ног не прекращалась.
Наконец, он успокоился, и было видно, что ему хорошо. Но и она испытала тот восхитительный момент, когда ей показалось, что по телу прошёл моросящий дождик, принёсший спокойствие и погасивший огонь, до этой поры распаляющий её тело. Она нежилась от этого чувства, даже забыв, что он рядом. Но Герхард продолжал тереться о неё и вдыхать запах, который всё равно пьянил конунга. Она попробовала встать, но Рыжий сгреб её обратно, и навалился всем телом.
— Погрей ещё, Малыш. Успеешь отдохнуть. Тебе ведь понравилось? Понравилось, — спросил и ответил за неё Герхард. Поцеловал и добавил. — Отдохну и ещё послушаю, как ты стонешь, моя сладкая и нежная девочка.
***
Паола лежала и тихо ненавидела себя. Свое тело, отчего-то нывшее. Гролинга, так и не выпустившего её из объятий. Этого Моркадо-врача, влившего в неё что-то, приведшее к её активности в ласках. И понимание того, что она, обнажённая, послужила развлечением для малознакомого ей мужчины, заставило её испытывать чувство стыда и унижения. Она убедилась, что Герхард спит крепко и потихоньку выскользнула из его объятий. Захватила платье и прошла в гаремную, где Олия, от чего-то дремлющая в центральной зале, мгновенно проснулась и всплеснув руками, попеняла Паоле: — Я так и знала! Он что, отпустил тебя?! Назад, назад, глупышка! И вернёшься, только когда он разрешит.
Теперь Паола сидела в акварии покоев конунга и из её прекрасных глаз лились слезы.
Комментарий к Начало взрослой жизни.
*Интерлендж - международный язык
* Домейн - обиталище элиты и аристократии Грои, “центральный дом”, вокруг которого располагаются или город, или поселения. Обычно большого размера, но все равно, по сравнению с размерами солитерия, неизмеримо мал. Обычно вычурно украшен, имеет много декоративных построек и деталей. И служит для демонстрации богатства и могущества хозяев.
*Видинет - вид международной сети данного мира.
* Кук - бот - личный андроид - повар.
* Визуализатор - аналог приемного устройства, для приема передач, новостей, программ. Аналог телевизора. Отличие объемное изображение, не прозрачное, и не зависящее от угла зрения, в отличие от голограмм.
* Метресса - начальница гарема.
========== Про сладкое и чаепитие. ==========
Герхард только что проснулся. Не отрывая глаз, он вдруг подумал, что прошедший месяц так и не утолил его желания обладать Паолой. Хотя наверное, такой срок можно считать слишком маленьким.
Рука невольно потянулась к месту, где должна была находиться теплая, полусонная Паола. Но место явно пустовало. Открыв глаза, он перевернулся, улегшись на её место и с удовольствием вдыхал потихоньку исчезающий запах тела девушки, всё ещё сохранившийся на подголовнике. «Интересно. — Вдруг подумалось ему. — Почему она так волнует меня и мне так хочется быть только с ней? Да что в ней такого, что я ещё не видел в других? Может дело в её искренности? Или милом, юном очаровании? — Усмехнувшись про себя, он тут же вздохнул и решил. — Если посмела уйти к себе без моего разрешения, накажу. — Но тут его взгляд упал на вешалку, где аккуратно висел её ажурный пеньюар, в котором она ему особенно нравилась. — Значит, в акварии плещется», — ощущая разливающееся внутри щемящее тепло, довольно догадался Герхард и перевернулся на бок, чтобы сразу её увидеть.
Но она не торопилась вернуться. И он, устав ожидать мига её возвращения, присел на кровати, запустил пятерню в ёжик своих волос, раздумывая: «Вот что значит — женщина. Пока не вытащишь, будет намывать себя до одури. Пойти что ли, убыстрить процесс?» И тут он услышал долгожданный звук открывающейся панели аквария. Где-то внутри него ёкнуло, и он с удивлением обнаружил, что как юнец обрадовался этому. «Наконец-то!» — подумал он и прилег обратно, опираясь на локоть.
Она вошла нагая и чистая, а в апартаменты опять вернулся запах её свежести с небольшой отдушкой цветочного запаха. Он медленно втянул в себя носом приятный аромат и его сердце опять вдруг замерло, толкнулось, и по жилам разлился огонь желания.
— Иди ко мне, Малыш, — жестом пригласил её конунг в свои объятия, откидывая термопокрывало. Паола вздохнула в ответ, а он подумал: «Ничего! Ещё слишком мало времени прошло, но мы будем дружить с тобой. И очень нежно дружить», — и опять рукой похлопал рядом с собой, показывая её место.
Но его радужные надежды «пошалить» с ней утром были прерваны неожиданным происшествием в виде зуммера коннектора.
Герхард выругался, схватил его и выкрикнул: — Ну, что там у вас ещё?! — А про себя подумал, что если его побеспокоили по пустякам…
— Конунг! К нам пожаловала виртула, — пытаясь сохранять спокойствие, доложил по коннектору дежурный ярл. — И она уже идёт к тебе.
— Только её здесь не хватало. И именно сейчас! — С досадой выругался он и, расстроенно глянув на Паолу, отпустил её. Потом быстро поднялся с постели и прошёл в свой кабинет.
***
Миновать центральный пост домейна просто так, априори, было невозможно. Поэтому приемный холл всегда пустовал, а если и возникала у кого-то необходимость просить аудиенции конунга, то его провожали в приёмную, где элесек* уточнял причину и выдавал бланкету* посещения, на которую высылался день и час приёма, или отказ с объяснением причин.
В принципе, дежурный ярл должен был указать Айше пройти туда, но многочисленные примеры особой нелюбви виртул к гролингам, окончившихся неприятными последствиями, быстро выучил последних весьма почтительно относиться к этим вестницам воли Хранительниц Судеб. Так что вояка предпочёл быстро предупредить конунга, активировать пропускную рамку и — умыть свои руки.
Но Айшу не могла обмануть любезность ярла! Она насквозь видела страх и его, и молодчиков на посту, возникший при её появлении. Она от души повеселилась их боязни, прежде чем пройти наверх. «А всё же хорошо, что фальгурия растёт только в Сурее» — с удовольствием подумала маленькая сухопарая старушка с лицом, похожим на печённый картофель.
Любителя получить от неё проклятие на постах внутренней охраны не нашлось, поэтому она спокойно достигла покоев конунга. Тот был в своём кабинете, и с недовольным видом принял её, все же предложив сесть.
— Огненный Герхард! Я требую гостеприимства! — Властно приказала она, уютно располагаясь на кожаном диване. «Какой приятный раритет», — подумала она при этом.
— А если я откажу? — Попытался урезонить её тот, но она не намерена была сегодня вступать с ним в пререкания.
— Про деда вспомни, — просто ответила она, спокойно и уверенно оглядывая помещение, выдержанное в коричневых тонах с отделкой в жёлтых и горчичных цветах, тем самым давая конунгу время на обдумывание. «А миленько у него здесь, по-рабочему. И мебель приятная, под старину», — осталась довольна дизайном Айша, зная заранее, что он примет её.