Девушка зевнула и снова потянулась. “Пора работать”, - пронеслось в её голове. Аня встала с жёсткого деревянного стула с узорами на спинке и направилась к выходу.
В этот же момент Владимир издал звук, издали напоминавший стон. Но тот стон был не от боли, а от желания произнести хоть какое-то слово. Аня обернулась.
- Владимир Борисович? - испуганно проговорила она. - Вам что-нибудь нужно?
Князь приоткрыл глаза. Сонный и ничего не понимающий, он тянул правую руку к Ане.
- Принеси воды, - вымолвил он, - пожалуйста.
Желание девушки спать как рукой сняло. Пулей она подбежала к прикроватной тумбе и налила в гранёный стакан воды из фарфорового кувшина, стоявшего там. Дрожащими - то ли от волнения, то ли от усталости - руками она протянула сосуд князю, и тот такими же дрожащими руками взял его и залпом выпил живительную жидкость. Он поставил пустой стакан рядом с собой и выдохнул. Капельки влаги капали с его губ на белоснежное одеяло.
- Спасибо, - вымолвил он, тяжело дыша.
- Вам что-нибудь нужно? - поинтересовалась Аня, поправляя свои волосы, чтобы выглядеть более достойной перед князем (хотя это бы не помогло, ведь её выдавали большие мешки под глазами).
- Да, как же, - произнёс Владимир. - Можешь посидеть здесь, а то я совсем заскучаю в одиночке так рано… - он выдавил улыбку, но его синие, цвета неба, глаза были полны грусти.
Аня послушно выполнила указание и опустилась на деревянный стул. Платье изрядно помялось, а ноги затекли, но девушка закрывала на это глаза, ведь всё, что от неё требовалось - исполнять свой долг крепостного.
- Который час? - прохрипел Владимир.
- Уже пять часов, барин, - ответила Аня. - Крепостные проснулись да работу свою выполняют.
- А ты же что не с ними?
- А мне поручили с Вами всю ночь сидеть, сон Ваш охранять.
Владимир улыбнулся лишь уголками губ.
- Спасибо тебе, что подняла меня. Бог знает лишь, сколько бы я там пролежал без сил.
- Что Вы! - воскликнула девушка. - Я же крепостная, это долг мой. Здесь не стоит благодарностей. А доктор сказал, что с Вами всё хорошо. Вы когда ослаблены были, он Вашу ногу - хрясь! - и вылечил…
Владимир тотчас же потянулся к своей ноге и, раскрыв тяжёлое одеяло, посмотрел на неё.
- Ходить буду, значит, всё хорошо, - сказал он. - А ты молодец, Анечка. Недооценивают вас, крепостных…
***
В этот же день в усадьбу приехала молодая и изящная польская графиня Ирина Лейн. Ей было около тридцати лет, и она слыла одной из самых красивых графинь: множество поклонников, не оставляющих её ни на секунду, пели ей дифирамбы и писали стихи, но всем она отказывала и до сих пор оставалась одна.
Любили её буквально за всё. Одной из причин была, несомненно, красота: густые чёрные волосы, аккуратно заколотые сзади, кошачьи глаза, пухлые губы - казалось, что она была создана для высшего, светского, общества. Второй был ум: для женщин этого века она была подозрительно умна и хитра. Ну а третьей причиной служила холодность: это пренебрежительное и отношение и равнодушие к мужчинам и заставляло их обращать на неё внимание.
Ирина была подругой Марьи Александровны - нашей Марьи Александровны, жены Николая Андреевича Курякина. И она, словно молния, предстала перед вратами усадьбы в своей чёрной, как воронье перо, карете.
Комментарий к
Дорогие читатели, простите, что в этой главе совсем не было пейрингов Никита/Ваня, Никита/Алексей, но, во-первых, в этой главе появляются персонажи, которые повлияют на дальнейший исход событий, а во-вторых - уж извините за гет - хочется дать кусочек счастья одной из моих любимых героинь - Ане.
Но вы готовьтесь к следующей)
========== Часть 9 ==========
Ближе к вечеру Владимир чувствовал себя лучше. Катерина сварила ароматный бульон с курицей, и князь с аппетитом отведал его, что придало ему сил.
Ехал он сюда, чтобы повидать старого друга Алексея. Познакомились они ещё в раннем детстве, когда встретились в озерце, которое соединяло две усадьбы - Курякиных и Дубов. Мальчики хорошо общались в детстве и пронесли с собой эту дружбу и уважение сквозь года; и вот сейчас, двадцативосьмилетний Алексей и тридцатилетний Владимир снова разговаривали на заднем дворе. Раньше они часто устраивали шуточные состязания на шпагах, но так как это нравилось им обоим, мужчины продолжили эту традицию.
Крепостные, по приказу князей, достали старые железные шпаги и приготовили их, вычистив и проверив. Мужчины тут же взяли их и начали бой.
- И как там в Москве? - поинтересовался Владимир, попутно управляя своей шпагой. Дуб не был в Москве уже больше года: дела и заботы в деревне не позволяли ему выезжать.
- Всё как обычно, - ответил Алексей, ловко уворачиваясь от шпаги. - Балы, шикарные праздники, но пьяницы и нищие на улицах. Нечему удивляться. А ты тут как поживал?
- Занимался хозяйством и решал домашние дела, - непринуждённо произнёс Владимир.
- Ещё не женился? Даже о помолвке не объявлял? - с изумлением спросил Алексей.
- Нет, - усмехнулся Владимир. - У меня на ухаживания совершенно нет времени.
Аня в тот момент находилась рядом. Она говорила с теми крепостными, которые подготовили шпаги для князей, но лишь делала вид: ей до ужаса было интересно послушать разговор мужчин, а еще больше ей хотелось послушать низкий, хриплый голос Владимира, он был словно бальзам на душу: успокаивал и казался таким манящим…
Аня во все глаза смотрела на Владимира и любовалась его движениями, тем, как он орудует своей шпагой с лёгкой улыбкой на лице; его глаза так и светились от радости, отражая чистое голубое небо. Чёлка спадала на его лоб, а каштановые волосы были аккуратно уложены.
Владимир вообще был очень благородным мужчиной. Аня слышала многое о нём: князь служил в армии пять лет перед тем, как получил тяжёлое ранение в ногу и вышел в отставку, затем учился в университете; он был очень смел и умён, красив и обаятелен, а на светских мероприятиях и вечерах всегда смеялись над его шутками. Владимир служил идеальным примером настоящего мужчины, и у него было довольно много поклонниц, но он не хотел выбирать себе в спутницы одну из тех женщин, кто заботился лишь о себе и вели себя, как самовлюблённые дамы, нет; он хотел чистой и искренней любви, и не за его деньги, не за его положение в обществе. Он даже не мог понять, кто испытывал к нему бы такие истинные чувства.
А это была Аня.
***
Никита устало раскрыл дверь в свою тесную комнатушку и вошёл в неё. Уже приближался вечер, и часы в усадьбе уже протикали семнадцать, а Никита изрядно устал за день, всё чиня этот поломанный сарай. С Ваней он сегодня встречался, но лишь поздоровался, а более ничего не сказал. Мальчик всё время провел в доме, по-видимому, вместе с Алексеем (кроме того случая, когда он дрался на шпагах со своим другом, вот тогда-то крепостной и встретился с Мельниковым), и Никите было страшно за него: этот князь был сумасшедшим, он с самого детства наблюдался у врача. Алексей поистине был страшным человеком.
Никита снял свою рубаху и скинул на кровать. Он полностью измазал её в коричневой краске, и она коричневыми пятнами впитывалась в ткань. “Аню попрошу постирать, - подумал парень. - Ей всё равно делать нечего”. Мельников уже потянулся к другой рубашке, но тут в его дверь снова постучали, и уже, казалось, по звуку он мог определить, что это был назойливый Алексей, от которого так просто не отобьёшься.
С гневом Никита раскрыл деревянную дверь, чуть не сорвав её. В коридоре, выгнув левую бровь, стоял Алексей.
- Барин, - устало проговорил Никита, - что Вы снова хотите? - он тяжело вздохнул.
- Сначала пропусти.
Мельников отошёл и дал проход своему хозяину. Он оставил свою дверь раскрытой, но Алексей сам потянулся к ней рукой, не отводя глаз с Никиты и хитро ухмыляясь. Князь плотно закрыл дверцу и подошёл ближе к крепостному. Тот попятился назад, от этого больного князя, и прислонился к холодной сырой стене.
- Ты спрашивал, чего я хочу, - напомнил Алексей. - Я хочу… - он ухмыльнулся. - Прекратить нашу ссору. Я же даже запамятовал, из-за чего мы с тобой так не ладим? Верно, я натворил что-то?
- А мне почём знать? - буркнул Никита, скрестив руки на груди. - Это Вы издевались надо мной в детстве.
- Ну брось, - шутливо отмахнулся рукой Алексей. - Наша неприязнь была взаимной… и небеспочвенной, наверное, так ведь?
Князь медленно подошёл к Никите и встал почти вплотную. Мельников уже мог чувствовать на себе тяжёлое дыхание Алексея.
- Ну же, ответь мне, - шёпотом протянул князь. - Ты хочешь нашего примирения или нет?
Он смотрел Никите прямо в его голубые глаза и словно прожигал паренька насквозь. Мельников чувствовал себя беззащитным и безвольным, он должен был подчиняться своему хозяину.
Алексей вытянул перед собой руку и упёрся ею в стену. Он нависал над крепостным.
- Нет, не хочу, - проворчал Никита и исподлобья взглянул на князя.
Тот приближался своим лицом к пареньку и остановился у его уха.
- Зря, - соблазнительно прошептал он и слегка коснулся уха губами.
Никита нервно сглотнул слюну, а тем временем Алексей удалялся из комнаты. Мельников тяжело дышал ртом, жадно глотая воздух, и чувствовал нараставшее в нём возбуждение.
========== Часть 10 ==========
Птицы заливались переливистыми трелями; казалось, они были настолько громки, что их невозможно перекричать. Тихий ветер прогуливался мимо деревьев, и оттого шумели сочные зелёные листья.
Вода на озере уже покрылась рябью. Уточка-мать давно укрыла своих утят, и вместе они скрылись от ветра.
Марья Александровна и Ирина Лейн сидели на одной из деревянных лавочек. Волосы обеих, аккуратно собранные в красивые причёски, колыхались, некоторые пряди выпадали и мешали, достигая глаз.
- Красиво у вас тут, - протянула Ирина. - Завидую я вашему саду.
- Сама удивляюсь: и как только он сохранился такой? А каковы листья вишни! Просто загляденье… - с наслаждением ответила Марья.
- Так бы и осталась здесь навсегда…
Женщины закрыли глаза и вдохнули аромат цветов и деревьев. Ветер хорошо разносил его по саду.
Солнце клонилось к закату. Крепостные понемногу оставляли свою работу, отдыхая в своих тесных комнатушках, а некоторые продолжали работать до самой ночи.
- Я слышала, у вас крепостную убили? - выдала Ирина после некоторого молчания.
- Верно, - сглотнув слюну, ответила Марья. - А сегодня ещё и конюха… Эх, хороший мужик был. Теперь хоронить надобно. По христианским обычаям. Пока в избе стоят два гроба, прямо напротив друг друга. Холод накатывает, когда их видишь… А самое главное-то, самое! - вдруг вспомнила она. - Кто же это мог быть? Ладно, я пойму, если конюх свалился в колодец сам, но Ефросинью-то? Кому понадобилось губить Ефросинью? Она же такая добрая была. Да и старая… Ах! - она вздохнула и театрально приложила локоть ко лбу. - Теперь и поместье не оставишь, за всеми следить!
Обе погрузились в молчание.
- А я хотела вашу семью на бал пригласить, - подала голос Ирина, дабы сбавить такое напряжение.
- Какой ещё бал? - устало проговорила Марья.
- Ну, Ольге вашей уже четырнадцать лет, пора бы ей на первый бал в своей жизни. Один мой знакомый в Санкт-Петербурге устраивает празднество. Велел мне своих знакомых пригласить.
- Что верно, то верно, - согласилась Марья. - Ольгуше действительно пора бы на бал отправляться. Когда он?
- Через три дня.
Марья ахнула.
- Так надо же собираться!
***
Ваня перелистывал пожелтевшие страницы старого романа. Сама книга была в кожаном коричневом переплёте, а некоторые буквы стёрлись по бокам, но мальчику было интересно её содержание, оно захватывало его с новой силой.
- Ваня?
Паренёк обернулся. Чуть поодаль стоял Никита в своей потрёпанной рубашке и мешковатых штанах. Он, смущённо опустив взгляд в пол, стоял со скреплёнными за спиной ладонями.
- Привет! - улыбнулся Ваня и помахал своей белой ладошкой.
Никита подошёл чуть ближе.
- Ты же грамотный, так ведь? - спросил он, чтобы удостовериться.
- Да, - Ваня отложил книгу на траву, так, чтобы она не помялась.
- Я просто… Просто хотел тоже обучиться грамоте. Хотя бы читать… Я чувствую себя неотёсанным мужиком.. - произнёс Никита, исподлобья глядя на Ваню.
- Конечно, - лицо Марьянова словно озарилось. - Как будешь свободен, приходи. У меня времени много, хоть отбавляй.
- Мы можем начать прямо сейчас? - виновато произнёс Никита. Ему хотелось избавиться от этого груза, от этого чувства, которое в нём росло после того как Алексей наведался в его комнату.
А Ваня словно светился от счастья.
***
- Я пойду, наверное. Уж пора, - произнёс Владимир Дуб и стал прощаться с Алексеем, обнимая и похлопывая большой ладонью по его плечу.
Аня стояла чуть поодаль и наблюдала за ними. Её не было видно из-за угла, и она каждый раз старалась высовываться так, чтобы никто её не заподозрил.
- Как же, так скоро? - изумился Алексей. - Дружище, я думал, право, ты побудешь у нас ещё немного.
Владимир захохотал.
- Нет, уж прости, Алексей, но меня ждут дела в усадьбе. У вас здесь замечательно, но от забот не убежишь. Поэтому до скорой встречи, милый друг!
И тогда Дуб сел в карету, а кучер увёз его с собой в совершенно другую усадьбу. Аня ещё долго смотрела им вслед, и даже когда Алексей вернулся к себе в усадьбу, а повозка скрылась из виду, девушка долго стояла, прислоняясь к холодной каменной стене и удерживая в глазах и памяти образ Владимира.
***
- Эх, Катерина-Катерина, - тяжело вздохнула Аня и провела пальцем по деревянному покрытию стола. - Влюбилась я не на шутку.
Повариха поставила тяжёлый глиняный горшок с варевом на стол и взглянула на девушку.
- Ну наконец-то. И кто же он? Никитка наш? - женщина улыбнулась.
Аня отрицательно покачала головой.
- Нет, тот барин, который приезжал к нам. Владимир Борисович.
Катерина ахнула и хлопнула ладонями.
- Ну ты и позарилась, Анька, на князя! Да когда ж он сам-то на тебя внимание обратит? Ты пойми, что с этим шутить нельзя. Разлюбить тебе его советую, пока всё не кончилось слезами на моей кухне.
- Да что ж я поделаю, Катерина, когда задыхаюсь, завидев его! - произнесла Аня. - Он же благородный, такой умный, смелый, отважный, в армии служил! Знаешь, он меня отблагодарил после того как я за ним поухаживала, не то, что наш барин Алексей Николаич! Он лишь хлестать да бить умеет… До сих пор шрамы на плечах остались, - девушка изогнулась, чтобы окинуть взглядом раны.
Катерина вздохнула и принялась дальше готовить, разрезая лук на столе.
- Ну посмотрим, Анечка, посмотрим… Только ты помни, что я тебя предупреждала! Я желаю тебе только добра, счастья… Эх… Вот когда я молода была, тоже влюблялась много. Был у нас здесь кузнец Митька - крупный, сильный, настоящий мужик. А я, дура, по молодости и влюбилась. А в него уже все девки на деревне влюбились. Только вот он всем-всем-всем внимание уделял: и цветы на поле собирал-дарил, и ухаживал за всеми, каждую ночь новая была. Негодяй, и всё тут! А я никак разлюбить не могла, каждый день думала о нём, думала, думала… Пока женщину одну не встретила на рынке. Мать меня за солью послала, я там и наткнулась. Она с двумя детьми была: один помладше, другому лет пятнадцать. Разговорились мы с ней, цены-то подорожали на соль, и тогда она мне рассказала, что… - Катерина чихнула от запаха лука и утёрла нос краем фартука. - Рассказала она мне, что муж ей изменяет каждый день, да она знает всё, только уйти не может - совсем без денег пропадёт. А этот муж и оказался кузнецом. Мою любовь глупую как рукой сняло, - и Катерина махнула ладонью. - Вот и ты внимательнее будь. Этот Владимир хоть и говорит, что на ухаживания времени нет у него, так мы ж не знаем, может, у него в подвале уже трое детей сидят с женою.