Аня была довольно смелой девушкой. Она уже узнала, каково это - быть крепостной: избиения со стороны Алексея, работа с рассвета до ночи, никаких привилегий - и теперь она нисколько не боялась того, что хотела сделать. Она натерпелась достаточно, и страх не останавливал её.
Она направлялась в поместье к Дубам. Ей необходимо было снова увидеть Владимира.
Как только девушка смело дошла до деревьев, то сразу услышала шаги сзади. Не успела она обернуться, раздался тяжёлый стук, и она упала на землю.
***
Ветер усиливался. Деревья шатались, растения припадали к земле, вода в озере колыхалась. Тучи скопились на - несколько дней назад - чистом небе, а капли моросящего дождя увеличивались и постепенно превращались в сильный ливень, падающий и ударяющийся о землю. Вдалеке был слышен гром, такой ужасающий и величественный одновременно, молнии блистали около Москвы, и крепостные просто молились, чтобы ни одна из них не ударила по деревьям или зданиям усадьбы.
Многие уже спрятались в доме, флигеле и конюшне, а Никита как раз переносил очередной ящик. На улице не оставалось почти никого.
Ваня стоял возле сада, под одним из деревьев, и он, заметив, как начинается дождь, тут же побежал вперёд, в дом. Слишком много событий произошло в тот момент.
Паренёк скользил на ровном месте, но почва была настолько мокрая, что Ваня окончательно споткнулся и полетел на землю. Он пронёсся и упал в грязь лицом.
Следом блеснула молния. Она белой линией пронзила воздух и ударила по высокой осине, которая мгновенно начала рушиться. Издавая громкий шорох, оно словно разрезало пространство и падало. Ломались ветви и шуршали листья, кора трескалась. Ваня успел лишь поднять голову и посмотреть на то, как это дерево валится на него. Разразился гром.
Никита, завидев молнию, с такой силой откинул ящик в сторону, что всё, что там лежало, мгновенно вылетело и покатилось по мокрой и грязной земле. Он проскользил и через несколько секунд оказался прямо рядом с Ваней.
Дерево трескало и клонилось к земле, верхушка уже зажглась ярким пламенем; Ваня пытался откатиться, но Никита в тот же миг словно подлетел к нему и, схватив за руку, оттащил и поднял с земли. Весь грязный, Ваня стоял на дрожащих ногах рядом с Никитой и смотрел, как дерево рушится. Под сильными порывами ветра оно раскачивалось и устремлялось к земле.
Рухнуло. Разломавшись на несколько частей, оно упало. Огонь пытался разойтись по всему стволу, но дождь был настолько сильным, что прикрыл собою все искры. Дерево едва доставало своей верхушкой до главного здания усадьбы, ветки валялись рядом, а чёрную испепелившуюся кору разнесло ветром по яркой, зелёной траве. Тучи сгущались, дождь хлестал, казалось, время остановилось, и лишь Никита смотрел на эту упавшую осину, а Ваня дрожал от страха и прижимался к Мельникову.
К своему спасителю.
Время перестало существовать. Всё перестало существовать: и эта усадьба, и это чёрное небо, и другие крепостные. Никита был оглушён, он не понимал, что происходит. Его сердце билось часто-часто, лёгкие переполнялись воздухом, а он лишь стоял, пока крупные капли ливня катились ему за шиворот. Он держал Ваню, крепко держал его рядом с собой, и дышал. Прибежали другие крестьяне: кто-то убирал ящики, кто-то спасался от дождя, а Никита жадно глотал слюни и часто-часто моргал.
- Идите сюда!
Никита обернулся. Катерина стояла на пороге дома и звала юношей сюда. Никита, не понимая что происходит, бежал вместе с Ваней в дом.
Гром ревел, но Мельников не обращал на это внимание. Он был оглушён.
***
Никиту усадили на кровать в его узенькой комнатке. При взгляде на него любой бы вздрогнул: парень находился в таком шоке, что, казалось, глаза его смотрят в пустоту, а волосы встают дыбом.
- Всё хорошо сейчас, Никита, - пытался успокоить его Ваня. - Я жив, ты жив, никто не пострадал. Только дерево теперь убирать надо. Но нестрашно это.
Перед глазами у Никиты проносились всё те же события: горящее дерево, треснутая кора, обламывающиеся ветки, хлещущий дождь и… Ваня, такой беспомощный и беззащитный. Сердце стучало всё быстрее и быстрее в его груди, воздуха не хватало.
- Ты слышишь меня? - Ваня помахал своей белой ладонью перед лицом Никиты.
Никита проморгал и откликнулся.
- Да, да, я просто… - он зажмурился и отвернулся.
Чувства нахлынули на него волной. Он крепко схватил Ваню и прижал к себе.
- Ты жив… Ты жив, я спас тебя… - повторял он, пока Ваня изумлённо стоял.
- Да, я жив, - уверял он. - Всё обошлось. Не бойся, Никита, такого больше не произойдёт. Я впредь буду аккуратен.
Никита понимал, что ещё чуть-чуть - и всё, он не сдержит того, что накопилось у него внутри. С горечью и сожалением он отпустил Ваню и приказал ему уйти. Уйти и постараться не попадаться. Так будет лучше.
***
В скором времени в его комнате появился Алексей. Громом среди ясного дня он прошёл к Никите в своём обличии ворона: чёрные волосы, серые глаза и острый нос с таким же, словно треугольным, подбородком. Чёрное одеяние, как всегда, и хитрая ухмылка: таковым он был всегда.
- Ну как ты, радость моя? - его голос звучал так, будто кто-то проводил камнем по стеклу.
- Нормально, - буркнул Никита.
Мельников лежал на кровати, погрузившись в свои мысли. Он даже попробовал вздремнуть, но воспоминания не давали ему успокоиться. При виде барина он захотел встать, как всегда это делал, но Алексей жестом руки приказал ему оставаться на месте. Никита прилёг, опершись на локоть, и уставился на князя.
- О, я знаю, что произошло сегодня, - с наигранным сочувствием протянул Алексей, медленными шагами приближаясь к крепостному. - Мне так жаль, - и он приложил руку к тому месту, где внутри, под кожей, располагалось сердце. - Что же, придётся быть осторожнее в следующий раз. Мне кажется, лучше спилить все наши высокие деревья, дабы уберечься от таких происшествий.
К концу своей речи Алексей подошёл к кровати Никиты.
- Я дам отдохнуть тебе сегодня, - прошептал он каким-то особенным, манящим голосом. - Ты и так… - он протянул свои тонкие бледные пальцы к румяному подбородку Никиты. - Трудишься каждый день, и… - он приподнял голову крепостного; тот уставился ему в глаза. - Я же понимаю, что нужно отдыхать…
- Барин, что Вы хотите? - прямо спросил Никита с долей страха и сомнения в голосе.
- Ты разве ещё не понял?
Никите было уже двадцать пять лет, и он знал, какие были суровые условия у других крепостных в чужих усадьбах, но он никогда не воспринимал такие мысли, он попросту считал, что они невозможны здесь, в доме Курякиных, они нереальны, не имеют права на существование.
И всё же он понимал: барин волен делать со своим крестьянином всё, что будет угодно его душе.
Пальцы Алексея медленно сползали от подбородка Никиты по его шее, а затем остановились у верхней пуговицы рубашки. Мельников сузил глаза, уже подозревая князя в том, чего тот желал.
Одним движением Алексей просунул свой длинный указательный палец под воротник рубашки Никиты и нащупал там выдающиеся ключицы. Крепостной в страхе ожидал дальнейших действий, стараясь держаться спокойным и хладнокровным, но Алексей уже расстегнул второй рукой первые три пуговицы и добрался до широкой груди Никиты. Тот не мог сдерживать себя и вздрогнул. Ухмылка расползлась по лицу князя.
Никита, жадно глотая ртом воздух, хотел сесть, но Алексей придавил его плечо своей ладонью и заставил лечь обратно. Он водил пальцем по его телу, а когда добрался до низа живота, крепостной неожиданно для себя издал тихий, короткий стон. Мурашки ползи по его коже, холод накатывал на него, пока он окончательно не расслабился.
- Этого я и хотел, - еле слышно прошептал Алексей, а затем началось то, о чём Никита будет жалеть ещё очень, очень долго.
========== Часть 13 ==========
Аня очнулась в тёмном помещении. Всё её тело ломило, ноги были ватными. Она долго моргала перед тем, как её глаза привыкли и когда она уже смогла нормально видеть, широко не раскрывая глаз, чтобы ухватить крупицу света.
Ногами она нащупала землю. Её туфли были промокшими, девушка чувствовала ступнями влажную и холодную почву.
Аня нагнулась. Её платье шуршало, но было потрёпанным и разодранным в некоторых местах. Кое-где прилипала грязь. Девушка водила руками в надежде что-то найти, но, кроме выкорчеванной земли и пары жуков, она не обнаружила ничего. Послышался шорох, и слева от неё пробежала крыса, сверкая красными глазами во тьме. Аня ничуть её не испугалась, ведь зачастую ей самой приходилось гонять крыс из господской кухни.
Девушка выпрямилась и прошла дальше. Потолок в этом странном и пугающем месте был низким, Аня, хоть и была невысокой, могла дотронуться до него головой. Она вытянула перед собой руки и водила ими, пока не наткнулась на что-то твёрдое. Потеребив пальцами, девушка нащупала нечто напоминающее дерево. “Брёвна”, - пронеслось в её голове. Прямо перед ней была деревянная стена.
Проскочила мимолётная мысль, что девушка, скорее всего, заперта в какой-то подземной темнице, быть может, даже в землянке. Она провела рукой и наткнулась на мягкую паутину. Ещё дальше располагалась тяжёлая деревянная дверь. Аня налегла на неё и попыталась отворить, но она не поддавалась. Девушка носила много тяжестей, и её руки были сильными, но эта дверь была будто чем-то подпёрта.
Аня перевела дыхание и стала рыскать по этой землянке. Справа от неё стояла поломанная деревянная скамейка, а на ней стояла керосиновая лампа. Рядом же, словно соринки, рассыпались спички. Девушка потёрла глаза, чтобы ещё лучше разглядеть всё, что рядом с ней. Чуть поодаль на полу она заметила небольшую лужицу, и в такой темноте сложно было понять, какого она была цвета. Девушка прошлась по ней, хлюпая грязными туфлями, и нашла большой предмет, по очертаниям напоминающий сундук. Ржавый покосившийся замок на нём шатался и раскачивался, и Ане не составило труда раскрыть его.
Всё, что лежало внутри, - топор. Топор с железным зубилом и деревянной ручкой, ровно такой же, какой был в их поместье. Аня невольно ахнула, но всё же протянула к нему свои руки.
Казалось, силы покинули её, потому что она пару раз уронила орудие прежде чем его достать. Таща его за собой и немного пригинаясь к земле, девушка добралась до двери и принялась ломать её топором. Она заносила его над собой и с тихим стоном ударяла по дереву. Ей было тяжело, руки не слушались, но она продолжила ломать, прокладывая себе выход. Казалось, проходила вечность, пока она рубила эту двеь.
Кто мог похитить её? Кому это было нужно, ведь она самая обыкновенная крепостная, коих тысячи? И что с ней делали здесь?
Всё тело ломило, ноги и спина болели, а ходить было неимоверно трудно. Что с ней делали здесь? А самое главное - кто?
Аня продолжала ломать дверь, надеясь, что тот похититель не обнаружит её. Девушке надо было выбраться отсюда поскорее.
И вот, когда она выломала щель в двери, то протянула руку вперёд и нащупала ключ, торчащий в замке. Стараясь не уколоться о торчащие деревяшки, Аня отворила дверь. Та скрипнула и раскрылась. Перед девушкой предстала дорога, уходящая вверх, и высокие ели. Солнечный звет заливал пространство, и Аня пришлось сощурить глаза, чтобы привыкнуть. Она слишком часто гуляла в лесу возле усадьбы Курякиных, чтобы понять: это был чужой лес.
***
Никита проснулся с ужасающей болью, расползавшейся по всей спине. Словно тысячи иголок вонзились в его тело, и он даже не мог пошевелить руками или ногами, чтобы подняться. В окно его комнаты уже заглядывали первые лучи солнца и проходили по деревянному полу. Петухи уже не кричали, а это значит, что Никита проснулся довольно поздно.
Он было соскочил с кровати, но вновь почувствовал боль и поморщился. Потерев спину внизу, он кое-как, кряхтя, откинул простынь и попытался встать. Ему жутко хотелось лечь обратно, но привычка есть привычка: он не мог заставить себя это сделать. Нужно было встать и приниматься за работу.
Когда парень вышел на улицу, хоть это и далось ему трудно, он увидел всё то же самое, что мог видеть любой человек, случайно заглянувший в усадьбу. Крепостные мирно и совестно выполняли свою работу, солнце обогревало мокрую после вчерашнего ливня траву и землю. Никто и не обратил внимание на вышедшего Никиту. Парень снова огляделся: мужчины и женщины, юноши и девушки занимались привычными делами, им даже дела не было до него. Судя по солнцу, время уже перевалило за десять утра. Никите было непривычно: всякий раз он вставал одним из первых, а сегодня…
Мельников вспомнил свой вчерашний день. Сначала обрушилось дерево( он в мельчайших подробностях помнил, как всё произошло), затем - глубокий шок и боязнь потери, а следом приход Алексея и дальнейшие события, о которых он жалел. Не просто жалел, а ежеминутно вопрошал сам себя: “Зачем? Чья в этом вина?”
Но не было смысла уже искать виновного в том, чего не отменишь.
***
Аня, тяжело дыша, вышла из землянки, подбирая своё платье. Земля была мокрая, кое-где виднелись лужицы, повсюду лежала грязь. Впереди некоторые ели покосились, опираясь друг на друга.
Аня убрала выбившиеся пряди волос и прошла дальше. Лес чем-то напоминал тот, что был у усадьбы Курякиных, но, оглядев тропинки, Аня поняла, что здесь что-то не так. Из этого леса она не выберется просто так.
Поэтому побежала, куда глаза глядят.
***
Алексей не раз наведывался к Владимиру. Не было такой недели, на которой двое мужчин не виделись. Сколько бы ни было у них забот, они старались встречаться и разговаривать, иногда даже выезжать на охоту с борзыми собаками, играть в карты или попросту прогуливаться.
И сейчас Алексей снова сидел в гостиной в доме Владимира. Дуб жил один, лишь крепостные разделяли с ним усадьбу. Поместье досталось ему как подарок на двадцатипятилетие.
- Я слышал, семья уехала на бал в Петербург, - произнёс Владимир, делая глоток бренди из своего стакана.
Оба мужчин сидели на мягких диванах друг напротив друга. Крепостные иногда появлялись в дверях и спрашивали, не нужны ли они, но Владимир со спокойной душой отпускал их.
- Да, теперь я приглядываю за крепостными, - непринуждённо ответил Алексей, рассматривая свой сосуд со спиртным. - Ничего особенного, в общем-то, не произошло особенно. Только мне кажется, одна сбежала. Я вроде бы не видел её в усадьбе ни вчера, ни сегодня. Что довольно-таки странно, ведь она каждый день помогает Катерине на кухне.
Аня. Владимир даже не успел сделать глоток бренди. Его глаза расширились, а комок так и встал в горле. Единственная крепостная, помогавшая кухарке, была она. Та девушка, что спасла его и привела в дом, пока его нога жутко болела. Это Аня.