Но они мчались через улицы и дороги Лондона, как только могли. Джон надеялся, ведь ему оставалась лишь небольшая надежда. Он смотрел на своего учителя: на его завивающиеся чёрные волосы, на его прекрасные полураскрытые губы, из которых должно вылететь хоть что-то, хоть тихий звук; на его шею, на которой всё ещё выступали прекрасные вены; на его закрытые глаза… Как он хотел, чтобы они были открыты, чтобы мистер Холмс смотрел на Джона, сказал ему, что всё будет хорошо!..
Джон не расслаблялся ни на минуту. Он крепко сжимал ладонь и кисть своего учителя, удостоверяясь, что там всё ещё есть пульс, что его сердце всё ещё бьётся. “Кто? - спрашивал Джон. - Кто посмел сделать с вами такое?”
Парень уже знал, что, как только он обнаружит виновника, сразу же обратится в полицию. Никому не сойдёт с рук нападение на мистера Холмса.
***
За окнами давно стемнело, и в больнице, кроме врачей и нескольких посетителей, никого не было. Джон терпеливо сидел возле операционной на железном холодном стуле, скрестив ладони и положив их на колени. Он нервничал, переживал. Только бы спасли мистера Холмса, только бы спасли! Если он лишится жизни, то тогда как жить Джону? Кому теперь посвящать свои мысли и своё сердце? Нет, такое он точно не переживёт. Мистер Холмс стал частью его жизни, он привязался к нему, полюбил его чистой и искренней любовью. Он готов был защищать его всю свою жизнь, быть рядом с ним постоянно, смотреть на то, как он спит, как он живёт, говорить с ним, любить его.
Вот только любит ли его сам мистер Холмс? Готов ли отдать жизнь за него? Готов ли поддерживать его и уважать? Готов ли переживать и волноваться так же, как и Джон за него?
Уотсон прислонился к холодной спинке стула и закрыл глаза. Операция длилась уже более трёх часов. Как там учитель? Что с ним? Возможно ли все ещё спасти его?
Он надеялся, больше ничто ему не помогало. Лишь вера в лучшее, вера в жизнь.
“Только бы спасли!”
Эти три слова крутились в его голове.
Джон встал со стула, как только из кабинета вышла медсестра. Он напрягся и стал изучать её лицо: ведь если бы пациент умер, она бы выглядела подавленной?
- Он жив.
Джону стало плохо. Ноги подкосились, дыхание ушло. Он падал, но медсестра вовремя подхватила его и усадила на стул.
- Успокойтесь, успокойтесь, - говорила она, глядя ему в глаза, - ведь всё хорошо. Мы спасли его, - она улыбнулась.
Сердце Джона билось теперь не так часто, и на его лице появилась лёгкая улыбка. “Он жив. Мы спасли его”, - крутилось в его голове. Они спасли. Молитвы в никуда были услышаны. Они смогли.
- Я могу… - хриплым голосом произнёс он, тяжело дыша. - Я могу з-зайти к нему? - он заикался.
- Подождите немного, ему нужно отдохнуть. Мы переведём его в палату. А пока не могли бы вы ответить мне на пару вопросов?
Джон сгорал от нетерпения. Он знал, что за стеной лежит мистер Холмс, весь утыканный капельницами и проводочками, в больничной пижаме, такой беспомощный и беззащитный…
Он хотел ворваться в палату, спросить, как себя чувствует учитель, что с ним произошло, услышать его низкий бархатный голос, увидеть его блестящие голубые глаза.
Но он ждал. Ждал около трёх часов, пока, после бесконечных уговоров врачей и медсестёр, ему не позволили посетить пациента.
Зайдя в помещение, Джон тихо закрыл дверь за собой и взглянул на мистера Холмса. Тот лежал, накрытый тонкой простынёй, весь в прозрачных трубках, которые подавали ему лекарства.
- Мистер Холмс! - тихо воскликнул он, на лице Джона невозможно было не заметить радость.
- О, Джон, проходи, - через силу, превозмогая боль, улыбался учитель.
Джон присел на стул рядом.
- Как вы? Как вы себя чувствуете?
- Сейчас уже нормально, - учитель повернулся к капельнице и увеличил дозу подававшегося морфия. Синяя жидкость потекла по прозрачной трубке.
- Что с вами произошло? - волновался Джон.
- Ну, начнём с того, что до аптеки я так и не дошёл. Улица была пустая, я один шёл по ней, и тут кто-то схватил меня и ударил по голове, я отключился, но чувствовал сильные толчки, пронзающие меня насквозь. Как хорошо, что ты нашёл меня, Джон, - он положил свою руку на руку ученика и посмотрел в его глаза. - Спасибо тебе огромное.
Они оба недоумевали, зачем и за что кому-то бить мистера Холмса: у него не было заклятых врагов и недоброжелателей, да и друзей у него было маловато. Но Джон обещал найти того человека и обратиться в полицию, чего бы ему это не стоило.
Они были вдвоём в пустой палате. За окном светил месяц. На часах было около одиннадцати вечера. Джон не чувствовал голода: он не хотел есть с тех пор как помчался спасать учителя. Они разговаривали обо всём на свете: о химии, науках, даже затронули тему хобби, а с неё перешли на защиту окружающей среды. Они не замечали уходящего времени, им было комфортно и хорошо вдвоём: оба чувствовали, что могут довериться друг другу.
Но в один момент их дискуссия прекратилась.
Мистер Холмс смотрел Джону в глаза, а он не мог оторвать взгляд от него. Они снова прожигали друг друга. Так они сидели несколько секунд, после чего Джон пошёл на рискованный шаг. Его разум полностью затуманился. Набравшись смелости и выдохнув, он нагнулся к учителю и стал приближаться к его губам. Учитель не отмахивался и не отпихивал его руками, а лишь закрыл глаза. Момент, которого Джон так ждал, сейчас мог состояться. Сейчас бы всё и прояснилось.
Но как только Джон приблизился своими губами к губам учителя, почувствовал его дыхание совсем рядом с собой, он раскрыл глаза.
- Это неправильно, - произнёс он. - Нет, так не может быть.
Мистер Холмс смотрел на него с широко раскрытыми глазами. Неужели всё так и оборвётся?
Уотсон резко встал и, поправив сумку на плечо, направился к выходу, в последний раз окинув учителя взглядом.
- До свидания, мистер Холмс, - с горечью в голосе проговорил он. - Поправляйтесь поскорее.
Он нажал на ручку двери, как вдруг услышал хриплый голос:
- Можно… просто Шерлок.
========== Часть 12 ==========
Проходили дни и недели. Шерлок Холмс всё еще лежал в больнице. Он долго оправлялся после операции и жестокого избиения. Если бы не ежедневно подававшийся морфий, ему бы наверняка становилось хуже день ото дня.
Джон навещал его после уроков. Совсем забросив занятия спортом и встречи со своими друзьями, он ходил в больницу и был там с Шерлоком. Ему непривычно было так его называть: всё же он учитель и старше него на десять лет. Он часто забывался и обращался к нему “мистер Холмс”, но тот постоянно поправлял его, улыбаясь и кладя свою руку на его.
Они сидели вместе и разговаривали, обсуждали занятия Джона в школе и миссис Харрисон, заменявшую уроки химии. Они смеялись над шутками, понятные только им; говорили о науке, о химии, о вещах, которые были лишь их.
Шерлок часто спрашивал о будущей профессии Джона. Он отвечал, что ещё не определился, но однажды он всё же решился.
Посмотрев на капельницу, подававшую наркотик в тело Шерлока ежеминутно, на его улучшающееся состояние, на больничную кровать, на медицинские приборы, он почувствовал, что его призвание - быть врачом. Он вспоминал свои переживания, эмоции, захлестнувшие его в тот самый день, когда он узнал, что кто-то угрожал жизни Шерлока, и понял, что он хочет спасать людей. Как он был благодарен хирургам, что помогли учителю выжить! Ведь если бы не они, мистер Холмс бы мог умереть. Но, приложив все усилия, они вытащили его из тяжёлого состояния и вернули к жизни. Джон и сам видел кардиограмму, график биения сердца, изначально уменьшавшийся и переходивший в прямую линию, издававший противный писк, а затем нарастающий; он видел эти острые ломаные линии, равномерно появляющиеся на экране; в него самого будто вселялась жизнь, он чувствовал свободу, какую-то новую силу, преобладавшую в нём. Да, он определённо хотел быть доктором и спасать жизни, он представлял своё будущее вместе с Шерлоком, в его разуме они всегда были вместе и не отлучались друг от друга ни на минуту. Он не знал, как повернётся судьба, но точно чувствовал, что его предназначение - быть рядом со своим учителем и заботиться о нём всю жизнь.
***
В один прекрасный день, когда сквозь слой тумана были видны солнечные лучи, когда расцвели деревья и цветы в маленьких улочках, Джон с улыбкой на лице направлялся к больнице, чтобы навестить мистера Холмса. Он знал, что Шерлок будет рад его видеть, ведь он всегда так искренне улыбался, когда после ежедневных процедур видел у своей палаты сидящего на стуле и мирно ожидающего Джона. Да и сам Джон не мог скрывать свою лучезарную улыбку, заметив оправлявшегося после операции учителя.
Но в один день всё пошло не так, как Джон ожидал. Когда медсестра разрешила ему войти, он даже не представлял, что в палате, помимо самого Шерлока, были его родители.
Завидев их, он поспешил закрыть дверь, но вдруг услышал серьёзный и низкий голос Шерлока:
- Джон, зайди.
Уотсон приоткрыл дверь и, неловко смотря в пол, прошёл ближе к кровати мистера Холмса.
Родители удивились и спросили у своего сына, кто же этот посетитель, на что Джон даже не знал, что ответить.
- Я его… его…
Кто он был мистеру Холмсу? Ученик? Знакомый? Да, он приходил к нему каждый день, они разговаривали и многое друг о друге знали, но всё же. Кем он приходился Шерлоку?
- Мой друг, - сообщил учитель с улыбкой, тогда и на лице Уотсона просияла улыбка.
========== Часть 13 ==========
Прошло около двух месяцев. Шерлок Холмс постепенно поправлялся, и вскоре чувствовал себя намного лучше. Каждый день ему в вены подавались наркотики, они лечили его, но он не мог понять, что вызывает большее привыкание и возвращает к жизни: морфий или встречи с Джоном. Ещё очень давно он понял, что он не имеет ни малейшей тяги к женщинам: учился он в частной школе для мальчиков и тогда заинтересовался представителями своего же пола, а когда вырос, понял, что девушки, по сравнению с парнями, не вызывали у него интереса вообще. Он не боялся и не стыдился этого, а сразу принял свою ориентацию, даже не задумываясь. Ему всё равно было на мнение и оценку общества, главное - найти человека, который будет понимать и поддерживать тебя. И, кажется, он нашёл.
Джон Уотсон, невысокий блондин с сияющими голубыми глазами, стал для Шерлока близким другом, а не одним из тех многочисленных знакомых, которых он часто встречал в своей жизни. Своим появлением он будто расторгнул одиночество Холмса. Теперь работа, жизнь не казались такими скучными. У него появился стимул продолжать своё дело, стараться для кого-то, не забрасывать свой талант и не возвращаться к тому, что влекло его снова и снова. Его жизнь в старших классах и колледже, а затем в университете была испорчена и губительна для него самого; он и сам это понимал, но не мог отвыкнуть. То, что убивало его, вызывало жестокое привыкание. Всё изменилось, как только он встретил Джона Уотсона. Теперь он привязался к своему юному ученику.
Шерлок боялся испортить парня, каким-то образом опорочить его. Джон мог бы жить спокойной жизнью, встречаться с прекрасной Мэри, играть в футбол, общаться с друзьями. Лёжа в больничной палате, Холмс жалел, что мог каким-то образом очаровать его или соблазнить, перевернуть его сознание и мышление. Сколько слёз катились по его щекам,
когда его никто не видел! Лишь звёзды и луна знали, сколько бессонных ночей он провёл в одиночку, сколько страданий он перенёс здесь. Ему было больно от того, что он ведёт себя так эгоистично, что Джон попал под его влияние, что он изменил жизнь юного человека в совершенно другую сторону. Шерлок знал себе цену, он был достаточно самоуверенным мужчиной, его внешность действительно была привлекательной не только для женщин. Этого-то он и стыдился. Не будь он таким красивым, он бы не впутал Джона в свою жизнь и свои проблемы, жил бы себе один спокойно и никого не трогал.
Шерлок понимал, он точно знал, что нравится Джону. Но лишь он сам, Холмс, в этом виноват. Зачем он окидывал его такими томными взглядами, пытаясь влюбить в себя? Зачем был таким совершенным рядом с ним? Ведь всё пошло совершенно ужасно. Да и сам Джон наверняка страдает от чувств.
Шерлок Холмс посмотрел в окно, томно вздохнул и накрылся лёгкой простынёй. В палате было темно, луна заглядывала в больничное окно и оставляла узкие длинные следы света на полу сквозь решётки. Капельница подавала наркотик в кровь Шерлока, часы мирно тикали на стене. Всё было так спокойно снаружи, но тело Холмса мучилось от боли и угрызений совести. “Прости, Джон, - думал он. - Прости меня”.
***
- Итак, Джон, ты ответишь на мой вопрос? - грозным голосом проговорил отец, сидя на диване и скрестив руки на груди. Джон опешил, услышав его. Что заподозрил папа?
- Какой в-вопрос? - запинаясь, с испугом ответил он.
Отец повернулся в его сторону.
- Почему ты забросил футбол?
Джон выдохнул. Он представлял будущие дискуссии насчёт ориентации, насчёт ежедневных походов в больницу к Шерлоку, но никак не футбол.
- Понимаешь, папа… - тихо начал он.
- Что я понимаю? Что я понимаю, Джон? Ты хочешь попасть в этот колледж? Так старайся! - кричал он. - Ты должен поднять свою задницу со стула, убрать подальше книжки по химии и стараться так, чтобы надрать всем зад в этом колледже! Да, ты попадаешь туда по своим связям - и скажи спасибо мне - но свои собственные труды, Джон! Я желаю лишь лучшего для тебя! Вспомни своё детство. Как ты владел мячом, как ты вёл его! Я посвятил всё свободное время тебе, учил тебя играть, уходить от ударов! Неужели ты совсем не ценишь всего этого?
Джон не заметил, как ему стало жаль своего папу. Да, всё время они проводили вместе, надеясь построить карьеру на спорте, заработать деньги для семьи, для дальнейшей жизни. Но, как бы он ни уважал труды своего отца, он понимал, что его призвание - стать врачом, а не спортсменом.
- Папа, я хочу быть врачом, - сообщил он. - Я действительно ценю твои старания ради меня, ради моего успешного обучения в колледже, - Джон не мог подвинуться с места. - Но совсем недавно я полностью поменял всю свою жизнь.
- Ты хочешь загубить её? - с горечью в голосе спросил отец.
- Нет, папа, - твёрдо ответил сын, - я хочу помогать людям.
Так он и ушёл, оставив своего папу в раздумьях.
========== Часть 14 ==========
Сегодня был первый день, когда Шерлок Холмс после выхода из больницы вернулся к работе. Он уже скучал по своей доске, мелу, по всем этим химическим элементам. Зайдя в свой кабинет, он первым делом осмотрел и потрогал свои пробирки и приборы. Улыбка невольно выступила на его лице: совсем скоро он встретит Джона, и они снова будут вместе заниматься неприличными вещами химией, быть может, варить наркотики ставить опыты, решать и проверять уравнения.
Мистер Холмс спокойно провёл шесть уроков у разных классов, каждый раз провожая их; они, как дети, с криками и шумом выбегали из кабинета на свободу. У класса Джона сегодня, как назло, не было химии, поэтому Шерлок со сладостным нетерпением ожидал своего любимого ученика после уроков. Он совсем забыл про Джима Мориарти, про его надоедливые походы сюда, в мирный уголок Шерлока и Джона, в нерушимое спокойствие, в какой-то особый тихий рай для них обоих. Удивительно, как один человек может ворваться в твою жизнь, словно ураган, уничтожая все стереотипы, переворачивая твоё мировоззрение, очаровывая тебя.
Джон и Шерлок сделали такое друг с другом. Встретившись и познакомившись поближе, они поняли, что больше никто другой им не нужен. Они оба в секрете надеялись быть вместе навсегда, но им не хватало смелости признаться в этом. Как много возможностей упускал Шерлок! Он постоянно хотел сказать тёплые слова Джону, был на грани выяснить всё: ведь он окидывал его такими взглядами, обращался к нему так ласково, вот только Джон боялся.
Да и сам Шерлок был не готов. Но он чувствовал, что вот-вот сорвётся, не вытерпит, крикнет об этом на весь мир. Но он ждал. Ждал подходящего момента и не хотел его упустить.
***
Джон пришёл в кабинет химии сразу после того, как оттуда радостно вывалил восьмой класс. Он даже немного отошёл, чтобы его не задели. Как только он увидел здорового мистера Холмса, то сразу же заулыбался и поспешил войти к нему.