— Ты солгала, сказав, что не умеешь танцевать! — тут же догадался он. — Вы с Пьетро времени даром не теряли, я смотрю.
— Снова увиливаешь. Вижн, мне ведь интересно…
Он вздохнул.
— Конечно, — в его голосе слышалась искренность. — Конечно, Ванда. Как можно… сомневаться в таком.
Возьми мою руку. Возьми и всю мою жизнь…
Он осторожно наклонился ко мне, и я впервые за этот вечер постеснялась смотреть ему в глаза. Я спрятала взгляд, который он тщетно пытался удержать. Ещё немного — и я уже чувствовала его горячее дыхание рядом со своим лицом.
Дыхание стало намного реже, и я слегка приоткрыла губы, чтобы уловить побольше воздуха. Моё сердце спотыкалось в грудной клетке — другого объяснения его странному движению я найти не могла. Он наклонился ко мне, ко мне, прямо ко мне! Наклонился, и я знала, что в его желаниях было поцеловать меня.
Я не могу не влюбиться в тебя…
И когда его губы были в паре миллиметров от моих, когда внутри у меня всё сжалось, а ноги подкосились, когда я чувствовала себя Питером Паркером, а Вижна видела своим Тони Старком, когда я едва выдерживала этот напор и чувствовала, что вот-вот упаду в обморок, когда он ещё крепче прижал меня к себе и наши ноги на мгновение спутались, когда он протянул свою руку к моей щеке, когда он удержал мою голову и слегка приподнял подбородок, когда я закрыла глаза и оставила губы приоткрытыми… Когда мы были на грани от того, чтобы забыться в поцелуе, которого я ждала с самого своего рождения…
Прямо за прикрытой дверью послышался грохот. Да такой сильный, что мы не могли не обернуться. Пьетро упал без сознания прямо возле входа в мою комнату.
========== Глава 30 ==========
Я тут же выскочила из комнаты, забывая про возможный поцелуй с Вижном, про все те песни, что играли по радио. Пьетро с закрытыми глазами лежал на полу, его грудь медленно вздымалась и опускалась. Медленнее, чем мне хотелось.
— Пьетро? — тихо прошептала я, опускаясь рядом с ним на колени и бережно осматривая. Затем я подняла напуганный взгляд к Вижну. — Что с ним?!
Я грешным делом испугалась, что с ним случилось самое худшее: он умер или же… попал в свой страх, но исходя из опыта, люди исчезают прежде чем отправиться на испытание.
— Похоже на обморок, — выявил Вижн, проверяя дыхание и считая пульс на шее. — Нужно срочно привести его в чувства. Куда ты положила аптечку?
Я в панике перебирала события прошедшего дня. Кажется, аптечка миссис Смит до сих пор оставалась в нашем доме.
— В… в кухне, вроде, — я нахмурила брови.
— Срочно неси нашатырь. Я пока что положу его на кровать.
И пока я в панике бежала по лестнице туда и обратно, едва не сбиваясь и не падая, пока я, абсолютно не соображающая, что и как следует делать, моталась как угорелая по собственной кухне где каждый столовый прибор мне казался чужим, и пыталась найти эту чёртову аптечку, Вижн сделал гораздо больше. Он осторожно взял Пьетро и поднял его на руки, поддерживая за ноги и туловище (если бы Пьетро в этот момент очнулся, я думаю, количество децибел его голоса было бы достаточным, чтобы сломать всю систему и вытащить нас из игры, если так вообще возможно), и уложил на кровать в собственной комнате. Он открыл окно, чтобы достаточно воздуха попадало в лёгкие Пьетро, а когда я вернулась, мой сводный брат возлежал на кровати без футболки и с мокрым полотенцем на лбу. Я передала нашатырь в руки Вижну, понимая, что не справлюсь со своей паникой и только все испорчу, а он как опытный военный наверняка лучше меня знает основы первой помощи.
— Лучше прикрой нос, — предупредил он меня. — Запах не из приятных.
И он пролил пара капель волшебного вещества на ватку, водя ей около носа Пьетро. Я присела по другую сторону кровати, убирая растрёпанные волосы назад чтобы они ненароком не помешали брату.
— С ним же все в порядке? — взволнованно поинтересовалась я. Мой голос дрожал.
Вижн неуверенно кивнул.
— В обычной жизни я сказал бы, что это просто обморочное состояние, — я напряглась. — Но нашатырь на него не действует, — Вижн похлопал его по щекам. — Мы обеспечили ему все условия комфорта. Рано или поздно он должен очнуться.
— Если снова виноват Зола, то я… — начала я, но Вижн резко накрыл мой рот ладонью и покачал головой.
— Все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя, — пояснил он. Я фыркнула.
— Говоришь как при аресте.
— Эта игра хуже тюрьмы, — ухмыльнулся он. А вот мне было не до смеха.
— Я не знаю, что сделаю, если Пьетро будет угрожать хоть малейшая опасность, — твёрдо выговорила я несмотря на дрожь.
Так прошла целая ночь. Я снова не спала, что было, конечно, ожидаемо, и сидела на кровати рядом с Пьетро. Нам пришлось разбудить Баки и Стива, и к сожалению, их медэкспертиза тоже не принесла хоть каких-либо результатов. Ну почему среди нас была куча военных, журналистов, химиков, психологов, но ни одного врача?! Я так и не выходила из состояния паники, хотя от меня это требовалось в первую очередь. Втроём они заставляли меня отправляться в постель и хорошенько выспаться, но я, в их глазах выглядевшая как отчаявшийся повстанец, упиралась и ее желала сползать с кровати Пьетро. Даже когда Вижн насильно поднял меня на руки (о, это было то ещё удовольствие, оказаться в его объятиях), я свалилась на пол, выгнала их всех из комнаты и закрыла дверь, после чего скатилась по ней на пол. Их утверждения о моих безрассудстве и глупости все ещё просачивались сквозь щель под дверью, и они угрожали выломать её если не сдамся добровольно.
Та ночь запомнится мне навсегда. Ещё никогда я не чувствовала такого напора и давления в своей жизни.
И всё-таки я настояла на своём, оставшись с Пьетро на всю ночь. Я осторожно прилегла на другой край кровати и взяла его руку в свою. Он тихо дышал. Как-то давно я читала, что если пострадавший находится без сознания несколько минут, то ему срочно нужна квалифицированная медицинская помощь. Но у нас не было возможности её оказать, и поэтому я волновалась так, что сердце вот-вот бы выпрыгнуло из груди.
Мне казалось, что я уснула, потому что ближе к утру заметила, что волосы спутались ещё больше, а на руках появились красные отметины — отлежала. К тому же мне постоянно казалось, что Пьетро очнулся и почувствовал себя лучше, но это ограничилось лишь представлением в моём богатом воображении.
Помню, как из тягучей дремоты, полной ложных надежд и самых отвратительных воспоминаний, меня вывел голос Вижна. Первым делом, как только я раскрыла глаза, я бросила одинокий взгляд на Пьетро, будто вопрошая, как он себя чувствует. Но в ответ от него мне досталось молчание.
— Ничего не изменилось, — прошептал Вижн, аккуратно опускаясь рядом со мной. — Но его состояние хотя бы не ухудшается. Мы проверяли его пульс — он в пределах нормы. Дыхание ровное. Он как будто спит.
«Или впал в кому», — ужаснулась я и снова задрожала. Я чувствовала себя опустошённой, словно кто-то бил меня без передыху последние два дня, а сегодня ночью решил нанести финальный удар.
— Я принёс тебе чай, — ласково произнёс Вижн и протянул мне кружку. От напитка исходил запах ромашки. — Как ты?
Я заставила себя сделать глоток. В конце концов, я просто выдохлась из-за всех этих событий. Интересно, было ли Вижну так же плохо, как и мне, и сохранял ли он самообладание или просто не переживал? Хотя… не представляю, как здесь можно оставаться равнодушным, учитывая, что он время от времени играет роль проектора.
Я покачала головой и поёжилась, не в силах описать своё состояние. Чай бережно обволакивал желудок.
— Ты поспала совсем немного, — Вижн поднял уголки губ. — Молодец. Мы совсем не знали, что с тобой делать, — и он одарил меня осторожным поцелуем в лоб, от которого внутри у меня все сжалось. Я мигом вспомнила, что произошло вчерашним вечером. О, казалось, я увидела единственное утешение в этой игре, как вдруг что-то решило ему препятствовать.
— Мне снились мерзкие сны, — поморщилась я. — Лучше бы я не спала.
Вижн цокнул языком и сжал губы в тонкую полоску.
— Ты бы видела себя, Ванда. После вчерашнего я вообще сомневался, что с твоими нервами все в порядке. Тебе нельзя смотреть испытания. Ещё неизвестно, кому они делают больнее: участникам или тебе. Ты слишком сильно за всех переживаешь.
Я чувствовала, как в моей грудной клетке каждый раз полыхал огонь, а прямо сейчас как будто ветер в виде сна его потушил. Однако не факт, что не осталось ни единой искорки, которая бы тотчас же при малейшей дрожи снова его не разожгла.
— Ты прекрасно танцевала вчера вечером, — улыбнулся Вижн, наверное, в надежде, что это меня подбодрит. Я попыталась хотя бы приподнять уголки губ.
— Пару раз танцевали с Пьетро, — оправдалась я, стыдливо опуская взгляд и вспоминая те счастливые времена, когда мы, точно так же заслышав по радио медленную песню, бросали свои дела и растворялись в произвольном вальсе. Ах, как же давно все это было! Тогда я даже не могла предположить, что через пару-тройку лет мы окажемся в подобной опасности. Как бы я хотела вернуть все назад, повернуть вспять все эти годы и, возможно, справиться со своими чувствами. Может, мне не стоило уходить из приюта. Может, мне не стоило поддаваться ухаживаниям Пьетро. Может, мне стоило забыть о Вижне — и тогда все было бы хорошо?.. В глубине души я боялась, что над жизнью Пьетро повисла угроза лишь по моей вине.
— Там внизу… — Вижн прочистил горло, а я судя по его растерянному взгляду направленному в пол, настроилась на ещё одну недобрую новость, — пришёл ещё один человек. Он утверждает, что тоже является участником. Но мы никогда его раньше не видели.
Я нахмурила брови.
— С нами все это время был кто-то ещё? Но почему мы не видели его во время общей… регистрации?
Вижн пожал плечами. Сонное настроение тут же улетучилось, будто только что я вовсе не спала. Либо меня огорошила внезапная новость, либо подействовал чай, который немного успокоил нервы. Мы тут же спустились на первый этаж (Вижн любезно подал мне руку, чтобы я не свалилась с покатых ступенек. Видимо, выглядела я совсем обреченной). На кухне, в окружении Стива и Баки, за столом сидел высокого роста темнокожий мужчина, на вид которому было в пределах двадцати пяти-тридцати лет. Он был одет в странный экзотический костюм, состоящий из чёрной рубашки и такого же чёрного плаща с золотой вышивкой в виде замысловатых узоров. Образ дополняли короткие кудри. Мы поздоровались и представились друг другу.
— Меня зовут Т’Чалла, — прохрипел он, вставая со своего места и протягивая мне руку. — Возможно, Эрик мог упомянуть обо мне. Я король Ваканды.
========== Глава 31 ==========
Первая реакция, последовавшая за этими словами, ввела меня в ступор. Стив, узнав о статусе вновь пришедшего незнакомца, тут же вскочил со стула и принялся кланяться, в конечном счете расшибая лоб о ножку стола и со стоном вылезая обратно.
— Все в порядке, — тут же оторвал его Т’Чалла, — необязательно кланяться. В нашей стране так не делают.
Я уверена, будь здесь сейчас Пьетро, он бы обязательно запел «Боже, храни Королеву».
— Очень приятно, — ответила я. — Эрик рассказывал нам только про Ваканду. Мы и понятия не имели, кто правит вашей страной.
— Ничего, — кивнул Т’Чалла, — мы хотели скрыть информацию о моём нахождении, но он как основатель хотел дать вам пару подсказок, чтобы вы лучше оринтировались в игре.
— А почему он ничего не рассказал про вас? — подал голос Баки.
— Лучше вы услышите мою историю лично от меня, — ответил тот. — Поверьте, я не такой простой игрок, как вы думаете.
Я влила в себя оставшуюся половину кружки ромашкового чая и со слишком громким стуком поставила её на стол. В последнее время мой мозг был готов взорваться от новых и новых драматичных историй чужих людей, и здесь назревала ещё одна.
— Я появился в игре за пару дней до вас, мистер Барнс, — начал Т’Чалла, кидая взгляд на Баки. — Дело в том, что моё появление здесь не совсем обычно. Как вы все уже знаете, этот психологический эксперимент был задуман в Штатах, но все основные разработки велись в Ваканде. Всё, начиная от локации и всего того, что вы видите перед собой, и заканчивая мельчайшими подробностями вплоть до технического оснащения или сюжетом, конструировалось под присмотром самых профессиональных учёных нашей страны. Мы полагали, что эксперимент полностью перевернёт представление всего мира о Ваканде и мы сможем стать более открытой страной, о чём мы тогда же и пожалели.
Изначально проект должен был представлять собой небольшую конструкцию в лаборатории. Игрок надевает специальный шлем, провода от которого считывают пульс, и дальше его сигналы поступают в нервную систему. Оттуда мы получаем доступ к сознанию человека, и оно выдаёт самый сильный страх. При этом к телу игрока прикрепляют специальные провода, каждое его движение считывается. Всё, что происходит внутри, выводится на широкий экран, и управляющий игрой может либо ухудшать обстановку, либо помогать участнику. Также он может вывести его обратно в реальность, просто выключив в реальность. Под конец разработок нам пришла идея дистанционного попадания в игру. Мы сохранили резервную копию проекта на носителе. В любой момент можно было подключить носитель к питанию и, набрав определённый алгоритм, вызвать всех участников на испытание. Вероятно, так сделали с вами.
На первых этапах мы работали с Арнимом Золой. Он зарекомендовал себя как компетентного учёного, специалиста в области технологий, а наша команда стремилась набрать как можно больше профессионалов своего дела. Итак, все основы уже были заготовлены, локации в игре разработаны, но мы так и не решились испытать проект. Планировалось опробовать его в заранее условленный день, но прямо перед ним Леншерры бесследно пропали, и мы решили не рисковать, свернув весь проект и надёжно спрятав его на носителе.
Однако, как бы он ни был сокрыт от всего мира, Зола оказался гораздо хитрее всех нас. Система управления игрой была в его власти. Видимо, он построил такую же панель, с помощью которой возможно редактирование проекта, и прямо сейчас с неё регулирует окружающую обстановку.
Спустя несколько лет, когда мы все, казалось, забыли о том самом проекте, Зола снова объявился в Ваканде. Он вступил с нами в переговоры, предложив сделку. Но подобное предложение только он мог назвать сделкой, в то время как это был чистой воды шантаж. Он прямо заявил, что хочет продолжить разработки, даже несмотря на несчастный случай, произошедший с Леншеррами, и попросил нас отдать ему часть разработок, которыми гордилось наше государство. Иначе — вместо них он возьмёт меня. Мы не удивились такому предложению, ведь только мы знали, что на самом дел Арним Зола был бывшим пациентом клиники для душевнобольных. Разумеется, он знал, как выманить то, что ему надо, но просто так мы оставить его шантаж не могли. Наши министры охраны рассчитывали обхитрить его, но он всегда был на два шага впереди нас. Мы были на грани от того, чтобы заманить его в нашу тюрьму, но… Разработки он всё-таки выкрал. А когда довёл старую версию проекта до конца и разбавил её нашими секретными достижениями, то нашёл способ дистанционно управлять не только игроками, но и самой игрой. Либо он выявил, где находится носитель, либо смог получить к нему доступ.
Так или иначе, я оказался в игре, и все вакандцы распознали это. Они не могли рисковать королём, даже когда я заявил, что попробую выйти на переговоры с Золой, но мы все понимали, что большой пользы от этого не будет. Из основателей оставались в живых лишь мои мать, сестра и пара кузенов. Я не принимал участия в создании. Я довольно слаб в технологиях (однако не думайте, что я в них вообще не соображаю), потому решил больше принимать участие в политических делах. Я был идеальной мишенью для Золы. Но один из моих кузенов, Н’Джакада, не пустил события на самотёк. Он был одним из тех, кто откопал старые разработки и настоял на опасном эксперименте. Нашёл старый шлем с проводами, о котором я вам говорил, и насильно ворвался в игру, чтобы найти меня. Он нашёл. Я с самого попадания в игру находился в своём страхе: моё тело находилось в одном из домов, и он смог не просто отыскать меня. Зола распознал его план, и, дабы не отдавать меня, заставил Эрика пройти испытание страхом, чтобы тут же выкинуть его из игры. Теперь Эрик знает моё местонахождение и с помощью панели управления вывел меня из страха. По правилам игры, я должен был тут же вернуться в реальность, но Зола меня не отпускает. Они с двух сторон борются за меня. Таким образом, я остаюсь в игре, но угроза страха мне больше не грозит. Я просто пленник. Вы не видели ни меня, ни мой страх, потому что Зола не показал его.