Как мы поняли из его рассказа, в дальнем путешествии наш капитан, твой отец, встретил одинокую женщину, сироту, с которой хотел разделить всю свою жизнь. Между ними быстро вспыхнула любовь, и они решили пожениться. По их плану, они бы добрались до Портленда, в которой построили бы собственный дом, а блудный сын наконец смог бы вернуться к родителям. К сожалению, до свадьбы дело не дошло. Женщина забеременела от него, и они надеялись хотя бы успеть приплыть в Портленд. Путь оказался сложным, почти невыносимым. Матери пришлось рожать в одной из кают, но младенец выбирался на свет трудно, неохотно. Роды закончились трагически. Последнее, что она успела произнести, было: «Прошу, спаси малыша.»
Твой отец едва добрался до Нью-Йорка. В одном из сражений он получил тяжёлую травму в груди. Он не верил, что сможет выжить, однако остался с младенцем на руках, добиваясь необходимой медицинской помощи и себе, и ему. Оттуда он хотел ехать в самый продвинутый в области технологии центр, и он бы так и сделал… Но в тот день ему стало слишком плохо, и он попросил своего друга уберечь дитя.
А затем на нашем пороге появился ты. Как только я взяла на руки маленького тебя, я понимала, что больше не смогу отпустить от себя. И с тех пор я воспитывала тебя как родного сына.
Мы не знаем, жив ли сейчас твой отец. Все слухи о нём фальшивы. Возможно, он до сих пор пытается отыскать тебя. Кто-то говорит, он решил не бросать начатые дела и, используя разработки собственного отца, занялся инженерией. Мы слышали о некотором оружии, которое он производил для армии страны, но и те — лишь немногие упоминания о нём. В последнее время он… либо засел на дно, либо… Прости, Вижн, я сожалею о таком говорить… »
Вижн сидел рядом с ней на кровати, с поникшей головой слушая историю. Так вот, значит, кто его семья. И вот почему он оказался здесь.
Я быстро прошмыгнула обратно в коридор, стараясь оставаться незамеченной. С той историей моему брату ещё предстояло свыкнуться.
А ночью снова кое-что произошло.
========== Глава 4. История ==========
Я проснулась от плавного покачивания моей кровати. Я раскрыла глаза и, ещё наполовину находясь во сне, увидела перед собой лицо Вижна, озарённое лунным светом. В руках он держал большой скрученный предмет. Сначала я думала, что мне показалось, но затем я четко различила его анфас, четко очерченные нос и губы. Я испугалась — вдруг что-то случилось? — но одновременно с тем мне льстило, что Вижн среди ночи вспомнил обо мне. Я мгновенно отошла ото сна.
Насколько я понимала, Вижн настолько незаметно прошмыгнул в спальню, что мои соседки даже не услышали его шагов. Он рисковал. Если бы его увидели входящим в мою комнату, последовали бы долгие лекции от воспитателей о возможности разврата в детском приюте. Потому я старалась действовать так же тихо.
«Ванда, — он улыбался. — Ты пропускаешь самое красивое явление в мире.» И мы тихо, стараясь никого не разбудить, выбрались из комнаты легкой поступью, осмотрелись в коридоре — вдруг за нами кто-то подсматривал? — и последовали ко входу на крышу, старой лестнице, годами пылившейся у пролёта. Я с подозрением покосилась на Вижна. «Что ты делаешь?» — вопрошал мой взгляд. Но он в ответ лишь лукаво улыбнулся и приставил указательный палец к устам. Затем поднял лестницу и проверил ее на прочность. «Можешь забираться», — лишь произнёс он; его слова прорезали ночную тишину. Я не понимала, к чему он ведёт, но безоговорочно ему доверяла. Ведь это был Вижн! Каждая его идея казалась мне гениальной, их невозможно было оспорить. Сперва он помог забраться мне, и когда я уже смогла устоять на чуть покатой крыше, держась за выступ, появился он и удостоверился, что мы сможем зайти обратно, в коридор.
Та ночь была прохладной, ветреной; я видела, как шевелились листья деревьев, как чуть колыхались стволы. Издалека доносился шум волн.
Я различила предмет в руках Вижна при свете луны: то было одеяло. Он расстелил его на крыше, и мы смогли усесться рядом, плечом к плечу. «Видишь вон то созвездие? — спросил он. Я ответила коротким кивком. Большая медведица. Кто ж её не различал на ночном небе? — А там, наверху, Полярная звезда. По ней ориентируются странники, пытаясь найти дорогу домой. А вот то созвездие из семи звёзд, видишь? — я кивнула. — Это Дева. Знак Зодиака, под которым родилась ты». Я невольно хихикнула и ужаснулась: та девушка, которой он говорил про ДНК, хихикала точно так же. Неужели Вижн так действует на людей?! «А что это?» — спросила я, указывая на длинную полосу, состоящую из огромного количества звёзд, которые, казалось, были плотно прижаты друг к другу. «Млечный путь. Красота, правда? Черт возьми, космос невозможно описать словами.» — шептал он. «Слова были придуманы на Земле, ими мы можем рассказать все, что нас окружает. Может быть, в космосе существуют такие же слова, только способные описать нашу Вселенную?» Вижн улыбнулся. Я любовалась его улыбкой, как закатом солнца. Он был моим солнцем. А любуясь, не заметила, как медленно скатываюсь с покатой крыши. Благо, Вижн обладал прекрасным даром отрываться от мира грёз, когда нужно было предпринимать срочные действия в реальности, и он тут же схватил меня, чтобы я не упала. А затем прижал к себе, и я опустила голову ему на грудь. Мне было пятнадцать. Я не ошибалась насчёт своих чувств. Я любила. Впервые в жизни.
Мы просидели так долго, возможно, всю вечность, не говоря ни слова. Только он, я — и необъятный космос над нами. Я бы хотела, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась. Перед нами расстилался бесконечный город, вдалеке мигали огни маяка, окутывая поверхность земли своим ярким свечением, а под ним блестело в лучах луны широкое, необъятное море.
Вскоре мы увидели первые лучи солнца. Наступал рассвет. Спокойная вода окрашивалась в оранжевый цвет. Я любовалась им, стараясь не закрывать глаза, хотя самой до ужаса хотелось спать, а затем сама не заметила, как впала в объятия Морфея на коленях у Вижна, пока он гладил мои волосы. Я не знаю, было ли это сном, но вскоре я почувствовала влажное прикосновение губ Вижн к моему лбу.
Это была наша последняя ночь, проведённая вместе.
Следующим утром, как только солнечные лучи проникли в мою комнату и разбудили меня, я, ещё полусонная, уже держала перед глазами нашу ночь с Вижном на крыше. Мое лицо мигом озарила улыбка.
По привычке я осмотрела комнату. Девочек не было на месте. Вероятно, они спустились к завтраку или заняли очередь в уборную. Я сладко потянулась в кровати. Я чувствовала, что хранила в себе какую-то тайну, что я была частью какого-то ещё одного мира, и доступ в него разрешён был только мне.
На своей тумбе я увидела крохотный кусок бумаги, свёрнутый вчетверо. С любопытством я потянулась к нему и, раскрыв, увидела аккуратные ровные строчки, написанные чёрными чернилами.
«Дорогая Ванда! — гласил он. Дорогая! — вздохнула я. — Я пишу тебе, и только тебе, потому что ты сможешь меня понять. Этим утром я сбегаю из нашего приюта, точно так же, как некогда мой отец. Он стал великим военным, и я хочу продолжить его миссию. До свидания, сестрёнка.»
Улыбка тут же исчезла с моего лица. Уголки губ опустились вниз. Я подозревала, что когда-нибудь это случится. Но я не думала, что счастье кончится сразу после того, как началось.
Воспитатели не сразу заметили отсутствие Вижна. Все были больше озабочены отъездом мисс Денверс.
Все пытались устроить ей пышные проводы — в конце концов, она трудилась на приют долгие восемнадцать лет. Я слышала их разговоры, смех, кто-то гремел посудой, шумела вода в кухне и ванных комнатах. Я слышала все это, одиноко сидя на кровати. В который раз — я сбилась со счета — я перечитывала его письмо, и я настолько не хотела верить тому, что в нём написано, что даже слёзы не катились по моим щекам. Однако я жалела. Жалела, что не призналась ему в своих чувствах ночью, в самый подходящий для этого момент. Может быть, ради меня он бы и остался? Кто знает. Ведь это был Вижн. Солнце, которое заходит сразу после того, как тебе позволили любоваться им на закате.
Я не считала время. Спустя, возможно, часы (было ли это после завтрака или после обеда? Не знаю, я не спускалась ни на один из них) мы проводили мисс Денверс. На прощание я подарила ей аккуратный браслет, один из тех, какие она сама учила меня плести, а затем в чувствах кинулась обнимать её, в этот раз не сдерживая слёзы. Всё утро я глотала их, они царапали мне горло, а сейчас я просто выдохлась и позволила всему пойти под откос.
Мисс Денверс гладила меня по спине. «Не расстраивайся так сильно, Ванда, — приговаривала она. — Ведь я буду навещать вас здесь. Я дала свой новый адрес, и вы навещайте меня.» Я кивала головой. Да, если бы я плакала только по причине её отъезда!
В тот день меня покидали два самых дорогих человека в моей жизни.
Выходя замуж и присоединяясь к пехотным войскам, мисс Денверс и Вижн не подозревали, что сбегают из моей жизни, навсегда оставаясь в моем сердце.
Ту записку Вижна, тот одинокий кусок пергамента, я храню до сих пор.
========== Глава 5 ==========
И теперь я снова видела его перед собой по прошествии стольких лет!.. Он стал намного крепче, выше, сильнее, на коже появился загар, так хорошо оттенявший его глаза. Русые волосы выгорели на солнце — сколько времени он проводил под палящим солнцем!
Но это был Вижн. Мальчик, которому я отдала своё детство. Вспоминая все проведённые с ним мгновения, я чувствовала, что все это было в другой жизни.
Несмотря на то, что нашу последнюю встречу от сегодняшней отделяли несколько лет, я все равно видела в нем того самого умного, спокойного, статного, самого красивого мальчика.
— Я и не думал, что ты захочешь встретить меня, — грустно улыбнулся он, когда мы пошли по направлению к городу. Я хмыкнула. Ещё бы он не хотел: в своём последнем письме он обозначил дату и время прибытия в наш порт, расписав, как скучает по старым временам и своей Родине.
— То есть ты предполагал, что я пропущу твоё сообщение мимо глаз? Так вот как ты обо мне думаешь, — я слегка толкнула его в плечо.
— Ты не была бы Вандой, если бы сделала так.
Да, он был совершенно прав. Даже сбежав от меня, он все равно был уверен в том, что я приползу к нему, как преданный пёс.
— Можешь не обольщаться: я все равно до сих пор злюсь, что ты так резко ушёл, — и я театрально отвернулась, устремив свой взор на прилегающий к улице рынок.
Он обвил мои плечи своей рукой, приобнимая меня. Я вздрогнула, а повернувшись, вновь увидела его улыбку. По его чуть открытым губам было видно, что он что-то хочет сказать, и в предвкушении его будущей фразы я почувствовала, как мое сердце забилось быстрее.
Что он хотел сказать? Как скучал? Как мечтал встретиться? Как жалел, что сбежал семь лет назад?..
— Как… — начал он, и вся моя жизнь пробежала перед глазами. Внутри все встало колом. И теперь, когда я снова смотрела на него и его полуоткрытые губы, я испытывала жгучую тягу к ним прикоснуться. На мгновение мир замер. Даже солнце, казалось, пекло сильнее обычного. — Как твои дела, здесь, в Портленде?
У меня внутри как будто все оборвалось. На плечи снова опустилась былая тяжесть однобокой любви.
— Вполне хорошо, — кивнула я и сглотнула слюну. — Да, определенно.
— Есть новости?
В этот момент произошло кое-что неожиданное. Он достал пачку сигарет, вытащил одну и, наклонившись над ней, зажег, после чего раскурил и выпустил кольцо дыма. Я не в силах была пошевелиться. Мигом я вспомнила картину из детства, когда я, пытаясь найти Вижна, встретила его глупого дружка с сигаретой за ухом. С тех пор сигареты всегда ассоциировались у меня именно с такими, как он: грубыми, неотесанными, совсем не похожими на Вижна, которого я боготворила. И теперь на меня накатило отвратительное чувство.
Я теряла близкого мне человека, теряла его — такого, каким он был.
У меня было много новостей, а у него, по-видимому, ещё больше.
Это абсурдно, но та сигарета врезалась в мои мысли острым клинком, пронзив прочие заботы и интересы. Что, если в нем из нового появилось не только пристрастие к курению? Что, если там, за горизонтом, он и вовсе не вспоминал обо мне, находя утешение в других, более красивых девушках? Я попыталась сдержать возглас ужаса. Удивительно, почему на меня только нашло чувство внезапной утраты? В глубине души я понимала, что никак не могу повлиять на Вижна — его жизнь, его и выбор, — но разве таким он был? Или только недавно стал?..
— У меня много нового, — опомнившись, прохрипела я. — Даже не знаю, с чего начать.
Мне стоило больших усилий вести себя непринужденно рядом с ним, хотя по каждому моему движению было видно все, что я к нему испытывала.
Мы переписывались раз от раза, и все основные события моей жизни, в которой не было его, он знал. О, он знал такие тайны, о которых мне стыдно было бы рассказать даже мисс Денверс. Я помню, как в ночной тиши, охваченная чувствами, писала ему любой бред, пришедший мне в голову, а стыдно мне становилось, лишь когда я отправляла письмо. Тем не менее он знал. Все знал.
— Ну, скоро у меня начнутся экзамены, — хмыкнула я.
— Готов поспорить, ты сдашь их лучше всех, как обычно.
Мне это польстило.
— Лучше расскажи, что происходило у тебя, — я прочистила горло. — Про это ты не рассказывал, — и я подбородком указала на сигарету.
Сначала он не понял, к чему я клоню, а затем посмеялся.
— Так ты про это? Не думал, что этот факт стоит внимания. Всего лишь мимолетное увлечение.
Я кивнула. Допустим. Мы шли по пустой улочке, справа и слева от нас только начинали открываться магазины и кафе.
— Может быть, зайдём в кафе? — предложил Вижн. — Давненько я не ел местных завтраков. Все, знаешь, пристрастится к английским.
Я снова кивнула. Ну конечно… Мне вдруг показалось, что в Англии ему пришлись по нраву не только завтраки. Капли пота выступили у меня на лбу: сколько таких же «мимолётных» увлечений он уже сменил?
Колокольчик над дверью обозначил наш приход.
Куда-то делись все мои нежные чувства, вызванные возвращением Вижна. Я ощущала какой-то особый вид разочарования и даже скуки, хотя знала, что мне следует ценить проведённые с ним мгновения.
Мы сели за аккуратный столик у окна. Заказали по чашке капучино и закуски.
— Надолго ты приехал сюда?
— Не знаю, — Вижн хмыкнул. — Хотел вновь побыть на своей родине. Мой контракт кончился, так что теперь мне либо заключать новый, либо искать себе спокойную работку где-нибудь в городе.
— Можешь пойти вон к тем славным уборщикам в особо охраняемые зоны. Ты же грезил о воинской славе, не так ли?
Я и сама заметила, как в моей интонации что-то изменилось. Возможно, резкой перепад настроения был вызван этой его выходкой. Но в ответ Вижн лишь посмеялся.
— Ты занята сегодня? — поинтересовался он, делая глоток горячего напитка. При любых других обстоятельствах я бы ответила отрицательно и отменила бы все планы на сегодня, но на меня накатила какая-то внезапная глупая обида, и я перечислила все свои планы на день, как будто из вредности. Да, я встала пораньше, только чтобы встретить его, а спустя пару часов у меня начнутся занятия, после них — курсы, а вечером мы устраиваем семейный ужин. Такой вот четверг.
Выслушав, Вижн вновь улыбнулся. Видимо, он в который раз удостоверялся, насколько я могу быть занята. Я аккуратно заправила локон волос за ухо и выпрямила спину — вся моя поза выражала надменность.
— Знаешь, ты совсем не такая, какой я знал тебя семь лет назад, — начал он.
— Я тоже заметила в тебе кое-какие изменения. Начиная с того, что ты, всегда такой логичный, сбегаешь в армию, никого не предупредив, — я кинула на него укоряющий взгляд исподлобья. — Мисс Денверс знала?
Он кивнул. И, поджав губы, покачал головой, стыдливо опустив взгляд.
— Тогда какого чёрта не знала я?
— Разве ты думаешь, что я сбежал из-за тебя?
— Мне всё равно, почему ты убежал, — я лгала. — Я хочу знать, почему я не была удостоена чести знать об этом.