…Когда опали листья, когда люди стали вбегать в трамвай, чтобы погреться, когда журавли потянулись в сторону Франции (непонятно, зачем вообще оттуда улетать), Анне позвонили с незнакомого номера. Приятная девушка сообщила: её резюме одобрено, приходите на собеседование.
– Но я не рассылала резюме.
– Это не важно. Ждём вас во вторник, в три часа. Башня на Заячьем острове. Представитесь охране, вас проводят.
И повесила трубку. Вот так люди и пропадают, подумала девушка.
Анна танцевала в эстрадном балете. У неё был сольный номер, танец Коломбины. Так себе карьера. Когда ей было четырнадцать, зрители аплодировали её хрупкости. В двадцать пьянели от её сексуальности. В тридцать восхищались мастерством и всё ещё сексуальностью. Если ничего не менять, к пятидесяти ей крикнут «во даёт бабуся». Анне нравятся успех, цветы и записки про любовь. Но букетам из купюр она бы радовалась больше. Жаль, у поклонников не сложилось такой милой традиции.
Всем нужна нормальная работа. Чтобы в трудные времена не одалживать у родителей. Тем более что трудные времена у Анны случались два раза в месяц.
Если спросить о родителях, Анна скажет «мой папа кореец, а мама красавица». От папы у неё разрез глаз, высокие скулы и смуглая кожа. И прекрасный характер, конечно. От мамы – чудесной формы ручки, ножки и моральные принципы, противоречащие сексуальной внешности.
Мама смотрит полицейскую хронику. Согласно телевизору, любой выход из дома чреват изнасилованием. Собеседование в непонятном месте, по несуществующему резюме – это верный путь в наложницы, считает мать.
Папа моряк, капитан на пенсии, не боится насильников. Говорит, конечно, сходи, дочь. Может, познакомишься с кем. Папа хочет внуков. На детей в парках он смотрит с таким же умилением, с каким в порту провожает суда.
Вечер у родителей похож на старую пьесу. Все знают роли, тексты и последовательность сцен. В первом акте ужин и непринуждённый разговор. Действующие лица полны оптимизма. Чужому человеку может показаться, никого тут не интересует, появился ли у Анны парень. Потому что главное в семье – здоровье и чтоб не было войны.
Во втором акте мама не выдерживает. Многозначительно пересказывает истории выдуманных дочерей своих подруг. Все они замужем или пытаются хотя бы. Мама верит, эти рассказы заставят Анну задуматься. Девушка и вправду задумывается о том, что к родителям надо ходить реже.
Третий акт. Папа вступается. Говорит, брак – это судьба. Может сложиться, а может и нет. Не всем же так везёт, как мне – шутит папа, шлёпая маму по заду. Обе женщины обижаются на эту шутку. В конце третьего акта все сидят надутые.
Развязка. Чаепитие и сласти. Папа тайком суёт Ане сто евро. Обнимает, говорит, что мама не права. Для исполнения желания нужно на это желание плюнуть, а не трястись до судорог. Анна говорит, она не трясётся, её всё устраивает. Конечно-конечно, говорит папа. И снова обнимает Анну и гладит по макушке. Анне кажется, совсем не плохо на минуточку сбросить двадцать пять лет из тридцати. Теперь она настолько взрослая, что даже не пытается объяснять папе, насколько дело вообще не в этом.
Эпилог. Провожая, в коридоре мама суёт ещё полтинник. И целует быстро, чтобы не расплакаться. Короче, родители.
Анне нужна работа. Пора становиться взрослой. У Анны даже образование есть, что-то там про гостиничный бизнес. Она надела чёрный низ, белый верх и пошла собеседовать.
Башня на Заячьем острове есть пример модернизма среди антикварной архитектуры. В груди старого города она торчит словно нож. Главному архитектору, видимо, подарили что-то нужное. Он не только утвердил этот страшный проект, но и бился за него на страницах газет и в муниципалитете.
Горожан башня злит. Не очень-то приятно, когда везунчики и богачи висят у тебя над головой большим таким стеклянным укором. В башне есть офисы, гостиница, квартиры стоимостью в небольшой районный город. На крыше ресторан. Средний горожанин, накормивший в этом ресторане жену, получает право не выносить мусор в течение года.
У работающих в башне особая походка. Шире шаг, легче движения, выше подбородок. В других местах они как обычные люди. Но стоит выйти из троллейбуса на остановке «Заячий остров», сразу все находят в себе дополнительные благородство и оптимизм.
Шагая в толпе причастных, Анна делала вид, что сама давно работает в башне и тоже богема. В холле держалась молодцом, и в лифте. И лишь перед дверью с модной табличкой «HR» запаниковала. Сейчас ей скажут, что резюме не её, что телефоном ошиблись. И пойдёт она назад, танцевать Коломбину.
Вопреки страхам, а точнее ужасу, Анну приняли тепло. Милая девушка предложила чаю. Никаких бесед через губу, ноль сухости. Анна заполнила два опросника, ответила на вопросы. Секретарь ввела данные в компьютер, предложила пройти в следующий кабинет. Там сидели двое. Молодые парни. Один представился психологом, второй – менеджером по персоналу. Оба развалились в креслах. У них тяжёлая работа – спускаться к таким ничтожествам, как Анна. Услышав, что девушка работает солисткой в танцевальном ансамбле, переглянулись обречённо. Будто им прислали обезьяну, а обещали доктора экономики. Молодые люди задавали каверзные вопросы. Анна отвечала честно. Но психолог с менеджером только что не прыскали в ответ.
– Всё понятно, Анна. Уверен, у вас всё получится – сказал менеджер и посмотрел на психолога. Тот закатил глаза. Они прочили Анне карьеру судомойки.
Она выскочила из башни, звеня от ярости. Три остановки шла пешком. Дождь и ветер омывали и обдували Анну, но желание убивать психологов и менеджеров не угасло. Остаток дня Анна изучала сайты со всякими вакансиями и потом ещё рыдала до полуночи. Утром приняла решение выйти за богатого мужчину, пусть даже за гуляку. Для Коломбины это нормальная судьба.
Тем же утром пришло письмо. Анну приняли на работу. Вопреки ощущениям от собеседования. В письме отдельно указывалось, встреча прошла бесподобно. Компания «Ro&Ro» рада новому пресс-секретарю. В понедельник Анну ждут на Заячьем острове. Анна села писать гневный ответ, что никогда, никогда она не будет работать в одной компании с тем гнусным психологом и этим гадким менеджером. Написала, но не отправила.
Рабочий день отличался удивительным отсутствием событий. Анна встречалась с рекламщиками, кому-то отказывала, с другими подписывала договора в рамках общей концепции и бюджета. Растянуть работу дольше, чем на час не выходило. Она целый день пила кофе, изредка прерываясь на рабочую паузу.
Компания «Ro&Ro» огромная и страшно богатая. Занимается всем подряд. Это всё, что удалось узнать Анне о новом месте работы. Девочки-сотрудницы обещали рассказать подробней, но у всех столько событий в семейной жизни, что на структуру предприятия времени нет. С богоподобным хозяином конторы Анна увиделась вот как. Вбежала Лаура, помощник бухгалтера. Не сказала, выдохнула:
– К нам шеф идёт!
Работницы забегали. Видимо, сошествие начальника происходит реже, чем в библии. Что-то в нём от солнца, что-то от цунами. Праздник и катаклизм в одном лице. И конечно, после него будет новое летоисчисление.
Анна тоже разволновалась, за компанию. Сбегала к зеркалу, поправила что смогла. Только вернулась к столу – входит седой красавец в дорогом костюме. Анна встала, умело покраснела, поздоровалась и опустила глаза. Из пиетета. Девчонки засмеялись.
– Это ещё не директор. Просто финансист наш, Модрис. Шефа сразу узнаешь и ни с кем не спутаешь.
После Модриса вдруг пришёл Роберт. Победитель кофе-машин и знаток оперы. Тоже, видимо, работает в башне. Увидел Анну, сразу подошёл.
– Привет!
Не случившиеся любовники всегда приходят некстати.
– Привет. Рада тебя видеть и даже не прочь поболтать, но давай потом.
– Занята?
– Сюда шеф идёт. Важный дядька. Девчонки вон в обмороке все.
Роберт обвёл взглядом девчонок (от двадцати пяти до шестидесяти). Те и правда застыли. Ресницы только хлопают и тушь шуршит, осыпаясь. Роберт пожал плечами. Положил на стол визитку.
– Позвони, как освободишься.
– Конечно, только иди, иди. Мы тут все на взводе.
Роберт ушёл, сотрудницы остались. Самый главный директор так и не явился. Неисповедимы его пути, решила Анна. Волнение улеглось, потом и вовсе сменилось апатией.
– Я в буфет. Кто со мной? – громко спросила Анна. Рабочий день подходил к концу. Неожиданно захотели все. По коридору шли как стадо, Анна впереди, на месте вожака. В буфете ей купили кофе, робко пригласили в гости в пять разных мест. Сотрудницы вдруг полюбили Анну, смеялись её шуткам, находя смешное в самых неожиданных местах. Сказали годовой запас комплиментов.
Вернувшись к своему столу, Анна прочитала визитку.
Ro&Ro
Роберт Вульф
Хозяин
Анна перестала ездить на троллейбусе. К её услугам были теперь автомобили всех сотрудниц. И хоть их любовь не была искренней, машины были настоящими, с печками и защитой от дождя. В гонке за дружбу лидировала старший бухгалтер Вера. Она и живёт неподалёку, и не соперница, ввиду возраста и фигуры. Вера спрашивала не только о Роберте, но и на отвлечённые темы. Анна отвечала осторожно. Ведь в лице старшего бухгалтера вопросы задавал весь коллектив. Сочинять ничего не пришлось. Один раз сходили в оперу. И всё.
– Я очень люблю оперу! – поддержала разговор Вера. – После оперы он хотя бы проводил?
– Нет. Я уехала одна, дела были.
– Ну да, ну да, – сказала бухгалтер, многозначительно блестя глазами. Чем старательней Анна отрицала роман с начальником, тем упорней все считали, что у них всё было и есть.
Роберт не заводил романов на работе. И рекламой не интересовался. Но теперь появлялся каждый день, разглядывал проекты, не пытаясь, впрочем, вникнуть. Иногда вызывал Анну к себе, просил рассказать о достижениях. Ни слова в сторону, ни поползновения. Всякую минуту Анна готова была дать отпор, но женатый засранец повода не давал.
…Люди богатеют благодаря разным талантам. Одни невероятно энергичны. Просыпаются до рассвета и вкалывают, вкалывают, вкалывают. Это такое расстройство, невротическое трудолюбие. Если работы нет, пахари её придумают. Отдых они ненавидят, тратить деньги им некогда. При таком отношении состояние скапливается само по себе.
Есть такие люди, к чьим рукам деньги липнут сами. Любой чих приносит им прибыль. Видимо, карма.
Третьи умны и холодны как роботы. Ради гешефта идут по головам.
Роберт относился к четвёртой, самой редкой категории. Он Одиссей, хитрый лис. Забалтывает, обманывает и очаровывает. Самые ленивые его сотрудники трудятся без выходных и считают свою жизнь счастливой. Самые трусливые менеджеры открывают ногой министерские двери. Партнёры дают скидки себе в убыток и полагают сделку удачной. Банки подписывают отсрочки, похожие на пожизненную индульгенцию.
Анна видела, как Роберт крадётся, подползает, заходит с тыла. Но так медленно, что возмущаться нечем. Завершающий шлепок по попе он отложил на такую далёкую дату, что Анна сама себя уже готова была шлёпнуть, лишь бы что-то уже изменилось.
Вдруг Анна поняла, что ей нравится эта тягучая неспешность. Пришла в ужас, но не сильный. Так медленно и неотвратимо порок к ней никогда ещё не приближался. Вот уже она, вместе с рекламным отделом и всей бухгалтерией, столбенеет при виде Роберта и дышит чаще. И пусть роман с начальником отдаёт адюльтером. Но он же и чемпионский титул по сексуальности среди коллег. Всякой женщине хочется побыть слегка продажной, неотразимой и притом ещё и несчастной.
Роберт ухаживал так тихо, что прослыл у сотрудниц несчастным влюблённым. А добродетельную во всём Анну записали в хищницы. Вот и говорите теперь, что коварство – женская черта.
Анна выучилась складно лопотать о преимуществах наружной рекламы перед телевизионной, о стоимости за тысячу просмотров, о прямом маркетинге и прочих способах выколачивать деньги из хоббитов. Роберт раскрыл устройство своей империи. Акционерное общество «Ro&Ro» было шапкой, снежной вершиной горы, куда входила сотня фирм. Было ещё два акционера, не примечательные дядьки. Толстый и тонкий, Гиртс и Димантс. Их должности назывались просто: первый директор и второй директор. Роберт объяснил, это нужно для ухода от налогов.
– Зачем ты всё это мне рассказываешь?
– Думаю вырастить из тебя директора по маркетингу. Хочешь быть директором?
– Вот ещё.
Анна фыркнула, но всё-таки представила себя в дорогом кабинете, в кресле за лакированным столом. Роберт брал Анну на переговоры с рекламщиками. Те говорили умные слова, устраивали презентации. Не понимали, бедные, что служат лишь прикрытием для неявного свидания.
На Рождество самый толстый телеканал устроил праздник. Большой отель, модный ресторан. Мобилизовали лучших певцов и певиц. Роберт сказал, это важное мероприятие. Пойдут он и пресс-секретарь. Анна перепугалась, сказала – нечего надеть.
Роберт выдал Анне корпоративную карту. Велел купить наряд на Рождество. С этим распоряжением Анна справилась блестяще.
– Вижу, мы очень приличная фирма – сказал Роберт, увидев общую сумму презентационных расходов.
Это был праздник денег. Честнее было оклеить купюрами стены и набросать их же в тарелки. Седые воротилы, женщины с голыми спинами, еда, похожая на ювелирные украшения. Всё сверкает и блестит. Великие с точки зрения центрального базара исполнители сами лезли на сцену. Ослеплённая, оглушённая Анна думала, как бы не опозориться. Сидела прямо и думала только, чем принято подцеплять из тарелки вот эти непонятные катышки. Можно ли руками, палочками, а если вилкой, то какой из трёх.
Праздник грохотал сам по себе, никто за этикетом не следил. Анна посидела, успокоилась и даже заметила странные вещи. Все известные певцы были ниже, чем в телевизоре, а у певиц обычная, человеческая кожа, с морщинками и пятнами. Но весёлые все, будто завтра помирать. Самые крутые богачи ведут себя как школьники. Косятся на женские попки и сразу отводят глаза, будто им всё равно.
Роберт повстречал представителей своей породы. Они встали плотной кучкой и, глядя в пол, по очереди что-то говорили. Лица их были серьёзны. Забывали даже выпивать за разговором. Ничего им не надо, дай только порешать судьбы мира. А блеск, музыка, извивающиеся артисты – это всё для жён и любовниц.
– Ваш тоже там? – спросила Анну певица Джудит. Она шла мимо и вдруг плюхнулась на стул. Передумала идти, решила посидеть. Капли пота размывали грим. Лицо её было помято и сильно отличалось от плакатных версий. Только глаза горящие, синие, как в телевизоре.
– Тоже там. Но он не мой. Я тут по работе. – Анна с трудом перекрикивала музыку. Джудит посмотрела снисходительно. У Анны загорелись уши.
– Тут все по работе. Просто работа такая. А ваш какой?
Анна показала пальцем. Джудит была простой и уставшей. С ней не обязательно жеманничать. Певица одобрила Роберта. Подняла бокал.
– Тост! Чтоб любовь и работа далеко не разбегались!
Не найдя что возразить, Анна кивнула. Выпили. Потом ещё. Пожелали процветания себе и всяческой простуды недоброжелателям. Настроение улучшилось. По сцене скакал Томас Грек, звезда хит-парадов. Анна ему благоволила, даже стала пританцовывать, не вставая со стула.
– Тотошка молодец! – порадовалась за исполнителя Джудит. – Хочет симфонию написать, но некогда. Надо зарабатывать. Дети, учёба, жена с запросами.
– Жена? Он же этот.
– Гей? Ещё чего. В нашей профессии ориентацию исполнителя определяет продюсер. А так у него жена и трое детей в Польше.
– А пишут, что он женоненавистник.
– Вечером увидите. Тотошенька влюбляется каждый вечер. Мгновенно и каждый раз на всю жизнь. Это значит до утра. Но если нацелится, мухобойкой не отгонишь. В кровати, кстати, огонь. Но поддаваться не советую. Язык как помело. Всем растреплет. А вот кто настоящий гей, так это мой Альфред. Продюсер. Голубей лигурийского неба.