Слезы лились против воли, когда сильные руки взяли ее на руки, вынесли из гостиной, понесли в спальню.
— Ника…любимая. Ну успокойся, ну что ты….
Флоризель гордо шел сзади. Это он нашел расстроенную хозяйку! И теперь…
Но на этот раз принц остался за дверью хозяйской спальни, демонстративно захлопнувшейся прямо перед носом. Пес обиженно фыркнул, и поспешил на кухню, жаловаться Адерли на чудовищную несправедливость.
Они с Ричардом уже пили чай с лимонными плюшками. Все-таки муж — это хорошо!
— Теперь расскажешь, что случилось? — Ричард осторожно поправил принцессе выбившуюся прядь.
И она рассказала. Было стыдно. Но она выговорилась, обвиняя себя и стараясь не смотреть в черные с алыми всполохами глаза. И…стало легче.
— Маленькая моя… Ты просто очень хочешь всем помочь. Но иногда…Иногда люди. Особенно взрослые люди, Ника. Иногда они способны сами о себе позаботиться. Им просто не нужно мешать.
— Да…Я всем мешаю…
— Перестань! Хватит корить себя! Надо же…Ирвин и Ия. Кто бы мог подумать?
— Бедная Рене…Ричард, мы должны…
— Тссс, — принц Тигверд прижал палец к губам жены, — не надо! Не надо, Ника… Тебе есть чем заняться кроме этого…
— Но… Ри…Риичаард…. Ты прав, любимый. Тысячу раз прав!
…
Ирвин следил за состоянием зачарованной русалкой девушки. Пульс в норме. Дыхание ровное. Угрозы жизни и здоровью нет. Он знал, что как только спадут чары, девушка очнется, и ничего не будет помнить. Хоть это хорошо…
Наконец послышался долгожданный всплеск.
— Ия! Где ты была? Любимая… Что случилось?
— Я… — прекрасная русалка выглядела растерянной.
— Рене надо расколдовать. Она не при чем.
— Она в тебя влюблена?
— Не думаю. И потом… Мы с ней слишком одинаковые. Все ради пациента и ничего для себя.
— А я?
— С тобой мы…Слишком разные. Настолько разные, что я просто не мог не влюбиться. Окончательно и бесповоротно. Навсегда. Что мне сделать? У кого просить Вашей руки, прекрасная морская принцесса?
— Ну… Ты должен победить моих семерых братьев в поединке на трезубцах, добыть самую большую жемчужину, и уж тогда просить моей руки у Владыки Ира.
— Я готов.
— Ирвин! Я пошутила! Но…нет, ты бы действительно все это сделал?
— Конечно!
— Ты так меня любишь?
— Нет. Я так хорошо тебя успел узнать. Ты когда врешь, у тебя глаза становятся бирюзовыми. От удовольствия, видимо, — и мужчина засмеялся, привлекая девушку к себе.
Ему нестерпимо захотелось утонуть в белоснежных волосах, забыть обо всем, но…Рене надо вернуть в госпиталь. И как можно скорее.
— Ирвин! Ах ты… Вот тебе твоя ученица, а я обиделась! — и русалка исчезла в веере сверкающих брызг.
Волны шептались, лаская песчаный берег. Пахло солью. Ласковый ветерок трепал волосы.
— Как здесь…хорошо! — Рене Агриппа открыла глаза, вздохнув полной грудью.
— Да. Здесь чудесно, — улыбнулся Ирвин, — Как дела в госпитале?
— Все хорошо, учитель.
— Я скоро вернусь, Рене. Еще немного отдохну и вернусь. Передайте, пожалуйста, что навещать меня с целью осмотра, необходимости больше нет. Только если нужна будет моя помощь или консультация. Мне бы хотелось…немного продлить свой неожиданный отпуск. Помогите мне в этом, пожалуйста.
— О да! Конечно! Я передам леди Бартон, что…
— Вот и хорошо. Спасибо вам.
— Учитель Ирвин… Я пойду?
— Конечно, Рене! Идите. Спасибо за заботу, — глаза целителя весело блеснули, и Ирвин широко улыбнулся, провожая затухающее марево портала.
— Ия….! Ия, прости меня! Пожалуйста, вернись! — Ирвин сбросил с себя одежду и бросился в розоватые, улыбающиеся вечернему солнцу волны.
— Ни за что! — вынырнула Русалка, блеснув изумрудной чешуей.
Они плавали, догоняя друг друга. Брызгались. Целовались.
А над ними алел смущенный закат. Такого он в здешних краях еще не видел…
Глава 9
Скрип… Скрип… Скрип…
В мертвенной тишине города раздавались звуки несмазанных колес позорной повозки. Ослик, впряженный в нее, не издавал ни звука — то ли проникся торжественностью момента, то ли просто у голодного, измученного животного не осталось сил.
Скрип…Скрип…Скрип…
Ветер гнал песок к центральной площади. Даже вздохов не было слышно. В полном безмолвии приговоренных к сожжению везли на казнь.
Песок скользил по неподвижным лицам окаменевших людей. Собравшиеся рыдали беззвучно. Никто бы и не увидел, если бы не песок, предательски прилипающий к влажным дорожкам.
Скрип…Скрип…Скрип…
Осужденные были привалены к низким бортикам телеги. Руки связаны, на головах — мешки с прорезями для глаз.
— Колпаки смерти, — послышался чей-то шепот.
Один из этих несчастных все время ерзал, будто пытался что-то найти. Арвин прищурился. Что-то действительно лежало рядом с мужчиной в кучке гнилой соломы. Что это разглядеть не удалось — осужденный потерял равновесие и упал, накрыв продолговатый предмет своим телом. Конвойный что-то крикнул, ткнув смертника в спину. «Колпак» бесшумно съехал, грубая ткань запуталась в колесе. Повозка остановилась…
Скрип…Скри…п…
Милфорд понял, что будет бой. Прикинул шансы.
Получалось… не очень. Все зависело от того, как поведут себя их новые друзья — лесные жители. И чью сторону примет славный король.
Милорд не был до конца уверен в Арвине. Водный маг чувствовал ложь, но возможности нейро в Империи изучены слабо. Тем более такого уровня. Не стоит забывать, что Арвин — королевских кровей. И сейчас он на своей территории.
Имперец глубоко вдохнул горячий воздух. Стихии! Песок…
Сюда бы диверсионную группу, с которой он обычно работал….
«Ага. И старшего брата. Прикрывать отход…»
Вот ведь странность какая. Он не называл Раймона братом уже…лет десять. Так что ж сегодня…?
Ослик остановился. Стражники стали стаскивать приговоренных: двух мужчин и женщину.
Тишина всколыхнулась тревожным шипением. Это песок скрипит под ногами от того, что толпа повернулась в сторону палачей. Никто по-прежнему не произнес ни единого звука.
Арвин вспоминал. Он наблюдал казни сотни раз. Сам отправлял людей на смерть. Помнил рев толпы, крики:
— Сжечь! Сжечь ведьму!
Раздувающиеся от запаха горящей плоти ноздри, кровью налитые глаза, восторженные крики, когда огонь, наконец, охватывал жертву целиком. А сейчас? Тишина. Немой укор толпы. Он страшнее неистовства. Опасней…
Тошнота подступила к горлу, глаза заволокло пеленой, но он заставил себя забыть об этом. Его искренняя вера в то, что магия — зло, от которого он избавляет свою страну, сейчас казалась страшной детской сказкой. Как он мог во все это верить? Ведь это были…люди! Люди, которых уже не вернуть. Чьи-то отцы, матери, сестры, жены, сыновья…
Он должен попытаться все исправить! Он, король Ваду, в долгу перед своим народом. Перед теми, кто стоял сейчас в мертвенной тишине, не замечая, как песок скользит по лицу.
— Пообещайте, что скроете у себя Таю. Не бросите ее, — практически беззвучно прошептал Милфорд на ухо Шурру.
Мужчина нахмурился.
— Вы не…
— Этих приговоренных я или отобью, или погибну.
— Нельзя. Я понимаю, что жалко, но… Их — трое. А в лесу — несколько сотен.
— Сделайте все, как обычно, — предложил Арвин, чуть ниже опустив лицо.
— Не справимся, — шепот человека-медведя был больше похож на жужжание шмеля, — Ты сам сказал, что тут Шонн Рамм. Если слухи о нем — правда, то…
— Правда, — зазмеилась из-под капюшона улыбка короля, — Но он вам не помешает.
— Нас заподозрят…
— Не думаю.
— Шурр, в свите мэра города есть ваши люди? — Милфорд понимал, что довериться Арвину сейчас — единственный выход.
— Есть.
— Но это — не мэр?
Шурр кинул быстрый взгляд на господина в богатом одеянии. Усмехнулся. И отрицательно покачал головой.
— Дайте знак вашему человеку — пусть попытается спасти Рамма. Так он однозначно окажется вне подозрений, — быстро проговорил Арвин. — Будете готовы — положите мне руку на плечо.
— …За черное колдовство эти люди приговариваются к смерти! — голос мера разнесся над толпой и утонул в упрямой тишине.
Лишь шорох серого песка. Казалось, его стало больше. Еще немного — и он занесет весь город.
Представитель столичной инквизиции, стоя рядом с мэром на балконе, преувеличенно скучающим взором обозревал собравшийся народ.
Солдаты сноровисто подтаскивали осужденных к обложенным хворостом столбам.
Арвин видел, как вокруг них плотным кольцом собираются люди в серых плащах. Выглядело это так, как будто на площади просто очень много народу, и солдаты ведут смертников сквозь толпу. На плечо нейро опустилась тяжелая ладонь.
Толпа вздохнула и… замерла…
Мэр выхватил из-под плаща короткий меч, и быстрым, отточенным движением вонзил в Рамма. Тут же на него бросился мужчина, оба упали. Началась возня, крики.
Связанных выдернули из рук стражей, которые бесчувственно падали на песок, будто внезапно заснули. Никто не доставал оружия. Крови тоже не было. Пепельный вихрь на мгновение скрыл площадь, а когда туман, наконец, рассеялся, костры уже полыхали…
— Уходим, — шепнул Шурр.
«Грамотно, — подумал Милфорд, огибая людей и торопясь поскорее покинуть площадь. — Нас инквизиторам предъявлять не следует».
Дверь одного из домов распахнулась, и оттуда выглянуло встревоженное лицо Недда.
— Ходу-ходу-ходу! — скороговоркой выпалил разведчик. И исчез в глубине дома.
Закрывающаяся дверь отрезала нарастающий шум площади, треск разгорающихся сучьев, чей-то истошный визг.
По крутым ступеням в подвал Мидфорд и Арвин скатились кубарем, споткнувшись в темноте обо что-то.
— Скрипка! — жалобный стон в тишине…
Имперец, шипя от боли, поднялся, нашарил в тишине знакомый потрепанный футляр.
— Ждите здесь, — приказал Недд. — Нам надо вернуться. Не используйте магию. Вас засекут.
Местные ушли, а они какое-то время брели, спотыкаясь, по узкому коридору подвала, пока не уткнулись в тупик. Все пятеро сели на землю, привалившись к стене и тяжело дыша.
— Скрипка… Моя скрипка!
— Маэстро…И как вы тут очутились? — проворчал Милфорд, недовольно поглядывая на скрипача.
— Милорд? — раздался голос Зорго Цумма, — это и правда… вы? — искренней радости в голосе несчастного старика было столько, что в носу у начальника имперской разведки защипало.
— Это я, — буркнул маг, злясь на собственную сентиментальность, — Но когда я раздумывал о том, что Империи хорошо бы прислать подкрепление, я никак не думал, что это будете вы!
— Простите. Я не хотел вас подводить. Просто пошел искать…
— И…?
— Я шел. Играл. И снова шел. Боюсь, мой друг, меня привела сюда музыка, как бы удивительно это не звучало….
— Командир! Милорд Милфорд!? — высокий мужчина стащил с себя колпак.
— А вот и помощь подоспела! Барнс, вы тут откуда?!
— С месяц назад связь с Империей прервалась. Я оказался отрезан.
— Это повод затаиться, а не устраиваться на костре!
— Виноват, милорд, — мужчина опустил голову.
— Это из-за меня… — тихий, хриплый женский голос.
— Ирис! Ирис! Милорд…!
Руки мага затанцевали над женщиной, которой постепенно становилось лучше. Дыхание выровнялось.
Еще недавно, случись такой вот казус во время военной операции, и начальник имперской контрразведки был бы вне себя от гнева! Обвинил бы в отсутствии профессионализма. Наказал. Может, даже разжаловал. А сейчас? Что он мог сказать, когда его собственное сердце разрывалась от тревоги за Таю?
Они сидели в полной темноте.
Король, который думал о том, что первый раз в своей до этого момента никчемной жизни он сделал что-то по-настоящему правильное. Двое счастливых влюбленных с одним осторожным дыханием на двоих, медленно осознающим, что оно …есть. Водный маг, сходящий с ума от тревоги за любимую, и тихая, нежная мелодия старого скрипача.
— С ума сошли?! Тихо!
…
Треск лучины, глухой перестук, еле слышное бормотание из-под седых лохм. Пламя дрожит, выхватывая из тьмы напряженные лица.
Тая старается реже дышать. Они под землей. Мальчики сидят тихо, сжимая побелевшими пальцами топоры, палки и вилы. Никто из них не обращает внимания на то, что делает старуха.
Тая смотрит, не отрываясь, как морщинистые пальцы ловко орудуют огромными спицами. Одна из них — белая, как кость, другая будто ветка с дерева — вот и сучок на ней. Ума сидит рядом, повторяя одними губами напевное бормотание. И слова какие…странные…
Старуха приговаривает. Наговаривает. Спицы стучат, только нет ни ниток, ни полотна…
Женщины вокруг старухи сидят не просто так — каждая из них тонкими пальцами держит, перебирая, невидимую нить, следит, чтобы не запуталась. А ей что делать? Она изо всех сил сжала шпагу, а толку то? Драться не с кем — нет тут никого…
Только шаги над головой. Уверенные. Победоносные.
Сердце чкори бешено колотится в груди. Громко. Громче спиц, громче заговора старухи, громче нависшей в подземелье тишины. А вдруг услышат? Те, что наверху. Те, что пришли в Заповедный лес найти магов. Найти, чтобы уничтожить.
И отделяет их от этого кошмара седая старуха да ее спицы. Тая только сейчас замечает, что одна из них белая, костяная, вторая — деревянная. Девушка всматривается в полумраке до рези в глазах и начинает видеть, как в мелькании спиц тоненькие-тоненькие ниточки тумана превращаются в полотно.
Прозрачное облако стелется у ног колдуньи, дышит вместе со спицами: тук-тук, тук-тук-тук…
У каждой женщины — белесый клубок в руках. Нити тянутся к старухе, сворачиваются в петли, птицами садятся на спицы и летят, летят, летят таинственным узором, вплетая в себя страшные слова.
Петелька к петельке. Рядок к рядку.
Сквозь серое полотно Тая начинает различать то, что происходит наверху.
Нервные, злые собаки. Кони — холеные, сразу видно, что недостатка ни в воде, ни в еде не испытывают. Люди в черных плащах, закрытые тканью лица — только глаза видны. А что делать — ветер поднял песок.
— Как успехи? — мужчина в черном лениво постукивает прутиком по сапогу. Тая понимает, что он не боится. Ни песка, ни ветра, ни Заповедного леса, что изо всех сил пытается изгнать чужаков.
— Ищем, мой господин, — отзываются солдаты, что не смеют и глаз поднять на него.
— Делайте это лучше.
— Отец Рамм, — кланяется командиру молодой парень и смотрит… С благоговением, что ли…
— Да, Марк.
— Скажите, а вы… нет, я не сомневаюсь… Но…
— Марк, не мямли! Ты же будущий инквизитор!
— Отчего вы решили, что в городе есть маги?
— Ты думаешь, что я ошибся?
— Нет, но…
— Подумай, Марк.
— Вы сравниваете этот городок с другими?
— Совершенно верно. Что происходит по всей стране?
— Маги берутся словно из ниоткуда. Инквизиция просто завалена делами. Следователи толком не успевают проводить дознания. Песок этот…