— Вы совершенно правы, — герцог встал, — Я намерен вызвать вас на дуэль.
— Вот те раз… Это еще зачем?
— Вы оскорбили мою мать.
— Может, об этом стоит спросить у нее? И почему сразу оскорбил. Мне она очень нравится, мы люди одинокие. И я…
— Довольно!
— Слушай, парень, — тяжело вздохнул Миро. — Ты бы полегче… Тебя мать любит до безумия. И, конечно же, если ты будешь вставать в позы, то она откажется от самой мысли, что рядом с ней кто-то может быть. Подумай, будет ли она счастлива одна.
— То есть вы хотите сказать, что мама счастлива с вами, а я — эгоистичный мальчишка?!
— Я не знаю, получится ли у нас что-нибудь. Все случилось слишком внезапно. И мы — чем угодно клянусь — до нашего поцелуя и не подозревали…
— Хватит! Не желаю слушать!
— Ты прав. Я всегда все только порчу. Не со своей дочерью договориться не мог, да и теперь. Дарине вот помешал. Оскорбил. Обидел. Тебя вот…Тоже, получается, разозлил…
Полковник поднялся и пошел прочь.
Потом остановился и сказал, не оборачиваясь:
— Ты вот что. С матерью помирись. Нехорошо это…
Он ушел, а за ним огромный, мерцающий в сумерках зверь. Они оба растаяли в темноте, оставив Рэма одного.
Юноша долго стоял, затем поднял шпагу и стал сжимать лезвие, до тех пор, пока кровь ни брызнула, спасительной болью обжигая ладонь.
Птица галсту́к жалобно кричала в вышине, не решаясь спуститься. Иногда человеку нужно побыть одному. Не стоит ему мешать в такие моменты. Даже если сердце разрывается от боли…
Глава 23
— Арвин!
Крик Таи — последнее, что он слышал.
Тягучая, почти черная кровь толчками вырывалась из тела, щедро поливая… песок! Запах. Запах сожженной плоти. Тяжелый воздух, знакомый до боли. Все. Все вернулось на круги своя. Вот он — песок. Все. Все было напрасно…Все…
Король лежал, беспомощно раскинув руки, острым подбородком мертвенно бледного лица указывая вверх. В небо, которого было не видно из-за серых облаков. Легкий, пепел поднимался от каждого движения, мгновенно делая черными их потные, измученные лица.
Тая держала голову Арвина на коленях, пока Милфорд, сжимая рану обеими руками, пытался заставить кровь подчиниться… Ведь кровь — та же вода. Но у стихийника ничего не получалось. Слишком много сил отдал, удерживая защиту. А Ирвин и целители были бесконечно далеко.
— Дайте я, — Марк склонился над умирающим.
— Отойди! — в голосе Милфорда прозвучала угроза.
— Если вы не позволите, он просто умрет. Я предал все, во что верил, чтобы спасти своего короля! Неужели вы думаете…
— Эдвард, пожалуйста! Он… умирает, — чкори смотрела магу прямо в глаза, и у стихийника сжалось сердце.
Имперец кивнул Марку, и прижал девушку к себе. Он понимал, как ей сейчас должно быть тяжело и страшно. Она не видела смерть так близко и так непозволительно часто, как ему самому «посчастливилось». Не пила с костлявой из одного кубка. Не играла с ней в кости, ставя на собственную жизнь. И…
Она не должна! Не должна всего этого видеть! Все из-за него. Он втянул ее…
Инквизитор опустился на колени рядом с раненым королем, глубоко вздохнул. Скинул плащ. Еще один вдох. Выдох. Вдох — глубокий, медленный. Выдох…
Милфорд еле удержался на ногах от мощной волны той силы, что хлынула от инквизитора! Юноша не водил руками вокруг тела раненного, не складывал пальцы, как это делали целители Империи, не шептал… Но то, что почувствовал водный маг было сильнее всего, что довелось повидать до сих пор. Магия. Щедрая, мощная, чужая, необъяснимая. Она лилась, призывая восстать из пепла все живое!
Имперец не верил глазам своим. Целитель! И не просто целитель, а сильнейший маг. Сильнее, страшно сказать, Ирвина! Какой потенциал! И это…инквизитор?! Тот, кто способен был спасать тысячи жизней, столько лет был орудием Смерти! Смотрел на боль и страдания. Терпел…Но это…нечеловеческая пытка! В голове не укладывается.
Начальник контрразведки сам в лечении был не слишком силен, именно поэтому к касте целителей относился с большим уважением и интересом. Он не раз слышал от Ирвина, что способность спасти человеческую жизнь прямо пропорциональна способности чувствовать боль ближнего… Так сколько же вынес этот мальчик?
Несколько мгновений — и король задышал ровнее, черты лица разгладились. Эйш уже не был таким бледным, но самое главное — Марку удалось остановить кровь! Еще немного — и рана стала затягиваться. Прямо…На глазах.
Тая с силой вцепилась в руку Милфорда. Слезы рисовали на почерневших от пепла щеках девушки светлые дорожки, а возле раненого появился кот.
Синие глаза долго смотрели на оцепеневшего от неожиданности Марка. Манул лизнул лицо короля, и тот очнулся:
— Ты… спас меня? — голос Арвина был не многим громче пепла, чей до боли знакомый шелест с содроганием вспомнили все.
— Не он. Я, — инквизитор опустился на колени.
— Ты?!
— Я предал учителя. Я пошел против всего, во что верил! Не для того, чтобы мир Ваду потерял своего правителя. Вы спасли людей от песка, Ваше величество!
— Видимо, не совсем, — Арвин красноречиво оглянулся.
— Вам нужно пить, вы потеряли много крови, — продолжал Марк.
Тая протянула фляжку с водой. Один глоток. Второй. Третий. Сил не было. Голова кружилась. Руки тряслись. Но он — жив. А значит, должен идти…
— Давайте выждем полчаса — правильно истолковал целитель решительный взгляд короля, — я волью еще силы…
— Потом, — замотал головой Арвин, — Все потом! Надо…Надо идти.
Словно в ответ на его слова где-то вдалеке запела скрипка. Вначале звуки были едва слышны. Милфорд даже решил, что ему просто показалось, но пепел… Серым облаком поднялся он с земли и мягко подтолкнул путешественников в спину — туда, туда, навстречу чудесной, удивительной мелодии!
Они шли, с трудом передвигая ноги, по колено утопая в хрустящем сером песке. Он был повсюду! Слепил глаза, забивался в легкие, не давал дышать. Скрипка давно стихла. Тая упала, остальные тоже не могли больше идти. Не хотелось бороться. Не хотелось идти. Вот бы уснуть, и пусть пепел занесет, будто снегом. Навсегда. Навсегда-навсегда…
— Милорд! Милорд! О! Прошу вас, очнитесь, милорд!
Зорго Цум не знал, что делать. Пепел летел, засыпая его друзей!
— Сыграй, друг… — раздалось в голове.
И он заиграл. Так он играл лишь однажды — для самого императора. Тогда он прощался с Империей, с могилой единственной дочери, с женщиной, которую любил, с мелодией, которую написал для нее. Он пообещал себе, что больше никогда не будет играть эту вещь, но сейчас речь шла о жизни и смерти.
Зорго играл, умоляя Стихии пощадить его друзей, уговаривая мантию Смерти — серый пепел — отступить, выпустить чистые, невинные души из ядовитых объятий.
— Пожалуйста, — шептал скрипач, не переставая играть, — мы лишь хотим спасти этот мир…
— Маэстро! Как Вы здесь очутились?
— Милорд! Слава! Слава Стихиям, милорд! Вы живы!
Цум не верил своим глазам, он был готов танцевать от радости! Смерть резким, эффектным движением отдернула мантию! Однако пепел вовсе не исчез — огромное серое облако в полнеба висело над ними, как бы раздумывая, что делать дальше.
— Что с лагерем? — отплевываясь, спросил король, а Тая вздрогнула от дурного предчувствия.
— Не волнуйтесь, в лагере все в порядке. Дети счастливы — столько ягоды вокруг! Эти ужасные ящерицы куда-то исчезли. Вместе с песком! А я… меня позвала музыка. Я почувствовал, что вам нужна помощь!
Молодой инквизитор смотрел на старика как на приведение. Счастливые, влажные от слез глаза маэстро потупились.
— Но… как? — ошарашено прошептал Марк.
— Вам и вашему учителю должно быть стыдно, молодой человек! — строго сказал маэстро. — Разве не должны были вы понять, что я не несу зла? Музыка! Как она может быть опасна? Посмотрите! Она спасла вас… Музыка! Музыка — это самое прекрасное, самое светлое, что есть в этом и всех остальных существующий мирах… Запомните, молодой человек! Запомните хорошенько! Старый Цум знает, что говорит… А бедный милорд Барнс с его прекрасной возлюбленной! А?! Они-то вам чем не угодили? Мне ведь чуть скрипку не разбили! Разве так можно?!
Марк склонил голову, не в силах произнести ни слова. Этого старика, как и его товарищей по несчастью, видимо, спасли король и его спутники. А остальные?! А его брат? А что если его…тоже…
— За что?! Я ведь даже не маг! — маэстро беспомощно развел руками.
Милфорд улыбнулся. Не маг. Конечно. Цум ходит по мирам без всяких порталов, зачаровывает пепел, баюкая на плече свою скрипку… Конечно же в этом нет и не может быть магии!
— Убивать людей — вообще плохо, — маэстро решил высказать инквизитору все, что наболело, — Как вы этого не понимаете! Им — больно! Миру, из которого их вырывают насильно — больно! И родным! Вы подумали о том, как жить дальше их близким?! Как это больно! Каждый вздох — больно?!
Тая поняла, что старик сейчас зарыдает. Захотелось подскочить, обнять, хоть как-то помочь…
Но она не успела.
Старик вскинул скрипку, и слезы превратились в звуки. Эти звуки летели ввысь, в небо, оплакивая погибших. Тех, чьи души на полторы сотни лет были заперты в этом странном месте. Серым пеплом скитались они, убивая все живое, и не от злости, а так…От обиды, боли и страха. Невинные души, что даже испугаться не успели, когда…
На мгновение стало темно. Пепел! Пепел, казалось, летел на звуки скрипки, и его стало так много, что он закрыл собою все небо целиком — от горизонта до горизонта!
И вдруг… Появился яблоневый сад. Все, что они видели вокруг: ухоженные сады, усыпанные спелыми плодами деревья — все было из пепла. Прах погибших хотел им что-то показать…
Зорго Цум играл, как будто чувствовал, что сейчас нельзя, неправильно, невозможно остановиться!
— Яблоки, — прошептал молодой инквизитор. — Таких крупных никогда не видел!
Красивые, смуглые высокие люди улыбались, снимая с веток щедрый урожай. Они были в свободных, простых одеждах. Женщины — с распущенными, длинными вьющимися волосами, лишь перехваченными вокруг лба тонкой тесьмой.
— Смотри! Вон там! На деревьях! — Милфорд указал наверх.
Коты. Огромные. С пятнистыми макушками, как у манула, были везде. Они лежали на ветках, лениво щурясь синими глазами, иногда сбивая лапами плоды с верхних веток, терлись у ног, играли друг с другом.
— Этого… не может быть! — выдохнул маг. — Скользящие… Целый клан!
Тая забыла, как дышать. Каждой частичкой она чувствовала связь с призраками. Слезы лились сами собой, пока они шли сквозь сад — осторожно, не делая лишних движений, чтобы не спугнуть эту удивительную, хрупкую магию. Ведь пепел может и передумать, тогда они ничего не узнают.
Возле старой яблони, привалившись спиной к дереву, в тени раскидистых веток дремал старик. Вьющиеся серебристые волосы. Огромный белоснежный барс у ног. Зверь, при виде подходящих к нему людей встал, а мужчина, очнувшись, приветливо помахал рукой…
Музыка Зорго Цума стала громче. Тревожнее. Пепел потемнел, и вдруг…вспыхнул! Горели деревья, медленно таяли фигуры чкори, рассказывая своему единственному потомку о страшной трагедии, что унесла жизни целого клана! Клана Скользящих между Мирами.
Она, Тая, из их рода. Пришло время, и она нашла дорогу туда, где все начиналось. Не могла не найти…
Милфорд сжал руку девушки. Будто камень упал с души мага. Это не он втянул ее в свои опасные игры. Путь последней из рода Скользящих был предопределен. Спасибо, Стихии… Спасибо, что позволили быть рядом. Рядом с ней…
Треск костров постепенно стал тише. Музыка — веселей, и вот они уже стоят на центральной площади шумного города. Цветущие сады, счастливые, нарядные люди, смех. Дети лет четырнадцати, в одинаковых мантиях деловито спешили туда, где над городом возвышалось огромное здание.
Тая во все глаза смотрела вокруг. Ей казалось, она в кинотеатре — новая часть Гари Поттера, не иначе! Только фильм черно-белый. Вернее серо-серый. Ученики уже текли через весь город рекой. Красиво!
— Странно… я никогда не слышал о городе в Рассветных горах! — хрипло прошептал король, и вопросительно посмотрел на Марка.
— Никогда, — растерянно согласился тот.
— Это — университет, — проговорил милорд, уверенный в правильности своей догадки, — здесь много молодежи. Одинаковые мантии. Значит это — магическая Академия.
Ветер взвыл, бросая путешественникам в лица горсти песка, но старательно обходя играющего маэстро.
— Маги? Обучение магии?! Я не мог не знать. И мой отец. И дед. И …прадед! — шептал король. — Как же… так?
«Так, так, так….» — эхом зашелестел песок и помчался дальше, в столицу, распахивая окна в домах жителей Ваду. Вихрь выхватывал из трясущихся рук облитые слезами доносы, те, что брат писал на брата, а мать на сына, в смертельном ужасе теряя разум.
Люди оцепенели. Они, не отрываясь, смотрели перед собой, сжимая виски от боли и гнева. Каждому жителю Ваду, от мала до велика, пепел показывал правду!
То, что видел король — видели все подданные Ваду. То, что слышал король — слышали преданные ему и его предавшие. Скрипка Зорго Цума рыдала в каждом сердце. Песнь неизбывной печали, неотвратимой свободы и неизбежной расплаты пела она.
А в лесу, у костра, люди слушали старую Терру. Пепел шепнул ей: «Пора!»
«Пора, пора, пора…»
Лагерь магов ждал. Ждал возвращения короля Арвина.
Прах невинных вернулся из леса, прошуршал по крышам домов — и ворвался в Цитадель Инквизиторов.
«Правда, правда, правда…» — плясали тени над камином в темном зале. Верховный смотрел, не в силах пошевелиться, не веря собственным глазам. Надо отдать приказ, чтобы прекратить! Прекратить все это! Это… Это конец!
Самая страшная тайна ордена вырвалась наружу. Младшие инквизиторы, пришедшие на доклад, так и застыли, околдованные видениями.
— Не может быть! — прошептал кто-то.
Тая крепче сжала руку Милфорда. Зорго Цум продолжал играть. Арвин и Марк молчали. Король и инквизитор, не мигая, смотрели перед собой, цепенея от ужаса.
А пепел знал свое дело! Исчезло здание Академии, серый вихрь закружился, затанцевал, и вот перед ними небольшая, полутемная комната. Все видят молодого мужчину в мантии. У ног его вьется змея. Оми. Она растет, растет и превращается в мага!
— Так вот она… Тайна. Секрет рода Лоев, — прошептал Марк одними губами.
Шепот Марка утонул в песке. Перед глазами разворачивались события тех лет. Все молчали, лишь беззвучно плакало сердце Скользящей да рыдала в голос скрипка на плече у придворного музыканта…
— Все готово? — Айш брезгливо уставился на змей, обвивших руки Лоя.
— Все, — криво усмехнулся тот.
— Кровь достал?
— Мои девочки постарались.
— Я все-таки считаю, что надо придерживаться изначального плана — Рамм вошел в комнату, и, сбросив плащ, сел у камина. — Нам поручили казнить главу рода магов и его сторонников. Все.
— А проверить новый вид магии? — возмутился Айш.
— Тем более, все готово, — кивнул Лой. — Ты же сам отбирал и похищал жертв. Девушки в подвале.
— Надо решаться. Представь, какое могущество откроется нашим родам! Не то, что этим неудачникам. Они же все равно умрут! Мы сделаем то, что нам приказано. И немножко больше…
— Место слишком сильное. Эффект может быть…непредсказуемый.
— Глупости. Ты что же, Рамм? Трусишь?
— Нет.
— Прекрасно, вот и пошли — время уходит!
Пепел рассеялся. Голоса молодых магов до сих пор шипели в сознании. Арвин хотел что-то сказать, до того как все увидят новую картину, но не успел. Зрелище захватило его.
Четыре обнаженные девушки по углам отсыревших стен. Они стояли, будто статуи, безучастные ко всему происходящему.
— Смотри, насколько ты стал силен, после того, как мы принесли жертвы и провели ритуал отъема силы, — кивнул на несчастных Айш. — Представляешь, какими мы станем после того…как доведем дело до конца?