Но все это не важно. Не имеет значения.
Он самый счастливый маг во всех существующих и даже еще не родившихся мирах, Стихиями обласканный, услышанный самой Пустотой, потому как она сказала ему «да» еще прежде, чем они вышли из Дворца Спорта.
Эпилог
Тая закрыла любимому рот рукой. Нет, целоваться — это очень здорово, но сейчас ей нужно несколько секунд:
— Ну подожди, Эдвард… Как… как красиво! Посмотри!
Они были в Военной Академии Империи. Здесь все было по-другому! Не так, как в Роттервике, в университете, куда она поступила этим летом. Огромный серый замок столичного университета был строг, даже немного мрачен, но этот… Этот был величественен! Даже не замок — крепость!
Осеннее солнце пробивалось сквозь листву, четкими полосами расчерчивая аккуратно подстриженную лужайку.
— И это — место для фехтования?
— Да. В летнее время.
— Эти тени… Особенно когда яркое солнце, как сейчас. Отвлекать будет!
— Умница! Для этого и сделано.
— Зачем? Это же неудобно!
— Мы готовим не спортсменов. Здесь фехтуют не ради искусства. Это — условия, максимально приближенные к боевым. Мало ли в какой из миров занесет мага? Вдруг там яркое солнце и такие вот деревья?
— Надо же… И специально выбираете солнечную погоду? А если солнца нет?
— Воздушников подключаем. Они погоду корректируют.
— А…
Девушка еще раз полюбовалась прекрасным видом, игрой светотени на стриженной траве… Нахмурилась. Внимательно посмотрела на мага.
— Эдвард!
Маг, улыбаясь, уже доставал шпагу, командуя:
— Ан гард.
— Ты же мне голову морочишь?
— Эт ву прэ?
— Ну все…
— Алле!
— Есть! — она все-таки умудрилась извернуться и, не пропустив удара, коснуться кончиком шпаги плеча мага. — И у тебя, кстати, штрафной укол за то, что ты левой рукой — а она без шпаги — пытался перехватить гарду. Пятнадцать — четырнадцать! Я выиграла, милорд!
Эдвард рассмеялся. Ее лицо. Он так любил, когда она улыбалась.
— Я проиграл Чемпионке мира. Это честь для меня. — И маг поклонился.
До чего же легко и изящно у него это получается! Когда он делает движение…Вот как сейчас. В такие минуты он похож на сказочного принца! Хотя нет. Он и есть — сказочный принц! А это все — дворцы, солнце, идеально подстриженные лужайки с ярко-изумрудной травой, лимарра. Это все — сказка. Ее сказка…Она бывает страшной. Опасной. Но бывает и прекрасной. И как у всех сказок, у этой — счастливый конец…
— О чем задумалась?
Он обнял Таю, нежно прижал к себе. Они только что вернулись из Праги, где в колдовском городе его чкори стала чемпионкой мира.
— Через два года Олимпиада. Я — в сборной страны. В основном составе. Столько мечтала об этом…
— И?
— И ты все испортил…
— Чем это?
— Перебил эмоции. Потому что ты — еще бо́льшее счастье. И теперь в сравнении с тобой и сборная, и Олимпиада меркнут…
Милфорд покачал головой, прижал к себе любимую. Коснулся упрямой кудрявой макушки губами. И тихонько рассмеялся. Все-таки он счастливец. Пусть и не женатый. Пока.
Тая извернулась — и подставила губы.
— Когда свадьба? — прошептал имперец, склоняясь над прикрывшей глаза девушкой.
— Эдвард!
— Я жду, когда полковник Лукьяненко потеряет терпение и вызовет, наконец, меня на дуэль. Если бы у меня была дочь и какой-то подлец с ней сожительствовал…
— Молчи! — Тая ладошкой закрыла любимому рот, уже второй раз за это утро. — Я… загадала…
— Ммммм?
— Я загадала, что выиграю Олимпиаду и потом выйду замуж…
Милофорд преувеличенно печально вздохнул.
— Но я… Я кольца ношу! — поспешила заверить любимого Тая. — И… она стряхнула перчатку и показала узкое неброское (с точки зрения милорда) колечко, которое Эдвард преподнес ей в Петербурге. — И второе… Вот! — девушка достала длинную цепочку и предъявила помолвочный перстень — с крупным бриллиантом — как положено.
Она возилась с цепочкой, а он не мог оторвать взгляд. Такая…тоненькая. И хотя он до сих пор не разговаривал с принцессой Тигверд (не остыл еще), не признавать того, насколько элегантно выглядит его невеста, не мог.
— Опять сердишься на Пашкину маму? Ну, прекрати… — правильно поняла она его взгляд.
Дело было в том, что когда Тая попала в Империю, основным занятием девушки было фехтование. С Милфордом, Паулем, Рэмом, принцем Тигвердом и герцогиней Реймской, которая, кстати, тоже фехтовала «весьма недурственно», как выражался Арвин Валентайнович.
Костюм для фехтования ее мира выглядел для имперцев настолько экстравагантно, что… Надо было что-то делать! И Вероника Евгеньевна вызвалась решить эту проблему. Обратились к Дарине. Дело в том, что в графстве Рэймском женские костюмы для фехтования и верховой езды существовали.
И все бы ничего, но главный редактор «Имперской правды» на этом не остановилась. С помощью художницы Джулианы и графини Рэймской принцесса Тигверд создала несколько подобных моделей в имперском стиле. Тае их отшили, она в них прекрасно себя чувствовала, а в Империи начался процесс за право женщины носить удобную одежду во время занятий, требующих максимально комфортной формы одежды.
— Не сержусь. Но глаз оторвать от тебя не могу. Не ревновать не могу! Каждого, кто бросит на тебя взгляд — на дуэль звать буду!
Тая рассмеялась, запрокинув голову.
…
Студенты первого курса военной Академии съезжались на учебу. Бледные, растерянные лица. Шепотом друг другу передавались жуткие слухи о том, что с того самого момента, как здесь стал заправлять бастард императора, с детьми обращаются жесточайшим образом, разве что не убивают. И тот факт, что Ричард Тигверд снова занял пост Главнокомандующего, а ректором назначили сначала какого-то полковника, а теперь — милорда Милфорда, бывшего начальника имперской контрразведки, этот факт не отменял, но наоборот, усугублял плачевное положение еще более.
Так что вновь поступившие были полны самых мрачных предчувствий. Старшекурсники же, что знакомили мелюзгу с территорией, правилами распорядка и прочими радостями жизни военной академии, оптимизма не прибавляли.
— Еще вопросы есть? — спросил у кадетов Пауль Рэ Тигверд.
— А…
— Про туалеты и сочинения — это правда. Не допускайте ошибок. Не будете драить горшки по ночам.
— И танцы, — поддержал его барон Кромер. — С преподавателем осторожнее. Он, если что — сразу докладную!
— И — самое главное — не злите Милфорда. Он, конечно, не принц Тигверд, но… не стоит.
— Про самоволки расскажем, когда хоть чуть пообтешетесь. А то все запалимся.
И на этом опытные второкурсники удрали по своим делам.
— Вот попали так попали, — протянул кто-то.
— Да…
И человек десять первокурсников побрели по огромной, обнесенной высокой стеной территории. Сквозь листву пробивались солнечные лучи.
— Ан гард.
— Эт ву прэ?
— Алле!
— Это еще что? Заклинания?
— Да нет… По звуку — фехтуют.
— Пошли, посмотрим!
Двое. Высокий мужчина и студент. В странных масках, закрывающих лица. Кажется, напору широкоплечего противостоять невозможно! Он силен, он быстр. Он… просто мощнее. Но маленькая фигурка изворачивается, уклоняется… И… наносит укол.
— Пятнадцать-четырнадцать! — объявляет широкоплечий. — Ты победила!
Фехтовальщики снимают шлемы. Широкоплечий, черноволосый выглядит странно довольным — будто победил он. А низеньк…ая… девушка… встряхивает гривой черных волос и недовольно говорит:
— И почему у меня складывается ощущение, что в этот раз ты мне поддался?!
— Я?!!!
— Вы что тут делаете?! — раздается за спиной у первокурсников злобное шипение. — Совсем с ума сошли — за ректором и его невестой подсматривать!!!
— Это — милорд Милфорд?!
— Да тише вы! Пошли отсюда! Быстрее! А то и нам прилетит — не унесем!
— А девица — это? — не выдерживает кто-то из мальчишек.
— Это не твое дело!
— А почему она в штанах и со шпагой?
— Потому что. Она не из нашего мира. Очень сильная фехтовальщица.
— Это где же такой сумасшедший мир, где девчонки…
— Я знаю, по меньшей мере, два мира, где женское фехтование переживает бум. Это мой мир. И мир Ваду, — смеется один второкурсник.
— Он еще Умы не видел!
— Девчонки? Да это же бред!
— Молитесь, чтобы Таисия Лукьяненко через пару лет не преподавала у вас фехтование, — подмигнул первокурсникам Пауль Рэ Тигверд.
— В Военной Академии? — в ужасе выдохнули мальчишки.
— Лично я — не удивлюсь!
Бонус. Свадьба
Рев на трибунах. Российские флаги — и не скажешь, что Япония! Среди них — огромное полотнище с изображением цветущей яблоневой ветви. Все, кто пристально следит за турниром по фехтованию, знают, что это — флаг самых преданных болельщиков Таисии Лукьяненко.
Многие репортеры решили, что девушка из России так понравилась японцам, что они болеют за нее. Но присмотревшись, выяснили, что болельщики, наверное, все-таки из России. Что означает их флаг, в таком случае, было не очень понятно, но во избежание недоразумений, решено было не акцентировать на этом внимание.
Щелкают камеры. Спортсменка на негнущихся ногах идет в раздевалку. Словно черт из табакерки, выскакивает репортер и бесцеремонно тычет микрофоном:
— Всего несколько слов, Таисия! Всего несколько слов.
Девушка устало кивает.
— Мы вас все ПОЗД-РАВ-ЛЯ-ЕМ!!!
— Спасибо!
— Вы — олимпийская чемпионка в фехтовании на шпагах! Как вы себя ощущаете?
Тая испуганно проглотила два слова: «Никак» и «Опустошенной»:
— Очень, очень благодарной всем, кто меня готовил. Всем, кто за меня болел. Спасибо.
В голове билась мысль о том, что все происходит не с ней, что это — не на самом деле, что сейчас она проснется…
Да она в магию, Пустоту, Анук-Чи, другие миры и порталы поверила быстрее!
Хотелось остаться одной, вдохнуть поглубже, вытереть слезы, умыться холодной водой. Глаза горели, пот лил по спине, пальцы поглаживали кольцо под перчаткой.
— Таисия, что почувствовали, когда по ходу одной восьмой финала проигрывали немецкой спортсменке тринадцать — девять?
— Азарт. Злость на себя, — честно призналась Тая.
— Что помогло собраться и победить?
Тая насмешливо покачала головой, заметив, как тренер показывает ей знаки о том, что она не должна забывать о рекламе спонсоров:
— Тренировки. Готовились очень серьезно. Благодаря Арвину Валентайновичу Эйшу, который принимал активное участие в финансировании, удалось поработать с разными специалистами. Много тренировок, сборов. Такая серьезная подготовка и привела к результату, на который все мы надеялись. Естественно не одну меня готовили, но так сложилось, что победить удалось мне, хотя вся наша команда очень сильна в этом сезоне.
— Прекрасно! Можно только порадоваться нашей российской школе фехтования, и той серьезной, тщательной подготовке, которая была проведена! Еще немного задержу вас, Таисия! В финале вы сошлись с вашей принципиальной соперницей, итальянкой Каролиной Лир, мы помним, какая напряженная была борьба между вами на двух последних чемпионатах мира.
— Да.
— Можно сказать, что у вас — принципиальное соперничество?
— Конечно.
— Информация о том, что ваш личный врач провел уникальную операцию, когда Каролина порвала связки на колене, — это правда? Прогнозы были самые неутешительные, если верить прессе.
— Да, это правда, — Тая вспомнила Ирвина и улыбнулась.
— Очень самоотверженный поступок, благородный. Ведь была возможность избавиться от сильного соперника, не так ли?
Тая посмотрела на журналиста, как на безумца, и сухо ответила:
— Простите, я очень устала…
— С нами была олимпийская чемпионка Таисия Лукьяненко, и мы еще раз поздравляем…!
Она думала о свадьбе. О своем зароке — глупом, как она сейчас понимала. О том, что эти два года милорд Милфорд терпеливо ждал. Мужчина ни словом, ни взглядом, ни разу не упрекнул ее.
Может, она повзрослела. Может, изменилась. Но именно теперь почувствовала потребность стать женой. И в горе, и в радости.
Все у них с Эдвардом было хорошо. Но весь этот месяц ее нет-нет, да и терзало сомнение: не устал ли он ждать. Не раздумал ли…
Томных покорных аристократок империи Тигвердов вокруг приближенного самого императора крутилось немыслимое множество. А она — на сборах. И даже когда вместе — засыпала быстрее, чем голова коснется подушки…
И сейчас, когда она хочет сказать ему: «Да…Да, да, да, да!» Сейчас…спросит ли?
…
— Миледи Вероника!
— Милорд Милфорд?!
Начальник имперской контрразведки в отставке, а ныне ректор военной академии, ворвался в гостиничный номер. Вероника за это время с одной стороны привыкла к спокойной, вполголоса говорившей Японии, с другой, постоянное напряжение во время турниров тоже сказывалось. И сейчас она никак не могла сообразить, что случилось, где пожар и куда бежать?!
Флоризель, что до этого мирно дремал около дивана, вскочил и оглушительно рявкнул.
— Мне нужна ваша помощь, миледи, — поклонился Милфорд, вспомнив о хороших манерах.
— Что?! Что-то с Таей? — побледнела принцесса Тигверд.
Милфорд кивнул.
— Что?
— Свадьба, — с тревогой проговорил имперец.
— Вы… раздумали жениться?
Сердце сжалось и затихло, пока она всматривалась в лицо милорда.
Он был каким-то…взъерошенным, потерянным…
Всегда спокойный, холодный, слегка насмешливый и безупречно элегантный, сейчас он стоял перед ней с безумными глазами и совершенно не знал, что делать и как при этом себя вести. Если бы ей кто-нибудь рассказал, что когда-нибудь она увидит Эдварда Грегори Шира милорда Милфорда в там вот состоянии — не поверила бы ни за что!
— Я?! Да как вы могли так подумать?
— Тая?..
— Она ничего такого не говорила, но…
— Эдвард! Прекратите меня пугать!
— Я хочу сразу после командных соревнований ее… похитить. — Последнее слово имперец произнес хриплым шепотом и с таким выражением на безупречно-аристократическом лице, что сомнений в его невменяемости, пусть и временной, у Вероники не осталось никаких.
— Что значит — «похитить»? Что значит — «наверное»? Вы меня совсем запутали.
Милфорд опустился на диванчик.
— Понимаете, Тая загадала — если выиграет эту вашу…как ее….
— Олимпиаду.
— Да! Если она выиграет — выйдет за меня.
— Глупость какая… И?..
— Я… ждал. Два года. Она готовилась. Мы больше не говорили об этом, а теперь… Что, если она передумала? Что, если тяготится обещанием, данным тогда?
— Так. Эдвард! Успокойтесь!
Вероника открыла холодильник. Да…Последнее время они с Ричардом и мальчишками (уже большие, можно) после каждого турнира привыкли снимать стресс бокальчиком вина. Ей очень нравилось сливовое. В общем, все, что было приличное, выпили. Только коньяк.
Она налила коньяк в бокал. Подумала. Достала из холодильника бутылочку с апельсиновым соком. Немного разбавила и протянула водному магу. Авось Стихии пронесут…
— Послушайте, Милфорд… Пейте. Выпейте, я сказала! Вы переживаете — это нормально. Но, может, стоит поговорить с Таей?
— Я все решил. Я украду ее после соревнований. И мы поженимся! Сразу!
— А зачем вам ее красть?
— Но…как же…Это обычай вашего мира! Пауль…
— Можете не продолжать, я все поняла, — ну погоди, мастер Пауль Ре! Мы с тобой еще поговорим на тему свадебных обрядов…
Вероника быстро заходила по номеру, скрестив руки на груди. Флоризель путался под ногами, но по черным блестящим глазам было видно, что он с ней совершенно согласен: «Безобразие! Форменное безобразие! И…и что теперь делать?! Правильно! Брать все в свои руки, как всегда. А потом, когда все уже будут довольны и счастливы, они будут намекать на то, что мы лезем опять не в свое дело…Ну, как всегда!»
— А платье!? — всплеснула она руками (отчего-то ей казалось, что с согласием выйти замуж вопросов не будет, но вот против бесцеремонного обращения девушка может взбунтоваться). — А гости?! Да если у нее на свадьбе не будет всех ее друзей — команды фехтования, Умы, … нас с Ричардом, в конце концов! Вы уверены, что ей будет приятно? В нашем мире, Милфорд…