Рисунок этот раньше был хорошо виден, но сегодня сохранилась лишь левая сторона самки лося, а правая еле заметна. Все остальное уничтожено временем. Выполнены животные тщательно, умелой опытной рукой. По уверенности и точности линии изображение ничем не уступает более ранним неолитическим, если даже не превосходит их.
Академик А.П. Окладников предположил, что эти лоси – самец и самка, стоящие друг против друга. Но в тойон-арынских рисунках есть и существенные отличия от более древних изображений. Он отметил, что фигура лося поражает своей несообразностью: морда свисает вниз крючком, впереди торчат два кривых острия – бивни, сзади на голове возвышаются настоящие широкие лопасти лосиных рогов, но непропорционально маленькие по размеру.
Бивни у реальных лосей отсутствуют и поэтому являются чисто фантастической деталью, которая отчасти напоминает своеобразную манеру скифских, античных и древневосточных мастеров изображать фантастические существа путем произвольного сочетания частей, принадлежащих реальным, но совершенно разным животным. Таким наивным, но чрезвычайно выразительным приемом достигалась определенная цель: вместо изображений обыкновенных зверей появлялись образцы мистических чудовищ, обладающих, по мнению их творцов, сверхъестественными свойствами и исключительным могуществом.
Нет сомнения в том, что рисунки служили для религиозного обряда, в определенное время года и дня. Весной на лучах заходящего солнца появляется третий бегущий лось справа. Сегодня вся терраса, с которой древний художник наносил рисунки, осыпалась. На высоте 8,5 м в разрушающемся известняковом монолите выделяется широкий плотный каменный блок (фриз) мощностью 1,5–1,8 м, который тянется длинной лентой на протяжении всей скальной гряды. На ней древний художник нанес свои рисунки. Исследователем Н.Н. Кочмаром проведены замеры неолитической композиции: длина фигуры лося – 83 см, длина фигуры лосихи – 73 см, интервал между их фигурами – 28 см, длина лосенка – 34,5 см, интервал между лосенком и лосихой – 10 см, общая длина композиции – 184 см. Возраст петроглифов археологи по стилистическим характеристикам датируют от 2–1 тысячелетия до н. э. до 1 тыс. н. э.
С накоплением опыта и знаний древних охотников усложняются и сюжеты рисунков. Это уже не портреты сохатых, не сцены охоты; появляются загадочные существа, предположительно шаманы. Но окончательно их роль и место еще не расшифрованы. Сведения об искусстве и о верованиях людей бронзового века хорошо передает сохранившаяся писаница у с. Синск на Лене.
Рисунки эти сохранились лишь частично. Раньше они тянулись непрерывной полосой по крайней мере на 6 м в длину и 1 м в высоту. Но и в современном виде уцелевшая часть изображения длиной 3 м производит сильное впечатление. Это один из лучших по выполнению и самый характерный для Средней Лены образец местных наскальных росписей.
Справа, за обрывками какой-то крупной фигуры, вероятно, звериной, на Синской писанице изображен лось-самец. Рядом с ним стоит обращенная к нему лицом человеческая фигура с луком в руках. Возле человека помещены кружок и еще три-четыре человеческие фигурки, из которых две крестообразно распростерли в стороны обе руки с растопыренными пальцами (по три пальца на левой руке, по два – на правой). Эти человекообразные существа, по мнению ученых, вероятно, изображают колдунов-шаманов, чьи заклинания обеспечивают удачу в охотничьем промысле. Крайняя справа – большая фигура оригинальных очертаний: она представляет собой фантастическое человекообразное существо. Оно трехглавое, тройственное по своей природе. Такой же, возможно, была и первая фигура, которой не удалось сохраниться полностью.
Видимо, это не простые духи, а несравненно более могущественные мифические существа – настоящие божества, притом человекоподобные, а не зооморфные, правда, еще сохраняющие некоторые элементы своей былой звериной природы – рога, увенчивающие их головы.
Кроме писаниц неолитического времени и эпохи бронзы, на Средней Лене особо выделяется одна большая группа наскальных рисунков, которые, помимо ряда частных деталей, отличаются от всех остальных еще и общей для них упрощенной схематической трактовкой. Это совершенно условные схематические знаки и простейшие геометрические начертания. В последние входят различные вариации следующих основных форм: сочетание точек с палочкой, прямые и косые палочки, углы и зигзаги, сочетания горизонтальных и вертикальных линий, криволинейные знаки и сочетания их с прямыми линиями, дуги, круги и стилизованные фигурные знаки.
Рассматривая такие рисунки, одни ученые считали их просто условными знаками. Другие же пытались увидеть в них знаки древнетюркской рунической письменности, принесенной предками якутов с юга.
При внимательном рассмотрении ленские знаки обнаруживают, однако, сходство не только с руническим шрифтом древних тюрков, но и с тамгами различных народов, условными знаками деревянных резных календарей, а также с самыми различными алфавитными и доалфавитными знаками, встречающимися во многих странах земного шара. Значит, смысл этих рисунков заключается не в их связи с древнетюркской письменностью, а в чем-то другом.
Возможно, это была самая первая, зачаточная форма рисованного письма, своего рода пиктография (лат. pictus – написанный красками, нарисованный. Вид письма, при котором предметы, события и действия изображаются с помощью условных знаков. В нашем современном мире – это указатели, вывески, знаки дорожного движения).
О рисунках на скале Суруктаах Аартык рассказывают, что их начертал предок – родоначальник одного из хангаласских родов Хромой Сабыйа по случаю победы над врагами. Разбив вражеский род, Сабыйа изобразил на гладкой скале себя и своих поверженных противников. Себя он показал в обычном положении, головой вверх, а врагов – головой вниз, что условно означает их смерть, уход в Нижний мир, в страну мертвых.
Академиком А.П. Окладниковым изучены и курумчинские рисунки в Шишкинской «картинной галерее», сделанные предками саха около 1000 лет до нашей эры, и восемь древних надписей на древнетюркском языке, выполненных орхоно-енисейским руническим шрифтом. В Якутии найдено в разных местах 7 рунических писем. По мнению исследователя, физика А.И. Кривошапкина-Айынга и других, древний народ саха имел свою руническую письменность, утерянную во глубине веков. В народном фольклоре упоминается об утере письменности Эллэем. Всего в России археологами найдено тысячи рунических писем, большинство из которых до сих пор не расшифровано.
Особое значение изображенных на писаницах боевых коней отражается и на их фигурах. Художник всегда стремится передать черты особой аристократической породы лошадей, предназначенных не для повседневной трудовой жизни степного скотовода, а для военных дел, рыцарских забав и утех. Это высокие и статные кони с маленькой горбоносой головой, посаженной на круто выгнутую лебединую шею, с сильной грудью и тонкими ногами неутомимых скакунов.
Такие лошади, одетые в пышный убор с кистями и султанами, не могли, конечно, быть собственностью рядовых общинников, простых смертных. Они принадлежали только небольшому аристократическому слою местного населения, той «благородной» верхушке древнего общества, чьим основным занятием были пиры, охота и война, чья жизнь протекала и часто заканчивалась на полях сражений или в борьбе с диким зверем во время охоты. Неудивительно поэтому, что на ленских скалах встречаются не только отдельные фигуры конных воинов, но и тщательно выполненные композиции, изображающие целые сцены военных действий и охоты.
На одном из рисунков изображена группа пеших воинов, поднявших руки вверх, и воин, стреляющий в них из лука. На другой росписи видно, как всадник со знаменем в руке гонит перед собой двугорбых верблюдов, очевидно, отогнанное у врагов стадо. На третьем всадники скачут за лосями, стремясь набросить арканы на их широко разветвленные рога.
Для понимания социально-политических отношений у курумчинцев в особенности важна такая деталь некоторых шишкинских писаниц, как знамена в руках всадников. Знамя обычно изображено в виде четырехугольника, почти квадрата, перпендикулярно прикрепленного на конце длинного прямого древка. Сбоку от него отходят три поперечные линии, вероятно, изображающие три хвоста знамени, которые должны развеваться на ветру. Знамена были изготовлены из прямоугольных полотнищ какой-то материи. Размер их, судя по отношению к отдельным частям рисунка, был сравнительно небольшим.
Гордые всадники-знаменосцы верхнеленских писаниц – реальные земные или умершие и уже обожествленные военно-аристократические вожди родов и племен курумчинского племени, предводители его боевых дружин и властители. Вот уже более 3000 лет скачут они сквозь века, рассказывая своим далеким потомкам свою историю.
Писаницы найдены также на скалах и пещерах рек Оленек, Алдан, Индигир, Амга. Самая древняя писаница, найденная в пяти местах на скалах р. Амга, датируется 6 тыс. лет назад – эпохой раннего неолита. На р. Олекма – 11 писаниц, р. Чара – 2, р. Токко – 3, р. Марха – 1. Больше всего найдено писаниц на р. Синяя – в 20 местах.
На сегодняшний день зафиксировано и исследовано 119 писаниц, более 5 тыс. рисунков на территории Якутии. Их расшифровка ждет своих исследователей.
А.П. Окладников и его «космический лось»
Академик, заслуженный деятель науки РСФСР, Бурятской и Якутской АССР, лауреат Государственной премии, археолог и исследователь древних культур Азии Алексей Павлович Окладников родился 3 октября 1908 г. в семье учителя в деревне Монастырщина Знаменской волости Жигаловского района Иркутской области.
Он стал известным специалистом по археологии и древней истории Сибири, Дальнего Востока, Монголии и Средней Азии. Первую свою работу по археологии Лены Алексей Павлович опубликовал в 1926 г. А в 1947 г. защитил докторскую диссертацию на тему «Очерки по древней истории Якутии».
Особое значение имеют работы А.П. Окладникова по древней истории Якутии. Им впервые изучены археологические памятники этого огромного края. Всего им опубликовано более 50 работ по истории, археологии, этнографии и фольклору народов Якутии. Наиболее значительными из них являются «Ленские древности» (1945, 1946, 1950), I том «Истории Якутии», выдержавший два издания (1949, 1955), «Исторический путь народов Якутии» (1942), «Древняя письменность якутов» (1942, совместно с И.И. Барашковым). В целом в трудах А.П. Окладникова впервые восстановлена в общих чертах многовековая история народов огромной территории Якутии со времен палеолита до ее присоединения к России в XVII в.
Сравнивая находки на Верхней Лене и сообщения китайских летописей, он пришел к выводу, что древний тюркский народ, «из которого могли выйти тюркские предки якутов – гуликане, курыканы», жил в Прибайкалье 1500–1000 лет назад, занимаясь скотоводством и земледелием, владел рунической письменностью. Затем, оказавшись на Севере, этот народ утратил многое из своей древней культуры, увеличился в численности за счет ассимиляции соседей, освоил новые земли, продвинувшись за Полярный круг.
А.П. Окладников считал, что именно на Средней Лене произошло формирование новой якутской народности в результате ассимиляции аборигенов с южными пришельцами, которые, общаясь с ними, «изменили свою культуру». Расселение южных предков якутов, по его мнению, шло в два этапа: первый этап завершился около X–XI вв., второй этап – за 100–150 лет до появления русских на Лене.
А.П. Окладников на основании своего исследования писаниц, петроглифов Лены написал очень интересную статью «Космический лось». Ниже приводим статью полностью.
«Материалы ленских писаниц Якутии освещают лишь частный, но во многих отношениях своеобразный вариант эволюции наскальной живописи в письменность, интересный хотя бы уже по той причине, что раньше никто не мог ожидать самостоятельного возникновения ранних форм письма в далекой Якутии, вдобавок в столь отдаленное время, у народов, казалось бы, всегда обреченных идти позади более счастливых собратьев, обитающих в несравненно более благоприятных климатических и природных условиях.
Эти материалы особенно ценны для нас именно потому, что, с одной стороны, напоминают о далеко еще невыясненном в его полном объеме самобытном вкладе народов Севера в сокровищницу общечеловеческого культурного творчества, с другой – лишний раз подчеркивает единство исторического процесса даже в той его области, которая стоит дальше всего от экономической основы общества.
По способу выполнения и по материалу своему среднеленские писаницы могут быть в данное время расчленены по крайней мере на 6–7 групп. Уже этот один факт, а кроме того, большое разнообразие сюжетов и стилистических признаков наскальных изображений дают право считать, что они относятся не к одному какому-либо более или менее определенному периоду и не к одной какой-либо народности, а во всей своей совокупности охватывают очень длительное время и отражают различные моменты в истории края.
О неодновременности писаниц свидетельствуют и довольно резкие, правда, оттого еще более ценные, случаи налегания одних рисунков на другие, как это с полной отчетливостью наблюдается на мархинской Суруктаах Хайа, вблизи Тойон Арыы или на скале в устье р. Малой Кэтамэ.
В качестве образца наиболее древних неолитических рисунков могут служить изображения пары сохатых на скале около деревни Чуру.
Стиль, в котором они выполнены, монументально-реалистический. Фигура лося – подлинного хозяина тайги, этого неуклюжего, но подвижного и могучего зверя, очерчена и здесь с обычной простотой, только в самых основных чертах, без лишних подробностей, но так, что все типичное, все существенное для нее исчерпано полностью. И как всегда, образ лося выполнен с удивительной верностью природе, реалистически точно во всем существенном: в общих очертаниях массивного тела животного, в его наиболее характерных деталях.
Соответствие живописных образов реальной действительности, самой природе этих животных, на скалах в Чуру, нашло особенно яркое выражение не в передаче формы тела животного как такового, а его динамики. Лоси изображены в момент движения. Они бегут своей неторопливой размашистой рысью один за другим, слегка опустив головы и широко разбрасывая длинные сухие ноги. На лучше сохранившейся первой лосиной фигуре с кинематографической точностью моментального снимка показано даже, как на бегу скрещиваются передние и задние ноги зверя. Замечателен и сам по себе сюжет этих изображений. На неолитических писаницах всей Сибири господствует всегда одна и та же фигура – лося. И это понятно. Лось стоит на первом месте среди зверей тайги по своей мощи и силе, а также по реальному значению в жизни ленских охотников. Выдающаяся роль лося в производственной жизни северных охотников не могла не найти своего отражения и в их духовной культуре. «Лось поэтому после медведя является наиболее крупным персонажем в животной мифологии и эпосе северо-востока» (В.И. Иохельсон).
Культ лося не менее отчетливо прослеживается и для более древних времен, вплоть до неолита, причем следует особо подчеркнуть, что по мере продвижения вглубь прошлого он приобретает все больший удельный вес и значение.
Лось занимал центральное место в производственном культе древних охотников, в тех верованиях и обрядах, которые были связаны с самой основой их существования. Все они естественным образом концентрировались вокруг вполне реального образа лося, неизбежно усваивавшего сверхъестественные масштабы.
Рассматривая этнографические данные, позволяющие приблизиться к пониманию лосиных изображений на писаницах, нужно констатировать сначала, что культовым почитанием пользовался вообще каждый реальный лось или олень, добытый охотником. Кости его хоронили по особому ритуалу и тщательно оберегали от осквернения.
Убиение оленя или лося сопровождалось священными плясками и обрядами. Еще в конце ХVIII столетия сержант Оленекской городовой команды Степан Попов, посланный с научно-исследовательскими целями на Вилюй, зарегистрировал поразивший его случай из быта кюндягирских тунгусов, которые, «упромыслив двух оленей, сутки целые торжествовали и производили свою пляску». Так же поступали кюндягирские тунгусы, должно быть, и после добычи лося. Убив оленя или лося, охотник должен был соблюдать различные запреты. Но за этим индивидуальным, так сказать, культом, сопровождавшим убиение каждого конкретного лося или оленя, стояли несравненно более богатая деталями обрядность и очень сложный цикл идей, относившихся не к отдельному зверю, а ко всему вообще лосиному роду.