У нас был бы западный менталитет и так же, как на Западе, рано или поздно началась бы Реформация и развивалась бы рыночная экономика. И было бы не так, как в XVII веке, когда до трети россиян, услужая Богу, просили милостыню у двух третей всего остального населения, кормившего этих тунеядцев вместо того, чтобы применить к ним «кровавые законы», как это было сделано в Англии. Культурно-политический пояс западной цивилизации охватил бы тогда все северное полушарие, замкнувшись на территории США. И это была бы цивилизация примерно одного уровня развития, одной религии и единой ментальности. На этом обширном пространстве развивалась бы очень сильная экономика. Мы имели бы классический биполярный мир: развитый Север и полуотсталый Юг, безо всяких сегодняшних трудноопределимых в него вкраплений в виде России.
А так из-за ошибки князя Владимира мы сегодня представляем собой ни то, ни се. По вере в союзниках у нас греки вкупе с рядом иных балканских национальных меньшинств… Ну какая нам от этого союзничества польза? Сказано ведь: если у тебя сильный враг – сделай его другом, и у тебя будет сильный друг. А вот слабый друг – это всегда наполовину враг, причем, как правило, именно тогда, когда ты этого меньше всего ожидаешь. И, кстати, ведь именно с Украиной сегодня так и получилось!
Вышло, что мы и не Запад, и не Восток, а, говоря словами Михаила Шолохова, «болтаемся как навоз в проруби – и плавать не плаваем, и тонуть не тонем».
Другой отличный шанс мы имели с царем Алексеем Михайловичем. Медленно, но вполне последовательно «врастала» в эту пору наша Россия в единое европейское экономическое пространство, но… родился «непоседа» Петр I, все ему захотелось сразу, в большом количестве и как «у них», и… началось. Здесь вряд ли стоит много писать об этой эпохе, но вот на что хотелось бы обратить внимание.
Историки ставят Петру в заслугу модернизацию армии и ликвидацию ненавистных ему стрельцов. Однако о чем сии реформы в том виде, в котором они были проведены, говорят? Да только лишь о том, что Петр Алексеевич был отнюдь не гением военного дела, а рабом различных фобий и страстей и человеком, в общем-то, весьма недалеким!
Ну как можно было заводить у нас в армии мундиры по фасону и из сукна «не хуже аглицкого», не имея для этого ни соответствующего производства, ни настроения в умах? Покупать перья за границей для офицерских шляп! Ну не полный ли это идиотизм, хотя, по-человечески, очень понятный?
Нет, напротив, если бы наш Петр и в самом деле был бы гением, да еще и с неограниченной властью в руках, то, понимая движения человеческой души, он должен был сохранить новым, реорганизованным полкам их старую стрелецкую униформу
Ведь постепенно к ней же и вернулись! Длиннополый кафтан – это же не что иное, как шинель. Высокие сапоги из козловой кожи, удобная кожаная амуниция… Опять же бороды именно в армии нужно было в обязательном порядке оставить только одного имиджа ради! Ах, у французских солдат кафтаны врастопырочку, короткие штаны, чулки и башмаки с пряжками! Ну нет – никаких париков, глупых шляп, не защищающих ни от дождя, ни от ветра, никаких чулок (это для нашего-то русского чернозема – чулки и башмаки, экономии ради пошитые все на одну ногу!), а все абсолютно от противного: сапоги, шапки с мехом, длиннополые шинели и пугающие иностранцев своим длинным видом типично русские физиономии, по самые глаза заросшие бородами. Ну и, конечно, самое совершенное вооружение и тактика, что как раз и делает армию армией. Да с такими солдатами Петр мог бы не только шведов, но и всю вымощенную камнем Европу пройти насквозь, а неприятельские солдаты приходили бы в смятение от одного только непривычного для них вида русских солдат. Кстати, в таком обмундировании они могли бы воевать даже зимой, а не уходить «на зимние квартиры» по обычаю, перенятому у западноевропейцев, привязанных к своему полупарадному мундиру.
Петру надо отдать должное лишь в том, что он придумал на новых мундирах европейского образца нашивать поперечные лычки из тесьмы на рукавах, чтобы солдаты не вытирали сопли обшлагами. Но это же самое «нововведение» вполне можно было бы использовать и на шинелях стрелецкого покроя. А поверх шапок с ушами с меховой оторочкой носить бытовавшую в стрелецких полках «шапку железную» – предшественницу современной солдатской каски.
Но нет: от всего хорошего отказались вместе с плохим, хотя было понятно, что регулярность армии заключается отнюдь не в клапанах на кафтанах и не в шляпах с перьями, а в организации построения войск, системе их комплектации и современном вооружении.
Петр же в данном случае обо всем этом просто не подумал и упустил прямо-таки отличный шанс получить в свое распоряжение дешевую армию и возможность придать ей в глазах неприятеля жуткий имидж азиатской орды.
Ну а дальше все пошло так, как оно пошло. Стараниями Петра разорилось 80 % российского купечества, ради которого вроде все эти реформы и затевались, масса народа была уничтожена на строительстве Петербурга и в ходе Северной войны 1700–1721 годов. Зато Россия сумела, пусть и далеко не до конца, превратиться в европейскую державу, вернее, в империю, которая тем не менее все-таки развалилась в 1991 году, приблизившись в своих размерах все к той же допетровской Руси XVII века!
Интересно, что даже сегодня развал нашей страны многие воспринимают как личное оскорбление. Как будто бы они в чем-то перед ней виноваты. Или же это страна была виновата перед ними? Настоящий пиармен, однако, должен постоянно помнить: опыт истории показывает, что распадаются страны, целые народы исчезают с лица Земли, а человечество как жило, так и живет.
Было на Древнем Востоке такое государство Ассирия – «логовище львов», одна из древнейших и могучих империй, нечто вроде нашего СССР. И что же? Несмотря на всю ее пышность, на всю ее военную мощь, она была уничтожена соседями – от нее одни археологические памятники остались, да мало кому известный народ, живущий в складках гор между Турцией и Ираком. Но ведь их достижения не пропали, их опыт человечеством был воспринят…
Где гарантия, что и нас не ждет подобная судьба, как бы это не было для нас печально? Однако стоит ли предаваться унынию? Уходят народы – живет человечество! Величайшую державу мира создал Александр Македонский. А сколько лет она просуществовала? Где гордость античного мира – Римская империя? А чем лучше мы?
Между прочим, именно историческая наука дает нам ответ на вопрос, когда и почему мы так сильно отстали от стран Запада. Да, изначально и каменная Западная Европа и деревянная Русь были рождены самой природой и ей же были обречены на то, чтобы одна из них обогнала другую. Каменные замки и стены городов лучше защищали от вражеских нашествий, лучше охраняли достижения культуры, способствовали их накоплению и передаче последующим поколениям.
Несомненно, что именно природно-географические факторы привели и к господству среди большинства населения России не атлантического, а континентального типа культуры. «Умри – а с родной земли не сходи!» – вот заповедь наших предков, и звучит она, в общем-то, неплохо, но, как и всякое суждение, имеет две стороны. С одной – это любовь к родной земле (или воде, сегодня точно не скажешь, что правильнее!), упорство в достижении поставленной цели, вера в традиции. С другой – полное отсутствие толерантности, привязанность к месту и, как следствие, повышенная ксенофобичность. Даже самое плохое у себя ругать можем только мы, а большинство людей и по сей день верят в какую-то особую российскую избранность. А все это потому, что испокон веков предки наши жили в лесах и на полянах и каждого пришлого инородца рассматривали прежде всего как врага.
Не так было у народов, живших по берегам морей и океанов. Там не было никакого резона держаться за «свою землю», потому что в их распоряжении всегда была палуба корабля. Но зато они с куда большим уважением относились к людям других племен и языков, веками учились приспосабливаться к чужим верованиям, обычаям и обрядам. Герой романа польского писателя-классика Болеслава Пруса «Фараон» – финикийский князь Хирам – говорит:
«В чужих землях я видел много храмов, а в храмах я видел идолов, богов же не видел никогда!».
Наше отечественное высказывание, причем отнюдь не романического характера, на эту тему звучит так:
«Москва – Третий Рим, два Рима пали, четвертому не быти!».
И о какой толерантности тут вообще может идти речь? Даже в 1900 году в издании «Живописная Россия» мы можем встретить, например, заявления о том, что наши крестьяне всерьез считают: «мордовка готовит по-поганому», и они никогда у мордвы есть не будут, хотя просвещенные авторы этого издания, напротив, отмечают высокую пищевую культуру мордвы и их значительно более богатый стол, чем у того же русского крестьянина, который из брезгливости не ел ни «зайчины», ни «петушатины»!
Впрочем, не только история, но и генетика может во многом объяснить противоречивый характер наших сограждан, равно как и то, почему у нас так медленно обновляется общество.
А дело все в том, что вот уже какое столетие в России идет своеобразный генетический эксперимент, в ходе которого выбиваются самые инициативные и предприимчивые, а самые послушные, раболепные и тупые выживают. Монголо-татары пожгли города с мастеровыми людьми и забрали их в полон, а лапотные мужики-крестьяне попрятались по лесам и болотам. В годы крепостничества, понимавшие толк в собаководстве дворяне стали сводить по тому же принципу и людей: покладистых и послушных берегли, а непокорных, строптивых и бойких сдавали в солдаты, отчего, кстати, русская армия с эпохи Петра славилась столь высокими боевыми качествами.
Между тем рабы, даже если их освободить, могут воспитать только рабов (вспомним, что ребенок за свои первые пять лет узнает о жизни больше, чем за всю свою оставшуюся жизнь). И что же могли дать своим детям те, кто получил свободу в 1861 году?
О том, насколько сильное влияние на судьбы народов оказывают такого рода генетические эксперименты, свидетельствует и такой факт: король Пруссии Фридрих Великий, правивший в XVIII веке, хотел иметь в армии людей высокого роста и издал закон, по которому все наследство отца переходило не к старшему сыну, а к самому низкорослому.
Армия Фридриха непрерывно воевала, убыль в людях была огромной, но коротышки могли спать спокойно: на войну их не брали, а рослых солдат предпочитали нанимать за границей. Кончилось тем, что современная Германия занимает первое место в Европе по низкорослости среди мужчин, а ведь прошло уже столько лет! Примеру Фридриха последовал Наполеон, набирая для гвардии «шестифутовых» великанов, и Франция сегодня на втором месте по мужской низкорослое™.
Что же касается нас, то две мировые войны, революция, коллективизация и сталинские лагеря унесли жизни стольких сознательных и по-настоящему умных людей, что только те выжили, кто уже совсем ни на что не годился, кроме тяжелого физического труда. Оттого-то, кстати, и роботизация у нас запоздала…
Остается только удивляться природной силе и талантливости нашего народа, который даже в таких условиях, да еще и поголовно спаиваемый столько лет, окончательно не деградировал и еще что-то может.
Англичане подсчитали, что у всякого талантливого народа ежегодно рождается один настоящий ученый-исследователь на один миллион человек, а ведь сколько миллионов у нас вообще не родилось, и сколько людей было просто-напросто забито. Причем та же «забитость» входит в плоть и кровь, говорит нам генетика, так что недаром разгромить ордынские рати на Куликовом поле мы сумели только тогда, когда выросли два поколения людей, не битых татарами!
Последствия другого генетического эксперимента стали достоянием гласности лишь недавно, однако они, пожалуй, впечатляют еще больше. Оказывается, немецкие ученые, состоявшие в годы Второй мировой войны на службе у нацистов, по заданию Гиммлера работали также и над проектом повышения у немцев рождаемости. Они стремились выяснить необходимые условия для того, чтобы у немок рождалось бы по двойне, и ставили для этого соответствующие эксперименты. Были взяты достаточно большие контингенты преданных Рейху молодых эсесовцев женского и мужского пола, задачей которых являлось только лишь одно – размножение в особо благоприятных условиях. Казалось бы, все благоприятствовало тому, что малыши будут крепкими и во всех отношениях здоровыми, однако к удивлению американцев (а именно им в первую очередь удалось воспользоваться результатами этого эксперимента), среди детей, «рожденных по заказу», число неполноценных оказалось чуть ли на целый порядок больше, чем это бывает среди детишек, которых родители зачали по любви! Какой тут фактор сыграл свою роль, специалисты спорят и по сей день, но очевидно, что без любви никуда.
Между тем мы все очень даже хорошо знаем, как часто наши измученные материальными проблемами родители заводили детей только для того, чтобы получить от государства увеличенную жилплощадь, чтобы молодого отца в армию не забрали и по другим весьма далеким от любви соображениям. Теперь за детей выплачивается материнский капитал, и будет очень интересно, если впоследствии кому-нибудь удастся выяснить, насколько у нас от подобной заботы о благе народа увеличилось число детей с отклонениями.
Отсюда, кстати говоря, вполне может происходить и тот значительный объем нашей глупости и непрофессионализма, хотя последний нередко имеет еще и чисто социальную подоплеку.
Здесь необходимо особо отметить, что именно психологическая война (которую можно считать особым видом PR) дает нам много примеров того, как важно умело пользоваться менталитетом той или другой нации.
Так, опубликованные в германских газетах и листовках фото английских принцесс, катающихся на пони в Гайд-парке, но не достигали пропагандистской цели посеять в умах немецких граждан ненависть к Англии, поскольку немцы видели, что, несмотря на войну, британцы живут все так же беззаботно и красиво, как раньше.
А вот средний англичанин, на голову которого сбрасывались листовки такого же содержания, не видел в жизни высших классов своего общества никакой несправедливости по отношению к самому себе, более того, благополучие аристократии было для него залогом устойчивого положения страны.
Геббельс тогда тоже решил публиковать фотографии из частной жизни руководителей Рейха, но результат получился обратный: народ видел в них своих слуг и негодовал, что «слуги» живут лучше «господ».
Но то же самое мы видим и у нас, и, следовательно, наши политики не должны забывать, что россияне по большей части все еще бедны, а потому – завистливы и совершенно не переносят, когда выбранные ими «слуги народа» начинают жить не по российским, а по западным стандартам.
Почему-то наши политики плохо себе представляют, что сердца людей завоевывают не словами, а делами. Те же фашисты, когда рвались к власти в Германии, в каждом большом доме имели своего функционера, который обходил малоимущих и нуждающихся и записывал, что и кому из них нужно. Потом по этим спискам проводились массовые акции помощи нуждающимся: «Весенняя помощь», «Зимняя помощь», «День помощи ветеранам», а за все это они собирали себе голоса. Выдавали теплую одежду и обувь, лекарства и шоколадки детям… А где брали? Да у промышленников и банкиров, пугая: «Не дадите – будет то же, что в Советской России. А дадите нам, мы сумеем навести порядок!». И ведь давали, понимая, что лучше потерять часть капитала, чем лишиться всего.
Нас много и долго запугивали тем, что, мол, нельзя землю продавать в частные руки, а то частник вместо того, чтобы пахать, возьмет, да и постоит на этой земле отель, и будет голод.
Но, опять же, есть данные, что 80 % нашей территории располагается в зоне неустойчивого земледелия. Однако производство зерна в последние годы растет непрерывно! В тоже время, может быть, и не стоит нам навязывать природе наши желания, и требовать от нее, чтобы росло там, где не растет? Поручили бы себя кормить индусам и корейцам (японцы, например, так и поступили), а сами развивали бы высокоточные технологии и на природу ездили бы просто отдыхать.