— Что с тобой, Деймон? — непонимающе сводит брови Кетрин.
— Сегодня был отвратный денек, лапуля, — отзывается он, — но ты рядом, и это все меняет.
И Сальваторе решает не говорить ей о том, что твориться у него в голове. «Может это естественные последствия внушения», — думает он. Ему никогда не внушали чувства, и вампир не знает, как это в реальности работает. Впрочем, одно Деймон осознает удивительно ясно — он не хочет забывать Клер.
Они приезжают в Нью Йорк, где Кетрин превращает их жизнь в кровавую вакханалию, а Деймон связанный внушением следует за ней по пятам. Но время идет, а порядок в его голове никак не устанавливается. И его все также преследуют мысли о той, что он был вынужден оставить в Мистик Фоллс.
Проходит два месяца, и в один из дней Деймон неожиданно понимает, что чувства, внушенные Клаусом, начинают отступать. Кетрин в его голове все меньше, а Клер все больше, и вампир теперь вынужден играть с Пирс роль влюбленного идиота, ведь приказ следовать за ней, в отличие от чувств, никуда не делался. Деймон ломает голову, как заставить Кетрин его отпустить, но с каждым днем понимает, что она этого никогда не сделает. Пирс крайне увлечена своей живой игрушкой и намерена выжать из нее все возможное.
И Деймона впервые в жизни накрывает отчаянье, но в один из дней он чувствует на своей щеке пристальный взгляд, и краем глаз отмечает в толпе до боли знакомую фигуру. Еще никогда он не был так рад видеть своего брата.
Деймон тянет Кетрин на себя, жарко целуя и шепчет ей на ухо, что давно мечтал уединиться с ней в вон том фешенебельном отеле, на что вампирша распутно улыбается и, качая бедрами, ведет его за собой, не замечая преследующего их Стефана. Она внушает портье, который вручает ей ключ от роскошного люкса и, призывно улыбаясь, тянет Деймона к лифту.
Через несколько минут они оказываются в шикарном номере, и Кетрин обвивает руками шею вампира, намереваясь впиться губами в его рот, но не успевает этого сделать из-за сильных рук Стефана, что сворачивают ей шею.
— Почему так долго? — закатывает глаза Деймон, глядя на брата, который не сводит с него пытливого взгляда.
— А ты разве не должен ее любить? — удивляется Стефан.
— Вообще-то, да, — хмыкает брюнет, — но видимо мое сердце способно только на одну любовь. Клаус совершил ошибку, не внушив мне сначала, забыть Клер.
— Или дал шанс, — тихо шепчет его брат, усмехаясь, — есть идеи как заставить Кетрин отпустить тебя?
— Полно, — отвечает Деймон и кровожадно улыбается.
Но сломить Кетрин оказывается невозможно, и она лишь смеется, когда Стефан делает ей очередной укол вербены.
— А ты не боишься, что я прикажу твоему брату войти в горящий дом — безумно смеется Пирс, заставляя братьев напряженно замереть, — я ведь могу. Хотя, есть предложение и получше.
— Какое? — мгновенно вскакивает с места Деймон.
— Уж не знаю, каким образом тебе удалось обмануть внушение, но ты меня больше не любишь, — говорит Кетрин, морщась от сдавливающих запястья смоченных в вербене веревках, — это делает игру совсем не интересной. Вот если бы твой брат согласился на замену, думаю, я могла бы отпустить тебя на все четыре стороны.
— Да кто в своем уме захочет быть с тобой? — взрывается Деймон, — или ты видишь по близости первородного?
— Потрошитель, — мягко тянет Пирс, глядя на Стефана горящими глазами, — станешь им ради брата? Тогда и отпущу его.
— Нет! — кричит Деймон, но брат делает уверенный шаг вперед.
— Отпусти его и договоримся.
— Не считайте меня дурой, — морщится вампирша, — сначала отключи чувства!
Стефан бросает быстрый взгляд на брата и, не дав ему сказать ни слова, выполняет условия Пирс. Его глаза леденеет, лицо кривит холодная улыбка.
— Твоя очередь, — тянет он, и Кетрин довольно ухмыляясь, говорит:
— Я отпускаю тебя Деймон Сальваторе, ты можешь идти, куда тебе угодно.
— Ну, наконец-то! — мгновенно реагирует тот, и вампирша даже не успевает понять, как изящная ладонь оказывается у нее в груди и обхватывает ее бьющееся сердце, — пока, Кетрин! — щурит глаза Деймон, и через секунды Пирс лежит у его ног, а ее лицо стремительно сереет.
— Доволен, брат? — закатывает глаза Стефан, не в силах сдержать смех.
— Пока не совсем, — отвечает Деймон и сворачивает брату шею, — мне еще включать твои эмоции.
Он взваливает Стефана на плечо и делает шаг к двери, но в этот момент она распахивается, и Деймон ошарашенно рассматривает замерших на пороге Бонни Беннет и Кола Майклсона.
— А вы что тут делаете? — помимо воли вырывается у него.
— Спасаем тебя, конечно, — кривит губы ведьмак, — к сожалению, моей племяннице передался от Белоснежки совершенно мерзкий вкус, когда дело касается мужчин.
И Деймон первый раз за все время искренне смеется. Бонни следует его примеру, а через минуту и Кол предается общему веселью.
— Как она? — тихо спрашивает вампир, глядя на раскрасневшегося ведьмака.
— Очень плохо, — отвечает он, сводя брови, — в противном случае меня бы здесь не было. А где Кетрин?
И в этот момент он видит посеревший женский труп на кремовом ковре.
— А как же внушение? — расширяет глаза Бонни.
— Ну, — тянет Деймон, — она меня отпустила, позарившись на Стефана, в виде Потрошителя.
— А любовь? — подхватывает ведьмак.
— Любовь есть, — усмехается Деймон, — я люблю Клер.
— М-да, — качает головой Кол, — умеет же малышка Клер так знатно вляпаться. Радует, что хоть Клаус теперь нам без надобности. Едем в Новый Орлеан?
— Сначала я должен вернуть брату эмоции.
— О, боже, — тянет Кол, — от вашей семейки одно проблемы!
Бонни смеется, и Деймон замечает, как она обхватывает пальцы ведьмака своими.
— Бон-Бон, — глаза вампира широко распахиваются, — ты что, тоже пала жертвой древних?
— Это Майклсоны, — усмехается ведьма, — каждый хочет урвать себе кусок.
И вот спустя месяц, оставив едва пришедшего в себя Стефана в Мистик Фоллс, Деймон едет в Новый Орлеан, за той единственной частицей первородной семьи, которая нужна ему.
У Клер день рождения, и внутренний двор огромного дома заполнен людьми настолько, что никто не замечает темной фигуры, притаившейся у стены. Но Деймон ищет глазами лишь одно лицо и, находя — замирает. Клер выглядит потрясающе в золотистом платье, мягко обтягивающем ее фигуру. Вампир недовольно отмечает, что ее прекрасные волосы собраны в пучок, вместо того, чтобы сводно падать на хрупкие плечи, и думает лишь о том, как бы это исправить. В этот момент Клер отходит к лестнице и, перекинувшись парой слов со своей матерью, одна направляется на второй этаж. И уже ничто не может удержать Деймона на месте. Он не дает ей войти в комнату, настигает на пороге и его руки сжимают тонкую талию, притягивая к себе ту, что перевернула всю его жизнь.
— Скучала по мне, малышка Клер?
Он чувствует, как она замирает в его объятьях, как медленно разворачивается к нему лицом.
— Это ты? — шепчет она, не сводя с вампира затуманенных глаз.
— Я, — пытается усмехнуться Деймон, но голос от захлестывающих его эмоций становится глухим.
— А где Кетрин?
— Я ее убил.
— Это самый лучший подарок на день рождения, что я получала за всю жизнь, — выдает Клер, и Деймон, смеясь, притягивает ее к себе.
— Надеялся, что им буду я.
— Тогда самое время распаковать твой презент, — едва слышно шепчет Клер и, поднимаясь на цыпочки, целует его улыбающиеся губы.
Деймон тянет ее в комнату, захлопывает дверь и медленно опускает девушку на заправленную постель. У них еще будет время на нежные ласки и долгие прелюдии, сейчас же он хочет лишь обладать. Сделать ее своей как можно скорее, ведь он и так ждал этой минуты три мучительных месяца. И Деймон срывает ее платье, приникая губами к нежной шее.
— Хочу тебя, — стонет Клер, выгибая спину.
Ее слова сносят крышу, разжигают желание, и вампир покрывает поцелуями ее нежное тело, сжимает груди, скользит ладонями по точеным бедрам. Клер тает в его руках, поддается на каждое движение, каждый поцелуй, и Деймон понимает, что никто и никогда — даже внушение древнего гибрида — не сможет заставить его забыть ее.
— Быстрее, — шепчет она, и тянет руки к ремню его черных джинсов.
— Боюсь, что медленно и не получится, малышка Клер, — выдавливает из себя вампир, стягивая ее трусики, — оставим нежности до следующего раза. Я этого три месяца ждал.
Клер закусывает губу, чувствуя как его пальцы, ласкают нежные складки кожи между ее напряженных бедер, и спускает с него джинсы вместе с бельем, притягивая к себе.
— Давай — ка ты, любовь моя, — выдыхает Деймон и сжимает ее бедра, переворачиваясь на спину, так что девушка оказывается сверху, — совсем себя не контролирую…
Клер краснеет и склоняется к его лицу, целуя напряженные губы. Ее бедра скользят по его паху, влажные складки касаются каменной плоти, и вампир подается вперед, заставляя девушку медленно опуститься на его член. Клер тихо стонет всякий раз когда, она опускается на его плоть, сжимая ее тесным лоном. И Деймону кажется что он тонет, волны наслаждения одна за другой накрывают его, пока жаркое лоно не начинает пульсировать вокруг его члена, и Клер, прикусывая губу, сдерживает крик, накрывая его своим телом. На мгновение мир исчезает, пока тело вампира сводит судорога сильнейшего оргазма, и несколько минут они неподвижно лежат, силясь выровнять тяжелое дыхание.
— Твой подарок лучше, — шепчет Клер, касаясь его губ своими.
— Ну, это был лишь скромный презентик, — ухмыляется Деймон, — основные мои дары впереди…
Он прижимает Клер к себе, накрывая ладонями ее ягодицы, и его губы мягко сжимают напряженный сосок.
— Я люблю тебя, Деймон, — выдыхает она, и ее пальцы тем временем перебирают смоляные пряди.
Вампир отрывается от ее груди, чтобы ответить, но не успевает он сказать и слова, как они слышат шум шагов, смолкающий у двери в спальню Клер и обеспокоенный голос Элайджи Майклсона:
— Клер, с тобой все в порядке? Я слышал странные звуки…
— Да, папа, — выдавливает из себя девушка, судорожно пытаясь укрыть себя и Деймона тонким пледом. Вампир не может сдержать смех, и в ту секунду дверь широко распахивается.
— Что здесь…. — начинает Элайджа, но он тут же замолкает, видя свою обнаженную дочь в объятьях Сальваторе.
На мгновение в комнате воцаряется мертвая тишина, которую нарушает веселый смех Клер.
— Я, кажется, выбрала себе подарок на день рождения, папочка!
========== Часть 20 ==========
Деймон Сальваторе терпеть не может семью Первородных.
Высокомерного Элайджу, скрывающего свою истинную натуру за фасадом сшитых на заказ дорогих костюмов, свирепого Клауса, за которым тянется такой кровавый шлейф, что даже черти в аду рядом с ним кажутся невинными детьми, а также избалованную Ребекку, капризы которой, как правило, стоят чьих-то жизней. Лишь мрачный ведьмак вызывает у Деймона подобие дружеских чувств, после его помощи в Нью-Йорке. Как и прекрасная жена Элайджи, которая выглядит сущим ангелом на фоне своего помещенного на контроле муженька.
Словом, Деймон терпеть не может Майклсонов. Но он безумно любит свою девушку, что по иронии судьбы носит именно эту фамилию. И это единственное обстоятельство, которое заставляет его сейчас сидеть за столом в доме древних вампиров и из последних сил сдерживать себя.
Клер сжимает под столом его пальцы, и он на мгновение переводит взгляд на ее прекрасное лицо, на котором сияет смущенная улыбка. Деймон знает, что так она улыбается лишь ему и это невольно заставляет его улыбнуться ей в ответ.
«Я вытерплю этот чертов ужин, — думает вампир, — ради нее».
Деймон переводит глаза на единственного, кроме Клер, своего союзника за этим столом. Бонни Беннет увлеченно обсуждает с Колом Майклсоном какое-то сложное зелье, но поймав его взгляд ободряющее улыбается.
«Все будет хорошо» — говорят ее глаза, и Сальваторе чертовски хочется в это верить. Но холодный голос Элайджи Майклсона нарушает его хрупкое спокойствие, заставляя стиснуть зубы от злости.
— Клер, — обращается древний вампир к дочери, — я думаю, не имеет смысла объяснять тебе, что та…картина, что я застал вчера в твоей комнате, совершенно не допустима!
— Папа, — зло щурит глаза девушка, — а я думаю, что не допустимо, так вероломно совать нос в мою спальню! И в мою личную жизнь!
— Сальваторе намного старше! Он совратил тебя!
— Спорный вопрос, — не выдерживает Деймон, и Элайджа вскакивает со стула.
Лишь рука жены, удерживающая его за запястье, позволяет избежать кровопролития.
— Милый, — цедит Анна, — напомни, о чем мы с тобой договаривались сегодня ночью.
— Ты воспользовалась ситуацией, — хмуро отвечает ей муж, — и своей красотой!
— Тем не менее, ты обещал мне, что не будешь устраивать сцен!
— А ты обещала мне, что…
— Элайджа! — взрывается Анна, и тот медленно опускается на стул рядом с женой, не отрывая от Деймона тяжелого взгляда.
— Я просто обожаю тебя, Белоснежка, — ухмыляется Кол, — а ты Сальваторе мотай на ус. У Клер явно характер матери. Особенно если учесть, в кого их обеих угораздило влюбиться.
— Оставь в покое моего мужа, — шипит Анна, поворачиваясь к ведьмаку, — еще одна подобная шуточка, и ты лишишься языка!
— Не стоит, милая, — довольно улыбается Элайджа, сжимая тонкие пальцы жены, — я вполне могу сам за себя постоять. Но мне приятна твоя забота.
— О, боги, — закатывает глаза Клаус, — как мне надоел весь этот цирк! Ты стал подкаблучником, брат!
— Элайджа просто любит свою жену! — вмешивается сидящая с ним рядом Кэролайн и хмурит свои идеальные бровки, — кому-то стоило бы поучиться!
Клаус пораженно расширяет глаза, вызывая смех всех сидящих за столом.
— Ты рискуешь, Блонди, — ухмыляется Деймон, — это не Стефан, охотящийся на белок!
— Ты чертовски прав, Сальваторе, — мило улыбается гибрид, — пожалуй, я замолвлю за тебя словечко перед старшим братом.
Клер дарит любимому дяде благодарную улыбку, и на мгновение в комнате воцаряется полная тишина.
Деймон делает глубокий глоток бурбона и обводит взглядом лица, сидящих за столом. Клаус мило улыбается, играя пальцами надувшейся Кэролайн, Кол что-то шепчет на ухо Бонни, от чего щеки той безбожно краснеют, а Анна не сводит глаз с напряженного мужа, который медленно расслабляется под ее взглядом. Клер сжимает его пальцы, и вампир следует примеру ее отца.
И дальше ужин продолжается в почти теплой атмосфере, пока Клер не заявляет своим родителям.
— Я переезжаю в Мистик Фоллс.
— Что?! — расширяет глаза Элайджа, — с какой это стати?
— Потому что хочу жить там. С Деймоном.
— Ты же не имеешь в виду, что ты будешь жить в доме Сальваторе? — скрипит зубами древний вампир.
— Ну не то, чтобы я этого не хотел, — закатывает глаза Деймон, — но все же думаю, это преждевременный шаг.
— Сальваторе? — вскидывает бровь Клаус.
— Удивлены? — усмехается вампир, — я люблю Клер. И хочу, чтобы все было правильно.
— Только это не помешало тебе затащить в постель! — цедит Элайджа, — Клер остается в Новом Орлеане! Ты можешь навещать ее. Раз в месяц.
— Папа, — холодно тянет Клер, буравя отца почерневшими глазами, — я не спрашиваю твоего разрешения. Я ставлю тебя перед фактом! Я переезжаю в Мистик Фоллс и буду жить у Клауса.
— Милости прошу, ангел мой! — отзывается довольный гибрид, — мой дом всегда открыт для тебя!
— Как и для Сальваторе, — вставляет ведьмак, ехидно смотря на старшего брата, — теперь я точно знаю, как спало заклятье!
— Кол, — бросает на него убийственный взгляд Анна, — обязательно быть таким козлом?
— Я лишь констатирую факты, дорогая Белоснежка, — улыбается ведьмак, — думаю несправедливо, что Элайджа прибывает в неведении о жизни собственной дочери. Пора уже смириться с тем, что Сальваторе станет вашем зятем!
Анна лишь неодобрительно качает головой, в то время как ее муж, залпом выпивает бокал бурбона и тут же выходит из-за стола, утягивая за собой жену.
— Тебе придется убедить меня еще раз, любовь моя, — говорит он, и Анна прикусывает губу, сдерживая улыбку.