— Конечно, едем, — решается Кэр, и в следующий момент ее голос меняется на спокойно-беспечный, когда она кричит находящемуся на кухне мужу, — я провожу Гвендолин, милый!
И не успевает Клаус, увлеченный приготовлением горячего шоколада для дочери и племянницы, сказать и слова в ответ, как девушки выходят из дома, и быстро садятся в машину Кэролайн. Они едут в полной тишине, которая нарушается лишь щебетанием Гвен, вопросы которой Алин по большей части оставляет без ответов, и скоро девочка начинает дремать на материнской груди.
— Что произошло? — наконец решается Кэр, поднимая на подругу несмелый взгляд, — ты уверена, что…
— Он трахался с ней, — ледяным голосом выговаривает Алин, глядя перед собой пустым взглядом, — прямо в нашем доме, Кэр.
— С кем? — только и может произнести блондинка.
— С Пирс.
— О господи, — тянет Кэролайн, качая головой, — ты…ты…
— Уверена? — поворачивается к ней Алин, лицо которой не выражает никаких эмоций, — я видела это собственными глазами. Он выбрал ее. Мы ему больше не нужны.
— Не может этого быть, — начинает было Кэролайн, но ведьма прерывает ее взмахом руки.
— Она прогнала меня, назвала Гвен отродьем — хрипло цедит она, — а он… он молчал… Только трахал ее прямо на моих глазах. Я не позволю Гвен увидеть это…
— Но Алин…
— Что, Кэр? — шипит ведьма, — думаешь нужно вернуться и простить его? Или пригласить Пирс жить вместе с нами? Или может нужно было присоединиться к ним, а, Кэр?
— О, боже, нет, что ты такое говоришь… Я просто… просто не могу поверить в то, что Элайджа…
— Но он сделал это, — жестко отзывается Алин, — предал нас.
— И что же ты… будешь делать?
— Мы уедем.
— Гвен… как ты ей объяснишь?
— Что-нибудь придумаю, — отвечает ведьма, прижимая к себе спящую дочь, — она не должна страдать. Я не допущу этого.
— Он найдет вас, Алин, — прикусывает губу Кэр, поднимая на подругу полные слез глаза, — ты ведь знаешь…
— Вот уж не думаю, — зло отвечает ведьма, — я скрою нас магией. Я больше не желаю иметь с Майклсонами ничего общего. Останови машину, Кэр.
Кэролайн бросает на подругу непонимающий взгляд, но все же выполняет ее просьбу.
— Надеюсь, ты простишь меня, — тихо говорит Алин, и не успевает блондинка сказать и слова, как изящная ладонь сжимается в кулак, и Кэролайн без чувств оседает, роняя на грудь свою белокурую голову.
Ведьма осторожно опускает свою спящую дочь на сидение, тянет Кэр из машины, устраивая ее на обочине, садится за руль.
Она тяжело вздыхает, смахивает с пылающих щек дорожки слез и давит на газ.
========== Часть 5 ==========
Полгода спустя.
— Папа! Папочка!
Гвен бежит к нему, раскинув свои тонкие ручки, и с ее лица не сходит широкая улыбка. Ее темно-каштановые локоны развиваются на ветру, и Элайджа делает шаг навстречу дочери. Она совсем рядом, буквально в двух шагах, вампир тянет руку…
…и просыпается.
Элайджа сжимает виски, стараясь унять пульсирующую боль. С большим трудом он поднимается с низкого дивана, и медленно идет в тесную ванную комнату, по пути снимая мятую одежду.
Вчера он вернулся из очередной поездки, которая, как и предыдущие закончилась ничем, и его единственным компаньоном прошедшей ночью был выдержанный бурбон. Последние полгода он только и занимается тем, что ищет по всему свету свою сбежавшую жену, которая забрала у него смысл жизни.
Элайджа тяжело вздыхает, наполняя ладони ледяной водой, потому что в его памяти вновь встает утро, которое разделило его жизнь на до и после. И началось оно с того, что Кэролайн, которую не может удержать даже Клаус, выплескивает ему в лицо стакан воды.
— Проснулся, козел?
— Куколка… — предостерегающе цедит гибрид, но его жене, похоже, плевать.
Элайджа медленно открывает глаза, силясь понять, что происходит и видит перед собой хмурого брата, который пытается удержать разъяренную Кэр.
— Что здесь происходит? — хрипит он, едва двигая языком из-за невероятной сухости во рту, — где Алин? И Гвен…
— А где твоя любовница Пирс тебе не интересно? — щурит злые глаза блондинка, не сводя с Элайджи пристального взгляда.
— Моя… кто?
— Только не нужно прикидывать дураком, Майклсон! И как только у тебя хватило совести привести ее в ваш дом! Прямо на глазах у жены!
— Клаус, что происходит? — не выдерживает Элайджа, пытаясь подняться с дивана, — что за чушь несет твоя жена? И где, черт возьми, Алин?!
Клаус сжимает губы, сверлит растерянное лицо брата долгим взглядом, прежде чем с его губ срывается:
— Ты помнишь, что было этой ночью?
— Я встретил Алин в баре, мы пошли домой… и …
— Ты был с Кетрин, — перебивает его гибрид, — ушел с ней вместе из Гриля.
— Я был с Алин!
— Я не могу это слушать, — взвивается Кэролайн, бросая на ничего не понимающего Элайджу презрительный взгляд, — выходит, ты ничего не помнишь? Ну да, конечно! Но я тебе помогу! Ты трахался с Пирс! На этом самом диване! На глазах у жены! Которая уехала вместе с Гвен, выбросив меня на обочину! Теперь вспомнил?!
Вампир застывает, переводит взгляд на брата, мрачное лицо которого не выражает никаких чувств.
— Я этого не делал, — глухо выдыхает старший Майкслон, качая головой, — я был здесь с Алин. Мы занимались любовью, а потом…
— Ты видел в Гриле Кетрин? — щурит глаза гибрид, делая шаг к брату, — разговаривал с ней?
— О, небеса, Клаус! — кривит губы Кэролайн, — может, прекратим этот дешевый спектакль?
— Помолчи, куколка, — поворачивается к жене тот, и блондинка замирает, видя как его глаза начинают желтеть, — ну же, брат? Мы выпили бурбона, ты собирался домой…
— И она подошла, — продолжает Элайджа, сводя брови, — Катерина. Сказала, что уезжает, предложила выпить на прощание…
— И ты выпил? Взял у нее бокал?
— Да, я… Но потом она ушла, и появилась Алин. И мы пошли домой…
— Алин не было в Мистик Гриле, — перебивает его Клаус, и глаза Элайджи расширяются от его слов, — там была только Пирс. И ты ушел с ней.
— Я бы никогда… Это бурбон, она что-то подмешала мне… Катерина… Но как же… Где Алин? Гвен? Куда… куда они уехали?
На несколько секунд в комнате воцаряется полная тишина, и даже Кэролайн не может найти слов, а ее бледное лицо теперь выражает сожаление, настолько раздавленным выглядит Элайджа. Такое невозможно сыграть, и блондинка смотрит на мужа, который сжимает губы, видя состояние брата.
— Я убью эту шлюху, — выдыхает гибрид, — я должен был сделать это пятьсот лет назад.
— Я должен найти их, — срывает с дрожащих губ Элайджи, и он поднимает на брата пустой взгляд, — Гвендолин… я… О, боже…
— Что она сказала, куколка? — Клаус требовательно сжимает локоть растерянной жены, которая смотрит на него потухшим взглядом, — что Алин сказала, когда вы уезжали?
— Она… — лепечет блондинка, — сказала, скроет магией… не хочет иметь ничего общего… Но как? Как же так? Она уверена, в том, что ты изменил ей! Говорила, что Кетрин прогнала ее, назвала Гвен отродьем, а ты молчал…
— Отродьем? — щурит глаза гибрид, — клянусь, это были ее последние слова…
— Куда она поехала?
Элайджа смотрит на дрожащую невестку, и та видит, что он уже почти пришел в себя. Его голос словно выкован изо льда, вот только в глазах плещется сдерживаемая боль, на лице — мрачная решимость. И Кэролайн становится страшно.
— Я не знаю, — наконец отвечает она, опуская взгляд, — прости, что… О, боже…
— Сейчас на это нет времени, — отрезает Элайджа, и тянет к телефону. Номер Алин ожидаемо недоступен.
— Мы найдем их, — уверенно говорит Клаус, опуская руку на плечо брата, — и она поймет, Элайджа.
Так проходит неделя. Месяц. Затем второй. Майклсоны разъезжают по всему свету, бросаясь за любой зацепкой, но Алин нет нигде.
Постепенно их накрывает понимание — магия бережет ведьму, и найти ее невозможно. Пока она сама не решит вернуться или же по какому-то невероятному стечению обстоятельств оставит после себя след. Это понимает Клаус, Кол, за ними — Кэролайн и Давина. Но только не Элайджа.
Он ищет ведьм, проводит ритуалы, делает все, лишь бы не оставаться надолго в их маленьком доме, где все напоминает о его потери. И если расставание с Алин для него не первое, хотя и причиняет мучительную боль, но то, что он чувствует не видя дочь, просто убивает вампира день за днем.
Гвен снится ему каждую ночь. Ее невинные синие глаза, маленькие губки. То, как она смеется, обнимает его, подставляет под поцелуи свои маленькие щечки.
Элайджа обдает лицо холодной водой, стараясь отвлечься хоть на минуту от своих мыслей, но это почти не помогает. Он вновь думает о том, куда ему держать путь дальше, где может таиться его маленькая ведьма и главное — где она прячет Гвендолин.
Он становится под ледяные струи душа, совершенно не чувствуя холода, и его руки упираются в гладкую стену. Элайджа не знает, сколько проходит времени, прежде чем он отключает воду, слыша странный шум в гостиной.
«Наверно Кэролайн в очередной раз пришла пытаться утешить» — думает вампир, обматывая полотенцем бедра. Как будто ему могут помочь слова.
Элайджа хмурится, раскрывает дверь, и уже собирается попросить невестку уйти, но видит в гостиной картину, заставляющую его замереть на месте.
Алин стоит на пороге, не сводя с него холодного взгляда своих раскосых глаз. Ее кожа покрыта золотистым загаром, который делает ведьму похожей на изящную статуэтку. Смоляные волосы подстрижены до плеч и мягко вьются на концах. Она так красива, что Элайджа, кажется, забывает, как дышать. Он скользит тяжелым взглядом по тонким чертам прекрасного лица, по изгибам стройной фигуры.
Ведьма молчит, и Майклсон жадно изучает ее, пытаясь найти хоть отблеск былых чувств, но зеленые глаза не выражают никаких эмоций.
— Ты вернулась? — почти помимо воли срывается с его губ, — а где… где Гвен?
— Она у Клауса, — отзывается Алин, — ты ее увидишь, немного позже. Сначала нам нужно поговорить.
— Кошечка, я… все, что ты видела…
— Не утруждайся, — щурит глаза ведьма, прерывая его взмахом руки, — Кэролайн рассказала мне… твою версию. Это не важно. Я приехала для другого.
— Зачем же? — застывает вампир.
— Мне нужен развод, Элайджа. Я здесь, чтобы разорвать нашу магическую связь.
========== Часть 6 ==========
— Алин?
Кэролайн замерла у двери, не веря глазам. Черноволосая ведьма стояла на пороге их с Клаусом дома, держа на руках улыбающуюся Гвендолин.
— Позволишь войти?
— Я… — блондинка будто онемела, не в силах подобрать слова, — о, боже, конечно…
— Привет, тетя Кэролайн! — радостно проговорила Гвен, поднимая на девушку горящие глаза, — а папа случайно не у вас?
— Он… нет…
— Ты увидишь его, Гвендолин, — ледяным голосом прервала Кэр Алин, переводя на дочь строгий взгляд, — имей терпение.
— Ты обещала, мама! — насупилась девочка, заерзав в ее руках.
— Ты знаешь, где Элайджа, Кэролайн? — ведьма взглянула на ошеломленную подругу и опустила на ноги надувшуюся Гвендолин.
— Я… Может вы пройдете, Алин? — наконец пришла в себя блондинка, — нам столько нужно обсудить! Элайджа… о, черт… все совсем не так как ты думаешь! Гвен, иди в библиотеку, я сейчас принесу тебе шоколад.
Девочка подняла вопросительный взгляд на мать, и лишь после того как та кивнула, направилась в коридор, ведущий в библиотеку. Наблюдающая за этим Кэролайн, не могла скрыть изумления, видя как строго ведет себя Алин с дочерью.
— Ты ей рассказала? — свела брови блондинка, — но ведь все совсем не так!
Ведьма молча слушала сбивчивый рассказ подруги, которая не сводила с нее пристального взгляда, но на лице Алин за все время ее монолога не отразилось ни единой эмоции и голос Форбс постепенно стих.
— Ты мне не веришь? — прищурилась Кэр, — это все Пирс! Она виновата во всем!
— Я верю своим глазам, — холодно отозвалась Алин, — я не знаю, что наговорил тебе … мой муж, но поверь, он знал с кем… спит. Не мог не знать. Но это уже не важно, Кэр. Так ты знаешь, где он?
— В вашем доме, — обреченно прошептала блондинка, прикусывая губу, — послушай, Алин… Он искал тебя… Все это время. С ума сходил. Такое не сыграешь. Хотя бы выслушай его, прошу.
— И давно ты на стороне Майклсонов? — сузила глаза ведьма, склоняя голову, — помнится не так давно ты сама…
— Привет, ведьма!
Алин стремительно обернулась и увидела идущего к ним Клауса, на лице которого расцвела хищная улыбка.
— Здравствуй.
— Ты наконец-то вернулась, — обманчиво мягко проговорил он, разглядывая лицо Алин, застывшее в ледяной маске, — и я слышал голос Гвен. Элайджа знает, что ты здесь?
— Пока нет, я…
— Я мог бы убить тебя ведьма, — процедил гибрид, видя, как вытягивается лицо невестки, — ты не имела права увозить Гвендолин.
— Это моя дочь, — зло проговорила Алин, и ее раскосые глаза заискрились от бушующей магии, — и я бы на твоем месте не думала, что убить меня так просто, Клаус.
— О, небеса, да что вы говорите! — воскликнула Кэролайн, переводя испуганный взгляд с подруги на мужа, — Алин, вам лучше все обсудить с Элайджей самим. Я присмотрю за Гвендолин. Иди же!
И ведьма, бросив последний быстрый взгляд на разъяренного гибрида, исчезла за дверью.
— Это что сейчас было? — услышала она дрожащий от ярости голос Кэролайн, когда спускалась по ступеням низкого крыльца.
— Она почти убила его, куколка. Если бы Хэйли…
Дальше Алин слушать не стала. Судорожно вздохнув, она прикусила губу, сдерживая некстати нахлынувшие эмоции, и направилась к узкой тропинке, ведущий в старый лесной дом, который она еще недавно считала своим.
Она знала, что поездка в Мистик Фоллс не будет легкой. Но дальше тянуть было просто нельзя. Эта связь убивала ее, выворачивала наизнанку. И это, не считая, того, что Гвендолин трижды пыталась сбежать от нее, так и не поверив в то, что Элайджа разлюбил ее мать.
Объяснение с дочерью было самым сложным из всего того, что произошло после их побега. Гвен обожала отца. И когда через неделю он так и не приехал в маленький городок на юге Флориды, Алин пришлось сказать дочери правду.
Но Гвендолин и не думала верить матери. Заливаясь слезами она потребовала, чтобы они вернулись в Мистик Фоллс. Ее хриплое «к паааапооочке» еще долго стояло в ушах у измученной ведьмы.
А потом она сбежала. В первый раз Алин нашла ее довольно быстро. Гвен не успела добраться до вокзала, и ведьма поймала ее на улице, когда та, мило улыбаясь, расспрашивала дорогу у прохожих. Второй раз ведьма сняла ее с уходящего поезда. В третий раз Алин едва не умерла, ища дочь до вечера, пока не обнаружила ее в местной полиции, откуда она забрала хмурую Гвендолин, которая молчала всю дорогу, пока они шли домой.
И тут истерика была уже не у Гвен. Алин задыхалась от боли, скручиваясь на полу, пока дочь не прижалась к ней всем телом, утыкаясь в шею.
— Прости, мамочка, — шептала она, — я больше не буду. Но давай вернемся к папе. Он не мог тебя разлюбить, я знаю.
— Ты бы хотела остаться с ним? — повернулась к дочери Алин, устало глядя на маленькое покрасневшее личико.
— И с ним и с тобой.
— Так не выйдет, Гвен. Но если ты… ты … с ним…
Ведьма вновь залилась слезами.
— Нет, мамочка, я хочу быть с тобой! Но я могу хотя бы иногда видеть папу?
— Я что-нибудь придумаю, детка. Только больше не убегай, прошу. Я умру без тебя, Гвендолин. Ты единственное, что у меня осталось.
На некоторое время девочка успокоилась. Они зажили в маленьком домике, с видом на океан, и Гвен, никогда прежде не выезжавшая за пределы Мистик Фоллс, мгновенно влюбилась в него, проводя целые дни на песчаном берегу. Алин легко устроилась в местный магазинчик, хозяин которого явно симпатизировал молодой ведьме и какое-то время они жили если и не счастливо, то по крайней мере спокойно.
А потом ее магия будто сошла с ума. Алин знала причину. После ритуалов, что привели к рождению Гвендолин, их сущности с Элайдже очень тесно переплелись, и такая долгая разлука не могла не отразиться на ее силе. Сначала ведьма пыталась бороться. Она блокировала связь, пыталась ее разорвать, но от этого становилось только хуже.