Себастьян провел по мерцающему экрану телефона, и Ева увидела фото, от которого ее сердце пропустило удар. Она и Элайджа сидели на диване, так близко друг к другу, что их отношения были очевидны для любого, кто бросил бы на них даже мимолетный взгляд. Вампир сжимал плечи Евы, не отводя взора от ее улыбающегося лица, а она сама смотрела прямо в камеру, и черные глаза лучились таким счастьем, что девушка не сразу поверила, что это в действительности она.
Ева прикусила губу, не в силах оторвать глаз от снимка, пока Себ, не отвел в сторону телефон, поднимая на сестру неуверенный взгляд.
— Ты любила его, — очень тихо сказал он, — сильно-сильно. И он - тебя.
Девушка почувствовала, как от слов брата в горле появился ком, который она как могла, пыталась проглотить. Это фотография была последней каплей. Ева и без того, едва сдерживала накрывающую ее истерику, после всего, что произошло за это короткое время. Она смежила веки, пытаясь выровнять дыхание, но перед ее глазами тотчас встало лицо Давины, которая утром, совсем не сдерживаясь в выражениях, поведала ей о том, что будет, если они с Элайджей в ближайшее время не станут близки.
Перспективы, что рисовала ведьма, были пугающими, вот только альтернатива страшила Еву ничуть не меньше. Было очень странно осознавать тот невероятный факт, что она была беременна, но даже не помнила, как лишилась невинности. Был только один человек, который мог поведать ей об этом, но Ева буквально каменела от мысли о том, чтобы спросить Элайджу о том, чем им, в случае если Давина не придумает другого способа поддерживать ее силы, придется и так заняться в самое ближайшее время.
— Принести тебе чай?
Неловкий голос Себастьяна отвлек ее от мучительных размышлений, и Ева подняла на брата нерешительный взгляд, пытаясь улыбнуться.
— Элайджа сказал, что тебе нужно пить его каждые три часа, — продолжил мальчик, — и чтобы я следил за этим, пока его нет.
— А где он?
Ева сама не поняла, как эти слова сорвались с языка. Девичьи щеки вспыхнули румянцем, но брат совершенно не удивился ее вопросу.
— Он в отеле, прощается с семьей. Они сегодня уезжают домой.
— Семьей? — выдохнула Ева, — а он… он не захочет уехать с ними?
Себ вскинул бровь, переводя на сестру недоуменный взгляд.
— Ты что, захотела в Новый Орлеан?
Девушка покачала головой.
— Зачем же тогда Элайдже туда ехать?
— Потому что я… — Ева осеклась, прикусывая губу, и брат придвинулся к ней ближе, сжимая своей ладонью тонкие девичьи пальцы.
— Он не оставит тебя, — твердо проговорил Себастьян, — я точно знаю.
На мгновение с его глазах мелькнула тень, но лицо мальчика тут же прояснилось, и его тонкие губы растянулись в улыбке.
— Жаль лишь, что он не приготовил нам ужин.
— Я могла бы, — начала было Ева, но усмешка брата заставила ее замолчать, — в чем дело?
— Ни в чем, — невинно отозвался Себ и вскочил на ноги, — я все-таки принесу тебе чай.
Девушка покачала головой, непонимающе прищурившись, когда брат скрылся за дверью кухни и загремел посудой. Через минуту в ее руках была керамическая чашка с горячим отваром, который пах ничуть не лучше, чем тот, что ей пришлось выпить утром, и Ева, тяжело вздохнув, сделала первый глоток.
Часы показывали половину одиннадцатого, когда они с Себастьяном скромно поужинали сандвичами, и мальчик, поиграв немного в любимую компьютерную игру, отправился в свою комнату, оставляя Еву одну, в полутемной гостиной.
Сна не было ни в одном глазу, и девушка, накинув куртку, решила немного прогуляться. Маноск уже накрывали сумерки, и воздух был прохладен и свеж, когда Ева вышла за ворота своего дома. Плотнее укутавшись в толстый шарф, она побрела по узкой улочке, спрятав в карманы озябшие пальцы.
В ее голове все еще крутились сказанные Давиной слова, и Ева не могла не думать о том, что будет, если ведьма не решит имеющуюся проблему другим способом. Элайджа не был ей противен. Напротив, ее, даже не смотря на то, что она совершенно не помнила и единой вещи, что их связывала, тянуло к нему. И это пугало Еву. Отношение к вампиру брата, ее сияющие счастьем глаза на их совместном фото, все это говорило лишь об одном. Она действительно любила Элайджу. Вот только сейчас девушка никак не могла разобраться в своих чувствах, и мысль о том, что ей придется разделить постель с тем, кого она знала лишь пару дней, и это будет ее первый раз, который на самом деле…
— Ты с ума сошла, птичка?!
Элайджа оказался с ней рядом так стремительно, что Ева не успела даже испугаться, когда он стиснул ее плечи, разворачивая девушку к себе лицом. Даже в темноте она видела, как его глаза горят от ярости, которая завибрировала и в его голосе, стоило вампиру начать говорить.
— Ты думаешь о том, что ты делаешь, Ева? — процедил Майклсон, сильнее сжимая тонкие плечи, — кто-то стер тебе память. И тот, кто это сделал, может быть до сих пор в городе. Ты понимаешь, какой подвергаешь опасности себя и нашего ребенка, разгуливая ночью в одиночестве? И это я еще не говорю о том, что в такой холод, ты ходишь без шапки!
— Ты тоже, — попыталась возразить девушка, но это казалось, разозлило вампира еще больше.
Он глубоко вздохнул, набирая силы для очередной гневной речи, и тогда Ева, действуя интуитивно, сделала то, чего она от себя никак не ожидала, и одновременно то, что в этот миг показалось ей абсолютно правильным. Она приподнялась на цыпочках и коснулась своими пухлыми губами зло сомкнутых мужских губ.
Элайджа застыл, ощутив ее легкий поцелуй, и его темные глаза, странно вспыхнули, когда Ева сразу же отстранилась, смущенно отводя взгляд.
— Зачем ты это сделала, птичка?
Вампир обхватил маленький подбородок, пытаясь поймать мутный взгляд, но девушка всеми силами противилась этому.
— Зачем, птичка? — повторил свой вопрос Майклсон, и Ева, наконец, подняла на него свои бездонные глаза, очень тихо отвечая.
— Мне… мне показалось, что это правильно.
— Ты всегда так делала, когда хотела, чтобы я замолчал, — выдохнул Элайджа, не сводя с не пристального взгляда.
— Ну, видимо мои привычки не изменились, — попыталась улыбнуться Ева.
— Хитрая птичка, — ласково прошептал вампир, и притянул ее к себе, но тонкие девичьи ладони тут же уперлись в мужскую грудь, — прости, я… я постоянно забываю о том, что…
Элайджа разжал руки, выпуская ее из объятий, и девушка, подняла на него решительный взгляд.
— Нам нужно кое-что обсудить, — прочистив горло, начала она и темные глаза вампира напряженно застыли.
— И что же?
— Ты не мог бы… — щеки Евы залились румянцем, и она продолжила совсем тихо, — я бы хотела знать, каким был мой… наш первый раз.
========== Часть 6 ==========
Вопрос был неожиданным.
Элайджа на мгновение замер, не зная с чего начать, пока Ева не сводила с него пытливых черных глаз, а ее щечки все еще алели от смущения. И Майклсон едва сдерживался от того, чтобы вновь не заключить маленькую птичку в свои крепкие объятья. Предшествующие свадьбе дни вынужденного воздержания также не способствовали контролю, потому что в отличие от любимой, Элайджа помнил каждую мелочь, что происходила между ними, и особенно обещания его невесты, касающиеся первой брачной ночи. Он безумно хотел ее.
Ева слегка прищурилась, склоняя голову, удивленная столь долгим молчанием, и вампир натянуто улыбнулся, пытаясь отвлечься от терзающих его мыслей.
— Я тебе все расскажу, — наконец глухо отозвался он, — только давай вернемся в дом?
— Ладно, — легко согласилась девушка, и развернувшись, зашагала в сторону кованной ограды, представляя Элайдже прекрасный обзор на свою округлую попку, плотно обтянутую узкими джинсами.
Майклсон только тяжело вздохнул, призывая на помощь весь свой самоконтроль. Поцелуй Евы и предстоящий разговор об их первой ночи лишь усиливали вожделение закипающее в крови, и вампир прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться на чем-то другом. Вот только перед ним мгновенно встала картина его обнаженной невесты, кусающей губки, когда он накрывал ее своим телом в момент страсти. Элайджа с силой потер глаза, сжимая руки в кулаки.
— Ты почему не идешь? — окликнула его Ева, останавливаясь.
Она отошла на приличное расстояние, но вампир вихрем преодолел его, оказываясь рядом с девушкой. Несколько секунд вампир изучал ее разрумянившееся лицо, прежде чем протянуть ей руку. Девичьи пальцы дрогнули, когда Ева осторожно коснулась его ладони.
— Ты совсем заледенела, — свел брови Элайджа, сжимая холодную ручку своей невесты, и не дав ей сказать и слова в ответ, подхватил девушку на руки, устремляясь к дому.
Ева не сказала ни слова, когда они оказались в гостиной, только ее щечки, кажется, стали еще краснее, пока вампир совершенно привычными жестами снимал с нее верхнюю одежду.
— Присядь, я принесу чего-нибудь горячего.
Сказав это, Элайджа исчез за порогом кухни, а Ева осторожно опустилась на краешек дивана, касаясь кончиками пальцев пылающего лица. Поведение вампира, его забота, упреки в том, что она не бережет себя, были такими естественными, что девушка на мгновение поймала себя на мысли о том, что в действительности ощущает себя невестой Элайджи. Через секунду, это чувство сменилось другим. Она поняла, что ей хотелось бы быть его невестой.
Ева прикусила губу, отгоняя от себя эти странные мысли. А ведь им еще предстоял разговор на крайне интимную тему, и девушка была уже совсем не уверена, что готова к нему. Ее жених вызывал в ней самые необычные чувства, и это не смотря на то, что она знала его лишь два дня. Ее тело действовало быстрее разума. Оно явно помнило, все, что было между ними. И предавало.
Элайджа появился в гостиной с дымящимся бокалом, и губы Евы почти помимо воли растянулись в мягкой улыбке. Вампир, слегка прищурился, отвечая ей тем же, и через мгновение опустился с ней рядом на низкий диван, протягивая девушке чашку с горячим чаем.
На несколько минут в комнате воцарилась тишина, пока Ева делала вид, что занята напитком, а Элайджа то и дело бросал на нее короткие взгляды, слегка хмурясь.
— И что же ты хочешь знать, птичка? — наконец не выдержал он, и девушка тотчас сосредоточила свой взгляд на мужском лице, нерешительно кусая губки.
— Это очень странно, — начала издалека она, — я беременна, но даже не помню, как это случилось. И если нам предстоит вновь… — Ева замолчала, отчаянно пытаясь подобрать слова, — для меня это будет первый раз, хотя на самом деле…
— Мне жаль, птичка, — прервал ее Элайджа, видя, с каким трудом девушке дается каждое слово, — жаль, что все так. И я пока не знаю, как это исправить. Все, что я могу это рассказать тебе свои воспоминания.
— Именно об этом я и прошу, — тихо сказала Ева, и их глаза несколько секунд не отрывались друг от друга, пока девушка не опустила взгляд, заливаясь румянцем.
— Я и не думал, что это так сложно, — прокачал головой вампир, — наш первый раз… Я помню каждую секунду, но при этом нет слов, чтобы описать его. Что ты хочешь знать, птичка? Как я целовал тебя, снимал твою одежду, как ласкал твою нежную кожу, или, может, в какой позе впервые взял тебя? Все это совсем не передаст то, что я чувствовал в этот момент.
— Ты тогда любил меня? — неожиданно прервала его Ева.
— Да, — твердо ответил ей Элайджа, — кажется, я влюбился в тебя с самого первого взгляда, хотя и не сразу это осознал.
— Тебе понравилось… со мной?
Девичье лицо вспыхнуло, и Ева опустила глаза, но вампир тут же приподнял дрожащий подбородок, не позволяя ей отвести взор.
— Я никогда и никого не хотел, так как тебя, моя маленькая птичка, — хрипло проговорил он, не спуская тяжелого взгляда с пылающего лица, — я не знаю, как еще доказать тебе это, кроме как…
С этими словами Элайджа одним сильным движением притянул Еву к себе, и его губы накрыли властным поцелуем ее нежный рот, приоткрывшийся от удивления. Вампир стиснул тонкую талию, прижимая любимую теснее, и углубил поцелуй, лаская пухлые губки, замершей в его объятьях девушки. Ева не сопротивлялась. Ее хрупкое тело льнуло к нему, и вскоре Майклсон ощутил, как тонкие руки обвили его шею, и маленький язычок коснулся его языка, будто пробуя на вкус.
Это окончательно свело Элайджу с ума. Уже не сдерживаясь, он подхватил девушку под ягодицы, усаживая к себе на колени, и мужские пальцы скользнули под тонкий свитер, расстегивая замок лифа. Округлости нежной груди наполнили его ладони, и вампир мягко сжал их чувствительные вершинки, но в этот миг, Ева забилась в его руках, и вампир прекратил ласку, выпуская ее из своих объятий.
Девичье лицо горело огнем, когда любимая подняла на него мутные глаза, в которых Элайджа с замиранием сердца увидел легкий огонек ответного желания.
— Прости, — прошептал он, не отрывая взгляда от пылающего лица Евы, — ты просто не представляешь, как желанна для меня, птичка… Я не хотел тебя испугать.
— И не испугал, — очень тихо отозвалась та, кусая припухшие губки, — просто я не была готова к подобному. Ведь раньше никогда…
— Я знаю, любовь моя, — ласково проговорил Элайджа, касаясь кончиками пальцев нежно щечки, очерчивая выступающую скулу, — впредь обещаю держать себя в руках.
Ева едва заметно улыбнулась, и тонкие пальцы обхватили мужское запястье, укладывая ладонь вампира на плоский девичий живот.
— Я не против, если ты будешь делать вот так… Малышу нравится, когда ты рядом.
— А тебе? — против воли сорвалось с губ вампира.
Девушка хотела что-то сказать, но в этот миг ее лицо скривилось от боли, и с пухлых губ сорвался слабый стон, заставивший Элайджу напряженно замереть:
— Только, похоже ему совсем не понравилось то, что мы не довели ритуал по передаче силы до конца…
========== Часть 7 ==========
Ева не сводит с него своих бездонных глаз, и Элайджа замирает, когда звучит ее голос, такой тихий, что только вампирский слух позволяет разобрать слова.
— Нам лучше подняться в спальню.
Майклсон ощущает, как по его телу проходит горячая волна, усиливая и без того сводящее с ума возбуждение, делающее тесноту в брюках просто невыносимой. И все же, Элайджа всеми силами пытается взять под контроль сводящее с ума вожделение, и на его лице начинают играть желваки, когда он сильнее стискивает зубы, стараясь не смотреть на то, как Ева кусает свои пухлые губки, не сводя с него мутного взора.
Девушка мгновенно разгадывает его состояние, и тонкая ладонь касается мужской щеки, мягко поглаживая.
— Ты уверена, что готова к этому? — почти помимо воли срывается с губ вампира, когда он наконец решается поднять на любимую тяжелый взгляд, — я могу сейчас позвонить Давине, и она…
— Не нужно, — глухим шепотом отзывается Ева, — я чувствую, что нам… нам нужно другое… Ты ведь не против?
Нежные щечки заливаются румянцем, а Элайджа замирает, потому что совершенно не знает, что ответить. Слово «не против» имеет самое отдаленное отношение к тому, насколько сильно он хочет маленькую птичку, которая не сводит с него своих пылающих глаз.
— Только я не знаю, что нужно делать, — добивает его Ева, прикусывая нижнюю губу, — ты… покажешь мне?
Как ни старается, Майклсон не может заставить себя сказать и слова в ответ. Девушка непонимающе сводит брови, удивленная такой реакцией, и в черных глазах вспыхивает смущение вперемешку с сожалением, что не ускользает от взгляда вампира. И в следующий миг он вихрем подается вперед, оказываясь с Евой так близко, что их лица почти соприкасаются.
— Я люблю тебя, — шепчет Элайджа прямо в приоткрытые пухлые губки, — и сделаю все, что ты скажешь. Если ты действительно этого хочешь.
— Я… — едва слышно выдыхает девушка, — я хочу.
— Что ж, — на лице вампира мелькает тонкая улыбка, — тогда я просто обязан исполнить твое желание, моя птичка.
С этими словами, Элайджа подхватывает любимую на руки, и направляется к лестнице. Он идет медленно, будто предоставляя Еве возможность передумать, но та лишь обвивает своими тонкими руками его шею, крепче прижимаясь к мужской груди. Когда Майклсон преодолевает все ступени, и они оказываются в темной комнате, освещаемой лишь отблесками уличного фонаря, он осторожно опускает любимую на пол, придерживая за талию.