Обожаю вкуснейшие пирожки и свежайшие булочки, которые пекут в нашей кондитерской. И мама довольна: здесь недорого, но очень вкусно, и каждый раз можно попробовать что-то новенькое. (Русско-Британский институт управления.)
Однако в виде исключения в РТ встречаются оценочные слова, которые могут представить учебу с непривлекательной стороны.
От наших абитуриентов мы ожидаем способности к работе, далеко не всегда вызывающей энтузиазм, вплоть до определенного момента повергающей в уныние.
Особой честностью отличился истфак УрГУ.
Все неспелое, невытанцевавшееся, плохонькое оставляйте при себе.
Такой требовательностью отличается филфак УрГУ.
Подобные тексты не вписываются в рекламный канон, предполагающий положительную оценку услуги и приписывание достоинств адресату.
В рекламных текстах часто встречаются и метафоры. Метафора – это проявление аналоговых возможностей человеческого мышления. Метафора заложены уже в самой понятийной системе мышления человека, это особого рода схемы, по которым человек думает и действует [1, с. 101]. Метафора – это еще и способ мышления, способ восприятия мира, а не только прием изображения [2, с. 302].
Насыщенная программа занятий и калейдоскоп праздников! (ДМШ № 3.)
Помимо покорения вершин образования, ты можешь взобраться на другие «горы»: пение, танцы, театр, спорт – тебе покорится все! (УрФУ.)
Строим будущее вместе. (Екатеринбургский колледж транспортного строительства.)
Для современной русской речи характерна стилистическая сниженность: в ней часто можно встретить жаргонные, просторечные, вульгарные слова. Внелитературная лексика привлекает к себе ощущением простоты, вольности, некоторой раскованности речи. Именно поэтому современные журналисты включают подобную лексику в свои тексты [2, с. 94]. Параллельно с этим процессом идет вымывание высокого слоя речи: люди боятся высоких слов, считают их неоправданно пафосными. Причем слова, воспринимаемые как пафосные, часто оказываются стилистически нейтральными.
А создатели рекламных текстов, напротив, часто используют громкие слова. К ним относятся слова, обозначающие:
− широкий пространственно-временной диапазон (мир, Вселенная, планета, всегда, вечный):
Лучшие традиции музыкального образования в современном мире! (ДМШ № 3);
− этические категории (добро, зло, благородство);
− эстетические категории (красота, творчество, талант):
Развитие, творчество, успех! (ДШИ № 9);
− высокое социальное положение (элитный, успешный, престижный, карьера и др.):
Юрист – профессия для успешных. (Гуманитарный университет, юридический факультет.)
Твоя карьера – твой успех в жизни! (Гуманитарный университет, факультет бизнеса и управления.)
Напускная скромность создателям текстов рекламы несвойственна. Они стремятся показать, что их вуз превосходит все другие, поэтому появляется подозрительно много лучших в мире вузов:
Мы – студенты лучшего вуза планеты! (УрГУПС.)
Поступайте на лучший в мире географо-биологический факультет!
Рекламе свойственно говорить громкие слова, которые, однако, не всегда вызывают доверие.
Итак, рекламные тексты в сфере образования соответствуют общим закономерностям развития языка и отражают такие языковые тенденции, как неологизация, интернационализация, коллоквиализация, диалогизация, экспрессивизация. Однако тенденция к вымыванию высокого слоя лексики в рекламных текстах образовательных учреждений не сохраняется: наоборот, в рекламных текстах появляется много высоких, громких слов.
Список литературы
1. Бернадская Ю. С. Текст в рекламе: учеб. пособие для студентов вузов, обучающихся по специальности 032401 (350700) «Реклама». М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2009. 288 с.
2. Валгина Н. С. Активные процессы в современном русском языке: учеб. пособие. М.: Логос, 2001. 302 с.
3. Культура русской речи: энциклопед. словарь-справочник / под ред. Л. Ю. Иванова, А. П. Сковородникова, Е. Н. Ширяева. М.: Наука, 2003. 840 с.
4. Майданова Л. М. Средства выразительного письма: учеб. пособие для студентов направления «Журналистика». Екатеринбург: Гуманитарный университет, 2009. 284 с.
5. Матвеева Т. В. Полный словарь лингвистических терминов. Ростов н/Д: Феникс, 2010. 562 с.
6. Лазовская Н. В. Языковая игра в рекламном дискурсе (на материале русско- и англоязычной рекламы): автореф. дис. … канд. фил. наук. Саратов: [б. и.], 2007. 22 с.
7. Подласый И. П. Педагогика: Новый курс: учебник для студ. высш. учеб. завед. М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2002. 576 с.
8. Фразеологический словарь русского литературного языка: в 2 т. / сост. А. И. Федоров. Т. 2. Новосибирск: Наука, 1995. 391 с.
С. В. Непомнящая
СИНТАКСИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ С ЭТИМОЛОГИЧЕСКОЙ СТРУКТУРОЙ СЛОЖНОГО СЛОВОСОЧЕТАНИЯ (НА ПРИМЕРЕ ПРЕДМЕТНЫХ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ С КОМПОНЕНТОМВЕСТОНИМОМ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ)
Исследованию структурной организации фразеологических единиц (далее – ФЕ) русского языка посвящены труды многих лингвистов (см. работы В. В. Виноградова, Н. М. Шанского, В. М. Мокиенко, С. Г. Гаврина, А. М. Чепасовой, В. А. Лебединской и др.).
Изучение фразеологизмов с точки зрения их формальной организации многогранно и предполагает рассмотрение данных единиц в таких аспектах, как качественно-количественная специфика компонентного состава ФЕ, этимологические структуры и синтаксические модели ФЕ, типы структурного варьирования компонентов ФЕ.
Цель данного исследования – проанализировать структурные особенности русскоязычных ФЕ с компонентом-вестонимом предметного типа семантики, соответствующих этимологической структуре сложного словосочетания.
В ходе анализа было установлено, что предметные фразеологизмы, объединенные компонентом-наименованием одежды (вестонимом, по терминологии О. В. Жигаловой), представляют собой относительно многочисленную (125 единиц), структурно и семантически разнообразную группу единиц в русском языке.
Структурное многообразие анализируемых единиц обусловлено прежде всего аналитической природой фразеологизмов, т. е. наличием нескольких компонентов в их структуре, которые связаны между собой в соответствии с законами русской грамматики. Являя собой синтаксические конструкции, фразеологизмы соотносятся с определенными структурными типами (этимологическими структурами, термин В. А. Лебединской), каждый из которых включает определенный набор структурных (синтаксических) моделей.
Под структурным типом мы, вслед за Л. П. Гашевой, понимаем «не только тип синтаксической модели, не только формальное соответствие фразеологического сочетания структурным схемам свободного словосочетания, но и структурно-семантические свойства каждого компонента фразеологизма, создающего конкретное фразеологическое значение» [1, с. 11].
Термин «модель» рассматривается в языкознании как «схема или образец какой-либо языковой единицы, показывающие последовательное расположение составляющих ее частей» [2, с. 78].
Анализ трудов, посвященных описанию формальных свойств, синтаксической организации фразеологизмов, позволил выявить ряд классификаций, которые легли в основу современных исследований в области фразеологии (см. классификации Н. М. Шанского, А. М. Чепасовой, В. А. Лебединской и других ученых).
Согласно данным классификациям, фразеологизмы русского языка соответствуют этимологическим структурам словосочетания, сочетания слов, предложения, сочинительного ряда слов и др. Вполне очевидно, что далеко не все выделенные структурные типы характерны для фразеологизмов с предметным типом семантики.
Анализ фактического материала показал, что для предметных ФЕ с компонентом-вестонимом одной из наиболее продуктивных является этимологическая структура сложного словосочетания, по которой построены 26 (21 %) фразеологизмов.
Как выяснилось, фразеологизмы с исследуемой структурой соответствуют типу трех- и четырехкомпонентного словосочетания и строятся по следующим предложно-падежным моделям:
1) существительное в Им. п. + предлог в + существительное в Пр. п.
Фразеологизмы описываемой структурной модели представлены 19 единицами (15,2 %). Характерная особенность данных ФЕ заключается в том, что в положении зависимого компонента всегда выступает вестоним в форме косвенного падежа. Зависимость вестонима в таких фразеологизмах предопределена не только структурно, но и семантически, поскольку данный компонент вносит семы, указывающие на те или иные отличительные признаки обозначаемого фразеологизмом понятия. Например: сатана в юбке ‘о неприятной женщине’, свинья в ермолке ‘о чванливом человеке с большими претензиями, ничем не обоснованными’, классик в кепке ‘о В.И. Ленине’, облако в штанах – ‘о вялом, отстраненном от жизни мужчине’ и др.
В роли грамматического центра в единицах данной модели выступают компоненты, выраженные одушевленными (люди, мужик, мальчик, барышня, классик, свинья, кот, Христос, сатана, черт), неодушевленными (облако, платок) и абстрактными (дело, ветер, кукиш, шиш, звон) существительными.
[Петрушин]: – Нет, сказать надо. Да вы не тревожьтесь. Теперь уж все дело в шляпе (Н.А. Островский. Как закалялась сталь).
– Ты в лоб-то не скажешь, нет! – съязвила Антонина, – как же, храбрец! У тебя кукиш в кармане всегда. (И. Поливанова. Старый друг).
Что есть «чувство» с точки зрения людей в белом халате, с физиологической точки зрения? (д/ф «Взаимосвязи», т/к «Культура», 25.07.07).
В рамках рассматриваемой модели выделяется синтаксическая подмодель «существительное в Им. п. + предлог в + прилагательное + существительное в Р. п.», которая свойственна фразеологизмам люди в белых халатах ‘врачи’ и мальчик в коротких штанишках ‘человек, которого не воспринимают всерьез’. Следует отметить, что в данных ФЕ атрибутивные компоненты белый и короткий являются конструктивнообязательными (термин Л.Г. Золотых), поскольку вносят семы дифференцирующего характера, их исключение неизбежно ведет к дефразеологизации единицы (ср. люди в белых халатах и люди в халатах; мальчик в коротких штанишках и мальчик в штанишках).
В ходе исследования нами было установлено, что модель «существительное в Им.п. + предлог в + вестоним» обладает значительным фразообразовательным потенциалом, который особенно проявляется в формировании фразеологических наименований человека. Возможность легкой замены компонентов в данной модели позволяет создавать разнообразные эмоционально окрашенные номинации. Ср.:
Теперь ее [Елену Исинбаеву] в шутку называют Бубко в юбке (т/к «Вести», 18.10.08).
В войну-то ведь все женщины были мужиками в юбках больше, чем женщинами (Н. Чупров. Кланяюсь до земли).
Я всегда тебя считала трудным человеком, но ты просто сатана в юбке (Г. Цветкова. Снег на сирени).
Смирнов и Балабайкин – какие это актеры? Это бездарности, свиньи в ермолке, тупицы (А.П. Чехов. Бумажник).
[Иван]: Профурсетка в штанах! И в шляпе! И в плаще! (В.М. Шукшин. Печкилавочки).
Он [Гюго] современного Цезаря представляет в настоящем виде: как этот Регул во фраке дал клятву почти на форуме спасать отечество, а потом… (И.А. Гончаров. Обрыв).
В то самое время вошла старушка, низенькая, совершенный кофейник в чепчике, с двумя барышнями – белокурой и черноволосой (Н.В. Гоголь. Вечера на хуторе близ Диканьки).
Не дай мне бог сойтись на бале / Иль при разъезде на крыльце / С семинаристом в желтой шале / Иль с академиком в чепце! (А.С. Пушкин. Евгений Онегин).
Фразеологизмы анализируемой модели характеризуются разнообразием расположения компонентов. При этом в большинстве употреблений сохраняется прямой контактный порядок следования компонентов. Менее распространена прямая дистантная, инверсивная контактная и дистантная последовательность компонентов. Дистанцирование компонентов данных ФЕ возникает за счет слов разной частеречной принадлежности (существительные, прилагательные, глаголы, местоимения, частицы, вводные конструкции). Например:
– Какие там дворяне, когда шиш в кармане, – махнув рукой, сказала купчиха (М. Горький. Мужик).
– Да, Костя, дело наше, как говорится, в шляпе (Г. Матвеев. Новый директор).
На душе праздник, в кармане звон, не жизнь – малина! (В. Астафьев. Царь-рыба). Одета она была в черное шелковое платье, подпоясана черным шагреневым поясом, на голову надет в роспуск большой черный кашемировый платок (П. И. Мельников-Печерский. На горах).
2) существительное + предлог с + существительное в Тв. п.
Фразеологизмы этой модели немногочисленны и насчитывают 4 единицы (3,2 %): кафтан с подкладкой ‘о богатом человеке’; метр с кепкой, аршин с шапкой ‘о низкорослом человеке’ и др.
К рассматриваемой синтаксической модели относятся синонимичные фразеологизмы, структура которых осложнена компонентомчислительным. Схематично данная подмодель отображается следующим образом: «числительное + существительное + предлог с + существительное в Тв. п.»: полтора метра с кепкой, два аршина с шапкой ‘о человеке маленького роста’.
В данной структурной модели грамматически стержневой компонент представлен метрическими существительными, обозначающими величины различной протяженности, и вестонимом. В роли грамматически подчиненных выступают компоненты с вестонимной семантикой кепка, шапка, подкладка.
Анализ фактического материала показал, что для исследуемых единиц характерна тесная связь компонентов, которая выражается в строго закрепленном порядке их следования, а именно в прямом контактном расположении. Например:
– Найдешь ты хоть одного парня, чтобы казистый был из себя?.. То вот такой жердяй, то совсем такесенький – аршин с шапкой (И. Акулов. Седой).
В классе он самый маленький – метр с кепкой… (С. Есин. Имитатор).
Пошли ловить начальника хозяйственной части Зудиловича, прозванного солдатами за свой малый рост: «Два аршина с шапкой» (Артем Веселый. Россия, кровью умытая).
Гипнотизер на самом деле оказался полтора метра с кепкой, а его нос был похожим на банан (Джон Мак Каллум. Ключи к успеху).
3) существительное + предлог по + прилагательное + существительное в Д. п.
Рассматриваемая синтаксическая модель мало характерна для предметных фразеологизмов и представлена в нашем материале лишь 1 ФЕ (0,8 %): путешествие по чужим карманам ‘воровство’.
Раскольникову было гораздо приятнее считать себя сильным человеком и поставить себе в заслугу свои позорные размышления о путешествиях по чужим карманам (Д. И. Писарев. Борьба за жизнь).
Для данного фразеологизма характерна тесная взаимосвязь компонентов, проявляющаяся в их прямом контактном расположении.
4) существительное + предлог без + существительное в Р. п.
Данная модель, так же как и предыдущая, оказалась непродуктивной, ей соответствует только 1 ФЕ (0,8 %): встреча без галстуков ‘встреча, беседа в неофициальной обстановке’. Для указанного фразеологизма типичен прямой контактный порядок следования компонентов. Дистантное расположение компонентов возможно, но встречается крайне редко. В нашем материале дистанцирование компонентов происходит за счет слов, имеющих разную частеречную принадлежность, а именно существительного и предлога. Например: