- Опять кто-то идёт за нами по следу, - сообщил старшине богатырь Бронислав, - наверное, друзья того волка.
- Постой-ка, - остановил вдруг его Илья, - слушайте, братцы. Они хоть и гомункулы, но есть им всё равно надо. Для этого медведь и напал на село. Лёгкая добыча - людские запасы еды. А здесь домашний скот и пара беззащитных пастухов.
- И что ты предлагаешь?
- Устроим охоту на охотников.
И у муромцев от этих слов глаза загорелись азартом. Все они спешились и стали устраиваться в засаду. Вскоре все расположились в удобных местах в лесной чаще и притихли. Мирные коровы, щиплющие траву, и их хуторские пастухи ничего не заметили. Какое-то время всё было тихо и спокойно. Но тут коровы стали тревожно разбегаться в разные стороны, а из лесу вышли сразу три страшных чудовища. Пастухи в страхе стали выпускать свои стрелы. Но, видимо, именно страх не позволял им попасть куда надо. Они выпускали стрелу за стрелой, но никак не могли ранить зверей. А хищники меж тем уже свалили на землю одну корову. Один волк вцепился ей в шею, другой в ногу, третий в живот. Корова мычала, рычала от боли, но не могла вырваться. И тут вокруг монстров появилось сразу несколько воинов в кольчугах. В руках у них были ни копья, ни луки, а тяжёлые палицы. Первый же волк, получив такой булавой по спине, выгнулся и отполз в сторону. Двое остальных тут же оторвались от своей ещё живой добычи и встали в оборонительную позу. Корова с диким криком тут же поднялась на ноги и рванула прочь. Теперь люди остались наедине с хищными гомункулами. Волки рычали и скалились во все стороны. Они были окружены, но всё же часто уходили от страшных ударов. Круг меж тем постепенно сужался, и места, чтобы уйти, оставалось всё меньше. В конце концов звери уже отчаялись вырваться и набросились на своих двуногих врагов. Этого-то муромцам и было нужно. Тут же со всех сторон посыпались удары палицами, от которых не могли защитить никакие иглы. Более того, теперь эти иглы вонзались в плоть самих гомункулов. Звери рычали, звери визжали, но ничего не могли поделать. И так все троя разом были забиты насмерть. Богатыри тут же принялись разводить костёр, а пастухи, вне себя от радости и благодарности побежали со всех ног ко спасителям своего стада.
- Благодетели! Скажите, кто вы и откуда?
- Мы из Мурома, мужик, - отвечал Михаил, - а это наш славный старшина - Илья Муромец.
- Не слышал о таком. А это ведь в Муроме живёт богатырь Святогор?
- Там, а Илья - его ученик.
- Что ж, милости просим, богатыри.
Глава 14.
Лягушки.
Пастухи были так рады своему спасению, что даже отпустили одного из своих товарищей, чтобы он проводил гостей в хутор. К этому времени с телами волков-гомункулов было покончено, огонь поглотил их без остатка. Но новая угроза следовала за муромцами по пятам - таинственный Идолище, который повелевал целым полчищем упырей. К счастью, у упырей не было такого хорошего нюха, как у гомункулов, и они выискивали Соловья вдоль черниговской дороги. А, значит, в хуторе путникам ничего не угрожало. Когда пастух рассказал односельчанам о случившемся, те всем селом стали воздавать почести своим гостям. Тут-то богатыри и спросили, есть ли из хутора какая-нибудь обходная дорога до Чернигова?
- Есть одна такая, - молвил самый старый хуторянин, - но по ней давно уже никто не ездит. Много лет назад этот путь был заброшен, но ещё не успел зарасти деревьями.
- А как нам выйти на эту дорогу?
- Если хотите, мы вам покажем. Но на саму дорогу никто из наших не пойдёт. Она проходит рядом с проклятыми болотами. Там обитают ужасные существа, которых боятся даже самые лютые звери. С виду это обычные жабы, но плоть их очень крепка, а когда они надуваются, то краснеют и выпускают огонь. Пламя их сжигает всё и всех, никто не может против них выстоять. Потому по той дороге уже много лет никто не ходит.
- Хм, это тоже дело рук твоего отца, Соловей? - спрашивал Илья.
- Видимо, да, - отвечал Чеслав, - я что-то слышал про огнедышащих лягушек.
- Соловей? Ты сказал, Соловей? - удивился старик, - не тот ли это Соловей-разбойник, сын проклятого Вахрамея Соловья.
- Да, это он, - отвечал Илья.
- Боги всемогущие, Илья Муромец, ты поймал самого Соловья-разбойника, этого большого, страшного злодея? Но почему ты не предал его смерти, куда везёшь его с собой?
- Я везу его в Киев, чтобы судить его перед лицом всего русского народа.
Старик задумался, хуторяне молчали. Наконец, самый старый хуторянин заговорил с горечью в голосе:
- Мы уважаем твою волю, богатырь. Но лучше спрячь от наших глаз этого Соловья. Иначе кто-нибудь убьёт его. Слишком много зла он нам причинил. Проклятые разбойники украли несколько детей-мальчиков из нашего хутора в возрасте отроков и надругались над ними, имея как женщин. Дети так и не смогли жить больше в хуторе и однажды все сбежали.
- Ты не всё знаешь, старик, - заговорил вдруг Соловей, - эти мальчики выросли и стали такими же разбойниками. Они воровали, убивали и насиловали других мальчиков.
- Замолчи! - прокричал Илья, - или я отрежу тебе язык.
- Давай, - вымолвил Чеслав и вынул язык, - ты не сделаешь этого, Илья, ты ведь праведник. К тому же, мой язык ещё пригодится тебе на суде.
Но Михаил уже схватил Соловья и вместе с товарищами унёс туда, куда показали хуторяне, подальше от взоров местных. Богатыри же стали располагаться на погост, впереди их ждал долгий и сложный путь через болота. Каждый раз, когда Илья оказывался в хуторе, он чувствовал какое-то умиротворение и покой, будто вернулся домой. Действительно, сёла, в которых он останавливался, были очень похожи на Карачарово. Такие же избы с соломенными крышами, такие же пасущиеся повсюду коровы, козы, гуси, высокие стога сена и люди в конопляных рубахах. В такой обстановке не сиделось дома, хотелось взяться за соху или за серп и сделать какую-нибудь работу. Ясная солнечная погода располагала к этому. Но вместо этого Илья отправился на прогулку, лёг на один из стогов сена и стал слушать прекрасное пение птиц, доносившееся из леса. Богатырь был совсем один, наедине с природой, и не было ничего прекраснее этого. Никаких забот, никакой суеты. Звери и птицы с почтением игнорировали человека и не нарушали его покой. А взор Ильи меж тем обратился на маленького паука, связавшего своей паутиной между собой несколько травинок. Паук был увлечён работой, даже не подозревая, насколько он мал и ничтожен. В его паутину уже попалось несколько мошек, в опасной близости рядом проскочил кузнечик, уселся на другой травинке и принялся трещать. Целый мир под ногами, полный жизни, но ни для кого не заметный, мирно существующий в своём пространстве и времени. Хотелось всегда жить в этом мире, никогда не выбираться из него, никогда не видеть больших городов. Но Илья выбрался, вырвался в большой мир, и позволил этому большому миру изменить себя. Теперь он научился иногда вести себя грубо, иногда злобно. Какое-то болото затягивало его, сами люди, утонувшие в этом болоте, тянули его вниз своими руками, заставляли быть, как все, отрывали его от природы, как плачущее дитя от материнской груди. И бездна этого болота пугала Илью, он сопротивлялся, но оттого становился ещё злее. Вот он уже опустился до сочувствия Соловью - насильнику детей и порочному злодею. Возможно, действительно следовало убить его ещё в Муроме, но теперь назад дороги не было. Нужно было пройти этот путь до конца, но Илья уже смутно видел и боялся того, во что он превратится в конце этого пути. Что останется там от его великой любви к людям? Что ждёт его в Киеве - городе великих добродетелей, но и великих пороков? Как никогда сейчас хотелось развернуться и бежать без оглядки до самого Мурома, а лучше до села Карачарова, к своим родителям. Но что-то подсказывало, что он не убежит. Илья дал слово каликам перехожим, что будет сражаться за Русь, а за это они дали ему ноги. Крепкие, сильны ноги. Но если он попытается нарушить данное слово, то снова перестанет ходить. В Муроме с ним уже случалось что-то подобное, когда он полдня не мог встать с постели и лишь через силу заставлял свои ноги двигаться. Назад дороги нет, Илья понимал это и в отчаянии разорвал паутину паука, оставив несчастную букашку без дома. Он разрушил этот маленький природный мирок.
Итак, назад дороги не было, значит, нужно было идти вперёд, до конца, и, возможно, до кончины. И уже на следующий день всадники отправились в путь. Если богатырей в хуторе приняли хорошо, то вот собаки богатырей не встретили здесь такого гостеприимства. Местные псы были настроены враждебно, и потому сегодня у какой-то из собак был обгрызан хвост, какая хромала на трёх лапах, у какой и глаз заплыл. Соловей к счастью или к несчастью остался цел и теперь так же ехал верхом. К компанииприбавился теперь проводник - угрюмый хуторянин на гнедой лошадёнке. Он согласился показать лишь путь до первого из болот, а дальше ехать наотрез отказался. Илья был как-то хмур, будто его мучили сомнения, зато Соловей осмелел и снова разговорился.
- А ведь здесь рукой подать до феи Варвары, - говорил он, указывая пальцем направление, - я просто никогда этой дорогой не ездил, но если ехать по черниговской дороге, то мы могли бы свернуть прямо к ней. Она хороша, Илья, тебе бы она понравилась. Но у неё много рабов - упырей, она очень влиятельна. Богатыри и князья её не трогают, пленяясь её красотой и женственностью. Вожди упырей и чародеев этим пользуются и нередко устраивают у неё свои тайные собрания. Если уж ты, Илья-богатырь, решил искоренить всё зло на Руси, то тебе непременно следует навестить эту женщину.
- Сначала нужно пройти проклятые болота, а потом уже будем думать, что дальше делать, - отвечал лишь Илья.
Соловей говорил что-то ещё, но богатыри не обращали внимания на его слова, целиком сосредоточившись на том, что им предстоит. До болот они добрались только на следующий день. Справа от влажной земли проходила извилистая тропинка с твёрдым грунтом. Дорога уже заросла высокой травой и была едва видна.
- Прежде по этой дороге ездили только летом, - молвил проводник, - зимой опасно, дороги не найти, весной река разливается и здесь всё превращается в одно большое болото, а осенью - дожди, дорогу водой заливает. Реку по пути вы ещё встретите, она идёт как раз поперёк дороги и сливается с болотом слева. Раньше через неё был перекинут мост, сейчас - не знаю. Но речка маленькая, можно и вброд, там справа от дороги болота нет, сухая земля, лес. Но с дороги лучше не сворачиваете, а то в болото угодите. Здесь не везде болота, иногда встречаются сухие участки, но только эта дорога проходит там, где везде сухо. Где дорога высоко, там болото далеко, есть где развернуться, а где она в низину спускается, там почти с болотом сливается, и там только один всадник в ряд пройдёт, а лучше вообще коня под уздцы вести.
- А, может, всё-таки с нами? - спросил Михаил Игнатьевич.
- Нет, нет, даже не проси. Я и вам не советую туда идти. Но, вижу, старшина у вас отчаянный и упрямый. Отговаривать не стану, и на том прощайте.
Богатыри распрощались со своим проводником и ступили на дорогу. Но едва они проехали совсем малую часть пути, Илья нарушил завет хуторянина - съехал с дороги, а затем и вовсе спешился и велел вести коней в болото. Никто не спешил выполнять его приказ, и старшина пошёл первым. Он запустил руку в сырую землю, набрал полную ладонь грязи и вдруг принялся обмазывать ей живот своей лошади. Затем так же грязью он обмазал ноги животного, перепачкал даже шею, хвост и зад. Муромцы, глядя на это, по очереди стали выполнять приказ и делать тоже самое.
- Теперь собаки, - молвил Илья, когда с лошадьми было покончено. Раненных псов богатыри изловили очень быстро и так же измазали перепуганных животных в грязи. Когда было покончено и с этим, Илья измазал свои сапоги, и его воины последовали его примеру.
- Это должно защитить нас от огня, - произнёс старшина, - запомните, наше главное преимущество - это седло и стремя, мы можем сражаться верхом.
- Хитро придумано, - ухмыльнулся Соловей. Но тут совсем рядом послышалось громкое квакание. На него из другого конца отозвалось второе, затем третье, четвёртое. Лягушки были повсюду, оставалось молиться, чтобы не те самые.
- По коням! -приказал меж тем Илья, и богатыри посмешили забраться в седло. Они быстро покинули то место и оставили пугающее квакание позади. Но всё не могло быть так легко: что-то отпугивало здесь местных людей уже много лет, что-то истребляло всё живое на этой дороге. Скакуны уже давно устали, пора было делать привал, но муромцы всё гнали, не желая останавливаться. Так они добрались до реки, пересекающей дорогу под углом где-то в половину от прямого угла и соединяющейся с болотом. Здесь земля уже везде становилась мягкой, а от старого моста осталось лишь несколько гнилых досок, перекинутых на тот берег.
- Нужно идти вброд, - вымолвил Илья.
- Кони устали, - произнёс Михаил, - нужно устроить привал.
- Сам знаю. Добро, привал. Заодно и поищем брод.
И муромцы с тревогой стали спешиваться и готовиться к трапезе. Сначала все путники отправились к реке, чтобы умыться, но старались не намочить при этом сапог.
- Глянь-ка, - вымолвил один из богатырей, - а мост ведь не сгнил, он сгорел. Видишь обгоревшие доски?
- Брон дело говорит, - согласился Михаил. И тут сразу в сотню голосов послышалось жабье квакание, а затем испуганный собачий визг. И все увидели этих существа, которые были во много раз быстрее обычных жаб. Эти лягушки подпрыгивали выше коней и за счёт этого могли перемещаться с неестественной для подобных тварей скоростью. Богатыри спешно забрались на своих скакунов и схватились за копья. Они были уже окружены. Собаки первыми ощутили на себе чары этих ужасных гомункулов. Жабы желтели и одновременно раздувались до размеров половины охотничьего пса, затем они краснели, а из пастей вылетали мощные струи огня. Если бы собаки не были перемазаны грязью, пламя в момент объяло бы их. Но грязь спасла их, и животные отделались небольшими ожогами. Коней тоже спасла грязь, но они ощущали страшную боль и от этого начинали дико ржать, гарцевать, вставать на дыбы.
- Это мой отец сделал! - с какой-то даже гордостью в голосе вымолвил Чеслав.
- Скажи лучше, как их уничтожить? - спрашивал Илья, - тех гомункулов мы сжигали в огне, а эти сами горят.
- Этого, богатырь, я не знаю.
Меж тем всадники и собаки отступали к реке, которая, как им казалось, может спасти их от огня. Некоторых жаб уже удалось достать копьями и разрезать. Однако даже в таком состоянии куски плоти гомункулов продолжали прыгать по земле, повергая всех в ужас. В конце концов, те собаки, что решили укрыться в реке, с визгом выскочили оттуда, поскольку в воду плюхнулось и жабы. Как только они воспламенялись в воде, река начинала бить током.
- Вот те раз, и вода их не берёт, - проговорил Михаил.
Некоторые муромцы так же пытались спасаться в воде, но теперь вместе со своими конями вышли на сушу. Грязь с животов животных отчасти смылась, и огонь стал причинять им страшную боль. Вскоре вся местность вокруг превратилась в пожарище. Огонь был повсюду, горела трава, горели болотные кустарники, горели деревья. Несколько лягушек смогли тогда поджечь одежду богатырей, и они очень быстро воспламенились. Одни воины тут же рванули к реке, но удары током повергли их в страшные судороги. Другие спешивались на свою беду и попадали в ещё более сильное пламя. Смерть их была ужасна, а крик боли эхом проносился по всей округе.
- Уходить надо! - молвил Илья, - напролом, за мной!
И с этими словами старшина рванул в путь вдоль реки, в противоположную сторону от болота. Муромцы все отправились за ним. Через потоки огня им удалось вырваться из окружения и попасть в лес. Злобное квакание теперь раздавалось далеко позади, но жабы не остались на болоте, они преследовали своих жертв.
- Так не пойдёт, - произнёс Илья, - они нас всё равно достанут. Кони ранены, они устали, а эти твари идут по пятам.
- И что же нам делать? - встревожились муромцы.
- У этих тварей так же нюх на Соловья. Они хотят его убить. Используем его как приманку и заманим их в засаду.
Разбойнику такая затея не понравилась, но теперь его мнения никто не спрашивал. Богатыри действовали быстро. За считанные секунды они по приказу старшины вооружились лопатами, у кого не было лопат, взялись за копья и мечи, и принялись копать землю. Рыли с неистовой силой и скоростью, все коренья вырубали, выдёргивали, чуть ли не зубами вгрызались в землю и раскопали уже большую яму, в которой можно было встать почти в полный рост. Жабы были уже совсем близко, больше тянуть было нельзя.