– Отдать якорь я еще в состоянии, – сказал он. – Но поднять его уже не получится.
– А я вообще шевельнуться не могу, – заявил негр.
– Оно и видно, – сказал ему Гарри.
Он с трудом вытащил малый якорь, кое-как перевалил его за борт, вытравил порядочный конец якорного троса, и лодку развернуло к манграм, так что ветки даже залезли в кокпит. Затем Гарри спустился вниз. Черт знает что, подумал он о царящем в кокпите беспорядке.
Всю минувшую ночь, после того как он перевязал рану негру, а тот забинтовал ему руку, он держал курс и не отрывался от штурвала, а с рассветом увидел, что негр лежит в кокпите среди мешков, но тогда он следил за волной и за компасом, выискивая глазами сэндкийский маяк, и не приглядывался к тому, как обстоит дело. А дело обстояло плохо.
Негр лежал посреди груды мешков с бутылями, задрав на них ногу. Борта кокпита прошило навылет в восьми местах, расщепив доски. Стекло рубки осыпалось. Гарри не знал, много ли товара погибло; там, куда не натекла кровь негра, натекла его собственная кровь. Однако хуже всего – по крайней мере, так казалось ему в данную минуту – был запах спиртного, пропитавшего весь мир. Сейчас лодка спокойно стояла в манграх, но ему по-прежнему чудилась качка открытого моря, всю ночь трепавшего их в Мексиканском заливе.
– Пойду кофе сварю, – сказал он негру. – А потом опять тебя подлечу.
– Не надо мне никакого кофе.
– Зато мне надо, – сказал Гарри. Однако внизу, в каюте, на него напало такое головокружение, что пришлось вылезать на палубу. – Похоже, кофе у нас не будет.
– Я хочу простой воды.
– Ладно.
Он налил негру воды из оплетенной бутыли.
– Зачем надо было удирать, когда они открыли пальбу?
– А зачем они вообще открыли пальбу?
– Мне нужен доктор, – заявил негр.
– А чем он лучше меня?
– Он меня вылечит.
– Получишь ты своего доктора. Вечером, после того как придет та лодка.
– Не хочу я ждать никакую лодку.
– Ладно, – сказал мужчина. – Придется весь товар майнать за борт.
Из-за раны ему было очень несподручно. Мешок с несколькими бутылями спиртного весит не больше сорока фунтов, но после нескольких мешков у него вновь закружилась голова. Он сел на палубу и потом лег.
– Надорветесь до смерти, – сказал негр.
Мужчина не шевелился, положив голову на один из мешков. Мангровые ветви лезли в кокпит, образуя тенистый полог над тем местом, где он лежал. Он слышал посвист ветра над зарослями и, глядя в высокое холодное небо, видел редкие облака, разодранные ветром-северянином.
В такую погоду лодка не придет, думал он. Все решат, что мы не рискнули выйти в такой ветер.
– Вы думаете, лодка придет? – спросил негр.
– А как же, – сказал мужчина. – С чего вдруг ей не прийти?
– Вон как дует-то.
– Они уже в пути.
– Не в такой денек. Зачем вы мне врете?
Негр говорил, едва не упираясь губами в мешок.
– Успокойся, Уэсли. Не бери в голову, – ответил ему мужчина.
– Ага, успокойся, – не унимался негр. – Не бери в голову. Это чего мне не брать в голову? То, что я тут подыхаю как собака? Вы меня сюда притащили. Теперь вытаскивайте.
– Уймись, – сказал Гарри кротко.
– Не придут они, – сказал негр. – Я знаю, что не придут. Мне холодно, слышите? Не могу я больше терпеть, ни холода этого, ни боли.
Мужчина сел, чувствуя слабость и пустоту внутри. Глаза негра следили за тем, как он привстал на одно колено, левой рукой взял правую кисть, что висела плетью, и зажал ее между коленями, а потом, вцепившись в доску, прибитую к планширу, подтягивался, пока не встал на ноги, глядя вниз, на негра, по-прежнему зажимая правую руку между коленями. Мужчина думал о том, что вплоть до этого дня он и не знал настоящей боли.
– Когда она вот так вытянута, ноет поменьше.
– Давайте я ее вам в косыночку пристрою, – предложил негр.
– Локоть больше не гнется. Задеревенел.
– Что теперь делать будем?
– Валить товар за борт, – ответил Гарри. – Ты вытолкни хотя бы то, до чего можешь дотянуться.
Негр попытался было передвинуться к ближайшему мешку, потом застонал и откинулся назад.
– Уэсли, тебе что, правда так больно?
– О господи, – сказал негр.
– Может, как начнешь двигаться, оно разойдется, будет болеть поменьше?
– Я ранен, – произнес негр. – Не желаю я двигаться. Он хочет, чтобы я возился с товаром, когда я ранен.
– Уймись.
– Еще раз это услышу, сойду с ума.
– Уймись, – негромко повторил Гарри.
Негр взвыл и, зашарив руками по палубе, выудил из-под комингса точильный брусок.
– Убью, – сказал он. – Сердце вырежу.
– Но не точильным же бруском, – сказал Гарри. – Уймись, Уэсли.
Негр разрыдался, пряча лицо в дерюге. Мужчина продолжил медленно поднимать мешки со спиртным и переваливать их за борт.
Глава седьмая
За работой он услышал стук мотора и, оглянувшись, увидел суденышко, которое шло к ним по протоке, огибая мыс. Это был белый баркас с темно-желтой рубкой и стеклянным ветровым щитком.
– Лодка идет. Давай-ка, Уэсли.
– Не могу.
– Считай, все, что было раньше, я уже забыл. Но только не с этой минуты.
– А и на здоровье, – сказал негр. – Я тоже все помню.
Работая теперь поспешно, так что пот заструился по лицу, не оглядываясь на медлительный баркас, мужчина здоровой рукой поднимал мешки со спиртным и переваливал их за борт.
– Подвинься-ка, – потянулся он за мешком, который был под головой у негра, и перебросил его за борт. Негр сел. – Вот они.
Баркас уже сближался по траверзу.
– Это капитан Уилли, – сказал негр. – Клиентов катает.
На корме белого баркаса расположились двое мужчин в фланелевых костюмах и белых шляпах, с удилищами в руках, а у руля сидел старик в фетровой шляпе и в плаще. Свой баркас он вел у самых зарослей, где стояли контрабандисты.
– Что скажешь, Гарри? – окликнул старик.
Мужчина по имени Гарри помахал в ответ здоровой рукой. Баркас прошел мимо, сидевшие на корме мужчины разглядывали лодку контрабандистов и что-то говорили старику.
– Сейчас развернется в устье и пойдет назад, – сказал Гарри негру. Он сходил вниз и вернулся с одеялом. – Дай-ка я тебя накрою.
– Вот-вот, давно бы так. Они как пить дать товар засекли. Чего теперь будем делать?
– Уилли – старикашка с головой. Он в городе шепнет кому надо, что мы тут загораем. А рыболовы эти ничего нам не сделают. Что им до нас?
Гарри бил озноб, и он уселся за штурвалом, крепко зажав правую руку между ногами. У него дрожали колени, и от этого перебитые пулей кости предплечья терлись друг о друга. Он раздвинул колени, высвободил руку, и она повисла вдоль туловища. Так он сидел, не шевеля раненой рукой, когда белый баркас вновь поравнялся с ними, идя обратным ходом. Двое рыболовов на корме разговаривали. Они вскинули удилища, а один из них глядел на него в бинокль. Слов не разобрать, слишком далеко. Да и что толку, даже если б он их разобрал.
На борту «Южной Флориды», возившей двух рыболовов взад и вперед по проливу Вуман-Ки, раз уж ветер был слишком силен, чтобы выходить в открытое море, капитан Уилли Адамс предавался размышлениям: «Так, так. Выходит, Гарри этой ночью вернулся с Кубы. Вот ведь сорви-голова. Поди, досталось ему в такую бурю. Стекла вон в рубке все побиты. Правда, посудина у него неплохая. Но чтоб мне провалиться, если я выйду в рейс такой ночью. Чтоб мне провалиться, если возьмусь тягать спиртное с Кубы. Нынче им затовариваются прямо в Мариэле. Там, говорят, на этот счет вполне свободно…»
– Что-что вы сказали, сэр?
– Я говорю, чья это лодка? – спросил один из рыбаков.
– Лодка?
– Да-да, вон та лодка.
– А-а, так она из Ки-Уэста.
– Да нет же, я спрашиваю, чья она.
– Извините, сэр, не имею понятия.
– Но ее владелец-рыбак?
– Можно и так сказать.
– В смысле?
– Он везде поспевает.
– И вы не знаете, как его зовут?
– Нет, сэр, не знаю.
– Вы же его окликнули по имени.
– Быть не может.
– Да нет, я сам слышал, как вы назвали его Гарри.
Капитан Уилли Адамс внимательно посмотрел на человека, который с ним разговаривал. Под белой полотняной шляпой он увидел широкоскулое, тонкогубое, налитое кровью лицо с глубоко посаженными серыми глазами и презрительно поджатым ртом.
– Должно быть, это я невзначай ошибся, – сказал капитан Уилли.
– Взгляните, доктор, – сказал второй рыболов, передавая своему спутнику бинокль. – По-видимому, тот человек ранен.
– Это я и без бинокля вижу, – сказал тот, которого назвали доктором. – Кто он?
– Право, не знаю, – сказал капитан Уилли.
– Ну так узнаете, – сказал человек с презрительным ртом. – Запишите номер его лодки.
– Да, доктор, уже записано.
– Подойдем ближе и посмотрим, в чем там дело.
– Вы доктор? – спросил капитан Уилли.
– Доктор, но не врач, – ответил ему сероглазый.
– Если не врач, так и нечего там делать.
– Почему?
– Были б мы ему нужны, он бы подал знак. Раз не хочет, то и не надо вмешиваться. У нас тут принято не лезть в чужие дела.
– Прекрасно. Вот вы и делайте свое. Подвезите нас к этой лодке.
Капитан Уилли продолжал вести баркас под деловитое покашливанье двухцилиндрового «Палмера».
– Вы меня слышите?
– Да, сэр.
– Почему не выполняете мое распоряжение?
– А кто вы такой, чтоб тут распоряжаться? – спросил капитан Уилли.
– Это к делу не относится. Исполняйте, как вам сказано.
– Кто вы такой, я спрашиваю?
– Хорошо. К вашему сведению, я один из трех самых влиятельных людей в Соединенных Штатах.
– Какого же черта вы делаете в Ки-Уэсте?
Второй рыболов подался вперед.
– Это же Фредерик Гаррисон, – со значением сообщил он.
– Никогда не слыхал про такого, – сказал капитан Уилли.
– Ну так услышите, – сказал Фредерик Гаррисон. – И не только вы, но и весь ваш вонючий, мокрый городишко, хоть бы мне и пришлось срыть его до основания.
– Симпатичный вы малый, – покачал головой капитан Уилли. – Как это вам удалось заделаться столь важной птицей?
– Он один из самых видных политиков в нашем правительстве, – сказал второй рыболов.
– Да будет вам, – вздохнул капитан Уилли. – Если это так, чего ж он сидит в Ки-Уэсте?
– Приехал отдохнуть, – объяснил секретарь. – А в скором времени будет назначен генерал-губерна…
– Довольно, Уиллис, – сказал Фредерик Гаррисон. – Теперь вы подвезете нас к этой лодке, – добавил он, улыбаясь. У него имелась особая улыбка для таких случаев.
– Нет, сэр.
– Слушайте, вы, полоумный рыбак. Я вас в порошок сотру.
– Ага, – кивнул капитан Уилли.
– Вы еще не знаете, кто я такой.
– Плевать я хотел, – сказал капитан Уилли.
– Этот человек – бутлегер, я не ошибся?
– Что хотите, то и думайте.
– За него, вероятно, назначена награда.
– Сомневаюсь.
– Он преступник.
– У него семья, и ему нужно самому кормиться и ее кормить. Вас-то, в правительстве, кто кормит? Уж не те ли самые, кто работает здесь, в Ки-Уэсте, за шесть с половиной долларов в неделю?
– Он ранен, значит, побывал в переделке.
– А может, он сам себя подстрелил? Потехи ради.
– Прекратите ерничать. Вы сейчас туда подъедете, и мы возьмем того человека с его лодкой с собой, чтобы затем передать полиции.
– Где?
– В Ки-Уэсте.
– А вы что, из полиции?
– Я же объяснил, кто он, – сказал секретарь.
– Ну хорошо. – Капитан Уилли резко крутанул штурвал и развернул баркас, до того близко пройдя у берега, что из-под винта ударило вихрящееся облако глинистой тины. Баркас пыхтя двинулся к мангровым зарослям, где стояла другая лодка.
– Какое-нибудь оружие на борту имеется? – спросил Фредерик Гаррисон капитана Уилли.
– Нет, сэр.
Оба рыболова во фланелевых костюмах стояли сейчас в полный рост, разглядывая лодку с контрабандой.
– Это поинтересней рыбной ловли, правда, доктор? – спросил секретарь.
– Рыбная ловля – полнейшая чушь, – сказал Фредерик Гаррисон. – Если и поймаешь какую-то там рыбу-парусник, что с ней делать? В пищу она не годится. А вот это действительно любопытно. Я рад, что получил возможность испытать нечто подобное на личном опыте. Раз тот человек ранен, ему не удастся ускользнуть. Море слишком бурное. И мы знаем его лодку.
– Вы сейчас захватите его без посторонней помощи! – восторженно сказал секретарь.
– Голыми руками, прошу отметить, – кивнул Фредерик Гаррисон.
– И без возни с агентами ФБР, – прибавил секретарь.
– Эдгар Гувер чересчур о себе возомнил, – сказал Фредерик Гаррисон. – Я нахожу, что пора бы его приструнить. Встаньте борт к борту, – велел он капитану Уилли.
Капитан Уилли выключил мотор, и баркас лег в дрейф.
– Эй! – крикнул капитан Уилли тем, кто сидел на другой лодке. – Пригнись!
– Это что за новости? – сердито сказал Гаррисон.
– Спокойно, – произнес капитан Уилли. – Эй! – крикнул он вновь. – Слышишь? Двигай в город и не бери в голову. Насчет лодки забудь. Лодку заберут. Все скинь и двигай в город. Тут у меня на борту какой-то шпик из Вашингтона. Я, говорит, поважнее самого президента. Затеял тебя сцапать. Он думает, ты бутлегер. Записал твой номер. Я тебя в глаза не видал и не знаю, кто ты такой есть. Ежели что, личность подтвердить не смогу!
Баркас сносило все дальше. Капитан Уилли продолжал кричать:
– Даже не знаю, где тебя встретил. Что это за место, понятия не имею!
– Ясно! – раздалось со стороны контрабандистов.
– А шишку эту я буду катать допоздна! – добавил капитан Уилли.
– Ясно!
– Любитель поудить! – прокричал капитан Уилли, едва не срывая голос. – Сукин сын говорит, рыба-де в пищу не идет!
– Спасибо, брат! – донесся голос Гарри.
– Так этот тип – ваш брат? – спросил Фредерик Гаррисон, весь уже багровый, но так и не утоливший любовь к сбору информации.
– Нет, сэр, – ответил капитан Уилли. – Просто те, кто живут морем, друг дружку зовут братьями.
– Мы сейчас же возвращаемся в Ки-Уэст, – сказал Фредерик Гаррисон, хотя без особой уверенности.
– Нет, – покачал головой капитан Уилли. – Вы, господа хорошие, наняли меня на целый день. И денежки ваши я отработаю сполна. Давеча обзывались – я-де полоумный, – но уж чего-чего, а катать народ я умею.
– Вот и везите нас в Ки-Уэст, – велел Гаррисон.
– Слушаюсь, сэр. Чуть опосля. И знаете, что я вам скажу? Парусник на вкус не хуже королевской макрели. Когда мы продавали их Риосу на рынок в Гавану, нам платили по десяти центов за фунт, все равно как за макрель.
– Да замолчите вы, – сказал Фредерик Гаррисон.
– Я думал, раз вы из правительства, вам это интересно будет. Разве не у вас там заправляют ценобразуемостью продуктов, или как там это называется? Разве нет? Чтоб они, значит, стоили подороже и так далее? Чтоб мы за крупчатку платили побольше, а нам за рыбку поменьше?
– Да замолчите вы, – сказал Гаррисон.
Глава восьмая
Гарри на своей лодке перебросил за борт последний мешок.
– Дай-ка разделочный тесак, – обратился он к негру.
– Тесак упал в воду.
Гарри нажал стартеры и запустил оба мотора. Второй мотор он поставил, вновь взявшись за контрабанду спиртного, когда кризис просадил днище рыболовному спорту. Он достал топорик и левой рукой перерубил якорный канат прямо на битенге. Пусть тонет; когда мы станем вытаскивать товар, то зацепим и его, подумал он. Я пойду прямиком в Гаррисон-Байт, а там пусть забирают лодку, коли хотят. Мне нужен врач. Не хватало еще и руки лишиться. А товар стóит не меньше самой лодки. Не так уж много пролилось.
Он вдавил рукоять, включая муфту левого винта, и лодка, к тому же подхваченная приливом, принялась бодро разворачиваться, выходя из зарослей. Мотор работал как часы. Баркас капитана Уилли был уже мили за две в стороне, на пути в Бока-Гранде. Пожалуй, с таким приливом можно пройти по плавням.