Часы на кухне показывали три часа, начало четвёртого утра. Это самый драматичный и завораживающий период времени: именно в этот промежуток – между тремя и четырьмя часами – ночь передаёт свои владения утру, именно сейчас начинается борьба между тьмой и светом. Свет, конечно, победит, а потом вновь сдаст свои полномочия тьме, оставив луну и звёзды в качестве своих часовых. И так каждый день и каждую ночь. Нескончаемая борьба была и будет продолжаться вечно. Но большинство людей не замечают, что вокруг них идет круглосуточная битва: они слишком заняты днём, а ночью отдыхают, чтобы начать заниматься своими делами утром. Джессика стояла посередине этой войны. Именно сейчас она чувствовала, как её разум переключался с ночного времени на утреннее. Она представляла, как солнце медленно приближается к горизонту из недр залива, но плыть ему ещё несколько часов.
Джессика зашла в ванную и увидела свою любимую рубашку. В этот момент она не казалась ей настолько любимой, как обычно, но что-нибудь надеть на почти обнаженное тело было просто необходимо. Надев рубашку, она ощутила тепло, которое передавалось от одежды, как будто её кто-то очень крепко и в то же время нежно обнял. Конечно, ей бы хотелось, чтобы в данную секунду её обнимали руки живого и теплого человека. Ей это было просто необходимо. Она так привыкла к объятьям Мэтью… На секунду ей даже показалось, что сейчас именно он обнимает её, а не синтетическая ткань, обволакивающая её тело.
Ходя по тёмной квартире, она пыталась найти в себе силы подумать о своих повседневных делах. Ей очень хотелось позвонить Оле и пересказать все недавние события, которые произошли после их встречи, но эти мысли она быстро пресекла, так как ей не хотелось будить лучшую подругу в такой поздний час и тем самым превратить её во временного врага. Конечно, Оля выслушала и поддержала бы свою подругу в любое время дня и ночи, и Джессика сделала бы то же самое для неё, но Джесси вспомнила, что Ольга уехала с Оливером, так что, может, они и не спят вовсе, и беспокоить их было нетактично. После мысли о своей подруге Джессика решила, что на работу она сегодня точно не пойдёт. Чтобы заранее избавиться от утренних звонков, она отправила сообщение по мобильнику своей подруге по работе, написав, что ей немного нездоровится и выйдет она только во вторник.
Недолго думая, она начала собирать все свои вещи, чтобы переехать обратно в свою съёмную квартиру. Она помнила, что Мэтью сделал ей очень хороший подарок, но найти в себе столько сил находиться в этой квартире, как он и писал в письме, она не могла. Вещей было не много, но они всё же были. Собрав всё в сумку, Джессика почувствовала, что её одолевает жуткая жажда. Хотелось выпить что-нибудь согревающее тело. Идея задурманивать голову и согреваться алкоголем отпала сама собой, так как она знала, что в таком неуравновешенном состоянии, да ещё и под действием спиртного она всё же позвонит Оле, тем самым разочаровав себя в первую очередь. Джессика вскипятила воду и налила себе чай. Сделав первый глоток, она почувствовала тепло растекающееся по всему телу. Часы, показывали теперь начало пятого утра, а значит ночь уже сложила своё оружие и набирается силами для следующей битвы, в то время как утро распоряжается своими владениями по праву. Джессика отправилась с чашкой в сторону кабинета.
Укутавшись в тёплый флисовый плед, который она захватила по дороге из спальни, Джессика сидела на подоконнике с желанием встретить утреннее солнце, которое должно было появиться на горизонте залива. Но до появления солнца было ещё много времени. Уткнувшись почти остекленевшим взглядом в безграничный черный залив, она сидела, погрузившись в миллионы мыслей, которые одолевали её в этот тяжёлый момент её жизни.
«Не может быть, что так со мной произошло. Такого не бывает. Может, он всё-таки никуда не уехал, может он скоро вернётся? Наверное, это у него командировка так задержалась, он ведь такой занятой, – подумала Джессика и улыбнулась, но улыбка была скорее маленьким лекарством против той лжи, которую она только что придумала сама себе. – Да нет, он не такой человек, чтобы впустую разыгрывать такие спектакли. Я его слишком хорошо узнала за столь короткий период. Если он говорит или пишет что-либо, то он делает и делает это наверняка. Тем более документы…документы подделывать ради шутки он точно бы не стал. Хм…теперь у меня есть квартира. Помню, как я мечтала о своей личной квартире. Но зачем мне нужна эта пустая, вечно напоминающая о нём железобетонная оболочка, без тепла и любви, которые мы дарили друг другу? Сначала меня покинула мама, теперь он… Неужели я заслужила, чтобы со мной так обращались? Это несправедливо!» – слёзы текли из глаз, по щекам, спускаясь всё ниже, и вот Джессика ощутила холодно-влажное прикосновение на груди. Рубашка впитывала страдания девушки, как губка: «Это потрясающий концерт, Мэтью, мне остаётся только аплодировать, но так как я не наблюдатель, а участник твоего спектакля, аплодируют пусть другие», – взгляд всё больше и больше погружался во тьму залива, она не могла дождаться, когда же появится красная линия на горизонте.
Неожиданно на подоконнике появилось какое-то белое пятно, оно медленно приблизилось к девушке, и забравшись на колени и свернувшись калачиком, замурлыкало.
– Альби, я потеряла тебя в этой темноте, но ты как всегда меня нашёл, – поглаживая кота, сказала она. – Давай подождём его вместе.
Нежно мурлыкая от удовольствия, Альби согревал свою новую хозяйку. Ощутив присутствие животного, Джессика немного успокоилась.
– Ты точно меня не оставишь, а я не оставлю тебя, – шептала Джессика на ухо Альби.
Альби растянулся в удовольствии, как будто понимая, что ему говорят.
«Интересно, что ему сейчас снится? Он вообще понимает, что Мэтью, который его принёс в этот дом, больше не появится?» – это были вопросы, на которые она никогда не получит ответа. Разум начинал немного туманиться от такого количества мыслей. Она чувствовала очень сильную усталость, и веки закрывались сами собой, темнота с залива как будто убаюкивала уставшую от переживаний девушку.
Горизонт залива вспыхнул красным, солнце начинало подниматься и будить город своим светом. Джессика не дождалась совсем немного, она спала на подоконнике в обнимку с Альби, а утреннее солнце нежно укутывало их своим солнечным покрывалом.
5. Виктория
Письмо.
Виктория, здравствуй!
Вот решил написать тебе письмо с некоторой просьбой. Но для начала хотел бы сделать отступление от главного – объяснить, почему я тебе пишу.
Хотел бы сказать спасибо за то, что ты появилась в моей жизни. Ты одна из самых далёких и одновременно близких мне подруг. Я никогда не забуду тот момент, когда мы встретились. Это было настолько неожиданно, что я до сих пор не понимаю, как такое вообще могло случиться. Ты мне показала и рассказала очень многое, то, о чём я даже не мог подозревать. Отдельное спасибо тебе за то, что показала мне всю внешнюю и внутреннюю красоту Сиднея. Благодаря тебе я убедился, что это один из красивейших городов этого мира. Но то, что ты не захотела меня сопровождать в голубые горы, за это я на тебя в большой обиде, бросила меня на распоряжение какого-то бородатого мужика. Как ты могла со мной так поступить, я не понимаю! Ладно, последнее – это была шутка. Конечно, я не обижен, но почему ты так и не пошла туда со мной, для меня всё таки осталось загадкой.
Ну что, перейду к главному. Моя просьба состоит в том, чтобы ты сопроводила одного очень важного человека. Этот человек – мой большой друг, зовут его Коля. Так что не удивляйся, если в ближайшее время тебе позвонит человек и представится таким именем, – это от меня. Я хочу, чтобы ты встретила его в аэропорту и показала ему всё то, что показала тогда мне, а может, и больше. Можно сказать, я прошу тебя быть его экскурсоводом по Сиднею, но я хочу чтобы ты показала ему не только основные достопримечательности, но и провела по всяким потайным уголкам. Я надеюсь, для тебя не составит труда сделать это для меня и для него. Человек он очень хороший, я думаю вы подружитесь и быстро найдёте общий язык. Он приедет путешествовать по всей Австралии, я же прошу сопровождать его только по Сиднею, подыщи, пожалуйста, ему человека, который с ним сможет поехать, можешь даже скинуть его тому бородатому мужику.
И остался ещё один маленький нюанс. Конечно же, я должен отблагодарить тебя за всю то, что ты сделала для меня и сделаешь для Николая. В одном из банков Сиднея я открыл счёт, на котором лежит определённая сумма. Это тебе можно так сказать, плата за «экскурсоводство» моего друга. Но эта сумма заморожена. Чтобы получить эти деньги, тебе нужно будет взять у Коли билет с самолёта, на котором он прилетит. Этот билет тебе надо будет предоставить в банк, только после этого ты сможешь пользоваться деньгами с этого счёта. Реквизиты банка и счёта лежат в конверте. Только не думай, что я тебя купить хочу. Я знаю, что ты сделала бы всё, что я попросил, и без денег, но я просто не могу не отблагодарить тебя как следует. Тем более я помню, как ты мечтала о создании школы, той самой школы, чтобы могла тренировать детей и подростков всему тому, чем ты занимаешься. Всё время забываю, как называется этот вид экстремального спорта, прости за это. Этой суммы, я думаю должно хватить на создание того, что ты так хочешь. Короче, хочу сказать, что я хочу помочь осуществить твою мечту, а ты помогла человеку осуществить его мечту, вот и всё.
Ну, в принципе и всё, что я хотел тебе написать. Ещё раз большое спасибо за то, что согласилась помочь, хотя я не знаю, согласилась ли ты, но уверен, что ты не откажешь мне в такой простой просьбе.
До свидания, Виктория.
Мэтью.
Утро начиналось, как обычно. Было тепло и солнечно, хотя сказать, что на улице тепло, это значит ничего не сказать. На улице была сильная жара. Город просто изнывал от жары. Было видно, как прозрачный воздух колышется на солнце.
Виктория уже во всю бодрствовала. Она не привыкла долго спать, а любила рано проснуться и как следует размяться. В данный момент по всей небольшой квартирке девушки распространялись звуки местной радиостанции, а сама хозяйка уже заканчивала свою разминку, на балконе она подтягивалась на перекладине в виде турника: «…тридцать три, тридцать четыре, тридцать пять», – выполнив последнее подтягивание, она спрыгнула с турника. С упругого и спортивного тела девушки градом шёл пот, футболка и спортивные широкие штаны были пропитаны последствиями утренней разминки. «Надо было голой разминаться, сэкономила бы на стирке. Но подтягиваться на балконе голой …» – эта мысль вызвала у неё приступ смеха и одновременно лёгкого отвращения, так как, представив эту картину, она поняла, что на неё пялился бы каждый проходящий мимо человек, и соседи все выстроились бы с биноклями, чтобы посмотреть на голую девушку. Вытерев пот с лица и шеи, Виктория подошла к тумбочке рядом с кроватью и взяла письмо, которое ей написал Мэтью. Пробежав глазами между строк, она сделала некую гримасу задумчивости. Посмотрев на потолок и прищурив один глаз, она рассчитывала свои часы сегодняшнего дня, чтобы понять, что она успеет сделать, а что можно оставить на потом. Но поняв, что весь день уйдёт на то, чтобы как минимум доставить некого Николая до гостиницы, она поняла, что все дела придётся отложить на потом.
Николай должен был прилететь именно сегодня. Она вспоминала, как он позвонил. Она долго не могла понять, кто это такой, так как письмо она читала чуть ли не месяцем раньше этого звонка, поэтому долго не понимала, что за мужчина звонит, да ещё и говорит на другом языке. Виктория знала этот язык, но не сразу перестроилась, и ей не пришлось говорить о том, что она не понимает, о чём говорит этот человек. Но всё-таки, пока Николай объяснял всю суть происходящего, она долго не могла понять, кто это и почему он ей звонит. После того как он упомянул Мэтью, она тут же вспомнила о письме, и сразу всё встало на свои места. Николай объяснял ей, что он хотел бы прилететь в ближайшие дни, но перенёс свой приезд, так как ему надо сделать все необходимые документы, чтобы без проблем добраться до Сиднея. Они договорились, что как только он всё сделает, то позвонит ещё раз, чтобы наверняка утвердить дату прибытия. Через две недели он позвонил и сказал, что прилетит через два дня. И вот этот день настал.
Викторию расстроил тот фактор, что она проснулась так рано, точнее, как обычно, а сделать ничего не сумеет, так как все дела были рассчитаны на вторую половину дня, а именно часа в четыре вечера должен прилететь самолёт Николая. Виктория жила не в самом Сиднее, а в пригородном городке под названием Маскот. Этот городок находился в нескольких километрах до аэропорта, и это упрощало задачу, так как она могла дойти до него практически пешком, но вот все её дела были в самом Сиднее, и поэтому все её расчеты теряли смысл.
Но делать всё-таки что-то было нужно, так как спать она физически и морально не могла. Приняв душ и надев свежие вещи, Виктория направилась к холодильнику, чтобы забить желудок завтраком, но открыв его она поняла, что завтрак будет недостаточно плотным. «Вот и первое дело, которое нужно сделать», – мысль о том, что появилось хоть какое-то дело, которое поможет ей убить временя, подарила Виктории дополнительный заряд бодрости. Достав из холодильника пакет с молоком, он начала жадно пить содержимое пакета, бродя по квартире то из кухни в комнату, то обратно из комнаты на кухню. Ей не терпелось чем-нибудь заняться. Слоняясь по квартире, она размышляла, что ей надо купить, чтобы спокойно существовать ещё несколько дней и не терять своё время на поход в магазин. Допив молоко и тем самым прикончив свой лёгкий завтрак, Виктория стала собираться, чтобы выйти на улицу. Найдя ключи от квартиры, она держала свой путь к балкону, но только как она до него дошла, сразу с испугом отпрыгнула от входа, уронив ключи на пол. На перилах балкона сидел молодой чернокожий парень. Он смотрел на Викторию своими прищуренными зелеными глазами и улыбался так, что его белоснежные зубы прямо слепили глаза.
– Чёрт возьми, Габриель! – схватившись за грудь с той стороны, где находится сердце, вскрикнула Виктория. – До сих пор не могу привыкнуть к таким появлениям! Тогда непривычно было, а сейчас и подавно!
– С добрым утром, – сквозь смех сказал чернокожий парень.
– Нет, ну скажи, через дверь ты вообще теперь не ходишь? И что у тебя с глазами, почему они зелёные?
– Дверь? Ты сама-то когда ей последний раз пользовалась? Двери для нас каждый открытый балкон или окно, ты же знаешь. А с глазами всё в порядке, просто линзы вставил и всё. Скажи, ведь мне идёт?
– Не поверишь, но даже слишком идёт. А с балконом ты прав, я сама через него собиралась выходить. Но вот обратно точно через обычную дверь собиралась прийти, а то с мешком продуктов подниматься на балкон точно неудобно.
– Да ладно, у тебя всего-навсего третий этаж, чего тут подниматься. – Габриель спрыгнул с перил на балкон и стал приближаться к Виктории.
– Габриель, твои шуточки уже поднадоели, ты же знаешь, что между нами давно всё кончено.
Темнокожий парень рассмеялся.
– Ну попытаться-то стоило.
– Ты каждый раз эти выкрутасы пытаешься провернуть. Ведь знаешь, что это бесполезно, но каждый раз одно и тоже.
– Ну ты же понимаешь, что я шучу.
– Лучше бы что-нибудь смешное рассказал, чем постоянно пытаться своими шутками затащить меня в постель. Кстати, чем я обязана твоему появлению в столь раннее время? Опять от какой-нибудь новой пассии возвращался?
– Ты что, ясновидящая? Как ты догадалась? Да, был на одной вечеринке в клубе и познакомился там с одной… – начал отчитываться Габриель.
– Дай угадаю, что было дальше. Вы поехали к ней, о том, что там происходило, я говорить не буду. И как по заказу, она живёт неподалёку. И вот с утра ты решил наведаться ко мне. – Виктория чувствовала себя победительницей в этом разговоре. Даже интонация поменялась на более высокомерную.
– Да ты прямо Шерлок Холмс! От тебя ничего не утаить, – без капли смущения сказал Габриель.
– Я слишком хорошо тебя знаю, и это было не трудно. Слушай, мы слишком долго болтаем о ерунде, мне надо в магазин, в холодильнике – шаром покати. А у меня сегодня ещё дела.