Когда начали твориться эти странности с Сэмом, я припомнить могу с трудом. На память приходит только самый первый вечер двадцать шестого ноября. Я сижу в кресле за столом и роюсь в старых выпусках новостей Бутта. Маленький городишко, каких до хрена на территории США. В интернете, как всегда, полно рекламы и всякого мусора. Сэмми сидит позади меня на кровати, устроив себе гнездо из подушек, и что-то рисует в своем блокноте. Мечтатель.
— Эй, глянь-ка. Череда странных убийств происходит в Бутте с 15 сентября.
— Дин…
— …у полиции нет никаких улик. Ни одно убийство не расследовано. Смотри, тут даже фото есть…
— Дин.
— Нам надо махнуть туда. Даже протокол есть, странно… Хм.
— Дин!
— А?
— Давай трахнемся.
— Давай, а с кем? — не отворачиваясь от экрана ноута, спрашиваю рассеянно.
За спиной молчание. Я сосредоточенно грызу кончик простого карандаша, изредка сверяясь с выпуском газеты за 20 сентября из Бутта. Случайно на глаза попалась в одном кафе. Прочитал и решил накопать в интернете об этом деле что-нибудь. Взгляд цепляется за несколько строчек, которые кажутся мне странными. Что-то тут не так. Я внимательно перечитываю абзац — показания свидетелей. Конечно, в газете не напишут все правдоподобно. Незачем мирным жителям знать о всяких ужасах. Ведь охрана правопорядка, то бишь полиция, всегда на страже, так что успокойтесь, мирные граждане…
Хмурюсь, ощущая чью-то ладонь на своем колене. Поворачиваю голову. Сэмми сидит у моих ног на корточках, улыбается своей привычной простодушной улыбкой и смотрит снизу вверх доверчивым открытым взглядом, от которого тают все женщины, от малолеток до пенсионерок.
— Дин, я с тобой хочу.
Несколько минут тупо смотрю на братишку сверху вниз. Чувствую, что бровь сама поднимается вверх в немом вопросе. Шуточка не в стиле Сэма Винчестера. Определенно, нет.
— Ха-ха-ха. Твое чувство юмора атрофируется с каждым разом все больше. Кажется, встреча с нечистью тебе противопоказана, — говорю я, фыркая, и снова разворачиваюсь к экрану.
Хочу снова сосредоточиться на показаниях свидетелей, но рука Сэма не убирается. Наоборот — поднимается выше.
— Сэм! — рычу я. — Это не смешно. Лапу убери! Ты пьяный, что ли?
Братишка продолжает смотреть на меня снизу вверх и хлопать длиннющими ресницами. Они у него всегда длинные были. Вот как на такого смазливого девчонки западают? А я знаю. Он производит впечатление беспомощного обаятельного милашки, и они сами стелются к его ногам. Он всегда был такой. И если по чесноку, я и сам порою на этот взгляд залипаю. Не, не в том смысле, конечно… Просто когда он на меня так смотрит, я не могу ему отказать. Правда, Сэмми никогда об этом не узнает. Не дай бог. Или кто там…
Когда рука братишки почти накрывает мое причинное место, я вскакиваю как ошпаренный, опрокидываю стул.
— Ты рехнулся, что ли?! — Смотрю на него возмущенно и недоуменно.
Он продолжает сидеть на корточках и улыбаться. Смущенно так, даже, пожалуй, немного застенчиво. Я все еще не понимаю: это он так неудачно пошутил?
— Ладно, забыли. Я пойду проветрюсь, — ворчу я, хватая со спинки стула свой пиджак и направляясь к выходу.
Потом я забыл тот инцидент. И вроде два дня было тихо. Ночью просыпаюсь от того, что кто-то скулит.
Приподнимаюсь на локтях. Сэмми мечется по кровати. На лбу — капли пота. Опять кошмарики снятся.
— Сэм.
Он не слышит, продолжая что-то бормотать. Лицо напряжено.
— Сэм!
Спускаю ноги с кровати и тянусь к брату — койки совсем рядом. Хватаю его за плечо и тереблю. Он вскакивает так резко, что я отшатываюсь. Хватает меня за руку, тяжело дыша и ошеломленно глядя на меня. Похоже, еще не до конца проснулся.
— Сэм?
Трясет головой, в глазах откровенный страх. Опять Джессика в огне?
— Эй… Это всего лишь сон. Ну хватит уже.
Его грудь тяжело вздымается, он опускает голову, и неожиданно сильная хватка на моей руке слабеет. Я морщусь, только сейчас понимая, что он оставил следы. Больно. Силенки-то прибавилось. Кашки много ел, что ли?
— Сон… Да, — бормочет Сэмми, снова падая на подушки, но даже не думая выпускать мою руку.
— Эй… отпусти уже, а?
Сэм неохотно ослабляет хватку и устало проводит ладонью по лицу.
— Полежи со мной?
Я начинаю кашлять, поперхнувшись воздухом.
— Может, мне тебя еще обнять и сказку рассказать? — иронично спрашиваю, вскидывая бровь, и небрежно кидаю ему на лицо одеяло. Ну не умею я иначе заботу проявлять!
Сэмми спускает одеяло так, что видны только его улыбающиеся глаза. У меня от этого его взгляда мурашки по позвоночнику пробегают. Как-то неправильно он на меня смотрит…
— Спи давай! Четыре утра, а нам завтра ехать в Бутт. — Крякнув, валюсь на постель лицом вниз, обнимая подушку и запуская под нее руки. И что на него нашло…
Утром просыпаюсь от того, что по моей правой ноге, под одеялом, от колена до бедра ползет чья-то рука. Хотя… почему чья-то? Спросонья не могу ничего понять, но прикосновение приятно. Мне еще и сон такой снился… Понятное дело, утренний стояк обеспечен. В нашей дурацкой работе такие сны — непозволительная роскошь. Только когда ладонь ложится на мою правую ягодицу, я понимаю, что что-то не так. Резко приподнимаюсь на локте, выхватывая из-под подушки свой мачете. Сверкающее лезвие оказывается у горла Сэмми быстрее, чем я успеваю подумать о том, что хочу сделать. Рефлекс. Смотрю на братишку огромными глазами, пытаясь понять, что только что произошло, а этот гаденыш улыбается, продолжая лапать мою задницу.
— Ты ебнулся, да? Какой бес в тебя вселился?
Улыбка Сэма становится откровенно ехидной, но в этот момент я не придаю этому никакого значения. Медленно убираю мачете от его горла. Но Сэм, блять, не убирает свою лапу от моей задницы! И поэтому получает по морде.
Поднимается с пола, потирая челюсть, и бросает на меня какой-то странный взгляд.
— Зря ты так, — спокойно говорит.
Моя собственная челюсть падает на постель. Ну ахуеть! Мой родной брат пытался меня облапать с самыми определенными намерениями, так я же еще и виноват!
А он поднимается с пола и уходит из комнаты.
Конец второго эпизода, блять.
После этого я от Сэма начал шарахаться. Честно, этот псих пострашнее любого призрака и демона будет. Старался держаться от него на расстоянии хотя бы одного метра. Ебать, реально страшно, когда твой брат вдруг стал геем и теперь клеит тебя! Но Сэм почти пять дней вел себя нормально. Я расслабился. И зря, дебил. Этот поганец так мою бдительность усыплял.
Вернувшись с какого-то заброшенного склада, где мы рассматривали место последнего убийства, это уже в Бутте, усталый и раздраженный, я пошел в душ. Сэм щедро разрешил мне пойти первым. Я весь в грязи, на улице слякоть и дождь. И от меня воняет. Тот склад — то еще местечко.
Будь я проклят. Я забыл запереть дверь! Впрочем, после того утреннего инцидента я старался принимать душ, когда Сэма в номере нет. Когда братишка оказывается рядом, я не замечаю. Душевая кабинка сделана из непрозрачного материала. Стекло матовое. Ни черта не видно, а из-за струй душа — не слышно.
Слышу за спиной его голос:
— Ди-и-ин.
У меня прекрасный слух, иначе я бы уже раз сто был умерщвлен, но каким образом в душевую кабинку, оказавшуюся, на мою беду, слишком просторной, проник Сэмми, да еще так неслышно, я так и не понял.
Его рука касается моего плеча, меня подбрасывает едва ли не на метр, сердце начинает колотиться, как бешеное. Когда мы на работе выслеживаем призраков, у меня и то пульс так не зашкаливает, как сейчас, в тесном пространстве с этим чудовищем, покушающимся на мое святое филейное. Это Сэмми! Сэмми! «Милое, очаровательное существо», карие глаза, обаятельная улыбка, приятный, располагающий к себе голос, дружелюбная аура, открытый взгляд. Но я реально его начинаю бояться. Потому что, блять, не знаю, что мне делать в такой ситуации! Уж лучше бы на меня вендиго напал!
— Блять, Сэм, немедленно свали отсюда! Я серьезно!
Ловлю себя на том, что прижимаюсь к стене. Выход, как назло, загораживает он. Между нами всего каких-то двадцать сантиметров. Может, больше. Надеюсь, хоть полметра наберется. Он голый. Голый, блять!
Оглядываюсь назад — не размахнуться.
— Я дам тебе в морду, — честно предупреждаю.
У него такой взгляд… Темный. Не опасный, нет… Но… жадный какой-то. Он стоит и лапает меня глазами. Если уже не трахает… Дьявол! В него реально кто-то вселился!
Тут меня осеняет… Сэм… он же сам на себя не похож. И поведение ему абсолютно несвойственно. Может, реально в него кто-то вселился? Но кто? Призрак младшего брата-гея?! Понимаю, что мысли у меня мечутся, в башке кавардак, смотрю на Сэмми, а он на меня. Ну, думаю, точно врезать придется. Слава яйцам, хоть лапу свою убрал от меня.
Мне даже как-то жарко становится.
— Сэм, ну… хочешь, мы поговорим, а? — Надо выиграть время. Если в него действительно вселилась какая-то похотливая сущность, необходимо заболтать ему зубы. Главное — добраться до дневника отца, там наверняка есть подсказка. — Слушай, Сэмми… Ты же это… натурал! Ты что, а Джессика?!
— Дин, расслабься! — он поднимает вверх руки, спокойно улыбается мне и смотрит как маньяк. Ага, блять, расслабься. Я расслаблюсь, и будет моей жопе пиздец. Дожили… В моего брата вселился сексуальный маньяк-гей. Но почему я-то?!
— Сэмми, дай мне выйти. А потом мы оденемся и поговорим.
Его рука тянется ко мне… и опускается на стену в двух сантиметрах от моей головы справа. Так… мне это не нравится. Расстояние между нами уменьшается.
— Мы и здесь поговорить можем. Дин, чего ты боишься? — Ебаный пиздец, и опять этот доверчивый, открытый взгляд.
Мне как-то вдруг начинает не хватать воздуха, я вжимаюсь в стену. Готовлюсь врезать ему и свалить из этой ловушки, но кидаю взгляд на его руки, шею, грудь… Он кажется абсолютно расслабленным внешне, но я вижу, что это обманчивая демонстрация. На шее бьется жилка. Быстро бьется. Он не даст мне ударить его. Изнасилует?! Пиздец. Нет, я не дамся! Пусть он хоть трижды моим младшим братом будет, я лучше его изобью, как собаку, но не дам себя трахнуть! Я не извращенец.
А с чего, собственно, я решил, что он хочет меня именно трахнуть? Может, это шутка такая? Первое апреля у нас когда? Всего-то через три месяца, ха-ха… Конечно, Сэмми пытается пошутить.
Я понимаю, что утешение бредовое, и на самом деле у меня начинается паника. Честное слово, лучше бы я на самолете земной шар облетел! Автоматически начинаю мурлыкать себе под нос любимую мелодию и обещаю себе, что, когда Сэм снова станет нормальным, я засуну его в комнату с клоунами.
— Сэм, ты рехнулся, да? Ничего я не боюсь. Просто как-то стремно, ты меня тут собираешься… ты меня домогаешься!
Ржет.
Вскипаю, пальцы сжимаются в кулак. Щас реально врежу, вот козел с ланьими глазами!
— Ты пошутил так, да?!
— Да нет…
И прежде чем я успеваю что-то сказать, его губы впиваются в мои. У меня глаза нараспашку, как придурок, открываю рот, пытаясь ухватить ртом воздух, вместо этого хапаю его язык. Задыхаюсь — язык горячий и напористый. Сэм не прижимается ко мне — просто целует.
У меня уходит где-то шесть-семь ударов сердца на то, чтобы понять, в каком я положении и что со мной вообще происходит. После этого Сэм получает коленом в живот. Я пожалел его, решил не вредить его сокровенному, которое он, кажется, очень жаждет в меня засунуть. Неслыханная щедрость с моей стороны!
Утешаю себя тем, что это не он хочет, а оно. Наверняка в нем сидит какая-то дрянь.
Пока Сэмми ловит воздух ртом, согнувшись пополам, сваливаю на хуй из ванны, тщательно стараясь не дотрагиваться до него.
Вылетаю, быстро вытираюсь, напяливаю на себя одежду. Так спешил, что даже трусы не надел. Сэм выходит через десять минут. Быстро оправился, сволочь. Надо было ему в «солнышко» втюхнуть. И снова эта дурацкая, чуть виноватая улыбка.
— Дин…
— Заткнись, придурок! Вообще свали на хуй с глаз моих! — в бешенстве рычу я.
Мое альтер-эго задето. Мне пришлось защищаться, как какой-то девице от насильника, ударив едва ли не в пах. Смотрю в эти ласковые глаза, и жутко хочется дать ему в морду.
— Какого хрена, Сэм?! Говори, что в тебя вселилось!
Ну да, так оно мне и сказало.
— Дин, да ничего в меня не вселялось. Я просто…
— Врешь!
Кидаюсь к сумке, хватая оттуда свой пистолет, и направляю его на братишку. Карие глаза темнеют. Он поджимает губы. Почти зло. Черты лица неуловимо меняются, становятся каким-то хищными. Думаю про себя, — пиздец, — рука слегка дрожит. Я никогда так не боялся. Значит, я прав. В него реально вселилась какая-то хуйня, которая хочет меня трахнуть. Но меня-то почему?! Старательно пытаюсь отогнать ехидный шепоток: призрак, вселяющийся в человеческое тело, питается от его агрессии, тайных желаний, мотивов… Нет, нет, Сэм не такой. У него никогда не возникало таких желаний! Он никогда не смотрел на меня, как на… бабу?! Бабу, которую хочет поиметь?! Кривлюсь. Да Сэм вообще никого, кроме своей Джессики, не видит! И ночью, и днем! Это абсурд. Значит, это все призрак! Похуистически сваливаю все на потустороннюю сущность, радуясь, что все так просто, и значит Сэмми остается Сэмми. А эту похотливую гадость я из него вышибу. Вопрос, почему именно я, остается открытым, но я гоню его из своей головы.
Пистолет в моих руках перестает ходить ходуном. Дуло целится в грудь Сэма. Я глубоко дышу, в башке, как обычно, вертится любимая мелодия, успокаиваюсь. Медленно наклоняюсь, не отрывая взгляда от Сэма, напряженно выискивая в его позе любой признак того, что он сейчас на меня нападет, но Сэм стоит спокойно. Скрестил руки на груди, лицо снова нормальное. Слава яйцам, вокруг бедер полотенце.
А он… неплохо сложен. Не теряет форму.
Так, блять! Нахуй-нахуй! О чем я думаю?! А может, это заразно?
Судорожно шарю в сумке, наконец пальцы натыкаются на кожаный переплет отцовского дневника.
— Стой на месте, понял?!
— Дин, кончай этот фарс, — спокойно говорит он.
Что-то в его спокойствии напрягает меня. Сэм никогда не бывает настолько невозмутим. Я окончательно уверяюсь в том, что это не он. Остается только надеяться, что тогда, когда эта хуйня из него выйдет, Сэмми снова вернется ко мне. Младший братишка. Чертов студент. Интеллектуал гребанный. Но мой. Мой брат, за которого, если надо, я жизнь отдам. А вот насчет задницы… подумаю.
Неохотно отвожу от него взгляд, кладу дневник на стол, быстро листаю страницы, ищу что-то необычное. Дневник я изучил уже вдоль и поперек, и, если по чесноку, не уверен, что найду в нем что-то новое. Никогда не встречал призраков-геев, которые, к тому же, еще и не чураются инцеста. И сдалась ему моя задница… Дебил, блять. Когда я не усмотрел?! Как не заметил, что Сэм не Сэм?
Стоп! Пролистываю назад несколько страничек. Помимо вырезок из газет, старых, вклеенных сюда листов из каких-то книг, писем, здесь куча всякой информации. И вот листочек. Маленький. Которого я раньше никогда не замечал. Не помню, чтобы он тут был, но из дневника мы с Сэмом никогда ничего не вытаскиваем, все кладем обратно. Я беру этот листок, читаю. Почерк — отцовский, и меня в этот момент ничего не смущает.
«Ситри».
Что за черт? Хмурюсь. Никогда не сталкивался с этим именем. Бросаю короткий взгляд на Сэма. Он все также стоит, спокойно наблюдает за мной.
— Ситри. Ты Ситри? — спрашиваю я зачем-то.
Улыбается.
Сэм, и в то же время не Сэм.
Не знаю я, кто такой Ситри.
На листочке, кроме имени, написана информация о том, как изгнать демона из человеческого тела.
«Провести сексуальный обряд с объектом вожделения».
Я чувствую, что меня начинает пробивать на истерический ржач. Ну конечно. Как же, блять, иначе! Надо трахнуться, чтобы демон траха съебался обратно в тартарары. Пистолет опускаю, быстро набираю в поисковике имя демона. Ситри.