«Принц Ситри — двенадцатый дух, великий принц. Появляется вначале с головой леопарда и крыльями грифона, но после того, как мастер произнесет заклинание, он может принять человеческий облик, при этом очень красивый. Он разжигает любовь мужчин к женщинам и женщин к мужчинам, и, если есть желание, он может также показать их обнаженными. Он управляет шестьюдесятью легионами духов».
Но я, блять, мужчина! Мужчина! И Сэм тоже вообще-то мужского пола!
Зло чертыхаюсь, бросаю листок на стол, хлопаю крышкой ноута и бухаю по ней кулаком. Ноут перестает жужжать. Поворачиваюсь к Сэмми. Нет, к Ситри. Все стоит, тянет проклятую лыбу.
— Козел. Думаешь, я не найду другой способ тебя изгнать?!
— Дин, тебе правда так противно? — спрашивает он невинно. У меня жуть как чешутся кулаки. Хочется дать ему по морде, но я сдерживаюсь. Сцепляю зубы, по скулам ходят желваки, а он делает ко мне шаг.
Невольно пячусь назад, пистолет поднимается выше, — целюсь в башку Сэмми.
— Не подходи, псих.
— Тебе не понравился поцелуй?
— Да пошел ты на хуй!
Он наступает, я пячусь и упираюсь в стенку.
— Ди-и-ин… Ну это же всего один раз. Ну что ты? Один раз, и я уйду из этого тела.
— А просто так ты уйти не сможешь?
Пистолет упирается в его влажную грудь. Капли воды скользят от ключиц к соскам, между кубиками пресса. Невольно слежу за ними взглядом, сглатываю. Так плохо мне еще никогда не было.
— Если ты выстрелишь, я уйду, но Сэмми уже не вернется, — шантажирует он меня.
— Знаю! — огрызаюсь я. — Дай подумать! Блять, отойди!
Не двигается с места. Смотрит на меня выжидающе. Я дурак, я такой дурак… Веду переговоры с каким-то озабоченным духом… Но листок… почерк отца… Он и с таким сталкивался?! Бляяяя… Что делать, что делать?!
Мелодия в голове нарастает, дышу. Дыши, Дин, дыши. Ты найдешь выход.
Так, вдох, выдох. Вдох, выдох.
— Мне обязательно зад подставить надо? — Голос мой жалок. Аж самого передергивает. — И ты уйдешь?
— Уйду, — улыбается Сэмми. Щурит глаза, в которых пляшут озорные смешинки.
Блять. А как я потом буду ему в глаза смотреть? Ебаный в рот. Хоть бы он ничего потом не помнил! Сука! Что за подстава! Как! Как его угораздило так вляпаться?! Когда этот чертов Ситри в него вселился?! В туалете? И главное, никакой информации!
— Точно съебешься? — Поджимаю губы.
— Верь мне, Дин.
И глаза такие… улыбающиеся. Взгляд открытый. Опять эта его магия… Козел!
— Я тебя потом все равно убью, ты понял?!
У меня, наверное, истерика. Сэмми мягко забирает пистолет из моих рук. Мои ладони крепко сжаты в кулаки. Зажмуриваюсь. Хочу ничего не чувствовать и вообще потерять сознание.
Проходит минута, две. Сэм ничего не делает. Но я чувствую его взгляд. Осторожно открываю один глаз.
— Че, уже все?
— Дин, мне так не нравится. Не делай такое лицо, — просит это чудовище.
Старательно растягиваю губы в тупой улыбке.
— Ы-ы-ы! Так лучше?
Ничего не говорит. Молчит, смотрит изучающе. А потом вдруг резко наклоняется вперед, прижимается к моим губам своими. Я крепко сжимаю зубы и смыкаю губы. Его язык скользит по ним, медленно, дразняще, у меня мурашки по коже. Я думал, что я испытываю отвращение к геям. Ну каково это, ебаться в задницу, а? И поцелуи с мужиком — это мерзко. Но губы Сэмми теплые, язык как язык. Поцелуй ничем не отличается от девчачьего. Я удивленно распахиваю глаза. Его глаза напротив — улыбаются. Мягко, но настойчиво язык раздвигает мои губы, скользит между ними. Только зубы сильнее стискиваю. Мычу.
Язык убери, козел. Мы так не договаривались. Трахай, но не целуй!
Тогда это чудовище отстраняется. Смотрит с укоризной.
— Закрой глаза, — говорит.
Не знаю почему, но я слушаюсь. Закрываю глаза. Через некоторое время ощущаю его теплые губы на своем лице. Целует зачем-то глаза, лоб, виски, нос, щеки, уголок губ, подбородок. Рот. Поцелуи трепетные и какие-то нежные. Против воли я расслабляюсь. Жмурюсь, повторяя про себя: это все не со мной, это не я. Это просто на один раз. Потом я врежу Сэму. Обязательно. Когда он снова собой будет. И ничего не скажу. Позор на всю жизнь.
А он целует. Его теплое дыхание касается моего лица. Вот его губы перемещаются вдоль скулы, прикасаясь едва ощутимо. Скользят по кромке уха — стая мурашек по коже, взрыв. Дрожу. Это странно. Поджимаю губы, скулы напрягаются, и тут же Сэм касается их цепочкой нежных поцелуев, затем снова возвращается к моему уху. Че-е-ерт… Это нечестно! Ухо — моя эрогенная зона! Приятно так, что коленки подгибаются. Он словно угадывает это, прижимается ко мне всем телом. Впечатывает в стену. Я все еще сжимаю руки в кулаки, чувствуя, как его язык скользит за моим ухом. Хриплое дыхание срывается с губ, поднимаю руку, чтобы врезать ему, но он неожиданно сильно перехватывает мое запястье. Я даже задыхаюсь. Вот это демонстрация силы. Вдруг понимаю, что мой зад сегодня все-таки распечатают. Становится как-то… не стремно или горько… нет. Неуютно, и по коже ползут мурашки уже не удовольствия от его бесстыдных поцелуев, а легкого страха, и оттого — возбуждения. Я понимаю, что Сэм сильнее меня сейчас. Почему-то осознание этого возбуждает. Я ошеломленно смотрю на него — мне стыдно. Потому что мой член поднимается весьма заинтересованно.
Сэмми улыбается уголком губ, подносит к своему лицу мое запястье, нежно целует, поглаживает основание ладони большим пальцем и вдруг лижет его кончиком языка. Мой стояк упирается ему прямо в бедро, он все чувствует. И, слава яйцам, молчит, никак не комментируя происходящее.
Но стоит мне только подумать об этом, как Сэм спрашивает:
— Дин, хочешь, я тебе повязку на глаза надену?
Несколько секунд молчу, а потом отворачиваюсь и возмущенно цежу в ответ:
— Щаззз! В первый раз трахаюсь в жопу и ничего не увижу?!
— А ты ведь и не хочешь ничего видеть. Ты сейчас хочешь оказаться далеко-далеко отсюда, разве я не прав? — вопросительно смотрит.
Блять! Да убери ж ты от меня свои глазенки! От этого взгляда дрожь по позвоночнику и холодок. Как?! Как так смотреть можно, как будто душу наизнанку выворачивает!
— Дин, дай мне шанс, — шепчет на ухо почти умоляюще. Кладет мою руку себе на шею.
Молчу, упорно отворачиваясь от него. У меня сейчас такое ощущение, словно это Сэм. Я не чувствую в нем никакой потусторонней сущности, но все равно верю, что это не Сэм, а гребанный Ситри.
Потому что Сэм — натурал.
Потому что Сэм никогда не повел бы себя так.
Потому что Сэм, несмотря на свой телекинез и видения, не сильнее меня. Я всегда мог уложить его на обе лопатки. По крайней мере, я был уверен в этом до сегодняшнего дня.
Потому что Сэм — мой младший брат. Кроткий, спокойный, мягкий, дружелюбный Сэм.
Не это нечто, глядящее на меня ласковыми глазами Сэмми, но взглядом жестким, жадным, горящим. Не похотливым, нет — голодным.
Жутко.
— Заткнись, — цежу я. — Делай что хочешь, только молча.
— Разрешаешь?
— Блять! Сэм!
— Да-а-а?
Закусываю губу. Он отстраняется, тянет меня за руку, что облизывал пять минут назад, к кровати. Мне становится плохо. От переживания начинает тошнить. Кажется, словно я лечу. На самолете, ага.
— У-у-у… м-м-м… — бормочу себе под нос мотивчик песенки.
Он косится на меня, смеется весело и… толкает на кровать. Борюсь с желанием подскочить, как ужаленный, и броситься вон из комнаты. Особенно когда он нависает надо мной, его колено делает вмятину в кровати у меня между ног. И снова этот голодный взгляд.
— Дин, я тебя поцелую.
Зачем?! Ну зачем он комментирует?! Мне и так плохо и… м-м-м…
Снова чувствую эти его мягкие и ласковые губы, на этот раз язык проникает в мой рот беспрепятственно, и я снова мычу, уже беспомощно. Его руки придавливают мои к кровати за запястья, я просто распят. Целует. Умопомрачительно. Никогда не думал, что Сэмми может так целовать. Наверное, Джессика в постели была от него без ума…
Блять, о чем я опять думаю?!
Его язык скользит у меня во рту. А я впервые не знаю, что мне делать-то? Никогда не был пассивом… Блять, да, конечно, не был! Но отвечать ему не собираюсь. Не-не, я не гей! Нет! Пусть делает что хочет, но без моего участия!
Он словно угадывает мои мысли. Хватка на запястьях слабеет. Теперь Сэмми поглаживает большими пальцами внутреннюю сторону моих рук там, где кожа особенно чувствительна.
Я мычу ему в рот интенсивнее, он отрывается наконец от меня, и я могу глотнуть воздуха. Чуткие пальцы ласкают руки, меня утешает только одно — я еще одет. Но стояк по-прежнему упирается в живот Сэмми, он не может этого не замечать, но он спокоен. Я закрываю глаза, прикусываю губу до крови. Предательское тело реагирует на его ласки, как надо. Стыдно перед самим собой. Сэм задирает мою футболку, целует живот. Невольно втягиваю его.
— Сэм… Бля… Не надо, а?
Понимаю, что голос мой звучит жалобно, но ничего не могу с собой поделать. Я пытаюсь сосредоточиться на мысли о том, что я сейчас не трахаюсь с братом, а спасаю его. Ну, в самом деле! В нем сидит какая-то хрень, ее надо изгнать, а для этого надо с братом трахнуться… Все просто, ничего сверхъестественного, все нормально, Дин, успокойся… Успокойся, я сказал!
Но у меня не получается успокоиться.
— Ты можешь не петь? — Внезапный вопрос Сэма обескураживает.
— Что?
— Ты мурлыкаешь.
— И ничего я не… Да какого вообще черта?!
— Ладно, пой, если тебе так хочется. Так даже лучше… — улыбается он, расстегивая мои штаны.
Маньяк! Псих! Дергаюсь, у меня шок. Его пальцы порхают по моему животу. Мурашки. Заебали. Пуговица легко выскальзывает из петли, раздается звук разъехавшейся молнии, кончики его пальцев задевают головку моего гордо вставшего члена. Меня едва не подбрасывает, приподнимаюсь на локтях, пытаюсь отползти.
— Сэм! — смотрю уже испуганно, а он все продолжает улыбаться.
— Дин, все хорошо, — говорит успокаивающе, тянется ко мне и чмокает в губы.
И все так обыденно, словно так и надо. Его пальцы снова задевают мой живот, и я вдруг понимаю, что они дрожат. Дрожат. Пальцы. У него.
— Сэм?
Он поднимает голову, встречается со мной взглядом. Я опускаю глаза: на его шее все еще неровно бьется жилка. Дышит вроде спокойно, но он взволнован, я вижу. С чего бы?
— Сэм? — повторяю я уже едва слышно.
Молчит.
Наклоняется и вдруг вбирает мой член в рот. Я ахуеваю, ахаю, собираю простынь по бокам от себя в кулак.
— Сэм!!! — ору.
Его губы плотно смыкаются вокруг моей головки. Хорошо. Блять, как же хорошо! Я не сразу это понимаю, слишком потрясен тем, что мой собственный младший брат отсасывает мне. Смотрю вниз широко распахнутыми глазами — туда, где кудрявая голова ритмично двигается вверх-вниз. Он не может взять полностью, но сосет старательно. Облизывает у себя во рту. Мне становится и плохо и хорошо одновременно, не могу сдержать стона, запрокидываю назад голову…
Он на секунду останавливается, слыша этот звук. Мне стыдно. Блин… Неловко. Я думаю, он сейчас посмотрит на меня, но он не смотрит. Продолжает свое дело.
— Сэмми, черт возьми… — стону.
Не знаю, сколько это продолжается: пять минут, десять… Я не скорострел, но блять…
— Сэм! — кажется, вскрикиваю, пытаюсь предупредить, он не отстраняется, лишь вздрагивает и глотает мою сперму.
Лежу, пытаюсь отдышаться.
Он же не намерен останавливаться, стягивает с моей безвольной расслабленной тушки джинсы, тело после ахуитительного оргазма охватила приятная истома, шевелиться лень. Футболка тоже летит к ебеням. Я голый. Его полотенце уже на полу. Приподнимаю веки, вижу сквозь ресницы в его руках тюбик со смазкой.
— Блять…
Когда он успел купить это? Когда он все это запланировал? Я неуверенно заглядываю ему в глаза, надеясь увидеть там чужое. Потустороннее. Но вижу только растерянность, легкую неуверенность и бесконечное желание. Когда мой младший брат смотрит на меня таким взглядом, я не могу ему отказать.
И когда Сэмми раздвигает мои ноги, я сжимаю руки в кулаки, но удерживаю себя. Я не ударю, хотя все, что сейчас происходит, в корне противоречит моим представлением о нормальном, моим принципам, убеждениям и морали, которая, да-да, все-таки имеется у меня.
Ануса касается что-то холодное и скользкое. Сэмми протискивает в меня один палец, я упрямо сжимаю зубы. Когда раздается тихое рычание, я не сразу понимаю, что оно принадлежит мне. Что это я рычу.
Второй палец.
Дыши, Дин. Закрой глаза. Представь, что это все не с тобой происходит.
Но я не могу! Это же Сэмми, мой братишка, все, что сейчас происходит, не может быть на самом деле…
Три пальца — больно, но я только сжимаю зубы и не смотрю на него. Они начинают двигаться во мне, Сэм не произносит ни звука. Двигаются как-то беспорядочно, проникают глубже, не понимаю, чего он хочет этим добиться. Когда тело пронзает электрическая вспышка, меня подбрасывает на постели, я вскрикиваю — понимаю, что он искал.
— Блять, мать твою, Сэм, какого черта, что это?!
— Тебе нравится? — тихо спрашивает.
У меня вырывается яростное сопение, а он снова нажимает на какую-то точку где-то там, глубоко внутри меня. На этот раз стон с моих губ не срывается, мне удается его сдержать. Я смотрю на него и не могу прервать зрительный контакт, пока младший брат трахает меня пальцами.
Все мысли — на хуй. В башке пусто. Только жар во всем теле, приятно. Ловлю себя на том, что не хочу, чтобы он останавливался.
В какой-то момент его пальцы исчезают. Я уже ничего не соображаю. Не сопротивляюсь даже тогда, когда головка его члена упирается в меня. Давит, я морщусь, он протискивается внутрь.
— Блять, больно!
— Прости, Дин, — мягко произносит он. — Сейчас будет лучше, обещаю.
«Как с маленьким ребенком…» — отстраненно отмечаю.
Жжение в заднице усиливается по мере того, как он втискивается в меня. Какого хрена он такой большой?! На секунду даже ощущаю себя уязвленным. Всегда гордился своими размерами, а тут… Младший брат меня и в этом переплюнул?
— А-а-а, твою мать, Сэм, убью на хрен, ох ты ж блять, дьявол! — Меня едва не подбрасывает, но он придавливает меня к постели своим телом, его член давит на ту самую точку, и меня уносит нахуй.
Начинает двигаться, раскачиваясь во мне. Уже не слышу своих стонов, закладывает уши, дышу тяжело и хрипло, понимаю, что подмахиваю ему, как… как шлюха. Сэм что-то шепчет мне на ухо, слышу «люблю» — мне чудится, да, чудится…
И все взрывается перед глазами. Отключаюсь на несколько секунд, а может, часов. Когда открываю глаза, между ног немного липко, неприятно.
Сэм лежит рядом. Вышел из меня. Мы молчим. Неловко. Смотрю в потолок, раскинув руки звездочкой, ноги свисают с края кровати. Проходит пять или десять минут.
— Дин… — шепчет это чудовище.
— Че?
— Я это… не Ситри. Листочек подложил.
Приподнимается на локте и смотрит на меня робко.
Я медленно сажусь, в пояснице стреляет, охаю от боли.
Через пять секунд Сэм потирает челюсть, валяясь на полу. Дежавю, блять.
Подхожу к нему.
— Это за то, что обманул, козел.
Виновато прячет взгляд, молчит.
Даю ему смачного подзатыльника.
— За то, что трахнул.
Засопел.
Поднимаю его голову за подбородок и впиваюсь в губы жестким, наказывающим поцелуем.
— За то, что понравилось, Сэмми.
— Дин, я…
— Ага, давай еще обнимемся.