— М-м-м… Касим, сделай что-нибудь… Прошу… — тихо стонет калиф.
— Как прикажет мой господин, — произносит Касим почти покорным тоном, но Амира не обмануть — он слышит в голосе невольника предвкушение и насмешку.
Опустившись на постель, Касим прижимается губами к животу господина и скользит ими вниз. Вынимает его пальцы из разгоряченного отверстия, глядя при этом в глаза калифу, и неспешно облизывает один за другим. Медленно, дразняще лаская каждый горячим языком у себя во рту. С губ Амира срывается ужасно развратный стон, он вздрагивает всем телом — от этих распаляющих ласк становится только хуже. Все его тело горит от желания. А Касим продолжает издеваться над ним: облизнув напоследок изящные пальчики калифа, он отпускает его руку и наклоняется еще ниже, чтобы медленно провести языком влажную дорожку от головки члена до самого входа в его тело. Язык проникает внутрь калифа, и тот вскрикивает. Голос его срывается до хрипоты.
«Ты знаешь… — думает калиф, заходясь в стонах. — Ты знаешь обо всем, что мне так нравится. Обо всем, что доставляет мне столько удовольствия. Все мои порочные фантазии и похотливые желания…»
И перед глазами у Амира темнеет…
Мужчина тем временем ласкает узкий вход языком изнутри, сначала медленно и неторопливо, потом быстрее, одновременно поглаживая рукой возбужденный член господина. Амир беспомощно всхлипывает под ним, мечется на постели так сильно, что рабу приходится удерживать его за бедра. Но калифу все равно мало, и он думает, что хотел бы не выпускать Касима из постели целый день. По крайней мере сегодня.
Еще несколько минут раб изощренно мучает своего повелителя языком, а потом заменяет его пальцами, засовывая внутрь сразу четыре. Берет его член в рот и начинает быстро сосать.
Амир уже не может сдерживаться и, в очередной раз громко вскрикнув, кончает в горячий, ненасытный рот своего невольника, тихонько всхлипывая от удовольствия и едва заметно вздрагивая всем телом, пока последняя судорога оргазма сводит его тело.
Касим проглатывает все до последней капли и вытирает рот тыльной стороной ладони. Вынимает из господина пальцы и облизывает их.
— Теперь мой повелитель удовлетворен? — интересуется он хриплым голосом, не без насмешки.
— Нет, — так же хрипло шепчет жадный калиф, пока еще не в состоянии открыть глаза.
Тогда Касим безмолвно переворачивает его на живот и ставит на четвереньки. Пристроившись сзади, резко входит сразу на всю длину, грубо хватая за бедра и насаживая на свой член. Глухо застонав, Амир утыкается в подушку лицом, изо всех сил стараясь устоять в этой позе на дрожащих коленях. Но раб не сдерживается и не жалеет своего ненасытного господина — двигается быстрыми, частыми и мощными толчками, не останавливаясь и не замедляясь ни на секунду. Амир приглушенно постанывает и всхлипывает, сжимая подушку руками. Не в силах пошевелиться, он только прогибается в пояснице, подставляя свою попку распаленному смуглому самцу. Ему редко удается настолько вывести Касима из себя, что тот становится бесцеремонным, грубым и похотливым животным. А ведь это именно то, чего калифу так отчаянно хочется.
Касим дергает его на себя за бедра, и попка калифа с пошлым влажным хлюпаньем сталкивается с его бедрами. Он двигается резко, отрывисто, рваными толчками разной глубины проникновения. Иногда его член достает до простаты калифа, а иногда нет, и тогда Амир, сильно прогибаясь в пояснице, подается назад и тихонько умоляюще скулит. Касим дразнит его достаточно долго, Амир уже не слышит собственных глухих стонов, не видит перед собой ничего, кроме сплошного красного марева порочного удовольствия, ноги его разъезжаются, словно у новорожденного жеребенка, он искусал губы в кровь, желая снова достигнуть наивысшего пика наслаждения. Длинные черные ресницы трепещут, с истерзанных губ срываются громкие постыдные стоны и жалобный скулеж. Он вжимается попкой в бедра раба, не желая, чтобы тот выходил полностью.
И когда Касим довольно ощутимо хлопает его по влажной ягодице ладонью, одновременно пронзая хрупкое, изящное тело калифа своим горячим членом, Амир кричит и пачкает шелк простыней под собой теплым липким семенем. Он уже почти падает на подушки, когда чувствует, как Касим наполняет его изнутри горячей спермой так долго, что она начинает стекать по внутренней стороне бедер калифа.
Член раба выходит из него с таким пошлым звуком, что Амир невольно снова стонет.
— Мой повелитель доволен? — наклоняясь, шепчет ему на ухо Касим, и смуглая рука скользит по влажной от пота спине юноши.
— Да… очень, — мурлыкает калиф и только что не выгибается, словно сытый и довольный кот.
Касим откидывает с влажной стройной шеи господина спутавшиеся черные пряди и облизывает губы. Хочется оставить на светлом полотне шелковой кожи яркий цветок засоса, клеймо, но он не имеет права оставлять на коже своего повелителя следов. В ответ на прикосновение его пальцев Амир с трудом переворачивается на спину, обнимая его за шею и обхватывая ногами талию.
— Господин сегодня хочет потерять способность нормально ходить? — бесстрастно интересуется Касим, слегка приподнимая черную бровь.
— Да-а-а… — мурлычет в ответ калиф, чувствуя, как теплые капли спермы стекают по его бедрам обратно вниз — к разгоряченному, еще не успевшему закрыться отверстию. Это восхитительное ощущение снова возбуждает его до невозможности.
— Каси-и-им…
Зная своего господина, Касим все равно не перестает удивляться каждый раз тому, насколько же он сластолюбив. Усмехнувшись, он поднимает его на руки и несет в купальню, разделенную с покоями калифа широкой резной аркой. В ней находится бассейн, наполненный ароматной водой. Он спускается в воду по мраморным ступеням, ведущим ко дну, и калиф, почувствовав, как вода касается его спины и ягодиц, недовольно поджимает ноги.
— Из меня же все вытечет в воде! — капризно произносит он. — Не хочу.
Касим на секунду теряется, не понимая, о чем говорит господин, но, когда до него доходит, он не выдерживает и тихо смеется.
— Господин, — с улыбкой усадив калифа на специальные сидения под водой, произносит он. — Я в вашем распоряжении каждую секунду. Извольте появиться перед послами принцессы в приличествующем виде. Вы и так уже опоздали почти на час.
— Я калиф! — гордо отвечает Амир. — Я никогда не опаздываю! — Затем обнимает своего раба за шею, пересаживаясь верхом на его бедра, и начинает тереться попкой о его член, стараясь снова возбудить. — Просто все другие приходят раньше…
— Мой повелитель, конечно, прав, — склоняет голову в знак согласия Касим и, приподняв юношу над собой, снова насаживает на свой член. — Может быть, мой господин желает шарики? — интимно шепчет он ему на ушко, скрывая улыбку такой жадности калифа.
— Господин желает тебя… — довольно выдыхает Амир и удовлетворенно прижимается к широкой сильной груди, с наслаждением проводя по ней ладонями. Сейчас, после бурного, почти звериного секса, ему хочется немного нежности.
— Да, повелитель, — чуть слышно шепчет Касим и, наклонив голову, проводит языком влажную линию вдоль стройной шеи калифа, слизывая капельки пота с кожи.
Он скользит ладонями по бокам Амира, постепенно спускаясь к бедрам, медленно оглаживает их. Проводит губами дорожку вдоль скулы к уголку рта и касается его кончиком языка. Амир приглашающе приоткрывает губы, откидывая назад голову, но Касим не принимает этого приглашения — скользит ртом по скуле чуть выше и проникает языком в изящную раковину аккуратного ушка, щекоча и возбуждая. Юноша шумно тяжело дышит, тихо постанывая, прижимаясь к рабу и оглаживая широкие плечи маленькими ладонями. Калифа безумно возбуждает восхитительный контраст их кожи — светлое какао и молочный шоколад, нежный шелк и темный бархат, мрамор и эбеновое дерево, слоновая кость и черный жемчуг. И порою ему кажется, что это не Касим выполняет его желания, что не он его раб, а калиф — его.
Касим прижимает его к себе настолько близко, насколько возможно, наклоняет голову и проводит языком дорожку по груди калифа к темным затвердевшим соскам, легонько сжимая их зубами и тут же зализывая место укуса. Амир чувственно стонет, прогибаясь в спине и медленно двигаясь на члене своего невольника; прикрыв глаза, запускает руки в черные волосы и судорожно облизывает губы. Касим обхватывает ладонью его член и скользит губами вдоль тонкой линии подбородка юноши. Замирает, почти коснувшись его губ своими, позволяя Амиру словить губами его горячее прерывистое дыхание, притрагивается к ним языком, не пытаясь проникнуть внутрь, дразня, искушая. Вторая его ладонь поглаживает маленькие упругие ягодицы калифа, обхватывая их и задавая ритм.
— Господин явно нарывается на межнациональный конфликт, — шепчет он едва слышно.
— К черту их всех, — бормочет калиф и, не выдержав, сам жадно приникает к губам раба, словно иссыхающий от жажды путник в огромной пустыне, набредший на живительный источник. И с наслаждением следует заданному рабом ритму. Ему нравится быть ведомым сильными, надежными руками этого мужчины.
— Неразумно… — успевает выдохнуть Касим, прежде чем его рот занял поцелуй калифа.
Его тихий несдержанный стон тонет в ответном стоне Амира, он сжимает желанное, любимое тело повелителя в своих руках, с наслаждением ощущая ответные объятия на своей шее. Он будет виной той войне, которая развяжется… Сегодня его попытаются убить, отравить, уничтожить или подстроить несчастный случай… в два раза больше людей, чем обычно. И все потому, что калиф уделяет ему все свое внимание и одаривает так щедро, как никого и никогда раньше. Могущественный, своенравный и капризный, словно пустынный ветер, прекрасный повелитель Джавахир Абаля каждую ночь и при свете жаркого дня отдается своему рабу с таким упоением и страстью, словно от этого зависит его жизнь.
Раздается робкий стук в дверь, и даже отсюда слышится шепоток служанок и негромкие голоса стражников.
— Ненавижу их всех, — шепчет Амир в перерыве между жадными короткими поцелуями и прижимается к Касиму еще ближе, не желая с ним расставаться.
========== Подари мне крылья ==========
Совместное омовение заканчивается взаимным удовлетворением обоих. Касим выносит своего господина из купальни и укладывает на постель, скидывая испачканные простыни на пол. Он накрывает повелителя тонким шелком, подхватывает с пола грязные простыни и направляется к двери. Пресыщенный и разнеженный калиф вальяжно раскидывается на постели, потягиваясь всем телом. Между ягодиц саднит, дырочка наверняка припухла от долгого и частого вторжения огромного члена раба, поясницу слегка ломит, но он все равно обожает это ни с чем не сравнимое ощущение.
— Одну секунду, мой господин, — говорит Касим, открывая дверь. Вручив служанкам простыни, он забирает у них поднос с поздним завтраком — или, точнее, уже обедом — и говорит стражникам: — Господин сегодня неважно себя чувствует. Передайте визирю, чтобы отменил встречу с послами принцессы. Если к вечеру ему станет лучше, я вам сообщу.
С этими словами Касим захлопывает дверь перед любопытными носиками рабынь и направляется к столику возле кровати, чтобы положить поднос с едой. Он берет с подноса вазочку со сливками и садится на постель, намереваясь совместить приятное с полезным.
Амир выжидающе смотрит на него. Сладкое предвкушение снова наполняет каждую клеточку его тела. Калифу определенно нравится выражение лица его раба.
— Хочешь попробовать немного сливок, мой господин? — Касим слегка улыбается и, окунув палец в вазочку, зачерпывает немного холодного воздушного лакомства.
— Хочу… — Амир невольно облизывается, наблюдая за действиями своего раба.
— Тебе придется самому взять это, повелитель, — дразняще шепчет Касим и слизывает со своего пальца весь сгусток сливок. Наклоняется к калифу, почти прикасаясь своими губами к его, все еще улыбаясь.
Амир тут же обнимает его за шею, юркнув язычком в его рот и забирая свою долю почти растаявших сливок. Шелк сползает с него на постель.
Касим берет с тарелки на подносе одну клубнику, проводит ею по соскам калифа, оставляя на них красные следы.
— Господин не против… побыть моим завтраком? — с улыбкой спрашивает он, кладя ягоду на живот юноши.
— Я не против, — шумно выдыхает Амир, втягивая плоский живот и заворожённо наблюдая за ним.
Тогда Касим берет с тарелки горсть клубники и начинает раскладывать ее по всему телу своего повелителя. Проливает сливки на его живот и вокруг члена и, захватив губами одну большую сочную ягоду, подносит ее к губам калифа. Амир не отказывается от этого восхитительного угощения, с удовольствием откусывает половинку, проливая на подбородок липкий густой сок, который раб тут же слизывает, скользя губами дальше — вдоль шеи и по всему телу, собирая по пути все ягоды, которые только что так старательно раскладывал. Добравшись до паха, Касим аккуратно слизывает сливки вокруг члена господина и заглатывает его в рот полностью.
Калиф чувственно стонет, мягко выгибаясь на постели и сминая пальцами шелк под собой. Однако Касим не собирается ублажать своего господина так. Через пару минут он выпускает его изо рта и тянется за еще несколькими ягодами. Бросает на господина насмешливый взгляд, раздвигая его ноги, и, опустившись между ними, заталкивает губами одну клубнику в раскрытую влажную дырочку, перепачканную белыми каплями растаявших сливок. Амир замирает и восторженно стонет, забывая, как дышать. Касим проделывает то же самое и со второй клубникой, пока калиф кусает губы, запрокидывая голову, и тихо стонет от ощущения того, как холодные ягоды медленно скользят внутри него. После третьей клубники раб подкладывает под его поясницу подушку: так будет удобнее… завтракать.
— А теперь я полью все это сладким джемом… пусть будет еще слаще, — шепчет он, беря в руки вазочку с фруктовым джемом и проливая его на слегка сжимающуюся в предвкушении дырочку калифа, забитую клубникой. Амир вздрагивает, наблюдая за ним и кусая губы.
Касим ложится на живот, устраивается меж его бедер поудобнее и обхватывает небольшие ягодицы, идеально наполнившие его ладони. Обратный процесс… Он старательно слизывает сладкий тягучий джем с кожи юноши и затем вынимает первую клубнику, которую тут же съедает, попутно тщательно облизывая стенки чуть сжимающегося влажного прохода. То же самое происходит и со второй ягодой. А третью… Касим оставляет для своего господина, захватив ее губами. Правда, ему пришлось хорошенько повозиться, чтобы достать ее из тела калифа. Держа ее губами, раб скользит вверх по телу юноши и подносит к его губам. Амир улыбается и обнимает его за шею, принимая из его рта лакомство, только что побывавшее внутри него.
Улыбнувшись, Касим отстраняется, лизнув напоследок губы калифа.
— А теперь, мой юный повелитель… я все же применю шарики, — говорит он с ухмылкой и поднимается с постели. Достает из тумбочки возле кровати небольшую резную шкатулку, в которой лежат два маленьких свинцовых шарика, диаметром по пять сантиметров каждый. Они полые внутри только наполовину. Обычно Амир избегал этой сексуальной забавы, предпочитая живое сильное тело холодному металлу, хотя тоже любил всякого рода игрушки, но сегодня Касим твердо намерен использовать их.
— Ты знаешь… я это не люблю, — поежившись, произнес Амир, представив, как сейчас холодный металл окажется внутри него.
— Позволь мне сделать это всего один раз, господин. Обещаю, ты не пожалеешь, — усмехается раб, поднося шарики к губам, чтобы согреть их своим дыханием.
Калиф поджимает губы, размышляя, позволить ли ему такое? Но уже знает, что согласится, потому что от насмешливой улыбки Касима низ живота сводит сладкой судорогой, и он понимает, что из-за нее готов согласиться на что угодно.
— Хорошо, но только один раз, — говорит калиф.
Касим улыбается так, словно знает что-то, чего неизвестно его господину. Покатав шарики в ладонях, чтобы передать им свое тепло, он раздвигает ноги юноши и подносит их к его дырочке. Проталкивает один шарик внутрь, затем второй. Он поднимает калифа на руки и несет на веранду, чтобы выйти в сад.
— Зачем ты несешь меня сюда? — хмурится Амир, когда палящие лучи восточного солнца касаются его кожи. Он прячет лицо на шее раба. Здесь ужасно жарко днем.
— Чтобы мой господин мог получить очередную порцию удовольствия, — отвечает Касим, с улыбкой глядя на него.
Ему хочется коснуться губами щеки Амира, чтобы стереть это хмурое выражение с его лица, но это будет лишним проявлением чувств. А он всего лишь раб, и ему приходилось постоянно напоминать себе об этом, чтобы ненароком не выдать себя. Иначе вся их игра превратится в одно сплошное притворство. Он станет настоящим рабом повелителя Джавахир Абаля, а Касим не желал подобного исхода. Сейчас они полноправно владели телами друг друга, но кто знает, что произойдет, если Амир проведает о том, что владеет еще и душой своего невольника? Быть игрушкой гордый Касим не желал.