Annotation
Этот текст сейчас не может быть написан так, как он должен быть написан. Поэтому - пока так.
Сергей Петренко
"Дни Творения"
"Мой отец велел мне довольствоваться тем, что есть в жизни.
Что мир мне не должен.
И тогда... я создал свой мир"
- "Западный мир"
Там темнота такая, что не спишь
И в темноте не чувствуешь порогов
Возможно, ты исчез, возможно, снишься,
Но воздух слишком свеж, - скорее, на полёт похоже.
Ни неба, ни земли, лишь свет незримый
Он - ветер, он - дрожанье струн
Ты в музыке неслышной видишь даль пустыни,
То душный, то прохладный дождь, то - шорох-шепот волн.
Открыта дверь. И время начинается сначала
Тропинками в безвидной пустоте
Тебя ведёт лишь звон бессчётных струн
Который здесь так просто спутать с тишиною.
Шагнув вперёд, отменишь прежний мир.
Он станет сном, неуловимым, зыбким,
Стена истает за спиною занавесом ярким,
Пропитанным картинками, затем
Он истончится, как воспоминанье
О дне из детства, и, взмахнув крылом,
Исчезнет бабочкой...
Начало!
...И тогда он написал такую фразу: в жизни каждого мальчишки-звездолётчика бывает время, когда ему приходится предавать свой старый добрый корабль...
Да, так, что хотелось плакать! Это почти как забыть медвежонка, с которым ты был неразлучен с пяти лет, в куче пыльного хлама.
Силити прекрасно знал, что скажет Алька на его предложение. Нет, он посмотрит, да. Им, слава богу, не надо трещать, как сороки, чтобы понять друг друга.
Но этот... хотелось сказать: парусник! - был как сказка. Он и вправду походил на парусник, не было парусов, конечно, не было даже мачт. Когда Силити увидел его первый раз, померещилось, что мачты с парусами просто спрятал туман.
Силити не пошёл к Альке сразу. Он стал думать. Он хотел разобраться, что случилось, почему он решил, что ради нового корабля можно оставить "Ласточку" на Земле. Как будто его околдовали. А уж в таких делах Силити разбирался немного.
Поэтому, когда Алька выразительно потрогал его лоб, Силити сказал:
-А "Ласточку" мы возьмём с собою!
-??!
-Сверху. На "палубе". Примонтируем. Как катер.
-Так. Ты хоть узнавал, чей он? Его вообще продают?
-Не узнавал. Но мне кажется, что да. Ну, мы уговорим хозяина... мне так кажется... Конечно, он, небось, стоит, как три крейсера дальнего флота...
Алька покосился на него.
-...Ну, как минимум.
А потом Алька увидел.
И понял.
И Силити не нужно было больше ничего объяснять.
Потому что когда ты видел этот корабль, ты чувствовал, что больше не будет тебе покоя. Ты бросишь всё на свете, соберёшь вещи и отправишься в путь. На этом корабле. Потому что он призван и создан для того, чтобы лететь в бесконечность. Нет, у этого полёта будет какая-то цель, появится, но сейчас это неважно. Она раскроется уже там, в полёте. Наверное, окажется, что именно на этом корабле возможно спасти Вселенную, и она непременно в опасности, сейчас этого никто не знает, но корабль появился здесь не зря...
Серебристый. Странной формы, он стоял наклонно - нос поднят градусов на тридцать, как будто его вскинула невидимая волна. Не то птица со сложенными крыльями, не то парусник, у которого - прав Силити - каким-то неведомым оптическим эффектом скрадены мачты с парусами.
Большой. Наверное, очень большой - Алька поймал себя на мысли, что не может наверняка прикинуть его размеры. Что-то мешает - тоже какой-то оптический обман?
Алька закусил губу...
-А если нам его не продадут...
-Да! Я чувствую, что готов на всё. Хоть на чёрную магию - превращу хозяина в статую и погружу в трюм.
И Алька подумал, что не знает, шутит его друг или...
-Ничего, мы вначале напустим на него Бена. Бен способен умучить даже капитана Флинта.
-А я сейчас звоню сразу Лину, чтобы он узнал о хозяине корабля по своим каналам, а ты попробуй прикинуть, сколько мы сможем собрать денег... ну, с учётом всего-всего... хорошо?
...Это странное ощущение Алька уловил, наверно, в первые часы пути. Может быть, когда первый раз опустилась настоящая тишина. Когда закончились все осмотры, закончилась сосредоточенная собранность, когда само собой отключилось придирчивое недоверие к новому дому. Они договорились, что Алькина вахта первая - Алька уже не помнит, почему, но ему так захотелось, а другие не имели ничего против. Может быть, это была даже маленькая Алькина хитрость - ты всё равно не уснёшь в первые часы дороги, зачем же мучиться? Впрочем, он честно узнавал - Бену было пофиг, он спал, когда было нечего делать. А у Силити были какие-то свои заморочки - о которых Алька уже спустя столько лет не решался выспросить. "Призрачные", шутливо ответил Силити однажды, подробнее рассказывать не стал, только улыбнулся.
Теперь Алька сидел перед большим экраном... нет, не так, Большим Экраном... Кресло настроено - это тоже сложный ритуал, о котором Алька успел было почти забыть. Кресло командира одно, но оно будет помнить все нюансы конфигураций для каждого, кто его занимает, чтобы человеку не просто было комфортно, но при этом не наступало чрезмерного расслабления. Оно не позволит затечь мышцам или испытать раздражение от неудобной позы - но и утонуть в его неге надолго тоже не получится. Но чтобы это работало правильно, креслу надо "научиться". На самом первом их маленьком кораблике такого "чуда цивилизации" ещё не было, а вот на "Ласточке" - уже да.
Альке подумалось, что ЭТО началось в тот момент, когда он вспомнил...
Миллион лет назад... когда это было? Зима... девяностого года, что ли? Той Земли уже давно нет... Ох, нет, с нею ничего не случилось... кажется... Но той Земли нет... а тот Алька... Про это Алька сам не понимает. Потому что сменилось слишком много времён, миров...
А тогда Алька первый раз отправился в Путешествие. На поезде. Это было одно из самых удивительных приключений в его жизни. Таким приключением, в котором не происходит ничего особенного... ну, для других людей - ничего. Просто ты первый раз попадаешь на старый, гулкий и шумный вокзал с толпою людей, которая течёт в разные стороны. Тебя носит взад-вперёд, прижимает - то к рядам жёстких, деревянных сидений зала ожидания - то к колючему папиному пальто. Нечеловеческий голос, как стая встревоженных и злых птиц, выкрикивает что-то под высокими сводами Зала Ожидания...
Как заклинание... Оно открывает двери.
А потом - другие сиденья, тугие, обтянутые красной кожей. Сидячий вагон. Мест вначале нет, и до станции Таленка, почти час пути, им с папой приходится стоять в проходе. В Таленке много пассажиров сходят - там большая развязка, и там уже можно занять места, наконец-то с полным удовольствием смотреть в окно, расслабиться...
Первые минуты сиденье кажется мягким и удобным. Но потом голова начинает то и дело соскальзывать куда-то, Алька вертится, устраиваясь, хочется одновременно и вытянуть ноги, и свернуться калачиком...
За окнами уже совсем ночь. Железнодорожные пути изгибаются, открывается пространство, широкое, большое, полное деревьев и луны. Алька вытягивает шею, чтобы увидеть как можно охватнее всё то, что распахивается за окном.
Мелькают деревья... А потом наступает сон...
В этом сне яркий день и горячее лето. Звонкий асфальт под подошвами сандалий. Впрочем, это уже не совсем асфальт... не тот асфальт, что был в том, давно исчезнувшем мире. Это какой-то пластик, долговечный... почти вечный.
Заборчик. Невысокий, просто часть экстерьера. Деревья, домики, газоны. Щёлкают сандалеты, стучит алькино сердце. Но Алька уже знает, что полёт состоится. Звездолёт создан для них. Он будет принадлежать им. Алька это видел. Он не маг и не экстрасенс, но иногда в жизни человека случаются моменты, когда он знает Будущее...
Мелькают деревья... Всё быстрее. Алька заставляет себя шагать медленнее, не нужно врываться в дом владельца с колотящимся сердцем, как будто ты играл в футбол и мяч улетел в сад к соседу...
...-Он, конечно, не продаётся. Но... Нет, подождите, это же не отказ. Собственно, я для этого его и построил - на нём кто-то должен лететь. И конечно же, это будете вы! Я не знал о вас, но сейчас вижу, что строил его именно для вас. У меня, собственно, одно условие. Я буду в команде... Э... не в том смысле... Я не лечу с вами. Просто формально... ох, не знаю, как это объяснить... Ничего не нужно, никаких фокусов с документами, никаких ритуалов... Вы только скажите, что вы согласны. Что я - тоже в команде. Там. Никаких фокусов - я не спрячусь в трюме и не подсажу свою программу-шпион в компьютер... в конце концов, если хотите, можете там менять любые части, любое оборудование... Хотя, не думаю, что вы захотите... Оно ведь идеально, я знаю! Я просто буду считать, что я - там. А вы скажете, что вы не против. Хорошо?
Алька улыбнулся. Кажется, он понимал этого человека.
-Итак, молодой человек, "Дни Творения" отныне - ваш Корабль!
- 2 -
"Каждой истории нужно Начало" - ЗМ
Обед прошёл в почти полном молчании. Потом принесли письмо.
-И никаких вам тут этих... - пробормотал Алька чуть удивлённо, рассматривая бумажный конверт. Он его даже понюхал.
-Как?
-Настоящая, совсем как детстве!
Силити засмеялся.
Сад был огромный. Пока они шли к воротам, Алька представил, как кто-нибудь стоит на высоком крыльце и смотрит им вслед. Смотрит - а они уменьшаются, делаются всё меньше, но не исчезают, просто расширяется горизонт.
-Люблю, когда всего много. Когда мало - не люблю!
Зашелестел шинами автомобиль. Силити, как обычно, не смог удержаться и глянул на небо, чистое, конечно.
Шофёр вопросительно посмотрел на ребят, Силити - на Альку, Алька покачал головой:
-Я поведу.
Дорога, как обычно, была пустынна. Изредка они обгоняли какой-нибудь допотопный грузовик, однажды встретилась большая компания на странном автобусе без крыши. Компания была пёстрой и шумной - смеялась и выкрикивала какие-то слова, как будто совместно сочиняла стихи. И долго махала руками вслед.
Радио было выключено, но Альке казалось, будто в машине всё равно звучит какая-то музыка. Шепот дороги, вверх-вниз, ветер неспешно произносил какие-то слова и тихо подбирал аккорды двигатель.
К вечеру заморосил дождь. Они спустились к платке. Их проводник, девушка в синем джинсовом костюме, незаметно исчезла. У самого берега курился прозрачным дымком небольшой костёр - как будто обозначая тепло.
-Мы долго ломали головы - в каком виде вам дать это... эти инструкции.
-Целый мозговой штурм? - улыбнулся Алька.
-Между прочим, все главные мозги, да. Мы не можем изложить вам всё это сейчас - это бессмысленно. И ни один из возможных носителей информации не подходит. Понимаете, почему?
-Не.
-Это не сама информация. Это... не знаю, как лучше назвать... метки? Расстановочные метки. Это не информация, это управление информацией, ДНК для её выращивания, что ли... Так понятно?
-Понятно, - откликнулся Силити. - На этом же, вроде бы, построено вообще всё у вас, весь "Солнечный Щит".
-Да. И если бы это было возможно - мы бы вообще попытались сделать так, чтобы вы ничего не знали об... этом. Или забыли. В таком виде устойчивость выше.
-Мы забудем, - пообещал Алька. Человек кивнул. Он становился силуэтом на блестящей глади реки.
К вечеру заморосил дождь. У штакетника с облупившейся краской валялись в траве яблоки. Дождь пах яблоками, пыльцой лебеды и немного - дымом от костра.
Алькина мама что-то говорила - не громко, но и не тихо, говорила Альке, Силити не разбирал этих слов, он смотрел куда-то чуть вскользь, отмечая краем сознания, что она стала чуть полнее и как будто ниже, что было не очень понятно, потому что ни Алька, ни Силити ни капельки не подросли с последнего раза.
-...Они за дровами поехали, - почему-то виновато говорила мама. - Да, наверно, ночевать там останутся. Ты звонил, наверно, а телефон-то у нас с утра не работает...
Потом они прошли в Алькину комнату. Алька вдруг понял, что ему неловко. Время будто отматывалось назад, причём так, словно ты уже заранее знаешь, что когда конец скользкой лески окажется в кулаке, он не в силах будет её удержать.
Была такая игра. Когда Алька думал, что у него появится друг, самый лучший, то можно будет привести его к себе домой и показать всё, что у тебя есть. И рассказывать при этом, что происходило с той или иной вещью. Альке казалось, что это очень здорово получится, интересно. Очень интересно будет говорить про корабли из пластилина, про нарисованные армии, про города из кучи разнообразных вещиц. Алька вспомнил об этом сейчас, но не мог вспомнить, рассказывал он Силити про свои игры или нет?
Вряд ли. Всё получилось так странно - когда они встретились, то уже больше никогда не играли по-настоящему, ни Алька, ни Силити. Какой в этом смысл, если всё, что они делали, было сразу и по-настоящему, и игрой. Какой смысл обсуждать бумажных солдатиков, если у тебя несколько званий всамделишных армий, в том числе одно маршальское? Можно ли с увлечением говорить про корабли из пластилина, если у тебя один из самых быстрых звездолётов в Галактике?
Я вообще взрослый или нет? - подумал Алька.
Мама наварила вареников.
-Вареники, - сказал Алька. - Очень коварная вещь. Пока ты их ешь, ты никак не понимаешь, что наедаешься, они падают и падают туда, к тебе в живот, а ты всё ещё голодный. А потом совсем внезапно - оп! - и ты стал тяжёлым, как один большой-пребольшой вареник!
Силити подумал и затолкал в рот сразу два вареника.
Алька засмеялся.
-Ты не смейся! Это сугубо научный эксперимент, проверка твоего тезиса ударным способом!
-По-моему, тут кто-то просто хочет сожрать в два раза больше вареников! Убери лапы, вареники мои! Я тебе сам положу!
Я был прав. Я объелся. Комната слегка поворачивается в пространстве, словно дом поднялся над деревьями и тихо заскользил в ночном воздухе. Засыпать невыразимо приятно и почему-то страшно. Хочется попросить Силити, чтобы он не засыпал. Но Силити тоже забрался с ногами на диван - "валетиком". Дом ощутимо качнуло.