Интересно, сколько мужчин у нее было за этот век? Как часто кто-то берет ее в подобном месте, заставляя едва ли не плакать от желания? Клаус отстранился от девушки, которая приходя от оргазма, приподнялась на локте, рассматривая его силуэт в полумраке.
— Не расслабляйся, милая, — улыбнулся Клаус, перехватив обе ладони Кэролайн и переворачивая ее на живот. — Попробую угадать твои желания на продолжение этого вечера…
Проведя ладонью вдоль позвоночника Кэролайн, Клаус остановился в районе поясницы.
— Не думаю, что желаю именно это… — попыталась сопротивляться Кэролайн, почувствовав его палец в своем заднем проходе. — Мне больно!
— Да? — Клаус удивленно повел бровью. — Неужели никто?.. Никогда?.. Судя по тому, насколько здесь узко — да…
Ощущая его губы на своей шее, нежно ласкающие ее, Кэролайн смогла немного отвлечься от его пальца, настойчиво пробивающегося внутрь нее.
— Черт… — выдохнула девушка, почувствовав, как к одному пальцу добавляется еще один. — Мне больно, прекрати это!
— Ты же сама хотела, — Клаус не думал останавливаться, лишь шире развел ее ноги, слыша ее возбужденное дыхание. — Все время больно не будет, девочка…
Но, когда он вошел в нее возбужденной плотью, все его слова потеряли смысл. Глаза Кэролайн наполнились слезами, а руки импульсивно сжали край стола. Клаус видел, что ей действительно больно, что не осталось и следа от былого удовольствия, но все же для него было важным сделать ее своей. Хотя бы на одну ночь, на один миг. Никто никогда не прикасался к ней таким образом, никто не искал удовольствия, граничащего с болью. Но постепенно Кэролайн смогла расслабиться, послушно принимая его, а спустя несколько глубоких толчков, она снова испытала оргазм. Выгибаясь в пояснице и закусывая губы, она испытала то удовольствие, что не дарил ей ни один мужчина до этого вечера. Должно быть, этот Дьявол все делал через боль. И даже приносил неземное удовольствие.
— Клаус… — прозвучал в темноте тихий голос, когда Кэролайн приходила в себя от этой невозможной близости.
— Да…
— Может, я покажусь глупой, но почему мы не делали этого раньше?
Клаус рассмеялся в голос, находя на полу свою рубашку.
— Пойдем, скоро рассвет, и твой папочка кинется искать тебя…
— Он мой муж!
— Временно…
========== Безнадежность. ==========
А спустя сутки в ресторане Клаус не сводил глаз с беззаботной нежной девушки. В пепельно-белоснежном платье она выглядела невинной и чарующей, грациозной и дерзкой, будто подсвечивающейся изнутри, полной энергии и энтузиазма. В тот момент он возненавидел ее мужа, который не обращал абсолютно никакого внимания на свою молодую жену, приковавшей к себе внимание всех мужчин, находившихся здесь.
Кэролайн лишь мельком бросала на Клауса взгляд тщательно подведенных карандашом глаз, заинтересованно вслушиваясь в скучный монолог своего супруга, носивший чисто политический характер.
Лишь ближе к полуночи неловкий официант выронил свернутую углом салфетку на колени блондинки.
«Я хочу тебя…» — такие простые три слова были начерчены на ней ровным каллиграфическим почерком. Тогда впервые за этот вечер она улыбнулась ему. Лукаво и осторожно, чувственно и испепеляя одновременно своей неземной улыбкой, красотой глубоких лазурных глаз…
Он действовал осторожно, чтобы не подставить ее, не выставить в дурном свете перед супругом, перед всеми этими чопорными господами, не ведающими ничего более важного, чем состояние собственного бизнеса, благосостояния своих семей. Она лишь улыбалась уголками губ, пряча полный неприкрытого желания взгляд под длинными идеально прокрашенными ресницами.
Да, их здесь было много… Слишком много посторонних людей, но даже они не мешали этим двоим говорить друг с другом, спорить о самом сокровенном, взглядом обмениваться своими желаниями и просьбами…
И было даже больно… Больно, когда Льюик сажал Кэролайн в свой лимузин. Больно, видеть спину Клауса, садящегося в собственный автомобиль… Больно расставаться глухой ночью, едва успев встретиться и не притронуться друг к другу более, чем на миг… В глазах друг друга они читали лишь одно — безнадежность…
Утром следующего дня, едва солнце успело украсить небосвод своими яркими лучами, они встретились вновь.
Отель. Холодные стены номера люкс встретили их молчаливым согласием хранить тайну. Тайну, которой каждый из них придавал свой смысл, боясь задеть интересы другого. И все же, эти стены навсегда запомнят, впитают в себя истоки истинных чувств пагубной страсти…
— Ты позволишь мне навсегда стереть твоего супруга из твоей памяти? — спрашивает Клаус, увлекая Кэролайн в просторный номер, обнимая за талию.
— Нет, ты же знаешь, что не все так просто… — успевает произнести девушка, прежде чем ее губы отдаются во власть его поцелуя.
— Тогда ты позволишь мне немного разнообразить твое очередное серое утро?
— И как же? — смеется Кэролайн, опускаясь на ровную поверхность мягкой кровати. — Один твой укус лишит меня жизни, навсегда запечатлев в памяти это утро…
Клаус нависает над ней, вглядываясь в хрустальный блеск ее глаз, наслаждаясь ароматом ее духов, окутывающим комнату.
— Я никогда не сделаю этого, ты же знаешь… — шепчет он в приоткрытые нежные губы, тут же лаская их своими, увлекая девушку в свою сладостную игру.
— Тогда что же? — она приподнимается на локтях, заискивающе ища ответа в его глазах. — Будешь пытать меня до следующего восхода солнца?
— Уже ближе… — улыбается гибрид, извлекая из недр прикроватной тумбочки шелковую повязку. — Ты когда-нибудь представляла себе, что ничего не видишь?
— Будоражит… — Кэролайн послушно позволяет покрыть повязкой свои глаза. — И что же я должна делать, лишившись зрения?
— Ничего, — шепчет он, целую пульсирующую жилку на ее шее. — Только чувствовать…
Кэролайн послушно опускается на кровать, расслабляясь под действием поцелуев Клауса, растворяясь в мире темноты, который неторопливо окутывал ее. Постепенно девушка почувствовала, как ее руки стягивает такая же шелковая повязка, что закрывала ее глаза. Клаус переплетает ее запястья, соединяя концы повязки со спинкой кровати, отчего руки Кэролайн оказываются за ее головой, лишенные способности двигаться самостоятельно. Она чувствует, как ее платье медленно скользит вниз, затем кто-то неторопливо снимает с нее туфли, проведя ладонью вдоль линии чулок, отчего сердце предательски дрогнуло. С этого момента она перестала ощущать себя, как нечто целое: ее тело разделилось на мельчайшие частицы, чувствовавшие каждое движение, каждое касание по своему, по иному.
И вот она вся перед ним: в одном нижнем белье и чулках, со связанными руками и завязанными глазами, тая нежную улыбку, ждет, ловя каждое движение воздуха, предвкушает что-то нереальное, что-то, чего не ощущала раньше.
Она резко вздрагивает, когда ее кожи касается нечто влажное и до боли холодное. Это что-то чертит мокрую дорожку от скулы к плечам, от плеч к груди, затянутой в узкий бюстгальтер.
— Лед… — угадывает девушка, тут же вознаграждаемая почти невесомым поцелуем.
Нежная кожа при соприкосновении с ледяным кубиком дрожит, становясь на тон бледнее, но Клаус продолжает исследовать им идеальное тело вампирши. Он скользит им в районе груди, попутно освобождая ту от мешающего белья. Он обводит кусочком льда твердые соски, оставляя капельки воды на трепещущем теле. Моментально окутывающий холод он глушит жаркими губами, слизывающими влагу с груди Кэролайн, вбирая потемневшие бугорки в рот, посасывая их и кусая, находя тонкую грань между болью и наслаждением. Кэролайн выгибается навстречу ему, желая ощутить жар этих губ по всему своему телу, но он медлит, чертя подтаявшим кусочком льда путь дальше, опускаясь к кружевным трусикам блондинки.
Клаус обводит пупок Кэролайн несколько раз, затем опускается ниже, проведя по границе чулок на бедрах и вновь поднявшись до белья девушки, где лед растворяется полностью, оставляя влажный след на пальцах. Этой же рукой Клаус проникает под трусики девушки, приятно холодя ее разгоряченную кожу влажными пальцами. Этим же холодком он дразнит ее клитор, играя с ним, разводя складки плоти и лаская между ними. Кэролайн закусывает губы, ощущая всю себя там, внизу своего живота, концентрируясь только на его пальцах, на своей горячей коже, что только что растопила кусочек льда. Стон срывается с ее губ, когда она податливо приникает к его руке, желая слиться с ней, почувствовать ее еще ближе…
— Клаус… — тихо шепчет она, когда его палец касается входа в ее лоно, неторопливо очерчивая вокруг кольца ее мышц.
— Что?.. — кажется, что он улыбается, но Кэролайн не могла видеть его истинных эмоций, беспомощно приникнув к нему, к его руке, к губам, находившимся так близко. — Тебе не нравится?
— Клаус!.. — Кэролайн закусила губы до крови, ощутив первую волну оргазма, пронзившую ее еще до того, как его палец скользнул в нее, ощущая ее влагу. — Я хочу остаться в этой темноте!..
Теперь она явственно услышала его тихий смех, но еще более явно ощутила поступательные движения пальцами внутри себя. Невозможность управлять своими руками отчасти не позволяла ей вмешиваться в его манипуляции, но теперь она понимала, что это было бы излишним. Лишь легкими движениями бедер она задавала нужный темп его проникновениям, но и тут Клаус взял все под свой контроль, широко раздвинув ее ноги, лаская языком клитор, продолжая удовлетворять ее рукой.
И тут Кэролайн была готова сорваться с этой мнимой цепи, удерживающей ее руки, готова была вцепиться в него руками и когтями, чувствуя в себе взрыв, выход всевозможных эмоций, рвения изнутри… Она кричала, шептала его имя, так как в той темноте больше никого не видела. Только этот огонь… Только человека, разносящего это пламя…
Он вошел в нее, когда Кэролайн казалось, что она уже не способна двигаться. Когда нежный шелк шарфа до крови перетянул руки, от того, что она неоднократно пыталась их вырвать. Когда ее глаза привыкли видеть тьму вокруг и даже угадывали в ней силуэты неизвестных теней. Но вдруг ее тело снова ожило, а мир ощущений вновь затмил собой все, что до того было важным. Он проникал в нее глубже и сильнее, а она отдавалась ему с первостепенным желанием, с необузданной страстью. Какая разница – утро, или ночь за окном? Какая разница – на улице они, или в отеле? Какая разница начнется ли потом новый день? Если ничего нет привычней, роднее, ближе этой темноты…
========== Смятение. ==========
— Скажи, а ты смог бы когда-нибудь отказаться от того, чем занимаешься сейчас? — пряча взгляд, тихо спрашивает Кэролайн, когда Клаус распахивает перед ней дверь автомобиля.
— Чем же таким скверным я занимаюсь? — Клаус не относится серьезно к ее вопросу, шутливо улыбаясь, выезжая с парковки отеля.
— Но ты же не можешь убивать людей вечно… — теперь он почувствовал легкую дрожь в ее голосе. — Я знаю, что весь свой бизнес ты построил на свержении конкурентов, внушая им, доводя до беспамятства, лишая их жизни… Так нельзя, так не должно быть!
— Кэролайн, я бы предпочел решать свои проблемы в бизнесе самостоятельно… — ему определенно не пришелся по вкусу этот разговор, но в то же время, он ощущал, насколько эта тема важна для нее.
— Это не проблемы бизнеса! — упрямо повышает голос Кэролайн, напряженно всматриваясь в его профиль. — Это те самые проблемы, что были у тебя век назад и вплоть до этого времени! Всю жизнь ты идешь по головам неповинных людей, но так нельзя! Это когда-нибудь должно будет закончиться…
— Хорошо, тогда, может, и ты расскажешь мне о своих проблемах? — Клаус сильнее вдавил педаль газа, сжимая руль одной рукой, но настолько сильно, что продавливалась его кожаная обшивка. — Когда одна из них, имеющая статус твоего мужа, исчезнет навсегда из твоей жизни? Может, мне и это стоит решить самостоятельно?
— Перестань! — сверкнула глазами Кэролайн, раздраженно прижав ладонь к губам. — Перестань видеть в людях только то, что хочешь! Ты не можешь решать все, пользуясь исключительно своей силой и властью!
— Могу и буду! — Клаус чувствовал, что закипает, но взглянув на растерянную девушку, тут же смягчился, протянув ладонь и коснувшись ее руки. — Давай закроем эту тему, меньше всего я хотел бы тратить это время на споры с тобой…
Улыбнувшись одними уголками губ, Кэролайн едва заметно кивнула, сжав руку Клауса в своей.
— Я хочу поехать к океану? У нас есть на это время? — расслабившись и улыбнувшись более открыто, спросила она.
— Сколько угодно!
Едва успев ответить, Клаус принял телефонный звонок. Звонившим оказался Нейт, его первый помощник, один из тех немногих, кому гибрид мог относительно доверять.
— Где ты? — нетерпеливо выпалил Нейт. — У нас проект горит! Ты срочно нужен в офисе!
— Нейт, у меня есть несколько важных дел… Попробуй разрулить все сам. — переплетая свои пальцы с пальцами Кэролайн, поспешно ответил Клаус.
— Слушай, мне плевать на то, что ты занят и на то, что ты трахаешь хорошенькую женушку конгрессмена, но мы ждали этот проект год! Вернись уже с небес на землю! С меня хватит и того, что приходится разруливать те слухи, что ходят о тебе!
— Нейт, — колеблясь несколько секунд, взвешивая приоритеты и то, что он теряет, Клаус лишь сжал ладонь Кэролайн немного сильнее. — Проект твой. Я отдаю его тебе целиком и полностью.
— Но… — голос парня заметно повеселел, когда тот уже находился в предвкушении отличного куша. — Для тебя это был бы пик власти, возможностей…
— Ты меня понял. Удачи!
Клаус оборвал связь, а после того и вовсе выключил телефон. В этот день он больше ничего не хотел слышать, кроме дыхания девушки, сидевшей рядом, кроме ее нежного голоса, шума ветра, развивающего ее волосы.
Океан был неспокоен. Волны нещадно хлестали песчаный берег, а небо затянули плотные облака. Создавалось впечатление, что сама природа ждет каких-то перемен, предупреждает о чем-то, ненавязчиво сгоняя тучи, увеличивая скорость и силу ветра.
Освободившись от туфель, Кэролайн со счастливой улыбкой на лице потянула Клауса ближе к воде.
— Ты в курсе, что вампиры не очень хорошие пловцы? — смеется он, заходя по пояс в воду за девушкой.
— А кто-то говорил о плавании? — Кэролайн удивленно ведет бровью, сплетая руки на шее гибрида и приникнув к нему всем своим телом. — И все же, я надеюсь, когда-нибудь ты поймешь, что на самом деле важно в твоей вечности…
— Ты сомневаешься, что я этого еще не осознал? — он приникает к ее губам, не настойчиво лаская, скользя языком по их контору.
Кэролайн отвечает на поцелуй, прижимаясь к нему еще сильнее, путаясь пальцами в его волосах, ощущая, как волны окутывают их, будто стремясь прижать их друг другу навсегда. Легкое платье девушки насквозь промокло, в волосах приятно играл ветер, а руки сильного мужчины сжимали ее тело так, что сердце едва ли не вырывалось из груди.
Позже Клаус на руках вынес ее на пустынный берег. Вокруг ни души, но даже если бы кто-то и наблюдал за ними, вряд ли это сейчас имело бы какое-то значение. По прохладной коже Кэролайн стекали прозрачные капельки воды, застревая в складках платья, или же высыхая, оставляя лишь мокрые дорожки. Ее поцелуи обжигали, а трепетные руки обнимали так неистово сильно, будто боясь отпустить его хоть на мгновенье.
Он опустил ее на теплый песок, поспешно освобождая от платья, скользя губами по линии шеи, целуя, лаская, прикусывая кожу. Он наслаждался каждым касанием, каждым мгновением, разделенным с ней. Она целовала его плечи, исследуя ладонями его спину, проходясь пальчиками вдоль позвоночника, замирая в районе талии и снова поднимаясь вверх. Перехватывая губами каждый вдох Кэролайн, разделяя его с ней, Клаус вошел в девушку, отрезая их обоих от действительности, топя в омуте страсти…
Казалось, ветер уступил место шторму, неистово сметавшему песок с пляжа, сгоняя волны, с оглушительной силой обрушивающиеся на берег. И лишь одно могло сравниться с разгулявшейся стихией — это два силуэта, слившихся, никнувших и растворяющихся друг в друге, игнорирующих весь мир, что окружал их, живя лишь друг другом…
— Кажется, вся жизнь такая, — тихо скажет потом она, прижавшись к его плечу, вдыхая прохладный влажный воздух. — Ты кричишь, а люди просто идут мимо, не замечая, не видя ничего, кроме своих проблем, маршируя в собственном цикле… И время идет. И ты спрашиваешь себя, а нужно ли это? Стоит ли себя так растрачивать, кричать, пытаться биться в эти безмолвные стены? Со временем все пропадет… И станет все равно…