Маркус кивнул.
-Совершенно верно, молодой человек.
-Но я не вижу в кабинете никого не знакомого.
Маркус терпеливо улыбнулся и взял со стола тонкий лист бумаги.
-Мы связались с Урсуловым и попросили его прибыть в Нью-Йорк. Видите ли, он проживает в России..., - брат с сестрой шумно выдохнули воздух, -...и по некоторым причинам не смог прилететь. Но вот документ, заверенный у нотариуса, где он не возражает против оглашения завещания без его присутствия.
-А разве так можно?
Адвокат кивнул.
-И что же, этот Урсулов знал о завещании папы с мамой? - прошипела, точно кошка, Алексия. Она вся ощетинилась, точно готовилась к броску.
-Этого я не знаю, - признался Маркус. - Ну, так я продолжаю?
-А это ещё не все?!
-Нет.
-Тогда, конечно, продолжайте, - тихо сказал Арсений. Ему совсем не понравилось, то, что их опекуном стал совершенно незнакомый дяденька. Может, родители пошутили? Да такими вещами не шутят! Их отец никогда не отличался способностью шутить.
-"Мы с Елизаветой Евгеньевной желали бы, чтобы после нашей безвременной кончины (если таковой суждено быть), именно наш дражайший друг занялся продажей недвижимости в Соединенных Штатах Америки, включая..."
-Что?!
Алешка взревела и вскочила с кресла.
-Что за бредятину вы нам читаете? Как могли....
-Алексия Владимировна, может, вы все-таки немного угомонитесь? - терпению Маркуса пришел конец. - Мы все понимаем, как вам тяжело. Мы тоже любили ваших родителей и не меньше горюем об их безвременной кончине! И это, - он потряс в воздухе документы, - было их волеизъявление! В мои обязанности входит зачитать здесь присутствующим завещание, а не выслушивать ваши домыслы и заключения!
-Да как вы смеете! - снова зашипела Алешка и покраснела от ярости. Её руки сжимались в кулачки. Казалось, ещё мгновение, и она броситься на адвоката.
Тут вмешался Арсений.
-Давай, Леша, дослушаем завещание до конца, - предложил он.
-Ты, что, совсем не понимаешь, что сейчас происходит? Ты хоть вдумайся, что написано на той бумаженции!
-Это завещание ваших родителей, - с нажимом заметил Маркус.
Алексия переводила яростный взгляд с брата на Маркуса. В её прищуренных глазах бушевало пламя.
Наконец, она с оскорбленным видом плюхнулась назад в кресло, не сказав не слова.
-На чем я остановился? - Маркус заметно нервничал. - Ах, да, вот тут: "продажей недвижимости в Соединенных Штатах Америки, включая дом на Лонг-Айленде в Нью-Йорке, квартиру в Лос-Анджелесе, нашу компанию, - Арсений от ужаса прикрыл глаза, - и другую мелкую недвижимость. Список прилагается. Все деньги должны быть перечислены на специальный общий счет Арсения и Алексии в Швейцарии, в банк..."
Арсений больше не прислушивался. Картина ясна.
Они с сестрой ошибались, когда думали, что у их родителей нет чувства юмора! О, нет, он у них был, и ещё какой! Последняя шутка удалась на славу! Внезапно Арсений почувствовал непреодолимую злость на родителей. Как они могли так с ними поступить? Он не верил, что они не понимали, на какую жизнь обрекают своих детей!
Отобрать всё, к чему они привыкли с рождения! Отдать на воспитания неизвестно кому! И уж если этот Урсулов не соизволил приехать в Нью-Йорк на оглашение завещания, то можно представить какую жизнь он им устроит!
-И где мы будем жить? - хмуро спросил Арсений. - Где решит наш опекун?
Маркус снова замялся.
-Вы будете жить в России, в Ведунове.
Не стоило и говорить, какая далее реакция последовала у Алешки.... Досталось всем.
Теперь она обвиняла Арсения во всех несчастьях, что свалились на их головы.
По большому счету, Арсений был согласен с сестрой. Родители не имели права так жестоко с ними поступить. Зачем они отправили их жить в Россию, неизвестно к кому? Он пытался убедить себя, что они знали, что делали, но что-то не особо получалось. Ко всему прочему, из чистого упрямство вслух он отказывался соглашаться с Лешкой, и спорил, когда она начинала ругаться.
-Может, Ведунов не такое уж и плохое место? - он посмотрел на сестру.
-Ага, как же, жди! - фыркнула она и откинулась на высокую спинку кресла. - "Неплохое место" с населением в пятьдесят тысяч человек? Ты только представь в какую школу мы будем ходить и какие у нас будут учителя?! Братишка, о поступлении в Оксфорд можешь забыть раз и навсегда!
Леша добилось своего: теперь Арсений не игнорировал её присутствие.
-А ты можешь забыть о модных шмотках! - не остался он в долгу.
-Ха! Ха! Ха! Три "ха"! Моих шмоток хватит на многие месяцы вперед, местным девицам и не снились такие наряды, за это можешь не переживать! А зимой я что-нибудь придумаю, не сомневайся, смотаюсь в Москву, прошвырнусь по бутикам! В конце концов, наш самолет продавать пока никто не собирается!
-Это ты правильно заметила, сестрица, "пока" не собираются.
От возмущения Алексия открыла рот, готовая обрушиться на брата с новыми упреками и обвинениями, но ей помешали. Из кабины пилотов появилась длинноногая стюардесса и на безупречном русском произнесла:
-Мистер и мисс Шаховские, я бы просила вас пристегнуть ремни безопасности. Ваш самолет пошел на снижение. Мы приземляемся.
Она мило улыбнулась и снова скрылась.
Брат с сестрой, сопя и что-то негромко бормоча, взялись за ремни безопасности. Никто из них не признался, но у обоих сердца тревожно сжались.
Скоро они увидят человека, который должен будет стать их опекуном.
Самолет приземлился в аэропорту в восемь часов по местному времени. После того, как шасси коснулось земли, а двигатели заглохли, Арсений спросил:
-Пошли?
-Пошли.
Они отстегнули ремни безопасности и на подгибающихся ногах отправились по салону к выходу из самолета.
Их уже ждали.
На пустой взлетной полосе расположился автомобиль столь древний, что мог запросто служить революционерам при захвате Зимнего. А рядом с ним стоял мужчина.
Как только люк самолета подняли, мужчина поспешил к ним на встречу.
Дети замерли наверху трапа. Встреча состоялась.
-Очень рад вас видеть, - сказал встречающий.
Это был высокий мужчина в синих потертых джинсах и бежевом джемпере. Светлые волосы, постриженные полукругом, закрывали лоб и часть глаз, а аккуратная ухоженная борода скрывала рот и подбородок.
-Деревенщина, - прошептала Леша одними губами.
Арсений промолчал.
Н-да, перед ними стоял мужчина, который точно сошёл с иллюстрации потрепанных книг, которые хранились у отца на нижних стеллажах, и были выпущены едва ли ни при последнем императоре Романовых. У Сени что-то ёкнуло в груди, и он впервые задумался, о том, что не так уж и преувеличивает его сестра.
-Здравствуйте, - первым сказал он.
Леша бесцеремонно бросила:
-Привет.
-Я - Емельян Владиславович Урсулов. А вы, Арсения и Алексей?
Леша побледнела.
-Наоборот. Я Алексия...
-А я Арсений.
Мужчина улыбнулся.
-Прошу прощения, - он чуть склонил голову, - перепутал. Но ничего, всему своё время. Как долетели?
-Просто замечательно, - Лёша бросила враждебный взгляд на Урсулова. Зря он с ней так мягко, она ещё повьет из него веревки, она ещё покажет, кто в доме хозяин!
-Я рад. Тогда, думаю, нам следует отправиться домой. Вы устали с дороги, вам следует отдохнуть, - он поочередно посмотрел на каждого из детей. - Думаю, будет лучше, если вы сначала отдохнете, а потом мы с вами все обсудим.
Арсений нахмурился. Что они будут обсуждать?
Он не мог сказать, что Урсулов ему совсем уж не понравился. Мужик вроде бы ничего, правда, с какими-то странностями, и приехал за ними на развалюхе. Он заметил, как поморщилась Леша, когда ей пришлось забираться на заднее сиденье, она к другим автомобилям, как "мерседес" и "лимузин" не привыкла.
Они сидели молча.
Леша демонстративно смотрела в окно, не желая ни с кем разговаривать. Много чести будет. Сеня тоже прилип к окну, но, в отличие от сестры, заворожила местность, которую они проезжали.
Они быстро покинули территорию небольшого аэропорта, и теперь проезжали мимо поля, усеянного злаками. Вдали виднелись полуразрушенные строения. Кое-где встречались неброские указатели. И вокруг всего - тишина.
-Куда мы едем?
-В Ведунов.
-А где... же мы тогда приземлились?
-Ах, это же областной центр, - Емельян поправил зеркало заднего вида, чтобы ему было удобнее общаться с детьми.
-Понятно, - Сеня механически кивнул. Конечно же, ему не было ничего понятно, но переспрашивать он не стал. Потом разберется. - А Ведунов находиться....
-За двести пятьдесят километров от областного центра, - закончил Емельян. - Мы скоро приедем. Правда, уже темнеет, осень как-никак.
Освещения явно в Ведунове и его окрестностях не доставало. Через час стемнело, и теперь Арсению было ничего не видно. Он не мог разобрать, что проплывало мимо них, виднелись только неясные очертания. Он откинулся на сиденье и горько усмехнулся. Ничего, теперь у него будет уйма времени, чтобы изучить особенности местного ландшафта. Оставалось надеяться, что их не везут в захудалую деревеньку, где до сих пор используют "лампочку Ильича". Он смутно помнил объяснения отца, что означает сей предмет, но твердо уяснил, что эта вещь принадлежит к допотопным временам.
Наконец, так называемый автомобиль (кстати, в голове Сени промелькнула мысль, что для такой развалюхи она бегает даже очень ничего) остановился.
-Ребята, мы приехали, - раздалось с переднего сиденья.
Леша, которая молчала всю дорогу, раздраженно прошипела:
-Ребята.... Хорошо ещё не деточками нас решил назвать! Ненавижу!
Они выбрались из машины. Второй вылезала Леша, она смотрела под ноги, ей так и казалось, что сейчас она во что-нибудь вляпается, и поэтому не заметила, как налетела на спину замершего брата.
-Эй, ты чего?!
Она подняла голову и тихо присвистнула.
-Что это? - невольно вырвалось у неё.
Урсулов не мог сдержать гордой улыбки.
-Это родовое поместье Шаховских. Добро пожаловать домой.
Глава 2. Родовое поместье
-Поместье?!
-Родовое?!
Неизвестно, кто был больше удивлен - Леша или Сеня. Они оба не сводили глаз с представшего перед ними строения.
Они стояли в самом начале аллеи, по обе стороны который располагалась посадка по четыре березы во всю длину, возраст которых было трудно определить. Они насчитывали не один, и не два десятка лет.
Березовая аллея вела к распахнутым воротам, что стерегли две готические башни из серого плитняка. А дальше располагался и сам парадный подъезд с усадьбой. Гостей встречал огромный трехэтажный особняк с бельведером, тосканскими портиками о четырех колонн и двумя пролетами лестница. Симметричные флигели, иные постройки, стрельчатые окна, остроконечные башенки не могли не произвести впечатления на малолетних Шаховских. Все это напоминало чем-то средневековый замок.
Первой пришла в себя Алексия.
Она резко повернулась к Урсулову.
-И мы будем здесь жить?
Он кивнул.
-Да. Здесь жили ваши предки, до тех пор, пока не началась революция, и вашим прапрапрабабушке и прапрапрадедушке не пришлось эмигрировать.
-Ничего себе....
-Я понимаю, вы удивлены, но скоро ко всему привыкнете.
-Привыкнем? Сомневаюсь! - Леша вызывающе хмыкнула.
Она огляделась по сторонам. Первое благоприятное впечатление улетучилось, никто не должен был догадаться, как сильно ей понравился дом.
-Да здесь всё разрушено! Ни одной целой постройки! Кругом грязь и мусор. Здесь, что, свалка рядом находиться?
-Нет, Алексия, дом пришёл в запустение после революции. Моей семье стоило немалых усилий, чтобы поместье не было окончательно разрушено и разворовано.
Арсений повел плечами. Вот те раз. Было нечто в словах Емельяна, что насторожило его.
-Вы сказали, вашей семье?
-Да, - лицо Емельяна снова озарила счастливая улыбка, но ребята это могли понять по движущейся бороде. - Я должен вам многое рассказать. Я недаром упомянул про мою семью. Я родился и вырос в этих местах. Как и мой отец. И отец моего отца. Мой род всегда верой и правдой служил вашей семье.
-Постойте, постойте! - перебил его Арсений. - Я чего-то не понимаю. Вы хотите сказать, что вы служите нам?
Вот те новость....
-Можно и так сказать. Позже я подробнее вам всё расскажу, а сейчас, прошу в дом...
Емельян сделал пригласительный жест, и Шаховским ничего не оставалось делать, как принять приглашение. Они осторожно ступали по гравию. Стояла ночь. На небе сияло множество звезд. Доносилось редкое щебетание птиц. Дул легкий ветерок, шелестели ветви деревьев. Но внезапно ветер сменил направление, налетел мощный порыв, да такой сильный, что растрепал волосы запоздалым спутникам, раздул их одежды и препятствовал ходьбе.
В воздух поднялась пыль. Арсений, защищая глаза, поднял руку. Только грозы и молний им не хватало! В лучших традициях Хичкока! Его это позабавило, он даже улыбнулся, но тут произошло нечто, что вызвало дрожь у Арсения.
-Шахо-овские.... Шахо-овские....
В порывах ветра, шелесте веток ему показалось, что кто-то прошептал их фамилию. Он даже остановился. Прислушался. А потом сама себя обругал. Чего только не послышаться от нервного срыва. Скоро и галлюцинации начнутся! Он ускорил шаг и догнал Лешу.
-Погодка, атас! - крикнула она.
Они миновали аллею, подошли к парадному входу, успели взойти на одну ступеньку..., как ветер утихомирился так же внезапно, как и поднялся.
Арсению стало не по себе.
-Что за чертовщина..., - пробормотал он.
И вздрогнул, когда парадная дверь со скрипом распахнулась, свет ударил в глаза, и в проеме появилась чья та фигура.
-Ой!
Алексия тоже оказалась под впечатлением резких перемен, и теперь застыла на месте. Желание дальше подниматься по лестнице пропало.
Им навстречу поспешила женщина. Теперь они смогли её рассмотреть. Невысокого роста, полная, с круглым лицом и темными волосами, забранными сзади в пучок, она тоже, как и Урсулов, точно час назад сошла со старой картины, изображавшей жизнь дворовых крестьян.
-Добро пожаловать домой, дорогие мои! - не менее радостно приветствовала она их. - Я вас уже заждалась, все глаза проглядела, высматривая вас. Ужин ждет, стол накрыт, быстро мойте руки и за стол!
Стоило видеть выражение лица Алексии! Сенька едва не расхохотался в голос, когда увидел, как распахиваются от изумления глаза сестры, а рот открывается в немом протесте.
-Ой, да вам ещё, наверное, стоит и переодеться! Вы же с дороги! Давайте, давайте, проходите в дом!
Емельян перепрыгивая через три ступени поравнялся с женщиной.
-Алексия, Арсений, это моя супруга, Надежда.
-Как Алексия и Арсений? Разве не Арсения и Алексей? Наоборот?
-Да, - мягко поправил супругу Емельян, - произошла небольшая путаница.
-А, ну, да.... Ну, так что же вы стоите, проходите!
Когда так настойчиво приглашают в дом, почему-то хочется задержаться на улице. Такое чувство возникло у Сени.
Алешка настырно молчала. Он представил, что она ему выскажет, когда они останутся одни. Сейчас она зондировала почву.
Внутреннее убранство поместья соответствовало внешнему. В вестибюле, когда-то, несомненно, блиставшим роскошью, дубовая лестница поднималась на третий этаж, огромные люстры, тускло освещали комнату не свечами, как задумывалось, а современными лампочками, лепнину на куполообразном потолке невозможно было рассмотреть, кто-то хорошо постарался, чтобы уничтожить рисунок. Стены смотрелись пусто, кое-где до сих пор сохранились былые следы от украшавших их картин. Ковер, на который ступили брат с сестрой, тоже видал лучшие времена.