— Когда вы уже будете зелья хотя бы по внешнему виду различать? — Северус пошел в лабораторию. Он быстро вернулся, неся в кучу разных флаконов в коробке.
— А когда ты их научишься подписывать? — фыркнул Дин, стягивая футболку и поворачиваясь к сыну раненым боком.
Процедура втирания заживляющей мази была довольно неприятной, но Дин мужественно терпел. Потом выпил все полагающиеся ему зелья и вернулся к прерванному завтраку.
Сэм так же стоически перенес лечение.
— О чем вы вчера шептались? — складывая пустые флаконы обратно в коробку, спросил Северус.
— Мы планируем навестить паучков в их логове, — переглянувшись с Сэмом, ответил Дин.
Северус сел на стул и долго смотрел на отца.
— Понятно, почему ты спрашивал про те заклинания. Думаю, это возможно. Только вас экипировать нужно как следует. Нужно подумать, что вам с собой дать. И, кстати, вам снова скучно не станет, если вы всех пауков одним махом отрегулируете до оговоренной с профессором Дамблдором численности?
— Так ведь весна, Сев, может, еще что подвернется.
Навещать паучков Винчестеры отправились через неделю, через час после рассвета. В это время они обычно все возвращались в логово.
Северус настоял, чтобы они взяли с собой безоары и использовали при малейшем намеке на отравление.
Также им было выдано очень интересное зелье, которое, попадая на любую паутину, начинало ее сжигать, при этом хватало нескольких капель. Огонек, который возникал при этом, перескакивал с одной нити на другую, охватывая постепенно паутину полностью, по принципу домино.
Северус его варить не умел, зато знал, что оно есть у профессора Слагхорна. Зелье было не ценное, но Северусу пока не хватало времени разбирать сложные рецепты тех зелий, которые были крайне редко востребованы. Северус прекрасно знал, что профессор Слагхорн любит деньги, редкие ингредиенты и не любит его самого. Никогда не любил, хотя в зельях Северус считался лучшим в Хогвартсе. Не на курсе, а в Хогвартсе. А его отца и дядю профессор Слагхорн не просто не любил, он их боялся до дрожи.
Поэтому Северус взял с собой волосы единорога, которых у него был целый пук и, подумав, флакон с ядом акромантула. Сказав, что это зелье крайне нужно его отцу, он с улыбкой протянул своему декану подарки. Все это вместе сыграло положительную роль, и Северус получил зелье без единого вопроса.
Винчестеры остановились возле затянутого плотной паутиной входа. Быстро проверили, все ли на месте и как крепко прикреплены к поясам запасные обоймы, которыми они опоясались, как патронташем. Синхронно, словно всю жизнь это проделывали, открыли крышки флаконов и плеснули зелье на паутину, затем приготовили палочки, потому что первой все-таки пойдет магия, и шагнули в пещеру, следуя за разрастающимся пламенем, жадно пожирающим паутину.
Хагрид решил с утра навестить Арагога. Ему было неспокойно целую неделю. Конфликт Винчестеров с акромантулами вышел на новый уровень, и Хагрид знал, что в последней стычке братья были ранены.
Лесничий уже неплохо изучил Винчестеров и знал, насколько взрывной характер у Дина. Поэтому справедливо полагал, что вслед за ранением может последовать ответный удар.
Уже подходя к пещере, Хагрид понял, что что-то не так. Вход не был затянут паутиной, а из самой пещеры слышались визг, стрекотание и непрерывная стрельба. Когда Хагрид в ужасе вбежал в пещеру, то все уже стихло. Он шел по тропинке, буквально пробираясь через трупы пауков.
Когда он добрался до главной пещеры, то просто ужаснулся. Все окружающее его пространство было завалено мертвыми акромантулами. В самом углу пещеры стояли Арагог и Мораг, к которым прижималась жалкая кучка их уцелевшего выводка.
По стенам пещеры все еще бегал магический огонь, пожирая остатки паутины. А также затухали последние отблески Рейлайта — заклинания, вызывающего настолько яркий свет, что можно ослепнуть.
Напротив пауков стояли Винчестеры, с ног до головы покрытые кровью, какой-то слизью, шерстью пауков… Дин сунул в рот какой-то ноздреватый камешек и разгрыз его, снял темные очки, потому что в пещере становилось темно, а потом обратился к Арагогу:
— А ведь мы предупреждали. Будете высовываться, к вам придет святой ежик. Мы ведь сюда лезть не хотели. Кто придумал на нас охоту открыть, а? Думал, мы это просто проглотим? В общем так, это все, кто остался?
— Да, — это все, что мог сказать Арагог.
— Чудненько. Хагрид, я понимаю, что ты нас сейчас ненавидишь, но забирай своих пауков и топай на северо-запад, там очень уютная пещерка есть, — Хагрид так и не понял, как Дин его увидел, он же ни разу не взглянул в его сторону. — Раза в три поменьше этой, чтобы численность легче было регулировать, ну вы меня поняли. Мы попозже в гости заглянем, посмотрим, как на новом месте устроились.
— Хагрид, уводи этих недобитков, — добавил Сэм. — Пока есть, кого уводить, — и он очень демонстративно передернул затвор.
Практически все жители Запретного леса, кто обладал хотя бы зачатками разума, уже знали, что означает этот сухой щелчок.
Пауки бросились к выходу, на ходу сбив Хагрида с ног. Лесничий с трудом поднялся и поспешил за своим любимцем, бормоча что-то про сук, у которых нет ни стыда, ни совести, ни сострадания.
Как только они вышли, Сэм покачнулся и стал заваливаться на пол.
— Куда? — подхватив его, спросил Дин.
— В живот, — простонал Сэм, выронив пистолет и попытавшись схватиться за место ранения.
— Руки! — Дин быстро расстегнул куртку брата, задрал футболку. Рана была нехорошая. Уж в чем в чем, а в ранениях Винчестеры разбирались.
Обхватив брата за плечи, Дин закрыл глаза и аппарировал прямо в холл их дома.
Северус только глянул на рану и сразу же метнулся к выходу, на ходу натягивая мантию.
— Раздень его пока, я сейчас помощь приведу.
Пока Дин дотащил Сэма до его спальни, пока он его раздел и расположил на кровати, Северус уже вернулся с женщиной средних лет, одетой как сестра милосердия начала двадцатого века.
— Ну-с, молодой человек, посмотрим, что тут у вас, — она быстро несколькими движениями палочки очистила кожу Сэма от всей грязи, крови и бог знает чего еще и склонилась над раной. — Ну, ничего слишком страшного, — и она принялась быстро накладывать различные заклинания. — Так, Северус, у тебя есть обеззараживающее зелье, обезболивающее, восстанавливающее, кроветворное и микстура Форба?
— Микстуры нет, — Северус нахмурился. — А что она делает?
— Помогает сращивать ткани, у твоего дяди задета одна из петель кишечника. Я все поправила, убрала начинающийся перитонит, а остальное придется доканчивать зельям.
— У меня есть хорошее модифицированное заживляющее. Что если ввести его прямо к поврежденному органу? А потом еще принять внутрь?
— Можно попробовать, неси, — подумав, кивнула медведьма.
Когда Сэму провели все необходимые процедуры и рану закрыли, мадам Помфри ушла, сказав напоследок, что ночью может подняться температура, но это ничего страшного, и что Сэм должен оставаться в постели хотя бы с неделю, если он уважает ее труд и труд своего племянника.
— Ну как? — Дин успел вымыться и переодеться и теперь ждал, когда ему сообщат о состоянии Сэма.
— Нормально, все восстановлено и обошлось практически без осложнений,
— Северус вышел из комнаты дяди. — Он спит. Я с ним сегодня ночью побуду. Ты-то как, не ранен? — Дин отрицательно покачал головой.
— Твой подарок много чего на себя взял, — Дин рефлекторным жестом повертел на пальце перстень.
— Надо Сэму такое же подарить. Все сделали?
— Не совсем, там в этой пещере пара сотен туш, я не знаю, что с ними делать.
— Что-что, работать, — Северус задумался. — Сегодня я с Сэмом посижу, а завтра пойдем яд собирать, шерсть и так далее, я чары консервирующие знаю, так что потихоньку все соберем. Потом и Сэм поможет. Да, Дин, меня пригласили на пасху к Пруэттам. И вам пришло приглашение от Друэллы Блэк. А меня Поттер пригласил, представляешь? В общем, я так понимаю, всю малышню до шестнадцати лет спровадят к Пруэттам, где за старших останутся близнецы: Гидеон и Фабиан. Они в прошлом году выпустились. А у Блэков соберутся все остальные. Ты догадываешься, кто должен стать главным блюдом хозяйки? — Северус посмотрел на вытянувшееся лицо отца, фыркнул и пошел на свой пост рядом с постелью Сэма.
========== Глава 31 ==========
Как Северус и предсказывал, с пауками они провозились практически до самой Пасхи.
Яда, шерсти и всего остального было так много, что умный директор притормозил продажу. Бывшее логово акромантулов превратилось в склад.
С этого склада Альбус забирал готовую продукцию такими маленькими партиями, что становилось сразу же понятно, каких усилий стоило охотникам добывать каждую шерстинку, каждую каплю драгоценного яда. Проверить, что конкретно творится в Запретном лесу, практически ни у кого из покупателей не было возможности, поэтому все верили. Ну, а как тут не поверить, если этих самых пауков кто-то слишком умный поставил в один ряд с мантикорами и химерами.
В общем, до каникул работы хватило всем. Да еще у Северуса дело на порт-ключах заглохло и никак не хотело сдвигаться с мертвой точки. Он все не мог понять принцип, и его это жутко злило.
С Лили он в очередной раз разругался. На этот раз причиной стал Поттер. У Северуса нервный смешок вырывался, когда он об этом вспоминал. Оказывается, он слишком много времени проводит с Мародерами. Вообще-то Северус не проводил с ними время. Его общение ограничивалось парой фраз на переменах и согласием отправиться к Пруэттам. Он с Люпином больше общался, но Лили показалось, что это не так.
У Люпина, кстати, произошел прорыв. Когда его, печально вздыхающего и отводящего глаза, за несколько часов до очередного полнолуния перед дверью обнаружил Дин, то просто махнул рукой и спросил, не пора ли им уже будку сколотить — специально для прибившихся оборотней. За что получил злобный взгляд и удар по голове книгой, поднятой Левиосой во время нахождения в виде волка.
— Этот щенок меня ненавидит, — пожаловался Дин Сэму, потирая затылок.
— Я бы на его месте тоже тебя ненавидел, — оторвался от изучения нюансов этикета Великобритании Сэм. — Что-то я не пойму: маги в Бога, вроде бы, не верят, но с энтузиазмом празднуют Рождество и Пасху. Как-то это странно.
— А вот я не пойму другого, мы что, идем? Нет, мы реально пойдем на этот светский раут? Ты моей смерти хочешь? Я бы еще понял, если по делу, но просто вот так взять и пойти куда-то в смокингах…
— В парадных мантиях, — поправил Сэм. — Это проще, так что не истери. А пойдем мы туда не просто так. Лестрейндж, у которого сейф и, возможно, чаша, — зять Друэллы. Ее старшая дочь замужем за этим типом. Если бы не это, я бы лучше дома остался, ну или братьев Пруэттов заменил, понадзирал бы за мелкими.
— Ну вот представят нам его, и что? — Дин покачал головой. — Нет, ради просто посмотреть куда-то идти?
— Да хотя бы просто посмотреть, ты знаешь, как кто-то из этой семейки выглядит? Вот и я нет. Так что не ломайся. В этих приемах есть одно преимущество. Берешь бокал и встаешь в угол, изображая вселенскую скуку. Это во все времена модно, и никто не подойдет, чтобы не дай бог не нарушить это скучающее состояние.
— И все? А как же поддержание беседы, танцы…
— Дин, это Великобритания, застрявшая в позднем средневековье с элементами хай-тека и викторианской эпохи, и хрен знает чем еще, если судить по поведению местной знати. Кстати, напившийся Малфой тоже прекрасно в эту картину вписывается. Ну перебрал Лорд, или кто он тут, ну, с кем не бывает?
— Я тебя не очень понимаю, — Дин закатил глаза.
— Как бы тебе объяснить-то… В общем, все, что я видел, а мы почему-то исключительно с местной знатью сталкиваемся, представляется мне этакой интересной смесью близлежащих эпох. Словно одна, вроде бы, закончилась, а вторая еще как следует не началась. И местная аристократия мечется от одного к другому, впадая в крайности, — Сэм посмотрел на открытую вкладку в компьютере. — Что-то среднее между той же средней и поздней викторианской эпохой и периодом Регентства. Их, бедных, штормит от Браммела и Байрона с культом нарциссизма и всевозможных излишеств до самого оголтелого пуританства. Как того же Малфоя еще не разорвало — вот в чем вопрос. Но этих аристократов мало, Дин. Тех, которые вот прям такие чистокровные, что просто очешуеть, всего двадцать восемь семейств, и то, те же Принцы, скорее всего, высвистнулись из-за мезальянса дочурки и скорейшего пресечения рода вообще. А в средних кругах не столь чистопородных особей, магглорожденных и других полукровок вовсю процветает чартизм, который активно поддерживается Альбусом, к слову. И вот представь: с одной стороны аристократия, — Сэм показал раскрытую ладонь, — которая мечется и не может найти собственную точку равновесия, а с другой стороны все остальные, — Сэм поднял вторую руку и раскрыл ладонь, потом покачал руками наподобие весов. — Конфликт был неизбежен. Свихнувшиеся аристократы — неизбежны. Протекшая крыша у того же Альбуса — неизбежна. Вопрос был только в одном: какая из сторон первая начнет открыто выражать свое недовольство. Том Реддл просто попал в струю. Он оказался на своем месте, на подогретой почве, буквально на всем готовом, и аристократия сделала первый ход. Но из-за этого маятника и непонятной даже им самим морали все пошло кувырком.
— Но это проблема существующего правительства.
— Правильно, но правительство-то не с Луны спустилось, оно тоже или из тех, или из других. Знаешь, чего не хватает местной аристократии для хорошего пинка, чтобы они уже определились? — Дин покачал головой. — Нас. Грубых американцев, которые в гробу видели все их двадцать восемь родов. И которым глубоко фиолетово, кому набить морду: сиятельному Малфою или друг другу. И если бы от этого визита не зависело так много, я бы заявился туда в стетсоне, в сапогах с полуметровыми шпорами, благоухающий дешевым виски и с сигарой в зубах. Завалился бы на ближайший диван, поставив ноги на стол, и облапал всех дам без исключения, говоря пошлости, гогоча при этом и гася свечи периодическими выстрелами из старого кольта. Ты бы все это проделал без проблем, ты обычно так себя и ведешь.
— А давай я в стетсоне, а ты в смокинге? — нервно хихикнул Дин.
— Нет, идиот, нам очень нужно узнать что-нибудь про чашу. И ради этого ты наденешь парадную мантию и будешь изображать из себя Браммела. Это у тебя тоже должно неплохо получиться.
— Если бы я еще знал, кто такой Браммел и как он себя вел.
— Первое правило — «Nil admirari» (ничему не удивляйся), придерживайся его, и все будет в порядке.
— То есть делаем морду кирпичом и на всех смотрим свысока?
— Вот видишь, а говоришь, что не понимаешь, — хмыкнул Сэм.
— А были еще правила? — Дин ухмыльнулся.
— Были, но лучше тебе о них не знать и не применять, — пробормотал Сэм. — В общем, на месте разберемся.
— Сэм, а оружие? Мы ведь возьмем с собой оружие?
— Палочки у нас все равно будут с собой, — Сэм задумался. — Давай ограничимся минимумом.
— Пистолет и нож, все равно под мантией не заметно.
— Дин, парадные мантии, во всяком случае, те, что у нас, полностью не застегиваются, — Сэм встряхнул свою мантию. — Все равно придется надевать если не смокинг, то костюм точно.
— Святой ежик, — Дин посмотрел на Сэма с плохо скрываемым отвращением.
Сэм только махнул рукой, ушел в свою комнату, и завалился спать.
Утром в первый день пасхальных каникул Винчестеры оделись в костюмы и свои парадные мантии. Первым делом нужно было доставить Северуса к Пруэттам. Северус взял с собой минимум вещей, заявив, что если они забудут его забрать после своей вечеринки домой, то он им страшно отомстит. Подхватив на руки Снежка, Северус обхватил Сэма, потому что низзл более терпимо относился к Сэму, нежели Дину — наверное, помнил, кто именно вытащил его из остывшего, разоренного гнезда и принес к Северусу — и они аппарировали. Дин последовал за ними.
Пруэтты жили в одноэтажном каменном доме с высокой крышей. Дом был длинным, с двумя флигелями, и от этого казался приземистым. Винчестеров встретили два рыжеволосых молодых человека, похожих друг на друга, как зеркальное отражение.
— Гидеон, — один из них вышел вперед, улыбнулся и протянул руку для рукопожатия Винчестерам. — Это мой брат Фабиан. А ты Северус, верно? У нас сегодня прямо детский сад: два Блэка, Поттер, Мальсибер, Вэнс, Розье — и брат, и сестра, Шеклболт и Джоунс. Весь цвет, так сказать. Все родичи, которые даже не здоровались друг с другом, приволокли сюда своих чад и отдали в наши надежные руки. Мы так понимаем, что все устремились к Блэкам, которым удалось первым заполучить к себе такую диковинку, — Гидеон рассмеялся каким-то бесшабашным и совершенно необидным смехом. — Я вам, парни, честно говоря, не завидую.