Зевая и потягиваясь, Костя приготовил поесть, влил в себя большую чашку крепкого кофе и немного взбодрился. Почесывая впалый живот, он добрел до мастерской и развернул картину к себе лицом. Развернул и замер, озадачено рассматривая свою вчерашнюю работу. Масло было сухим и даже немного состаренным, словно с момента написания прошла пара десятков лет.
- Мистика какая-то, - проворчал Костик. – Или я схожу с ума? Ладно, не буду париться, и до меня хватало сумасшедших среди нашей братии. Глаза на жопе не рисую – уже хорошо.
Вообще-то, Костик очень гордился своей техникой. Она была чем-то схожа с манерой рисовки Томаса Кинкейда*, такая же мягкая, сказочно-яркая, с акцентом на игру света и тени.
Дверь, которую Костя писал, тоже была сказочной: старинная, с множеством резных элементов, с причудливой ковкой, укрепляющей углы, и массивным засовом. Костик даже решил для себя, что эта дверь прячет за собой какую-то тайну, как в сказке про Пиноккио.
Но все это – фантазии, а реальность – вот она. Какая-то нереальная.
Костик потянулся к телефону, но вовремя вспомнил, что Варда нет в стране. Прекращать работу не хотелось, несмотря на все странности, поэтому Костя потянулся за кистями.
Выдавив на палитру нужные краски, он придвинул стол поближе и вооружился плоской жесткой кистью, намереваясь прорисовать поточенную древоточцем доску двери. Приятно и знакомо запахло масляной краской, льняным маслом, немного деревом и… мокрым лесом?
- Воображение сегодня просто сверх ожидаемого, - пробормотал Костик, набирая на кисть Ван-дик коричневый*.
На одноразовой тарелке он активно растер краску, добавил каплю масла и нацелился на холст.
И на этом моменте провалился куда-то в глубины творческой нирваны. Резкий звук телефона выдернул его оттуда – слегка обалдевшего, усталого и голодного.
- Вот это меня накрыло, - присвистнул Костик, рассматривая дело рук своих. – Не, ну было пару раз, но не до такой же степени. Может, мне в еду что-то подмешали? Прошлые разы я так «уходил» после таблетки с зайчиками, которые мне Данька-гад подсиропил.
С Данькой Костик давно расстался именно из-за таких шуточек. У них что-то наклевывалось, но дальше поцелуев Костик не решился заходить. И правильно сделал, вовремя соскочив с поезда, идущего в наркотическую даль. Где теперь талантливый портретист Данила Миронов? А нет его. То убогое существо, возле метро рисующее дрожащими руками неуверенные шаржи, совсем не похоже на красивого мужчину, с которым Костика когда-то свели знакомые. Даня был старше на восемь лет, но глупее, как впоследствии оказалось.
- Можно ведь жить. Можно даже жить и не пить, - процитировал Жванецкого Костик и добавил: - Мозги и так набекрень. Может, от растворителя?
Костя успокаивал сам себя: растворителем он пользовался крайне редко, предпочитая льняное масло.
Вздохнув, Яблонский сложил кисти и краски, помыл палитру и развернул картину к стене. Подумав, повернул обратно и прикоснулся к полотну. На пальце осталась свежая краска, которая маслянисто поблескивала в свете ярких ламп.
- Все страньше и страньше, - пожал плечами он. – Посмотрим, что будет утром.
Костик поел без особого аппетита, зато в ду́ше вдруг выполнил программу за два дня. Этому немало способствовали вспоминания о ярких глазах Варда, о его губах и (тут поработало воображение) шикарном теле.
- Уфф… Хорошо-то как, - Костик запрокинул голову, подставляя лицо под теплые струи. – Надо, надо что-то делать со своей личной жизнью. Ягодка созрела. А тому ли я далааа… обещание любиииить, - громко запел он и захлопнул себе рот рукой, сдерживая истерическое ржание, когда из соседской ванной послышалось приглушенное:
- Я сейчас приду, детка!
- Чертовы застройщики, - фыркнул Костик, выбираясь из ванны. – Слышимость идеальная. А вот не дам я тебе, праативный, - он показал язык в сторону соседа и пошлепал в комнату, мечтая увидеть во сне Варда.
Желание исполнилось даже слишком хорошо. Костик полночи бегал за Вардом, склоняя того к содомскому греху, а потом еще полночи бегал от него, увидев с помощью чего красавец-мужчина намерен грешить. И Вард его догнал перед самым рассветом. Оказалось, не все так страшно.
Полный сил и энергии, Костик рванул творить со страшной силой. Но что-то творилось и без него. Или с ним. То есть, с его мозгами. Дверь, нарисованная дверь, казалась настоящей! Правда, всего несколько секунд, но настроение у Костика испортилось.
- Мистика какая-то. Чё-то я очкую, Славик*, - оповестил Костя астральные сферы, но, тем не менее, краску подготовил и кисточки переложил поближе. – С богом, Парасю*.
То ли боги подсобили, то ли Парася помогла, но после сигнала телефона Костик вынужден был констатировать, что он гений. Нет, в этом он и до этого не сомневался, но не лишний раз было в этом убедиться. В любом случае, он справился с заданием Варда до его приезда. И теперь нужно было подумать, что делать дальше. Коробку для картины еще не привезли, придется завернуть в чистую простынку и оставить так до дальнейших инструкций. К утру краска точно подсохнет, в этом Костик почему-то уже не сомневался.
- И веди себя хорошо, - грозно приказал Костик безмолвному полотну и, зевая, отправился спать.
Он не понял, что его разбудило среди ночи, но организм воспользовался оказией, чтобы произвести замену жидкости. Не открывая глаз, Костик добрел до туалета, а потом, зацепившись плечом о косяк двери, почапал на кухню. Там глаза немного открылись, когда бутылка с водой предательски обдала его шипучим дождиком.
- Змеюка шипящая, - возмутился Костя, вытираясь псевдочистым полотенечком.
По дороге назад он глаза не закрывал, именно поэтому заметил неяркое свечение, выбивающееся из-под двери в мастерскую.
- Лампы я точно выключил, - озадачился Костик. – И тааак страшно открывааать, - проскулил он, пиная ногой дверь.
Стало еще страшнее, потому что светилась картина. Полотно, написанное его гениальной рукой. Заказ странного и очень странного Варда.
- Мамочка, - машинально воззвал Костик к родительнице и на цыпочках подошел к картине. – Никто же не узнает, правда? Я же все равно понял, что тут замешана какая-то мистика… Ой, сделают тебе ата-та по жопке, Константин Львович!
Но любопытство явно родилось впереди Костика, потому что мгновение спустя он уже жадно рассматривал творение своих рук. Светилось не полотно. Светилась щель между створками. И холст слегка вибрировал, словно что-то с той стороны напирало на массивные створки.
Костик взялся за подрамник и выпрямил картину, плотнее прислонив ее к стене.
- Ой, это не я, оно само, - ошалело прошептал он, когда подрамник вырвался из рук и намертво прилип к стене. – Ого! Фантастика!
Картина на глазах подпрыгивающего от обилия эмоций Костика вдруг преобразилась, превратившись в настоящую дверь.
- Не хватает только Белого Кролика, потому что Безумный Шляпник уже есть, - приглаживая растрепанные светлые волосы, сказал Костик. – Или Гусеница, наевшаяся грибочков*. – Открывать или не открывать – вот в чем вопрос.
Костику было и страшно, и интересно. Больше, конечно, страшно, но он старался побороть это деструктивное чувство. В конце концов, когда еще в его жизни выпадет шанс увидеть что-то удивительное? Если, конечно, эта попытка не станет в его жизни бесславным финишем.
И тут до Костика дошло, что, оказывается, прозаическая, материальная реальность может иметь варианты! И это не сон, не фильм и не книга! Это происходит здесь, сейчас, и с ним, Константином Яблонским, непризнанным еще гением.
У Кости подкосились ноги, хотя адреналин, и до этого гулявший по крови, прыснул по жилам, как вода из взболтанной бутылки.
- Мамочки, - повторил призыв Костик, на попе подсовываясь ближе к двери, которая притягивала его, словно магнит.
Мама не откликнулась (к счастью), а вот дверь решила окончательно выбить почву из-под ног…. Вернее, зада Яблонского.
Она встряхнулась, лязгнув массивным засовом и выпустив сквозь щелку лучик яркого света.
Не вставая с пола, Костик поднял подрагивающую руку и подвинул засов в сторону. И аккуратно, осторожно потянул створку на себя.
- Ого!
Он вскочил на ноги, во все глаза рассматривая открывшуюся картину. Она очаровывала с первого взгляда непередаваемой красотой горного пейзажа, полного красок, звуков, запахов.
Костик машинально шагнул за порог, рассматривая сказочно-прекрасную долину в подножье горы, на которой очутился.
Хлопнувшая по спине дверь привела его в чувство. Он резко повернулся и похолодел – с этой стороны не было ни ручки, за которую можно было потянуть створку, ни самой створки. Только светлый прямоугольник, почти невидимый на фоне скалы.
- Я попал, - убитым голосом произнес Костик. – Я пропал…
Он принялся ощупывать неподатливый камень, но тщетно. Костик только содрал пальцы в кровь, которая удивительным образом впитывалась в скалу.
Хотелось скулить от отчаянья и паники, но на это у Кости уже не было сил. Он привалился к камню, уткнувшись в него лбом, и прерывисто вздохнул. Надежда была только на то, что Вард, не дозвонившись и не попав в квартиру, как-то сумеет в нее войти, найдет дверь, откроет ее и выпустит Костика обратно в реальный мир. Но что делать эти несколько дней в абсолютно чужом, пусть и красивом, мире? От скалы нельзя отходить далеко, это понятно. Но нужно же что-то есть и пить. А если Вард задержится? Если не придет вообще?
Костик растерянно огляделся, потом посмотрел на свои голые ноги и застонал: на нем из одежды были только белые трусы. Прекрасно, просто прекрасно.
Что-то больно ужалило Костю пониже спины, в место, где у нормальных людей находятся выпуклости ягодиц, а у него – обтянутые шкуркой косточки. Яблонский схватился за потревоженную часть тела и с нарастающей паникой вытащил из мышцы тонкую, но длинную иголку. От места укола по ногам и спине начала быстро распространяться слабость, вынудившая Костика упасть на колени. Он забился, махая руками, но и они вскоре перестали ему подчиняться. Костик мог только смотреть и слушать, поэтому ничем не мог возразить двум невысоким, полураздетым мужичкам, подошедшим со стороны густого кустарника.
Они были полной противоположностью светловолосому, сероглазому и худющему Яблонскому: приземистые, коренастые, смуглые, черноволосые и черноглазые. Агрессоры шустро спеленали Костика и подвесили его за руки и ноги к длинной палке, как барашка.
Они общались между собой на каком-то примитивном языке. Это звучало для Костика как «бр-бр-вр» и «врл-врл-брл». Менялась только интонация, сейчас довольно радостная и даже азартная.
Мужики взвалили свою ношу на плечи и потащили Костика куда-то вниз по едва заметной тропинке. Яблонский понял, что теряет сознание, и надеялся только, что за это время туземцы не потеряют совесть.
Комментарий к Глава 2
* Т.Кинкейд – известный американский художник. Погуглите – вы получите массу удовольствия от его картин.
* Ван-дик коричневый – цвет масляной краски фирмы Мастер Класс
* Чё-то я очкую, Славик – фраза из дурноватенького сериала «Славик и Димон»
* С богом, Парасю* - часть поговорки
* Кролик, Шляпник и Гусеница – персонажи книги Л. Кэрролла «Алиса в стране чудес»
========== Глава 3 ==========
Костик пришел в себя в каком-то темном и вонючем помещении. Он огляделся, радуясь, что тело снова повинуется ему, но визуальный ряд богаче не стал: не было видно ни зги. Зато где-то за пределами помещения слышались громкие и довольно агрессивные голоса. Костик с тоской вздохнул, расслышав все то же «бр-врл». Значит, те дикари ему не приснились. Да и сейчас он явно не спит. И дернуло его проснуться посреди ночи! Спал бы себе до утра, а там бы и картину плотно упаковал, и не полез бы, куда не просят.
Костик попытался подняться и понял, что тело хоть и повинуется ему, свободы передвижения он лишен. Колючая веревка больно царапнула лодыжку и неприятно шуршала в ладони, когда Костик поискал ее край.
Край нашелся у стены, привязанный к массивному на ощупь кольцу. Костя подергал его и вздохнул еще тяжелее. Привязали его качественно, без ножа не освободишься. А у него даже карманов нет, куда обычно кладут нужные вещи.
Костик вдруг замер, а потом ощупал себя и ругнулся сквозь зубы – дикари забрали у него даже трусы. На сувениры, не иначе. Костя подергал подстилку, на которой сидел, но она оказалась слишком большой и тяжелой, чтобы в нее завернуться. Больше было похоже на тонко выделанную шкуру какого-то животного.
Где-то рядом послышались шаги нескольких человек, и невидимая в темноте дверь широко распахнулась, впуская внутрь яркий солнечный луч, ослепивший Костика.
Пока он протирал глаза, его подхватили с двух сторон и вынесли на улицу. В сравнении с темным помещением, здесь было ярко, шумно и жарко. Солнце сразу же навалилось на белые плечи Костика, агрессивно стимулируя выработку витамина D и угрожая неслабыми ожогами.
Пока Яблонский привыкал к новому окружению, вокруг него образовалась плотная толпа, состоящая в основном из мужчин. По крайней мере, они были похожи на мужчин и одеты в подобие штанов. Между ними попадались субъекты, тоже мужского рода, но в каких-то легкомысленных балахонах, длиной до колен. У пары из них под балахоном виднелся выпуклый живот, из чего шокированный Костик сделал вывод, что это все же не мужики, а женщины. Просто страшненькие.
Среди скопища широкоплечих, массивных, темных тел его бледные мощи выглядели неуместно и даже смешно. Но Костик вдруг с содроганием заметил, как один из дикарей плотоядно облизывается.
Они его сожрать, что ли, решили? Нет, он не согласен.
- Ааааа! – заорал Костик во весь голос.
Получилось так резко и пронзительно, что часть туземцев отшатнулась, хватаясь за уши. Костик почти ушел в ультразвук, а потом ринулся в получившуюся прореху.
Ему удалось добежать до границы небольшого селения, но тут его ноги что-то больно подрезало, и он грохнулся на траву, едва успев подставить руки. И хорошо, потому что в траве пряталась свежая навозная лепешка, а маски на лицо Костик предпочитал делать из других ингредиентов.
- Бр-брлр!
Яблонского подхватили и потащили обратно. По дороге он пытался разнообразить досуг осмотром достопримечательностей, но смотреть особо было не на что. Примитивные домишки, хиленькие заборчики, тощие козы. Только цветы красивые, похожие на клематис, и такие же яркие.
По-своему это выглядело весьма интересно для глаза художника, но в данный момент Костику было не до пасторалей.
Его притащили обратно к большой хижине и усадили на колченогую табуретку. С двух сторон замерли два суровых дикаря, всем своим видом намекающих, что рыпаться чревато.
Из толпы появился украшенный перьями и камешками мужичок, скорее всего, вождь этой общины. Костик поежился под его пристальным взглядом и решил пока помолчать. Да и что он им скажет? Вождь же решил выступить с речью, которой туземцы с уважением внимали.
Костик мог ориентироваться только по интонации, но кто знает, может, у них свои какие-то варианты эмоций? В любом случае, скоро бесконечное бормотание Яблонскому приелось, и он начал рассматривать своих пленителей.
Они казались ему на одно лицо, что в штанах, что в балахонах. Странно, что нигде не видно детей, прячут их, что ли…
Вождь ткнул в сторону Костика крючковатой палкой, и все взвыли, Яблонский в том числе. От страха. Вождь явно принял какое-то решение, и не факт, что это решение Костику понравится.
Однако, к нему никто не подошел, наоборот, стражники поспешили к вождю, брлыкая друг другу что-то недовольное или ревнивое. Костик затравленно оглянулся, но сбежать не решился: дикари в штанах сгрудились возле вождя, но те, что в балахонах, никуда не делись.
Один из них, с круглым животом, тяжело шагая, приблизился и поманил рукой. Его лицо не выглядело ни злым, ни агрессивным, но Костик колебался, не зная, как поступить.