Повесть моя пряма и крепка аки и положено быть жизни каждого достойного сына отца Скалы и матери Земли. Родиться мне довелось в кряжий год Стальной наковальни, пятого кулака, от рождения правительницы человеческой империи, той что уже трётья от раскола подземного Царства. Свет увидел в малом наземном анклаве Чугунный Долл, что у долины Горькой Памяти.
Анклав наш, не то чтобы большой, и не самый богатый из общин наземников, но достойный и приличный. Законы предков мы чтим и почтения традициям не забываем. Пусть и нет вокруг следов Творца Гор и скалистых утёсов, но уж до недр материнских шахт мы пробить смогли, так что не бедствуем.
Вот и отец мой с матерью, приняв и проверив первую мою самовыкованную наковальню, хмыкнули и именовали меня: "Пофунтир, Добрый Хват".
Матушка моя добротная дварфка, мудрости большой, никогда поперёк слова отцовского не зыкала, за что и чтима в семье была сильно и долю свою женскую знала и вела в почтением. Каменный домишко наш, спроектирован ею акраз после свадьбы, был добротен и возведён с розумением, за что и дом наш славен был промеж соседей. Всегда был чист он и опрятен, а подвал не знал запустенья ни в пиве ни в мясе.
Весьма батюшка горд был матушкой моей, но по наставлению предков спуску не давал, но и кулака не показывал, за глаза, улыбался сквозь бороду, любуясь осанкой крепкой, да рукой хозяйской.
Впрочем, за кого попало и не отдали бы отцы матери моей её, немало пришлось испытаний пройти бате, пока Старшие в роду материнском не решили, что дварф он справный, и бороды брить от позора родственного им не придётся за решение своё пустобрежное.
Но по другому и быть не могло, ведь не абы кто батя у меня. Много ль вы найдёте воев достойных, что в свои неполные сто сорок лет смогли бы хирд собрать и в долине этой жизнь наладить, обороняя от племён зеленокожих да люда бездомного-перекатного. Вот тото же, что почитай с трёх родов, покинувших лоно подземное, батя один такой и есть, да ещё и мастер-коваль редкостный.
Но чести особой в деле бранном ни батя ни остальные из родичей наших не видывали, зато за мудрость, основательность и руки золотые на сходке Старейшие постановили, что Таном ему быть и секиру клановую, что от Царя Подгорного историю ведёт, хранить.
Так что растили меня родители мои правильно, сызмальства к труду и разуму наставляя, не без тумака любовного и пива пенного, само собой. Матушка с первых дней о строительстве и недрах сказки сказывала, наставляя о жизни и пропитывая мудростью былин родовых и любовью землицы родимой. А кому ещё учить дитятко знаниям пород скальных и мудрости штолен, как не женщине, что недра и жильё нутром своим чует.
Так, что к отцу на наковальню попал я уже дварфом правильным, со знанием Алфавита Рун Малых, и умением стену аль Замок отстроить. Не то чтобы мудрость невиданная, но куда ж чурбаном безмозглым лезть не зная, ни как кувшин пива ухватить, ни чем киянка от колотушки али молота отличается. Ну а поработав в штольне и стройке, почувствовав родство и мудрость тверди земной, можно уже и к труду мужскому подходить, в кузне у горна постоять, али кувалдой отцу помочь волю металла воплотить.
Так и живём, трудом честным да мудростью предков путь прокладывая сынам своим.
Вот и отец обмолвился, что пора бы и мне Клан поддержать. Борода густая, до пояса вытянулась, руки крепки, словоблудом никогда не был, "Творение" первое свершил, секиру познал и крови хлебнул, стало быть можно и к браку подпускать, авось не посрамлю кровь родную и память предков. А то что жену без меня выберут, так и правильно это. Какие года мои, гордыня одна, а Старшие и меня знают и долю мне отсыпят не скупясь, не чужак же. Как никак своя кровь, близкая, не дальше седьмого роду каждому.
Так что посидеть можно в спокойствии, попалить табачок в трубке пока они там совещаются в Общинном доме. День то Праздничный, к труду Запрет сегодня. Страсти и страхов в сердце много быть может, как в день имянаречения. Не годно сейчас металл оскорблять. Чего, ржа не побери, рука от мысли лишней дрогнет, убью любовь в предмете рождающуюся. Всё равно что дитятко искалечить. Уж лучше посижу трубку раскурю, пусть и чешутся руки взять жилу стальную, в горне согретую, и выходить её.
Но кто, там со стороны гор по тракту идёт? Странный путник. Из наших вроде, но белый как лунь, и в тряпках одних. Но шагает правильно, крепко, ровно. Трус или изгнанный так не ходит, не чуют они правды за собой, а это не идёт, а волю Отца Скалы несёт.
- Здравия желаю. - Подойдя и не скрывая взгляда, поздоровался со мной он, выгадав время подумать.
- И тебе. - Ответил я ему, кивнув на скамью у стены. - Куда путь держишь?
- Куда дорога ведёт, туда и иду. Возможно и пришёл уже. - Может и привела его дорога, кто ж её знает ... дорогу-то. А перстень твой "путник" я заметил, не простой ты проходимец, из рода королевского. Пусть и не прямой отпрыск, но и мы не люди, али ельфы, чтобы забывать кто мы есть через одно-пятое колено родства отделившись.
- Возможно и пришёл. - Киваю ему, выпуская дракона дымного из под бороды в две косы заплетённой.
- Не продашь табаку малость? Своим не разжился.
- Отчего ж не продать, не угощать же. Золотой стоил мне узелок этот. С тебя больше не возьму. - Передал запасной мешочек курительной травы, кивая ему.
- Чем живёте? Лишние руки не нужны? - Как правильный дварф, поговорив о том о сём, наконец-то перешёл к делу гость. И Слова правильные сказал, не приживалка, а работник пришел, а что чужак, так может и сроднимся.
- Чего ж не нужны, всегда труд найдётся, к чему у самого рука лежит?
- Всего понемногу, и ничего по существу, но голова есть и руки свой путь найдут. - Невольно скривившись от ответа детского, я отвернулся, чтобы не обидеть путника. Кто его знает жизнь его, а то что честный и врать не стал и то неплохо. Отцу бы его показать, нехай решает.
- Тану и старейшинам тебя показать надо, решат. Меня Пофунтир, Добрый Хват звать.
- Приятно, Юрий,КамнеГрыз я. - Доброе имя, не Древолюб али Водопей какой. Камень Грызть, это не брагу хлебать, крепкий в воле своей, стал быть, упёртый. К добру это. - А где Тан ваш?
- В совете со Старейшинами решают. Как выйдут - увидишь. - Кивнув мне Грыз затянулся во всю мощ лёгкий и успокоился. Не трепал языком больше, сидел, думу думал.
- Кто такой? - Выйдя из калитки и осмотрев чужестранца спросил отец.
- Представился мне Юрием,КамнеГрызом, Тан. - Вставая и отряхивая портки, одновременно со странником, представил я знакомца бате.
- Чего ищешь?
- Место для жизни и труда подбираю.
- А к нам чего припёрся? - Строго спросил Тан. Его понять можно, он за благополучие всего Клана отвечает. И перекати поле без дома и родства ему не очень-то и нужен, пусть и из крови Влады подгорных он. Кровь не водица, но и башка не ступица, куда дурные мысли выведут поди угадай.
- Мимо шёл, родича увидел, табаком разжился, дай, думаю, долю свою тут поищу. - Тан лишь кивнул молча и забрав меня ушёл.
- Может и здесь, со Старшими подумать надо. Ты заходи пока, в гостевом доме остановись, ежели чего - тебя кликнем.
Определившись с гостем, отец отправил меня в пивное подворье, выпить за решение старших. Свадьбе быть.
Не услышав слов отца, я и не осознавал, что душа моя парила в небесах от страха, и тут, словно скала, рухнула в объятия матери Земли. Покой, положенный одному из сынов гор, вернулся в сердце, а руки задрожали от страсти воплотить что-то из металла.
- Беги, вижу же, что зуд в руках. - Ухмыльнулся отец, и сам отправился к Старшим с вопросом срочным.
Отца увидеть сдюжелось только поздним вечером, когда все силы тела и духа ушли на рождение новенького молота кузнечного.
- Умойся и содись к столу, разговор есть. - Встретил отец меня. Видимо действительно важное чего, раз он всё ещё не лёг спать.
Молча кивнув ему, быстро ополоснулся от пота праведного, выжал бороду и занял положенное мне место за столом. Каша гречневая, с куском свинины прожаренной до хруста да жбан пива домашнего ушли как не в меня, и вот отец, отставив своё пиво, начал разговор:
- Две вести тебе есть от совета Старших, обе важны, начнём с той что помельче. Сватовство твоё оформили чин по чину и дары подобрали правильные, так что невеститься тебе придётся к дварфке достойной. Даст дух Гор, детки от неё пойдут справные. Коли, стал быть, и сам не подведёшь в испытании от клана её. Учти, что девчушка тебя достойна, а быть может и по правше будет, так что предстоит тебе хорошо выложиться.
- Батя, али ты не знаешь, что трудом меня не испугаешь? - Хмыкнул я ему.
- Не балогурь. - Одёрнул меня отец. - Дварфка из подгорных, из клана Рубленной Кирки.
Ого, не то чтобы невидаль - подгорники, но, чтобы они своих дочерей за наземников отдали, парень действительно хорош должен быть. Ответственность-то какая.
- Понял, бать.
- Жрица Рун она, Выученная. - Наблюдая за мной из-за кустистых бровей, добавил он, от чего стопа Отца Скалы, лягла на грудь мне, продых прекращая.
- Понял, не подведу. - А что тут скажешь, заполучить к себе истинную Жрицу Рун, а не обычного дварфа, с алифивитами едва знакомого, это честь Великая, и мечта для нас не виданная. - Отдадут ли?
- Как я твои поделки детскии деду еёйному отдал, он бороду свою седую гладить стал. Точно говорю, что отдадут, коли ты сам себе на бородишку свою куцую не наступишь и мордой в свиной ляп не ляжешь.
Что тут говорить, работать надо, чтобы потом и мозолями доказать родне невесты моей, что дварф я правильный, и за мной достоинства жинкины ржой не пойдут.
- С этим порешали, теперь к важному. - Хлопнул отец ладонью по столу, на что мать тут же ещё по одному жбану пива нам подставила. Мудрая она женщина.
- Знакомец твой. Сам-то понял кем таким будет?
- От крови Королей подгорных он. - Тутже выложил я догадку.
- Правильно, Сын. По кольцу понял? - А что тут говорить, кивнуть только, подтверждая, что мудрость сказаний мамкиных в проплешинах бороды потерять я не успел. - Так вот, скажи мне Сын, почему ты к нему как к чужаку баял?
- Так, как же иначе? Кровь она конечно "Да", но коли я к каждому чужаку слова, что монеты медные сыпать буду, цена ни мне ни ему и гроша не станет. - Немного растерявшись ответил, как на духу я.
- Верные слова, и поступок мудрый, чай не владыка, а кем станет там ещё посмотрим. Но дело Старшие тебе через меня важное передают. Пойдешь к Грызу хирдманом, али подмастерьем, кем позовёт, и мудрости нашей обучишь.
- Но Батя... - Хотел возмутиться я, ведь коли я к необученному дварфу помощником пойду, когда ж мне к женитью готовиться? Но он так зыркнул на меня, что я мигом вспомнил черенок лопаты, что спину мне ровнял, когда я в ученичестве отца не слушал. - Да, Батя. Как скажете.
- То-то же, поведёшь его от ступеней малых и креплений штолен до горна кузнечного, как положенного новику какому. - Вот тут уже не выдержал я.
- Новиком, дитяткой меня.. - Вскинулся я, но крепкий отцовский кулак незнамо как прилетевший сверху по кумполу язык заставил прикусить, и мысли дурацкие из черепушки повыбил. Когда искры из глаз до последней вылетели, и голова чуть гудеть перестала, я только и смог что вымолвить. - Да, Батя. Как скажешь.
- Не смей против старшего вякать. - По-доброму ощерился в бородатой улыбке отец. - Тут дело какое? Знания и разум у Грызя есть, только вот руки неумелые, быстро он по штольням до приисков спустится и навыков наберётся, тебе надлежит, как верному сыну Скал помочь ему не чужаком быть, а членом Клана.
- Но, Батя... - Начал я, но видя, что отец опять кулаки разминает, дурость выбивать, тут же зачастил: - я не супротив воле старших, я для розумению спросить хочу. Зачем нам руки неумелые да рты прожорливые?
- Коли не строптивиш, а розуму для - отвечу. Что ты про Кровь Королей знаешь?
- Что из былин, да преданий слыхивал, то и знаю. Что земля под дланью их плодит лучше, дварфы рождаются чаще, ремёсла спорятся. Но лёгкость в ковке к перекалу ведёт, нельзя спешить, негоже и нам торопиться.
- Верно баешь, но сила Сынов Королевишных не в руках их и даже не в мудрости особой. Само бытиё их правильно и на благо клану пойдёт. То не спех и суета, то правильность и размеренность в пути, что Королевиш выбрал. А нам сильно сдюжило, и Грызь не пустобрехом оказался. Из путей жизненных не войну он выбрал, а ремёсла, мастерства, руны и мир. Старцы подтвердили, что миролюбив он и расположен к труду верному. А коли кровь за зря течь не будет, и содействие разумное появится, никто в обиде в воздух не поднимется. Крепче на землю встанем. Так что всё решено, завтра до восхода солнца чтобы был у дома гостиного с инструментом нужным, со штольней будешь новика знакомить.
Старший сказал, значит так тому и быть и с утра я стоял покуривая у входа в дом гостинный ожидая Грызя. Не успел я и первую выкурить, как вышел он на крыльцо и рядом со мной свою раскурил.
- Чего не спится? - Втянувшись пару раз, спросил он.
- Примета плохая.
- Хмм??? - Вопросительно хмык был мне ответом.
- Кто спит по утрам долго, тот ест мало и мрёт быстро.
- А. Да есть такое дело. - Затянувшихся пару раз и потянувшись до хруста в суставах, в два присеста выкурил трубку. - Ваши Старшие сказали, что с утра придет кто-то и покажет где здесь лишние руки не лишними будут.
- Коли готов, двинем тогда. Руки без работы уже неметь начинают.
Как и положено новикам, повёл я его к матери дварфов, к штольням. План на день был детский, пройтись по шахте, мусор убрать, крепления поправить, посмотреть вокруг, недра послушать.
- Положь. - Только вошли мы под мирный свод навеса шахты, как Грызь руки свои распускать стал и за кирку схватиться попытался.
- Работать чем будем? - Удивился он, руку, впрочем, от инструмента чужого убрав.
- Руками и головой. Ты умеешь руду колоть, что за кирку чужую взяться решил?
- Нет, но думал, что невидаль труд.
- Трудно мне с тобой будет. - Честно признался я. - ну смотри, куда бить, чтобы свод себе на голову не обрушит ты не знаешь, как бить, чтобы инструмент не изувечить тоже. Даже зачем бить, не зная руд ты и то не знаешь. Зачем тогда тебе кирка? Ты вначале матушку Землю ощути. Дыхание штольни через свои лёгкие пропусти, посмотри, как свод крепится, где он слабину даёт, где подпорку просит, а потом уже научу я тебя как пласты вести и жили искать, Твердь не изуверствуя.
Несмотря на первый промах, работником Грызь оказался справным, да и самому рядом с ним выдюжить удалось больше чем раньше успевал, так что правы Старшие были когда сказали, что толк от него будет.
Так что уставшие, но довольные мы выбрались из недр, словно вновь родились.
- Моемся и в Пивной Двор, я ставлю. - Хлопнув по бороде высвобождая облачко пыли, хохотнул я.
- Лучше я.
- Вот и отлично, вначале я, затем ты. - Кто бы спорил, так даже справше.
Побыстрому сбив с себя пыль и грязь и сообщив Тану о выполненной работе я поспешил к пиву пенному. Эх была б таверна и грибной настойки не срамно бахнуть за первый подземный день нового члена общины, но чего подбородок чесать коли борода вылезла.
Войдя и перезнакомив новика с почтенными мастерами, отдыхающими душой и телом от трудов житейских и мирно перекидывающиеся сплетнями и прибаутками, я усадил Грызя и подозвал Мастера Пивовара.
- Хозяин, пива нам твоего особого по жбану. - Почтенно поглаживая бороду, попросил я.
- Повод какой? - Серъёзно посматривая на меня, спросил рыжий дварф, великолепная борода которого на добрую ладонь опускалась ниже колена.
- А то! Сын Отца Скал, вернулся в чертоги Матери Штолен. - Крякнув от удивления пивовар по-новому посмотрел на Грызя. Чтобы дварф был отлучён от недр до столь почтенного возраста, невидаль сама по себе, а то что Мать приняла его даже таким, так это если не диво-дивное, то чудо редкое. В сказаниях, что мать мне в детстве сказывала, бывало такое, но там либо Король Подгорный или Тан легендарный оказывались.