Хакён кивнул, не в силах больше произнести ни слова. Воншик, словно почувствовав, что его друг хочет остаться в одиночестве, покинул спальню. Хакён не был готов надеть медальон, тем более Эна больше нет. Положив медальон обратно, он засунул коробочку во внутренний карман чемодана и продолжил сборы. В груди продолжало тихо ныть, но Хакён заставляя себя двигаться, иначе он бы просто сошел с ума.
Вещи Тэгуна Хакён сложил все – получился один большой чемодан и две большие дорожные сумки. Их он вынес в коридор и поставил у двери. Потом подумал – вернулся в спальню, отыскал ручку и листок.
« Тэгун-а, ты самый лучший друг, который был в моей жизни. Я благодарен тебе за то, что ты всегда шел за мной, благодарен за твое безграничное доверие и понимание. Ты всегда был моей надежной опорой и поддержкой. Спасибо за то, что всегда был рядом. Мне жаль, что я не смог справиться, не смог защитить вас, не смог спасти группу. Несмотря на то, что мы больше… не вместе, ты должен пообещать мне, что будет по-прежнему стараться. Я надеюсь, что ты найдешь свой путь и засияешь так же ярко, как и раньше. Нет, еще ярче, так, чтобы я мог увидеть тебя даже через сотни миль. Так получилось, что я больше не твой лидер, но я по-прежнему твой друг. И если тебе будет очень тяжело, звони мне». Ниже Хакён написал свой новый адрес, где планировал остановиться и новый номер телефона.
Сложив записку, Хакён запихнул ее в карман одной из сумок Тэгуна. Большего он сделать уже не мог. Взяв свою сумку, Хакён вышл из спальни и, в последний раз обведя ее взглядом, плотно закрыл дверь.
Из соседней комнаты с сумками вышел Воншик.
- За вещами Хонбина приедут? – спросил Хакён.
- Нет. Менеджер сказал, что отправит их багажом на родину Хонбина. Что планируешь делать дальше?
- Пока не решил, – пожал Хакён плечами. – Я сбросил тебе свой новый номер, звони, если что.
- Ты тоже.
Хакён не был уверен, что они будут созваниваться и встречаться, но все равно кивнул. Их теперь больше ничего не связывало, а со своей разрушенной жизнью теперь предстояло разобраться каждому в одиночку.
- У меня автобус через час. Я поеду первым, – сообщил Хакён.
Из третьей спальни, везя чемодан на колесиках, вышел Санхёк. Он сбросил сумки Джехвана рядом с вещами Хонбина.
- Может нам подписать, где чьи вещи? – смотря на груду сумок, предложил Хакён.
- Джехвану я сам отвезу в больницу, его мать не сможет сюда заехать, – пояснил Санхёк.
- Ясно. Ну, что ж. Мне пора, – Хакён стойко сдерживал слезы.
Санхёк первым подошел и крепко обнял, не выпуская его больше положенного. Хакён никогда не думал, что расставание может быть настолько болезненным. Они ведь никогда не расставались друг с другом больше чем на две недели, а теперь возможно их пути расходятся навсегда.
- Все хорошо, Хёки. У тебя все будет хорошо, – попытался он приободрить мальчишку, похлопав того по спине. Воншик шмыгнул носом и отвернулся.
- А у тебя?
- И у меня тоже, – соврал Хакён. – Все, отпускай меня, а то я опоздаю на свой автобус.
Санхёк разжал руки и отступил, давая возможность Воншику подойти ближе. С Воншиком объятия были короткими и по-мужски скупыми, но от этого не менее болезненными.
- Держись, хорошо? – Воншик тоже старался не лить слез.
- Хорошо, – выдавил Хакён из себя улыбку. – Удачи вам. Обоим.
Подхватив сумки, Хакён махнул им обоим рукой и направился в коридор на ходу прощаясь с домом.
Он не плакал ни когда выходил из общежития, ни когда ехал на автостанцию, ни даже когда прощался с менеджером. Накрыло его, уже когда автобус ехал по пустой дороге к новой жизни. Он задыхался от непрошеных слез, прячась от всех за глубоким капюшоном, который скрывал его лицо.
Смотря на безграничные, пустые поля, он все отчетливее понимал, что старая жизнь закончилась. Хакён знал, что не смог бы больше оставаться в Сеуле. После того, что произошло, ему там просто нет места. Из популярного айдола он превратился для всех в истеричного, ненормального парня, который целуется со своим одногруппником, который нападает на другие группы, чтобы отобрать награду. Из любимца он превратился в того, кого ненавидят и презирают. Ким Сонтек постарался, обрезав все мосты для их возвращения.
Теперь оставался только один путь – вперед, в никуда, в туман, который грозил никогда их не выпустить на новую дорогу.
====== Часть 2. Новая жизнь. ======
Год спустя.
Хакён натянул поверх майки свитер и сверху еще накинул толстовку. В доме было холодно, несмотря на то что еще не пришла зима. Поздняя осень в районе Пусана выдалась на удивление морозной. О таких новомодных конструкциях, как утепленные полы, в этой деревни никто не слышал, отчего Хакён постоянно раздражался. Он не любил холод. И если летом все еще было сносно, то с наступлением осени он одевался так, будто жил на Северном полюсе.
На плите засвистел чайник. Натягивая рукава толстовки до самых кончиков пальцев, Хакён достал кружку и, положив кофе, залил кипяток. Обхватив кружку двумя руками, он вернулся к креслу и теплому пледу. Горячий напиток помог немного согреться и взбодриться. Скоро нужно было выходить на работу, а делать этого очень не хотелось. Хакён бы многое отдал сейчас, чтобы просто полежать в постели под теплым одеялом до самого обеда. Зазвонил телефон.
Хакён неохотно отставил кружку на столик, где лежала развернутая книга, и отыскал телефон. Звонили ему нечасто. Если уж совсем честно, то за прошедшие полгода, кроме матери, ему вообще никто не звонил. Хакён на подобную «популярность» внимания не обращал, он бы с радостью избавился бы от телефона совсем. Но держать телефон возле себя заставляли всего две причины. Первая – угроза матери, что она приедет и заберет его из «этой ужасной дыры», а вторая… о второй Хакён не собирался думать. Он просто держал телефон. На всякий случай. И все.
- Да, мам. Я тепло одет, я хорошо кушаю, хорошо сплю и все у меня отлично, – с ходу начал Хакён, устав слушать каждый раз одни и те же вопросы.
- Не будь таким вредным, я же беспокоюсь, – обидчиво произнесла мать. – Что ты ел на завтрак?
- Кета, – подумав о том куске, который он заставил себя проглотить полчаса назад, честно ответил Хакён.
- А что ел вчера на ужин?
- Кета, – уже без прежнего энтузиазма ответил Хакён, понимая, к чему сейчас начнет клонить мать.
- И в обед снова будешь есть свою рыбу? – недовольно бросила она в трубку.
- Нет, я пойду в кафе, – соврал Хакён, чтобы отделаться от матери.
- Один?
- Нет, с друзьями, – очередная ложь сходит с языка без всяких проблем. Хакён снова подтянул к себе большую кружку кофе, чтобы хоть одной рукой погреться.
- Ты должен больше бывать с друзьями, иначе совсем зачахнешь без своих танцев, – проехалась она по больному.
- М. Мам, мне пора на работу. Пока. Передавай привет остальным, – быстро произнес Хакён в телефон. – Бай-бай.
Он нажал на сброс вызова и раздраженно откинул телефон в сторону кровати, которая находилась в трех шагах от кресла. Хакён подумал о том, что телефон он все же выкинет. Разговоры с матерью каждый раз утомляли его все больше.
Допив кофе, Хакён заправил постель, убрал книги в стопку на полу и направился на работу. На улице оказалось еще холоднее, чем дома. Хакён застегнул толстовку под самое горло, спрятал руки в карманы и быстрым шагом направился к причалу.
По дороге он встретил только свою соседку, пожилую женщину, которая развозила всем молоко. Хакён быстро поздоровался с ней и прибавил шаг, спускаясь по протоптанной тропинке к причалу. Старик Ким уже перетаскивал рыбу из сетей по ящикам. Хакён подбежал к старику и забрал у него один из свитков.
- Аджосси, ну что вы меня не подождали? – возмутился Хакён, перекладывая рыбу в морозильный ящик. – Такую тяжесть, а вы поднимаете!
- Ничего-ничего. Я не совсем еще старый, способен кое на что, – засмеялся старик. – А вот тебе бы поберечь себя надо. Сколько еще у меня работать собираешься? Ты парень молодой, красивый. Тебе бы в город надо.
Хакён только привычно улыбнулся на бурчание мужчины, продолжая вытаскивать рыбу из сетей. Она была ужасно скользкой и чертовски холодной. К запаху Хакён привык через пару месяцев, но вот к тому, какая рыбешка на ощупь, до сих пор не мог. Каждый раз приходилось наступать себе на горло и хватать ее за хвосты и плавники, выпутывая из сетей. В перчатках это было сделать еще труднее, поэтому приходилось работать голыми руками.
- Ты посмотри на свои руки, внучок. Когда ты только пришел ко мне, был таким неженкой и белоручкой, а сейчас тебя уже от наших не отличишь, – бросил старик, выкладывая в первый готовый ящик льда. – Поэтому я и говорю – в город тебе нужно. В город, а не помирать тут с нами.
- Аджосси, тебя сегодня жена плохо накормила? – шутливо бросил Хакён, посмотрев на недовольного старика. Тот буркнул что-то себе под нос и Хакён засмеялся. Старик Ким со своей женой ругался чуть ли не каждый день, но Хакён видел с какой любовью они относятся друг к другу, с какой теплотой и нежностью, несмотря на постоянные перепалки, и даже в чем-то завидовал.
- Да я всего-то стаканчик соджу с Мин Но выпил, а она весь вечер меня пилила. Вот женишься, поймешь тогда. Тебе вот никто не запрещает каждый вечер у Мин Но пить, а мне стаканчик глотнул после работы и все… катастрофа, чуть из дома не выгнала, зараза, – ворчливо произнес старик.
Хакён вежливо улыбнулся. Он хотел бы сказать о том, что только так, напившись до отключки, может уснуть, но не стал. Не к чему это.
- Еще и говорит, что я мало денег приношу домой. Все старухе мало. А куда еще больше? Мы с тобой каждый день в море выходим, столько рыбы ловим. Куда еще больше, а?
- Не знаю. Может, она ждет золотую рыбку? – шутливо предположил Хакён.
- Будет ей сегодня золотая рыбка, – оживился старик. – Скоро закупщики должны приехать из города. Все скупают по двадцать тысяч за контейнер!
- Ого! – присвистнул Хакён. Обычно на местном рынке они продавали контейнер по десять тысяч. Значит, из Пусана едут, еще не знают, где что можно купить дешевле.
- И мы сразу шесть контейнеров впихнем! – радостно потирая руки в ожидании скорой прибыли, притопнул старик. – И тебе перепадет, внучок.
Хакён не особенно волновался по поводу денег. Ему хватало на жилье и еду, а больше уже ничего и не нужно было.
Полдня Хакён помогал старику сортировать рыбу по контейнерам. Ближе к обеду руки совсем уже закоченели от холода, поэтому, увидев небольшой катер, двигающийся к причалу, Хакён обрадовался.
- Едут, – захлопывая последний контейнер, сообщил старик Ким.
Катер плавно подплыл ближе. С него сошел молодой парень. Сразу видно – городской. Дорогие брюки, рубашка, куртка. Стильная укладка, которая чуть помялась от местных порывов ветра. Спрыгнув на деревянный настил причала, парень помог спуститься девушке. Они оба совершенно не вписывались в местный пейзаж. Оба лощенные, красивые, эффектные, как с обложки, как кадры из прошлой жизни.
Хакён отошел в сторону, не мешая старику договариваться с покупателем. Стало немного грустно и тоскливо, как ностальгия по той, другой, красивой жизни, где он купался в лучах прожекторов, когда выходил на красную дорожку в дорогом, красивом костюме с идеальной стрижкой и гордой осанкой, когда был таким красивым и любимым всеми.
- Отец сказал привезти рыбу для ресторана из этих мест, – произнес молодой парень.
- Правильно сказал. Наш кет самый вкусный в стране. Вы поглядите, какая прожилка, какие плавники, а цвет! Это самый вкусный кет, вы больше такого нигде не найдете, – с энтузиазмом впихивал старик свой товар.
- Я понял-понял, – презрительно отмахнулся парень, воротя нос от запаха рыбы. – Доплачу еще десять тысяч, если вы это погрузите в катер.
- Да-да, конечно. Ён, иди сюда, скорее, – позвал старик.
Хакён отлепился от мостика и подошел к ним, коротко поздоровался с покупателями, без особых церемоний.
- Куда ставить? – взглянув на катер, спросил он.
- Да вниз спусти, а то мне на всю палубу провоняет, – недовольно бросил парень. Хакён поймал на себе пристальный взгляд девушки, но проигнорировал его.
Взяв первый контейнер, он понес его на катер. Спустил в трюм, и уже собирался за вторым, как неожиданно столкнулся почти нос к носу с девушкой, которая поджидала его на мосту. Отшатнувшись от нее, он чуть не упал, но вовремя переставил ногу, как когда-то во время танца – изящный, ловкий перуэт, от которого теперь тянуло мышцы в бедре. Сустав в колене полыхнул болью от подобного трюка.
- Ты… ты же Эн, да? – не веря в свои же слова, девушка откровенно на него пялилась. – Эн из VIXX, да? О, Боже, это ты!
Хакён, стиснув зубы от боли, выпрямился и отвернулся. Хромая, он направился к следующему контейнеру.
- Вот это да! Эн-щи… я же была твоей фанаткой. Старлайт, представляешь, я даже на фансайте была! Но год назад… что произошло? На вас столько грязи вылили, а потом сообщили, что группа распалась…. Ой, поверить не могу, что встретила тебя здесь!
- Вы обознались, – резко ответил Хакён, берясь за второй контейнер.
- Что? – не поверила девушка, продолжая его преследовать.
- Не мешайте работать, а то вся рыба окажется на вас, – предупредил Хакён. В груди что-то кольнуло, не так больно, как от колена, но еще глубже, противнее, что-то, до чего невозможно дотянуться, что невозможно вылечить, какие таблетки не принимай.
- Но ты же…
- Не понимаю, о ком вы говорите, – жестко произнес Хакён, взглянув в лицо девушки. Та неловко отступила от его грубости. А может, что-то в его взгляде подсказало девушке, что Эна из VIXX давно уже нет.
- Что такое? – подошел к своей пассии покупатель.
- Да так, ничего. Просто показалось, что увидела Эна, – растеряно произнесла девушка. – Лидера из группы, которая мне нравится.
- А, это та группа, плакаты которой до сих пор висят у тебя в спальне? – с насмешкой спросил парень. – Их давно уже списали со счетов, малышка. Тебе пора переключиться на других.
- Не смейся! – внезапно резко ответила девушка. – Виксы вернутся. Я точно знаю. Эн не мог оставить старлайтов вот так, ничего не объяснив. И Лео… для него же пение было смыслом жизни, ты можешь себе представить, чтобы он по доброй воле бросил все и ушел?
- Малыш, ты принимаешь все близко к сердцу. Перестань, а то я ревновать начну. Ну, зайка, иди ко мне. Скоро поедем домой.
Хакён спустился в трюм катера. Ноги слегка дрожали. Слова девушки внезапно всколыхнули то, что Хакён давно уже похоронил внутри себя, то, что он поклялся забыть раз и навсегда.
Перетаскав контейнеры, Хакён подошел к старику Киму.
- Я закончил, – игнорируя откровенно прижимающуюся друг к другу городскую парочку, сообщил он. – Я больше тут не нужен? Могу я уйти сегодня раньше? – спросил Хакён, желая как можно быстрее исчезнуть.
- А? Нет, не нужен. Я тут сам закончу. Что-то случилось? – забеспокоился старик.
- Ничего. Нога просто разболелась.
- Ох, иди, конечно. Ты и так мне сегодня очень помог. Только вот деньги…
- Завтра получу, ничего страшного. Я пошел, – махнул он старику и быстро направился к дороге, чувствуя взгляд девушки на себе.
Накинув на голову капюшон, Хакён спрятал руки в карманах толстовки и быстро поспешил уйти. Как можно дальше.
Но не успел он отойти от причала, как к нему прицепилась еще одна странная особа. Опять не из местных. Высокая, красивая девушка в белом пальто и на высоких каблуках смотрелась нелепо. И Хакён, скорее всего, прошел бы мимо, если бы она его не окликнула настоящим именем.
Но и тогда Хакён не остановился, продолжая идти к забегаловке Мин Но.
- Стой, подожди, Хакён! – бежала вслед за ним незнакомка.
Да откуда они тут все взялись? Групповым автобусом, что ли, приехали?
- Хакён, нам надо поговорить! Всего две минуты! – не поспевая на своих каблуках за ним, кричала вслед девушка. – Ай! – громко вскрикнула она.
Хакён обернулся, увидев, что девушка сидит на земле, потирая ушибленную ногу. Проклиная сегодняшний день, Хакён подошел к незнакомке.