Рост по пути в неизведанное, захватил пару мощных фонарей из кабины старого «газона», и теперь можно было не переживать, что кто-то из нас разобьет в темноте свой драгоценный лоб.
Вдруг у Григория изменилось выражения лица. Все заметили эту метаморфозу и ждали, что же будет дальше.
- Мы пойдем первые, - сказал напряженный иеромонах, - давай за мной. - Посмотрел он на храмовника проводника.
Никто не стал возражать. Тем более никто не знал, что нас там ожидает. Пусть идут, подумал я, произнося вслух:
- Бог в помощь.
- Да-да! - ответил иеромонах и исчез в темноте тонеля.
Еще минут пять Григорий подогревал наше любопытство своим молчаливым отсутствием. С близкого расстояния мне было видно, что лаз довольно глубокий, переходящий в пещеру в которой то и дело мелькал свет фонаря.
- Очень странно! - вдруг крикнул Григорий. - Здесь не видно никаких следов эррозии, такое ощущение, что это место засыпали как только построили.
Этих слов нам с Ростом хватило, чтобы ринуться на перегонки внутрь этой самой пещеры. Под ногами, то тут то там, попадались крупные кристаллы соли и еще неизвестный мне черный минерал, с прожилками металлического цвета.
В это трудно поверить, но метров через десять, небольшой ход, где с трудом мог протиснуться один человек, резко заканчивался двумя ступенями ведущими в довольно просторное помещение.
Дальше было еще интересней.
Стены пещеры были вылажены рублеными камнями, верхнюю часть которых, украшала роменская керамика десятого века. Высота ее куполообразного потолка по центру достигала метров четырех, а общая пощадь была примерно метров двадцатьпять. Но не смотря на небольшие размеры, внутри было довольно холодно.
Следов природных разрушений действительно не было видно. Как будто время с его техногенным характером не коснулось этого места.
- Похоже на языческое капище, - перекрестившись заметил Григорий.
Но я его уже не слушал. Мой взгляд приковала к себе большая колонна в центре комнаты. Она была выложена из человеческих черепов чередующихся с камнями и больше походила на ритуальный столб, увенчанный необычайно большим и вытянутым черепом, украшенным височными кольцами.
Сама колонна, основанием выходила из формы, очень напоминавшей разрезанный пополам глинянный горшок огромных размеров. Вокруг которого четыре ямы с золой, занимали свои места по сторонам света. Это было похоже на место жертвоприношений языческим идолам.
Во время дальнейшего осмотра капища, храмовнику здорово повезло и он нашел церу. Эта такая деревянная дощечка заполненная черным воском. Она была исцарапана непонятными символами и знаками мне не знакомыми. Да и вообще, я никогда не был полиглотом.
- Скажи, что ты об этом думаешь? - спросил храмовник у Григория.
- Это це-ра, - ответил иеромонах, и взял дощечку в руки. - Написанная древними рунами, она может таить в себе много секретов. Чтобы их узнать, мне нужно будет постараться ее перевести.
На этом и порешили. Утолив свое любопытство, мы отправились обратно в монастырь, предварительно договорившись, о произошедшем особо не распространяться, во избежании кривотолков.
После этого не прошло и двух дней, как Григория увезли в Липецк. Ему было шестьдесят два года, и он прожил в этом монастыре добрую треть своей жизни, прежде чем, отсюда попал в клинику для душевнобольных. Никто не мог и подумать, что дело примет такой серъезный оборот. Узнав об этом, мне тогда пришла в голову мысль, что может в этом виновата та находка, которую он унес с собой из капища. Этой мыслью я поделился со своими друзьями. На что они сказали, что действительно нужно рассмотреть это как вариант и узнать где сейчас эта це-ра. Учитывая все, что с нами произошло, мы решили начать с посещения лечебницы.
Ступени что вели к дверям закрытого отделения, печально известного под номером четыре, облезли от часто шаркающих по ним ног. Здешний запах можно было охарактеризовать как больничный с примесью стариковского, и сдобренный пережаренным в автоклаве бельем. Решетка через которую на нас смотрел довольно милый санитар, была приоткрыта. Он ждал нас. Мне еще не приходилось бывать в подобного рода заведениях, поэтому я не знал на чем основаны принципы его работы.
- Я вас проведу к заведующей, она ждет, - сказал санитар. - Идите за мной.
Мы оказались в конце коридора в довольно маленьком кабинете, где нас приветливо встретила молодая, красивая женщина. Увидя нас, она из-за стола предложила нам сесть и улыбнулась мне очаровательной улыбкой. Она была в нейлоновом белом халате, через который можно было разглядеть ее дорогое белье.
- Здравствуйте, меня зовут Дина Валерьевна, - мягким голосом представилась врач. - Григорий ваш родственник?
- Нет, что вы! Мы из монастыря, - ответил Лева, чем вызвал в ней неподдельное удивление.
- О, извините! - слегка оторопев, заметила она. - Мне нужно было сразу догадаться, кто вы. Просто у нас не так часто встретишь монахов.
- Это ничего, ведь мы уже не первые, - улыбнувшись заметил я.
- Вы можете нам в двух словах объяснить что с Григорием, - спросил Лева. - Что-то серъезное?
- Пока не могу ничего сказать. Я сама еще не понимаю.
- Так тоже бывает?
- Ну знаете, аскетическая жизнь по разному действует на людей. Причин может быть множество, но его симптомы не похожи на известные мне. Сделаем все анализы, понаблюдаем. Меня предупредили, что вам не нужна огласка, так что полежит под чужой фамилией. Не волнуйтесь, сделаем все что можно.
- А с ним можно поговорить?
- Если только недолго!
После этого, санитар проводил нас к девятой палате и был рядом на протяжении всего нашего разговора с Григорием.
- Гриша здравствуй, - сказал Лева, и добавил: - Ну как ты ?
Покинутый богом и изнывающий в одиночестве, он повернулся. Его глаза запали внутрь черепа так, что напоминали два черных пятна смотрящие сквозь меня. Его губы, словно губы жаждущего, были сухими и потрескались, то-ли от принимаемых лекарств, то-ли от недостатка жидкости в организме.
- Теперь, вас спасет только вера! - прошипел он.
- Гриша, скажи где цера, - начал Лева. - Ты смог ее перевести?
- Я вижу плохие сны, - сказал негромко Гриша и заплакал, как только-что проснувшийся ребенок. - Я что-то потерял в одеяле. Нужно это найти. Помогите мне! - Он стал рыться в одеяле в надежде найти потерянную им вещь, которой просто не могло быть. Ведь пациентов этого отделения старались ограничивать во всем, дабы избежать непредсказуемых последствий. Помня о словах заведующей, я осмотрелся по сторонам и дал понять Леве, что нам пора.
- Это не может быть одержимостью? - поинтересовался я тогда у Дины Валерьевны.
- Ну знаете! О подобного рода версиях я не задумывалась.
- У нас сейчас тоже скептически смотрят на это, - заметил Лева. - В монастыре категорически отнеслись к «отчитке» потому, что нынешний архиерей не дает на эту процедуру своего согласия.
- Что такое «отчитка»? - спросила врач.
- Обряд изгнания бесов.
- Подобного рода одержимость, в медицинской практике рассматривается больше как частный случай психического расстройства. Оно даже имеет свое название, но ему свойственны такие симптомы, как раздвоение личности, эпилепсия, синдром Туретта. У Григория ничего подобного не наблюдается.
- Это и пугает, - заметил Лева.
Уже по прибытию в монастырь Лева поговорил с настоятелем храма, и получил разрешение на осмотр личных вещей Григория и его кельи. Мы же с Ростом решили вернуться в капище, чтобы хоть как-то помочь прояснить сложившуюся ситуацию.
- С чего начнем? - поинтересовался Ростик.
- Черт его знает. Как думаешь, мог он сюда вернуться и спрятать церу здесь?
- А смысл? Ее можно и на территории спрятать так, что никто не найдет.
- А вдруг он все-таки сумел ее перевести и обнаружил там такое, отчего мог лишиться рассудка. Такое может быть?
- Может, но маловероятно.
- Я его видел. Он, не чуть-чуть не в себе, он полностью лишился разума, - сказал я, и дотронулся двумя пальцами до правого виска своей головы.
- И поэтому ты связал его одержимость с этой дощечкой?
- Это дощечка пропала, а он после ее находки угодил в клинику для душевнобольных. Странные совпадения, не правда ли?
- Что ж, пожалуй я с тобой соглашусь, церу действительно нужно найти. А дальше будет видно, - согласился Рост.
Не успел он закончить, а я уже достал из сумки, две солдатские лопаты и с помыслами далекими от Бога, принялся разгребать золу в одной из четырех ям. Немного погодя, Ростик позвал меня к себе, на другую сторону капища и я подумал, что он что-то нашел. И угадал. Этой находкой оказался кусок телячьей кожи, где на старославянском было написано: «… бе таль балия аже восхитити ........ ........ або ….. мыто .. изуметися ….... .. гоньзнути ...».
Тогда мы еще не знали, что значат эти слова, поэтому отнеслись к этому куску кожи, просто как к важной находке. И не более того.
- Ты понимаешь что тут написано? - спросил я у Роста.
- Точно знаю, что это старославянский, я часто видел похожие буквы в монастырских книгах. Дома найдем переводчика.
- Надеюсь это поможет.
- Значит ты все-таки думаешь, что во всем виновата цера?
- Да! Думаю так, - ответил я. - Вот только где она может быть? Мы тут уже ископали добрую половину, а ее так и не нашли.
В эту минуту моя лопата с глухим звуком наткнулась на что-то твердое. Я не обратил на это внимания, ведь в этом месте было много каменной соли перемешанной с неизвестным мне черным минералом. Я подумал, что в очередной раз наткнулся на камень. Но, на этот раз я ошибся. Это оказалась искомая цера. Григорий завернул ее в широкий и длинный омофор. Омофор - это длинная и широкая лента с крестами. Принадлежность облачения епископа, символизирующая спасение человека особой божественной силой.
Словом, как только я нашел церу завернутую в великий омофор, я не на шутку насторожился. Я смотрел на нее и думал, как эта маленькая дощечка, могла привести к таким жутким последствиям. Я видел как на нее смотрит Рост, он тоже понимал, что это не к добру. От этих мыслей мне стало не по себе, лучше, если бы некоторые вещи всегда оставались в забвении. Люди частенько думают, что могут все предугадать, но что случилось дальше, предугадать было невозможно.
- Может разведем костер? - предложил я.
В ответ на это, Рост вручил мне бутылку минеральной воды и не дав опомниться, отвернулся и направился к выходу. Я почувствовал что устал. У меня совсем не было желания кричать ему во след, узнавая куда он направляется. Я скорее хотел свернуться колачиком и отдохнуть. Меня почему-то начало раздражать его присутствие. Плюс ко всему, внутри капища стало заметно холодней.
Внезапно, меня захлестнули воспоминания, уже через минуту сменившиеся навязчивыми идеями и страхом. Оглядевшись по сторонам, я понял, что остался совершенно один. Тут же мною овладело чувство бешеной злобы, а животный страх сменился чувством голода. Голод был такой сильный, что будь сейчас Рост рядом со мной, я бы не раздумывая набросился и растерзал его как дикое животное, лишь бы уталить этот абсолютный голод. Поверьте мне! Таким голодным я не был никогда в жизни. Голова закружилась, ноги подкосились и я упал. Хорошо, что земляной пол был мягким, а то разбил бы свой драгоценный лоб. Не знаю, сколько я так пролежал, и как долго продлилось мое забытье, должно быть Ростик за мной вернулся, ведь в себя я пришел уже в кельи.
- Ну ты даешь! - возмущался Рост. - Я хоть и занимался спортом, но твои восемьдесят килограмм, не дались мне легко.
- А что случилось?
- Да откуда я знаю, что с тобой случилось, - продолжал он возмущаться. - Я вышел в туалет, прошу заметить, что сделал я это гораздо легче, чем вернулся. Откровенно говоря, мне совсем не хотелось возвращаться, я не могу объяснить почему, но это так. На обратном пути, так не кстати закружилась голова, что я чуть не сорвался вниз. Хорошо успел ухватиться за древесный корень, а то, тоже лежал бы на дне оврага.
- Да ладно!
- Вот тебе и ладно. Захожу, а ты лежишь на земле. Глаза открыты, на меня смотришь и бормочешь что-то невнятное. Попытался привести в чувство, не получилось. Испугался до смерти. Кстати! как ты себя чувствуешь?
- Неплохо!
- Знаешь, кажется ты оказался прав насчет церы.
- Я чего-то не знаю?
- Мы перевели текст на коже. Там написано: «...он был заложником колдуна, который похитил …... …... либо …... плата .. лишиться ума …... .. спасайтесь бегством ...»
- Ты не ошибаешься?
- Нет, не ошибаюсь! Многих слов не перевести, но то, что можно было разобрать, переводил Лева.
- А где он?
- С настоятелем, пытаются перевести церу.
- Это как раз тот случай, когда может и не стоило бы так суетиться.
- Настоятель сам в этом захотел разобраться.
О недостатках настоятеля я говорить не буду, может быть потому, что они покрываются его большими достоинствами, а может из-за того, что мне не приходилось с ним подолгу лично общаться. Однако, его праведная во многих отношениях жизнь, не позволяет мне говорить о нем того, чего я не знаю.
Мы жыли в монастыре чужого города. Где из-за отсутствия знакомств, некоторые вещи для нас были просто не достижимы. Именно поэтому, сила влияния игумена, ощущалась нами по всей Липецкой области, что конечно играло нам на руку. Даже самые недоступные из людей, нам приветливо улыбались и шли на встречу, когда об этом просили из монастыря.
Оставив свои дома и придерживаясь новых взглядов, мы старались жить праведной жизнью. И только у меня это стало получаться, как произошла эта жуткая трагедия с Григорием. Хотя мне кажется, что находка церы изменила не только мою жизнь, но и жизнь тех, кто был рядом со мной.
Как-то, я спросил у Дины Валерьевны, встречалась ли она с пациентами подобными Григорию, на что заведующая тогда мне ответила: «Именно с такими проявлениями врят-ли, но, с подобными людьми я вижусь часто. В моем отделении редко бывают свободные места. Вы понимаете, что я хочу сказать?» Конечно я понимал. Настоятель нам рассказывал, что в этом отделении лежат не простые так сказать смертные. Там можно было встретить, директора школы и депутата местного зак. собрания, которые с периодичностью в пол года проходили восстановительную терапию. Кто-то лечил нервы, а кто-то белую горячку.
Самым большим горем для нас оказалось то, что Григорий уже никогда не сможет стать нормальным человеком. Может я его и не долюбливал, а может мы просто смотрели на жизнь разными глазами. Вообщем, мне стало действительно его жалко. Я не находил себе места, пока, в конце концов, все не разрешилось само собой.
- Скоро вся эта история с церой закончится.
- Загадочная дощечка, - причмокнул Ростик. - Что, цера станет очередной загадкой, разгаданной настоятелем?
- Но, ведь надпись нашли мы, - возразил я.
- Эта надпись и навела меня на мысль, что это капище и есть то место, о котором в местных краях ходит легенда, связанная с последним обиталищем колдуна.
- А что с Григорием?
- Если его коснулся демон, значит его коснется и бог.
- Получается, что каждого из нас коснулся демон, но я почему-то не выпускаю его наружу, хотя иногда ой как хочется.
- Я говорю не об этих демонах. Я говорю о силе. Григорий не осознавая открыл ей путь и им овладела иная сущность. Ты ее тоже почувствовал, когда потерял сознание в капище.
- Для нас это опасно? - спросил Рост.
- Реальная опасность для всех нас возникла тогда, когда была найдена цера, - сказал серъезно Лева.
- Вы выяснили, что с ней не так?
- Да! Настоятель рассказал мне, что о ней есть упоминание в писании монахов Киево-Печерской Лавры. По легенде, ее привез из похода на Византию князь Олег. После чего, сумел совладать с этой силой, за что его и прозвали «Вещий», то есть - «знающий будущее».
- Вещий Олег? - воскликнул я, не веря своим ушам.
- За эту силу, он поплатился жизнью. Колдун из хазаров, следовал по его следам из самого Константинополя и выкрал церу, забрав с ней и его силу. Отчего тот и умер.